***
Петра пришла в себя в клетке, лежащей на твердой кушетке. Было холодно, а на лице… на лице не было маски, как и самого костюма. В миг девушку прошиб холодный пот, и она вскочила со своего места, принимаясь осматриваться. Похоже на какую-то канализацию или что-то вроде того, но запах тут просто отвратный и имеется длинный туннель. Шатенка снова осмотрелась, и на этот раз заметила поднос, стоящий на полу: там была чашка супа, бутылка воды, два ломтика хлеба и белый, практический не грязный конверт. Это было удивительно, учитывая, что, повторюсь, воняло тут просто ужасно, и наверняка было много грязи. Первым делом открыв конверт, кареглазая достала бумажку, и начала жадно вчитываться в слова: Привет, моя дорогая Петра. Как тебе твое место? Хорошо себя чувствуешь? Я надеюсь, что так, потому что в этой милой камере ты проведешь долгое время. Тебе стоит поесть, так как я приду только тогда, когда на небе взойдет луна. В твоей клетке имеется дверь в туалет. Я же все-таки не изверг, и не заставлю тебя ходить в ведро. Устраивайся поудобнее и отдыхай, так как при нашей встрече я намерен сделать то, что я так давно хотел… Петра сжимает пальцами до боли в костяшках это чертово письмо и вновь вчитывается в знакомый почерк. В до боли, с детства знакомый почерк… Гарри.***
Сэм очнулся в лазарете. Голова побаливала, а тело ломило. Парень приподнялся на кушетке, и помассировал лоб, резко вспомнив, как и при каких обстоятельствах он вырубился. Сердце сразу попало в тиски страха и невыносимой тревоги, и заныло, не зная, что сейчас происходит и желая выбраться из стиснувших его лап. Обнаружился только что вошедший в зал Ник Фьюри, и зеленоглазый со всей надеждой посмотрел на темнокожего мужчину. — Что с Петрой?! — спросил он, когда директор подошел ближе и остановился рядом с кушеткой, на которой в данный момент лежал Нова. Фьюри вздохнул и сказал: — Она похищена несколько часов назад, — говорит он, и прежде чем Александр успевает раскрыть рот, продолжает: — Мы пытались отследить сигнал ее костюма, но не смогли. Сейчас наши агенты прочесывают город. Мы делаем все возможное, Сэм. — Что мне делать, чтоб помочь?! — снова спросил Александр, не понимая, почему сердце так ноет и бешено стучит в груди от страха за эту странную девушку. Вот прямо сейчас ему хотелось, чтоб она сидела рядом и своими пусть и пустыми, но живыми глазами, держала теплую руку на его плече и пыталась успокоить, как иногда делала это. Хотелось просто видеть ее и быть уверенным в безопасности Старк. Ну… и еще он винил себя за то, что упустил ее. Сжав руку в кулак, Сэм тихо выругался. Он и правда в какой-то мере был виноват. Отвлекся на то… как она… как она кричала от немыслимой боли, потерял тонкую нить внимания и позволил заряду попасть в себя, дезориентировать и вырубить о тяжелый бетон крыши здания, на которое упал. — Пока приходить в себя, — невозмутимо говорит Ник. — У тебя сотрясение, сейчас ты ничем не можешь помочь. На данный момент команда тоже занята поисками, не волнуйся, когда придешь в себя, то сразу же присоединишься. Сейчас нам нельзя ничем и никем рисковать. Старк уже устроил страшный разнос мне, как, впрочем, и Романофф, и сейчас они пытаются прийти в себя. Сэма озарило. — Мне нужно поговорить с ними! — выкрикивает он, а потом стушевавшись, продолжает: — Они должны знать, что я виноват… — В чем виноват? — раздается голос Наташи, и следом за ней входит Тони. Выглядели они оба неважно. Потом зашла светловолосая заплаканная женщина. Наверное, это Пеппер Поттс… Сэм слышал о ней от своей подруги. Она стала ее матерью. Весь запал куда-то улетучивается, а Ник, как назло, уходит. Пару минут висит тишина, нагнетающая и заставляющая нервничать. Сэм просто тупо пялился на белое покрывало, которым был укрыт, не решаясь начать разговор. Это было тяжело… до того момента, пока Тони Старк не начал первым: — Виноватым в исчезновении Петры себя считаешь, верно? — он говорит это вальяжно, но слышно, как его голос вздрагивает на имени его приемной дочери. Его карие глаза были полны печали, а губы поджаты. — Не переживай парень, ты не виноват. — Вы не вините меня?.. — в шоке шепчет Сэм, и он готов кричать от ощущения того, что это неправильно. Он виноват, и прекрасно знает это! — Мне бы хотелось найти виновного, — шепчет мисс Поттс и сглатывает, не имея возможности сдержать пелену слез на глазах, и прижимает руку ко рту, чтобы успокоиться. И затем вновь, так же шепотом говорит: — Но из виноватых только тот ублюдок Гоблин, что похитил мою дочь. И поэтому я хочу, чтобы вы… нет, ты нашел ее и вернул мне. Старк с грустью и печалью смотрит на жену, а Сэм удивленно смотрит на ее, еле выдавив из себя: — Я? — Ты, — уже громче говорит Пеппер, и облизывает губы, пытаясь убрать с них чувство сухости. Он мгновенно пропало, и блондинка поймала себя на мысли, что хочет, чтобы таким же образом можно было убрать тот невыносимый букет из чувств, что острыми шипами вонзился ей в сердце. — Ты считаешь себя виновным в ее похищении. Сэм лишь кивает, но ему не нужно было это делать. Пеппер не спрашивала, а утверждала. — Если ты спасешь мою дочь, то искупишь вину, что чувствуешь. Затем, не выдержав, она расплакалась, и поспешно вышла из комнаты. Старк пошел за своей женщиной, даже не оглядываясь. — Повторю слова Тони, — говорит Наташа после недолгого молчания. Сэм вспомнил, что она ничего не произнесла с того момента, как зашла. — А Петру мы вернем. Я весь мир перерою, но достану свою девочку, чего бы мне это не стоило. Рыжая поджимает губы и поднимает голову. Видно, какими чувствами блистают ее глаза. Гневном и решимостью. Но так же… там есть и влажный блеск, блеск слез. И Сэм чувствует себя полным мудаком, потому что заставил столько людей плакать и страдать. — И ты не расклеивайся. Я все понимаю. Но ты нужен нам. И она уходит, оставив Александра наедине со своими мыслями.