Эмоции

      Обветренные губы скользят по лицу, изучая созвездие родинок на мальчишеской щеке, руки – по стройным бёдрам. Куртка падает на мягкую кровлю, а Стайлз опускается следом, выгибается, отчаянно прижимаясь к сильному телу оборотня, утягивая его за собой в жерло страсти, где им суждено сгореть заживо.       - Самое время открыть глаза, Стайлз, – голос глубокий и хриплый.       - Не останавливайся, – шепчет парень, припадая к желанным губам.       Дерек сминает сладкий болтливый рот, приспуская чужие бежевые брюки до колен. Настойчиво касается возбуждённого органа парня, сжимая. Стайлз протяжно стонет, заполошно толкаясь в крепкий кулак, и спускает в несколько быстрых движений.       - Прости, – хнычет он, содрогаясь от пережитого удовольствия.       Слепо берётся за его руку, которую испачкал в сперме, и подносит её к губам. Мажет языком по раскрытой ладони под холодным огнём ярко-голубых глаз, пробует себя на вкус. Дерек, как под гипнозом, завороженно очерчивает пальцами его лягушачий рот.       - На колени, – вкрадчиво приказывает оборотень, но несмотря на обманчиво мягкий голос, Стайлз не рискнул бы ослушаться.       Он и не спорит, дрожит мелко, неловко переворачивается и поднимается на острые локти, колени. Дерек требовательно давит на поясницу, принуждая глубже прогнуться в позвоночнике, нежно оглаживая ямочки на спине, спускаясь ниже, туда, где сладко сжимается маленькая дырочка.       Хейл зарывается пальцами в отросшую чёлку Стилински, запрокидывая его голову. Стайлз шипит сквозь зубы, змея бы позавидовала, морщится, но жмурится упрямо.       - Идиот, – любовно хмыкает Дерек, проходится пальцами по расщелине между круглыми ягодицами, невесомо касается мягких волосков вокруг тугого колечка мышц, дразнит, тут же проникая внутрь. – Господи, какой же ты узкий.       Роняет голову на торчащие лопатки, рычит, задевая собственные губы клыками. Стайлз стонет страстно, возбуждение проникает в кровь, как быстродействующий яд, распространяется по разгорячённому телу молниеносно, преобразовываясь в нарастающую эрекцию. Дерек снисходительно что-то урчит, касаясь языком узкого отверстия, которое сжимается в ответ на его пальце.       - Дерек, – протяжно тянет Стайлз, пряча горящее от смущения лицо во внутреннем сгибе локтя, кой утонул в рукаве клетчатой рубашки.       Хейл вылизывает парня по-звериному, несдержанно, широкими влажными мазками подготавливая его для себя, а, казалось бы, железная выдержка оборотня уже трещит по швам, грозится рухнуть ненадёжной конструкцией и выпустить волка. Глаза пылают холодом, когти оставляют несколько багряных капель на белоснежных бёдрах юноши, чьё сердце пускается галопом, как у добычи, загнанной хищником. Стайлз боится, но доверчиво наивно подставляется под умелые прикосновения в поисках неведомых высот физического наслаждения, к которым превозносит его Дерек. Он выгибается, самостоятельно насаживаясь на орудующие в нем пальцы, находится на грани сознания, когда голос срывается на хриплые стоны и просьбы о большем.       Дерек ему внемлет, член болезненно пульсирует в штанах, отзываясь на тихий шёпот, на то, как пошло хлюпает его слюна в блестящей на свету дырочке, и, высвободив изнывающий орган из жёсткого плена джинсовой ткани, проникает сразу на всю длину, до упора. Стайлз запрокидывает голову и тут же опускает, пытается было уйти от пугающего и распирающего ощущения внутри, но оборотень держит крепко, переводя дыхание.       - Детка, – тихий стон. – Не зажимайся, ты делаешь нам больно. Хочешь, чтобы я вышел?       Стайлз жмурится, в уголках глаз собираются слёзы, он кивает и отрицательно мотает головой.       - Просто потерпи, – нежные поцелуи опускаются на его шею подобно бабочкам, а рука касается аккуратного члена, массируя. – Ты такой красивый, такой отзывчивый.       Юноша всхлипывает, млеет от прикосновений, прошитых нитью нежности, которая проникает к нему в голову, путает мысли, заставляет расслабиться, насадиться самому на толстый, увитый венами член. Дерек рокочет ласково, мягко, на пробу, толкаясь бёдрами.       - Стайлз.       Парень стонет громко, лучше любой актрисы из порноиндустрии, поддаваясь навстречу плавным неспешным движениям оборотня. Его действия срабатывают, как спусковой крючок на внутреннем механизме Дерека: он ускоряется, с силой вбивается в податливое тело, с трудом удерживая их от падения в бездну желанного оргазма, а затем замедляется, растягивая удовольствие, как долгоиграющее лакомство, после которого обязательно останется приятное послевкусие из воспоминаний. И снова берёт его грубо и быстро, подхватывая на руки, сжимая мальчишеские бедра и прижимая возлюбленного к стене машинного отделения. Угол проникновения меняется, головка члена Дерека бьёт точно по заветной точке в теле парня, и Стайлз извивается в сильных руках своего еще друга, а точнее – уже любовника, вздрагивая от волны удовольствия, которая мягко накрыла его с головой, кончая. Дерек финиширует тоже, утыкаясь носом во взмокшую шею, прикусывая тонкую кожу на выпирающих ключицах. Слабо, чтобы оставить метку, но достаточно, чтобы потешить свои инстинкты.       - Это… – Стайлз облизывает пересохшие губы. – Было круто.       - Точно, – улыбается Дерек, опускаясь на кровлю вместе с парнем.       Губы мальчишки расплываются в блаженной улыбке, он счастливо жмурится, чувствуя Дерека рядом, даже скрежетания Уголька, чья клетка ощущается под коленкой, которая закреплена на спущенных и собранных штанах, не мешают ему наслаждаться самой лучшей ночью в его жизни. Дерек поворачивается к нему, устраивая подбородок на собственной руке, и рассматривает красивое довольное лицо парня с по-прежнему закрытыми глазами.       - Почему глаза не открываешь?       - Ты сказал, что все закончится, если… Я хочу, чтобы ты остался.       - Я не уйду – улыбается Дерек, касаясь его волос. – Больше нет.       - Так я прошёл проверку на доверие? – смеется Стайлз.       - Ты отмороженный, – усмешка. – Я всегда это знал.       - А кто в этом виноват, а? Еще скажи, что ты тут ни при чем.       - Ну, разве что чуть-чуть, – глаза оливкового цвета довольно щурятся, отчего в их уголках собираются еще едва заметные лучики морщинок.       - Я люблю тебя, – глаза в глаза, опрометчивое признание слетает с языка еще до того, как его хозяин смог бы с собой совладать и сделать себе одолжение – промолчать.       - Я знаю, – мягко улыбается Дерек, притягивая его к себе за шею.       Ребята еще долго обнимались, рассматривая звёздное покрывало над их головами, а затем оборотень отвёз своего лучшего друга домой.       - До завтра.       - До сегодня, уже двенадцать ноль одна, – улыбается Стайлз, отвечая на поцелуй.       Он вышел из машины, махнул на прощание рукой хмурому оборотню, и натянув толстовку на следы их страсти, оставленные Дереком у него на шее, зашёл домой. Отец смотрел футбол, на столике остывала пицца.       - Привет, пап.       - Привет, ребёнок. Ты ничего не хочешь мне рассказать?       - Например?       - Ну, например, о том, почему курьер принес тебе цветы где-то… – взгляд на циферблат. – Полчаса назад. И... ты смотрел на часы? Ты вообще в курсе, что в городе объявлен комендантский час? Конечно же, ты в курсе, ведь твой отец – шериф этого захолустья. И ты был первым, кому я об этом...       - Цветы? От кого?       - Не знаю, они на кухне, – тяжело вздохнул Ноа, он совершенно не умел злиться на сына.       В упомянутой комнате он нашёл охапку красных роз в белоснежной коробке, а рядом притаилась маленькая карточка, которая насмешливо гласила:       «Их красота недолговечна».       Стайлз нахмурился. Что это значит?