В эти счастливые дни Спенсер Хастингс была готова обнять весь мир. Тайные свидания с Моной буквально вдохнули жизнь в обеих. Девушки, находясь вместе, стали забывать о месяцах, проведенных в тёмном подземелье Шарлотты. Они создали совместный закрытый профиль в «Инстаграме», куда никого не приглашали – эти был их маленький тайный мир.
-Спенсер, я тебя не узнаю в последнее время, - ехидно подметила Элисон. – Ты какая-то несерьёзная, веселая слишком. Сама на себя не похожа. Уж не влюбилась ли ты?
Смеющиеся голубые глаза блондинки пристально посмотрели на Спенсер. Эли обладала какой-то гипнотической силой. Глядя прямо в глаза она буквально читала мысли окружающих. В такой момент было трудно ее обмануть.
-Да я…помирилась наконец с Мелиссой, - Хастингс выдала самую правдоподобную версию. – Сами же знаете, в каких отношениях мы были. И лишь сейчас закопали топор войны. Наконец в нашей семье нет никаких тайн! А я этого так долго ждала.
-Тогда давайте выпьем за это! - Ханна была в своем репертуаре. – Можем собраться у меня завтра, мама все равно в отъезде. Всех жду, никаких отказов не принимаю!
После утренних посиделок в кафе Спенсер отправилась к Моне. У нее возникла какая-то потрясающая идея, и ей не терпелось поделиться с возлюбленной.
-Спенс, а давай поедем в Нью-Йорк? Прямо сейчас! Там сегодня будет крутая распродажа летних и осенних коллекций. А потом еще куда-нибудь махнем.
Через три часа девчонки прибыли в Большое Яблоко – суетливый и не очень приветливый на первый взгляд город. Много машин, много людей, много посторонних шумов. Причем в торговом центре суматохи было не меньше, чем на улице. Мона со знанием дела схватила Спенсер за руку и повела к бутику.
-Так, сейчас мы обновим образ самой умной девушки Восточного Побережья, - деловито заявила она. – Спенс, тебе стоит отказаться от мрачных тонов и чрезмерного официоза. Тебе же не 60 лет, в конце концов! Сейчас даже политики одеваются ярко. Посмотри на Ангелу Меркель или Хилари Клинтон. А ты чем хуже?
Вандервол буквально сметала все с прилавков, неся наряды к примерочной. От такого выбора Хастингс буквально встала в ступор. Мона же с видом профессионала рассуждала и делала свои замечания.
-Так, это точно не твое, - будет полнить. – А вот это платье – прошлый век, такое разве что на похороны одевать. Смотри сюда, по-моему, это твой размер.
После нескольких часов томительного выбора и десятков перемеренных брюк, юбок, платьев и блузок новый образ Спенсер Хастингс был готов – кремовый пиджак в сочетании с белой рубашкой и приталенными зауженными брюками, а на ноги – босоножки под цвет пиджака.
-Ну как тебе? – поинтересовалась Мона. – По-моему, свежо, но в то же время не провокационно. Для универа в самый раз.
-Спасибо тебе, - Спенсер чмокнула любимую в щечку. – Может, тебе тоже стоит в индустрию моды пойти, как Ханне?
-Это скорее хобби, - заметила Вандервол. – Я иду учиться на психолога. Я до сих пор не могу разобраться в себе и том, что творится в моей голове. И хочу помогать другим. Мне раньше никто не помогал в психологическом плане, пусть хоть теперь я смогу сделать что-то полезное для окружающих.
Шоппинг-терапия продолжалась до вечера, пока Мона не скупила едва ли не полмагазина. С трудом удерживая все сумки и пакеты, девчонки дошли до машины, как вдруг Спенсер предложила:
-А давай поедем в парк аттракционов? Покатаемся на колесе обозрения! 100 лет там не была!
***
Вечерний Нью-Йорк с высоты птичьего полета был прекрасен. Никакой суеты, лишь величественные небоскребы, переливающиеся миллионами огней, которые отражались в водной глади моря. Девушки безмолвно наблюдали за красотой мегаполиса, нежно держась за руки. Когда гондола почти доехала до верха, колесо обозрения резко встало. Девушки застряли метрах в ста над землей.
Поначалу им было страшновато. Мона боялась высоты, но виду не подавала, чтобы не обидеть Спенсер. Только та все поняла, когда руки Моны стали потеть и в глазах читался страх.
-Ты что, боишься? – обратилась к ней шатенка. – Всё в порядке, ведь я с тобой. Люблю тебя.
Спенсер прильнула губами к губам Моны, ощущая сладкий вкус её губ. Языки девушек переплелись во рту, а дыхание участилось и стало более жарким. Они слились в поцелуе, глядя друг другу в глаза, в которых отражались огни ночного Нью-Йорка. Влажные поцелуи Спенсер стали покрывать лицо Моны, от чего она все больше возбуждалась. Ей нравилось вдыхать аромат духов Хастингс, прикасаться к ее рукам, гладить ее длинные и мягкие волосы.
-Ты – мой океан, мой космос, моя жизнь, - прошептала Спенсер и принялась целовать Моне шею.
В ее животе бабочки кружили хоровод, а тело хотело продолжения. От страстных поцелуев Спенсер Мона издала протяжный стон. Она хотела, чтобы этот чудесный момент не кончался. Никакого страха высоты она не чувствовала, лишь все усиливающееся желание быть вместе с ней единственной.
-Я тебя хочу, - едва слышно прошептала брюнетка, запустив руку под рубашку любимой девушки.
Спенсер сильнее прижалась к Моне, поставив ей несколько засосов. В порыве страсти она сбросила пиджак на пол и стала расстегивать пуговицы блузки Моны. Спенс перемещалась все ниже, касаясь губами груди. Брюнетка издала еще один стон, более продолжительный и томный. Ногами она обхватила бедра Спенсер, прижимая ее крепче к себе.
Хастингс, продолжая ласкать грудь любимой, стала гладить ее бедра. Поднимаясь все выше, девушка запустила руки под подол юбки Моны. Та в экстазе закрыла глаза, предоставляя Спенс полную свободу действий. Мягкими движениями Спенсер поглаживала бедра любимой, постепенно переходя к их внутренней части. Обе девушки хотели большего, прямо здесь и сейчас.
Неожиданно гондола дрогнула и пришла в движение. Девушки засмеялись, и Мона прошептала:
-Кажется, я избавилась от страха высоты. Спенсер – ты самый сексуальный психотерапевт из всех тех, кого я знаю.
***
Домой девчонки вернулись глубоко за полночь. Хастингс отвезла Мону к дому, они нежно поцеловались на прощание и пошли спать. По их счастливым лицам было видно, что это один из лучших дней в их жизни. Бабочки в животе Спенс кружили вальс, а весь мир ей казался прекрасным, как на картинке.
Она не видела, что в 20 метрах от нее стоит Ария в полном недоумении от происходящего. Она прогуливалась по улицам ночного Роузвуда с собакой и случайно стала свидетелем этой удивительной сцены. Глаза у Монтгомери повылезали из орбит, а поводок выпал из рук. Хорошо, что пудель Клео, подаренный ей братом, очень покладистый и тихий и не выдал местонахождение хозяйки.
