Жизнь, написанная набело.

      Несмотря на все попытки Харуми меня морально подготовить, увидев Сайко, я все-таки ошалел. И вовсе не из-за ее неземной красоты: то, что она своеобразно красива, никогда не было для меня тайной. Но сейчас я вдруг понял, что ее неброское, мягко пленяющее очарование стало так же очевидно и для всех остальных мужчин. И не сказать, что я этому обрадовался. Напротив — захотелось снять пальто и укрыть им от чужих взглядов хрупкие обнаженные плечи, плавные изгибы миниатюрного тела под переливчато-черным тонким шелком вечернего платья, красиво оттенившего сливочную кожу, а прозрачный алый блеск стереть с губ поцелуем…       Но посмотрев на её робкую улыбку и встретив ищущий моего одобрения взгляд, я почувствовал, что просто не смогу обмануть ожидания. Изо всех сил изображая восторг, я развел руками и воскликнул:       — Ну вот! А кто-то боялся, что ничего хорошего не получится! Классно же!       — Тебе нравится? — Сайко расцвела, и я совсем поплыл в невесомости. Стоял, как дурак, и не знал, что говорить дальше. Потом немного собрался и кивнул стилистке, с кем часто работал, став рекламной моделью:       — Здорово получилось. Спасибо, Аки-сан. А есть верхняя одежда?       Аки-сан подала мне кашемировое пальто темно-красного цвета, я тут же накинул его на Сайко и, приобняв, повел девушку к такси, ожидающему нас перед студией. Но моя актерская игра оказалась далекой от профессионализма. Причина, по которой я каким-то образом умудрился не вписаться в открытую дверь и врезался в косяк, была ясна, как день. Охранник, сидящий рядом на стуле понимающе хмыкнул, народ, находящийся в этот момент неподалеку, заметно оживился и повеселел, и только один Харуми… Тот вообще с места не мог тронуться. Как стоял столбом, так и остался стоять, неподвижно глядя куда-то в запределье. Сайко заботливо помогла мне восстановить равновесие, старательно пряча усмешку, Аки-сан же, не стесняясь, звонко захохотала и хлопнула в ладоши перед носом моего статуеобразного друга, от чего он вздрогнул и наконец «вышел из сумрака». А я загрузился в такси мрачнее тучи: раз даже Харуми впал в анабиоз, чего же мне ждать от гостей на празднике? Хотя, наверное, я был готов ко всему. Кроме того, что произошло на самом деле.        — Сато-семпай?! — вместо того, чтобы поприветствовать всех нас, как положено радушному хозяину, Хасэбэ уставился во все глаза на Сайко и тоном обиженного ребенка протянул: — Ты красивая… Угу. Заметил, надо же. Ишь ты… Засранец мелкий, все, хватит, сделал гостье комплимент и вали отсюда! Я жизнерадостно улыбался в знакомые лица, надеясь, что скрежет моих зубов не достигает их слуха.       Как давно я здесь не был! Оглядываясь по сторонам, я не видел никаких изменений. Те же декорации, те же актеры… Только в несколько иных ролях. Я теперь не эскорт богатой дамы, а Сайко больше не прислуга. Впрочем, кроме Хиро-куна ее никто и не узнал. С чего бы? Лица слуг обычно не задерживаются в памяти господ…       — Восьмой-кун? — услышал я удивленно звучащий женский голос. Повернул голову: к нам приближалась четверка закадычных подружек: Нао, Нанако, Аой и Марин. Меня окликнула, конечно же, хохотушка Нао. Довольно приятная девица, если сравнивать с другими богатенькими папиными дочками.       — Восьмой-кун, неужели и правда ты? — Нао восторженно обошла вокруг нас с Сайко, так, словно мы не живые люди, а скульптурная группа в музее. — Давно же ты здесь не появлялся!       — Ну, во-первых, не Восьмой, а Додзима Отаро, — я церемонно поклонился дамам, не выпуская при этом локоть своей спутницы. — А это — знакомьтесь, Сато Сайко, моя невеста.       — Восьмой, ты женишься? — Нао благополучно пропустила мимо ушей моё имя и во все глаза уставилась на Сайко. — Правда? Когда? Пригласишь на свадьбу?       Девы оживленно загалдели, обступили нас со всех сторон, потом подошли Хасэбэ с Хоттэем, и как-то незаметно я оказался оттесненным от Сайко, которую подружки-мажорки утащили с собой. Хасэбэ предложил мне шампанское, я отказался, провожая девушек тревожным взглядом. Хоттэй, к моему удивлению, взял под руку Марин, и они вдвоем куда-то исчезли.       — Да не съедят они семпая, не бойся, — снисходительно сказал Хиро-кун. — Поболтают о том-о сём по-женски и вернут тебе.       — Угу… — буркнул я, пытаясь понять, что меня во всем этом насторожило. То, что Сайко могут обидеть? Ну, возможно… Могут. Я этого совсем не хочу, но… Только ли это меня беспокоит? Догадка царапалась на краю сознания, но я никак не мог ее уловить. Что-то маленькое, мимолетное, совсем не приметное… Что?       Я пристально всматривался в группу девчонок, окруживших мою Сайко, оценивал степень искренности их улыбок и ничего особенного не видел. Болтушка Нао, как всегда, задавала беседе непринужденный тон, Нанако и Аой тоже выглядели доброжелательными, Марин ушла… Вот оно! Марин!!! Все то время, что прошло с момента нашей встречи, она молчала и отводила глаза. А перед тем, как уйти с Хоттэем, бросила на меня короткий взгляд. Короткий и… испуганный? Марин меня боится? Почему? Неужели… Извинившись перед Хасэбэ, я рванул к девушкам.       Судя по пунцовым щекам Сайко, девы устроили ей натуральный допрос с пристрастием о нашей личной жизни. Ну, козы… Держитесь. Придется мне чуть-чуть сдвинуть с лица маску галантного джентльмена и показать краешек себя настоящего…       — …Восьмой — тот еще негодник, ты же знаешь об этом, Сато-тян? — игриво подмигнула Нао как раз в тот момент, когда я подошел.       — Она моя невеста, — сказал я с улыбкой, неожиданно вклинившись в их тесный кружок. Обнял Сайко властным хозяйским жестом и притянул к себе. — Мы вместе больше года — кому, как не ей, знать обо мне ВСЁ? Но вам, леди, это «ВСЁ» вовсе не обязательно узнавать. Единственное, что могу предложить — в будущем мне пророчат блестящую режиссерскую карьеру, так что, если вы поведаете о своих тайных фантазиях, я когда-нибудь постараюсь воплотить их на экране. Большего, увы, обещать не могу и не стану… И, к слову, Нао-сан, если уж зовешь меня Восьмым, говори «Эйта», а не «хати»*. Идём, дорогая, — оставив сконфуженных нахалок за спиной, я увлек Сайко в дальний угол к окну и прошептал:       — Похоже, меня здесь помнит гораздо больше народу, чем я рассчитывал…       — Ну, ты же здесь бывал когда-то, так? — пожала плечами она. — И они в «Нарцисс» часто заходили.       — Да, это так, но все же… — я задумался, пытаясь соединить все данные вместе. — Новая реальность началась в канун Нового года. Всё, что они помнят, должно было произойти до… А у меня странное чувство, что они и после помнят… Расскажи, как это было для тебя. Ты говорила, что тоже что-то помнила.       — Помнила, — подтвердила Сайко. — Только не головой, — она положила руку на грудь. — Здесь. Каждый раз, когда видела тебя, будто задыхаться начинала. Не знаю, как объяснить… Я спасала тебя не просто потому, что могла это сделать… Я действительно боялась, что ты умрешь. Не хотела этого… И — точно — я за тобой наблюдала еще раньше, чем узнала про планы Казумы. Заметила тебя на улице перед клубом и залипла. Притянулась. Но ничего более конкретного сказать не могу.       — Вот оно как… — я уселся на подоконник и почесал затылок. Пазл пока не складывался. Сайко не помнила — она чувствовала меня! Хасэбэ видел покинутые мной реальности во сне… Но они оба тоже в них умирали! А Марин…       — Может, я зря волнуюсь? — спросил я, с надеждой глядя на подругу. — Может, я ошибся насчет Марин?       — Марин? — Сайко моргнула. — Это девушка, которую увёл тот зеленоглазый бандит?       — Да… Ощущение, что она меня боится. У нее была причина меня бояться, но возникла она уже после Нового года! Вот и думаю — может, мне уже мерещится?       Пока мы шептались в укромном уголке, в зале что-то изменилось. Я посмотрел туда и вскочил, невольным жестом задвигая Сайко себе за спину. В клуб явились хозяева. Такаюдзи и Микото. Наверное, Хасэбэ что-то напутал, когда говорил об их отъезде за границу. Или соврал?..       Молодые супруги здоровались и приветливо улыбались гостям, а я не знал, куда сбежать. Видеть Такаюдзи в одном помещении с Сайко было до одури страшно. Конечно, я понимал, что весь ужас остался за пределами этого мира, но осознание сего факта не успокаивало. Праздник, гости, цветы, торжественная обстановка — всё это лишь усиливало мою панику, причина которой скрывалась по ту сторону ночи.       — Что там? — Сайко высунулась из-за моего плеча и вопросительно взглянула мне в лицо. Кажется, она не испугалась. Или не разглядела?       — Такаюдзи приперся с какого-то хрена… Не хочу, чтобы вы встретились, — ответил я, загоняя эмоции поглубже. — Давай сбежим.       — Еще даже новогодние фонарики не зажгли, — возразила она. — И Хироюки обидится.       — Но…       — Оо-тян, перестань себя накручивать, — мягко сказала моя храбрая Сайко, видя, как я сбит с толку. — Они не помнят ничего, кроме смутных сновидений. И уж подавно в них не верят.       …И я расслабился. Да, вот так просто. Всё же мы с Сайко и правда очень близки. Гораздо ближе, чем любовники, супруги, ближе, чем брат и сестра, — мы вместе бродили по спирали времени туда и обратно, умирая и возрождаясь, и теперь чувствуем друг друга, как себя, и только друг в друге находим утешение. Я прижался губами к ее виску и проговорил:       — Предлагаешь забить на всё и повеселиться? Окей, так и поступим.       — Что ты имеешь в виду под словом «повеселиться»? — забеспокоилась вдруг Сайко.       — Да ничего особенного, — я лукаво улыбнулся. — Поверь, я вовсе не собираюсь тебя напоить и сфотографировать! Честно-честно!       — Ах ты зараза такая! — острый кулачок Сайко врезался мне в бок. Я отпрыгнул, притворно возмущаясь:       — Да что вы все меня по печени бьете? Вместо традиционной новогодней рюмки, что ли?       — Могу еще куда-нибудь ударить, — предложила на полном серьёзе моя нежная девочка Сайко и снова сжала кулак. Я протестующе замахал руками, попятился, но нечаянно на кого-то налетел. Да что ж за день сегодня такой?!       — Ой, простите великодушно! — я с поклоном извинился, выпрямился и встретил недовольный взгляд прекрасной Намики Микото.       Вот так номер… Бывшая-несостоявшаяся смотрела на меня сверху вниз, даром, что почти на голову ниже ростом.       — Снова ты? — спросила она, надменно вскинув подбородок. Глядя на нее, я поражался: будто и не было этого минувшего года. Будто я всё ещё «какой-то там» хост (неважно, что лучший из лучших во всей Японии, неважно, что одна стрелка моих часов стоит больше, чем машины ее подруг, главное — хост!), навязчиво преследующий потенциальную клиентку. — Что тебе здесь опять нужно?       И меня словно бес какой укусил — захотелось вдруг похулиганить. Я широко улыбнулся и сообщил абсолютно невинным тоном:       — Хасэбэ-кун пригласил нас на день рождения. Но при этом не забыл смерить её оценивающим взглядом. Микото предсказуемо вспыхнула от злости:       — Ты мог бы проявить тактичность и не прийти!       — Да? — я засунул большие пальцы в карманы брюк и выразительно изогнул бровь. — Я в чем-то перед вами провинился, сударыня? Если да, то объясните, в чем именно, а если нет — на каком основании вы изволите мне хамить?       — Хамить?!       — Именно так, Микото-сан! Она гневно смотрела мне в лицо, но явно не знала, что ответить. Я ее слегка подначил, чтобы спровоцировать реакцию:        — Раз вы молчите, осмелюсь предположить… Не замешаны ли здесь ваши… кхм… личные чувства?        — Да что ты себе позволяешь?! Как посмел даже подумать о таком?! Если я однажды заглянула в ваш клуб, это не значит…        — Всё-всё-всё! — подняв руки, рассмеялся я. — Достаточно. Вы правы, Микото-сан. Просто, когда вы так себя ведете, то становитесь очень похожей на мою бывшую… тёщу.       Ошарашив принцессу этими словами, я повернулся к Сайко:        — Ну что, пойдем найдем нашего бомжа? Скоро будут змея запускать.       Ха, а наш бомж без нас не скучал! Он с аппетитом поглощал новогодние вкусности и вовсю флиртовал… всё с той же вездесущей Нао!        — Харэ пузо отращивать! — сказал я тощему, как велосипед, приятелю, зацепил его за шкирку и поволок на улицу, где уже толпился народ в предвкушении красочного зрелища. Но меня сейчас мало волновали фейерверки, горящие фонарики или яркий, пышнохвостый воздушный змей.        — Друзья мои! — возвестил я, приняв театральную позу. — Всё это фигня! Харуми и Сайко посмотрели на меня, как на полного идиота. Но это мне не помешало закончить мысль:        — Ни шиша они не помнят!        — Кто? — так, Харуми пока еще не в теме, придется объяснить.        — Микото, Марин, Такаюдзи и иже с ними! — я от избытка чувств, сделал танцевальный пируэт, обернувшись вокруг себя и замер с распростертыми руками, словно собираясь обнять этих двоих и весь мир в придачу. — Микото совершенно такая же, как в момент нашего последнего разговора! Её реакция на меня — раздражающего хоста — вообще не изменилась! Она не помнит и не чувствует себя иную! Я её по-прежнему бешу — и больше ничего!       — Как знать… — Харуми глубокомысленно покрутил носом и вылупил глаза. — Вдруг как раз-таки она помнит, что ты ее бросил и ушел на новую параллель? Ведь в этом случае ее реакция была бы точно такой же!       — Не была бы, — уверенно произнес я. — Мы с Микото расстались… ну почти друзьями. Она все поняла и отпустила меня. Сама.       Грохнул залп, и в небе над нашими головами распустился первый сверкающий цветок фейерверка.       POV Сайко.       Я была абсолютно счастлива в этот праздничный вечер. Впервые в жизни я не чувствовала себя на людях невидимой серой молью в мешке. Я ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин и видела беспокойство Эйты, когда он всеми силами пытался как бы невзначай отодвинуть меня в тень, закрыть собой и спрятать, думая, что я не замечаю его маневров. Это было непривычно и забавно — ощущать себя красивой. Те два похода в ночной клуб с целью охоты я не считаю. Тогда у меня не было времени на такие размышления. А сегодня я не знаю, как и благодарить Эйту за то, что привел меня сюда. И дело не в том, что вся эта вечеринка, по сути, тусовка золотой молодежи, просто я наконец-то почувствовала причастность к этому миру. Миру, в котором обитал мой любимый.       Глядя в расцвеченное огнями небо и ощущая руку Отаро, плотно обвившую мою талию, я испытывала настоящее блаженство. А он еще идти не хотел! Не хотел, гаденыш, я точно знаю. Сначала думала, что из-за моей непрезентабельной внешности. Думала, не хочет появляться в светских кругах с такой неподходящей ему невестой. Но теперь поняла, что дело было вовсе не во мне. Эйта нервничал совсем по другому поводу…       После того, как мы узнали, что отголоски иных измерений могут проникать в сознание людей, живущих в текущей данности, Эйта стал тревожиться. Кажется, сам он этого не осознавал, но тем не менее, даже потерял в весе от переживаний. Ведь если человек из «того» прошлого помнит его в «этом» настоящем, значит, в прошлом он умер! Хотя бы на одной из развилок. Как Хасэбэ или Микото. И сознание погибших «версий» распределилось по остальным. Таким образом получается — чем больше людей помнит «здесь», тем больше их умерло «там»…       В отличие от того же Такаюдзи, Эйта никому не желал смерти, хоть и пер напролом к своей цели, не гнушаясь ничем. Он хотел, чтобы брат Микото понес кару за содеянное в детстве, не мог ему простить свою изломанную судьбу, но убивать его Эйта бы не стал. Эйта спасатель, а не убийца. Он бросается спасать людей на автомате, забывая, что он циник и злодей, а вот убить не может. Если уж на то пошло, он и полоумному Казуме ни разу не причинил вреда, скорее, наоборот: по последним сведениям, красноволосый хост начал проходить курс лечения в одной из психиатрических клиник Итикавы. Причем, обратился он туда добровольно.       Поэтому для Отаро узнать задним числом, что он послужил хоть и косвенной, но причиной чьей-то смерти, было очень болезненно. Ведь он искренне раскаивался во всем, что натворил. Я, как могла, пыталась его поддержать. Знала, что являюсь неким «антидепрессантом» — Эйта заметно теплел изнутри, даже когда просто смотрел на меня. Но… Эта вечеринка грозила стать настоящим испытанием. И не только для Эйты…       Быстро гаснущие искры последнего салюта скользили вниз, оставляя дымные следы на прозрачно-темном фоне ночного неба.        — Здорово… — вырвалось у меня в унисон с кем-то еще. На секунду показалось, что Харуми заговорил женским голосом, но он сам, помянув чёрта, шарахнулся в сторону. А это просто та шустрая девушка по имени Нао подошла незамеченной и смотрела фейерверк, стоя рядом с ним.        — Ох ты ж, Нао-сан, нельзя так пугать людей! — Харуми согнулся, упершись руками в колени. — Ей-богу, чуть заикой не стал!        — А почему ты от нас сбежал? — Нао шутливо погрозила ему наманикюренным пальчиком. — Я за тобой слежу, Итто-кун! Нам без тебя скуч… — она вдруг застыла с приоткрытым ртом, оборвав фразу на полуслове. Харуми, судя по его озабоченному виду, почуял недоброе:        — Что?        — Иди-ка сюда… — девушка схватила обалдевшего музыканта за руку и подтащила поближе к яркому фонарю. Всмотрелась в его лицо, охнула и громко возвестила: — Вот теперь я поняла, кого ты мне напоминаешь, Итто-кун!        — И кого? — подозрительно спросил Харуми, а мы с Эйтой заинтересованно навострили уши. И не зря. Потому что услышали:        — Иттоку-куна! Одноклассника моего брата! Просто поразительно — ты прямо его копия! И фамилия почти такая же… — Нао погрустнела, Харуми вжался спиной в стену, будто хотел провалиться насквозь, мы двое качнулись вперед, как бандарлоги на зов Каа. Ну и дела! Светская львица Нао узнала нашего безымянного бомжа!        — Э-э-м-м-м… Это не я… То есть, я не он, — промямлил кое-как Иттоку. Если бы он уже не был седым, наверное, поседел бы сегодня.        — Да знаю я, что ты не он! — девушка печально подняла глаза к небу. — Харуми-кун давно умер…       Эйта бесшумно двинулся к ним. Я пошла следом. Он тронул Нао за плечо и спросил:        — Прости, Нао-сан… А этот Иттоку-сан случайно не был твоей первой любовью?        — Что? — она перевела взгляд на него. — С чего ты это взял?        — Ну-у… Когда ты о нем заговорила, твое лицо стало вдруг таким… одухотворенным…       Я не могла понять по тону его голоса, он прикалывается или серьезен? Кажется, и Нао не поняла:        — Восьмой, мне кажется, ты сейчас доумничаешься…        — Значит, я прав… — загадочно улыбнулся мой друг и подмигнул Харуми. Тот пребывал в какой-то прострации. Я сообразила, что он очень хочет отсюда сбежать, но не может найти предлога.       И правда: ему ведь совсем не выгодно, если кто-то свяжет уличного музыканта Иттоку с погибшим много лет назад школьником Иттоку! Всплывет много ненужных подробностей, и — прощай, спокойная жизнь! Наше общество жестоко. Как бы еще долги отца на него не повесили…        — Пойду, пожалуй, — не мудрствуя лукаво, сказал Харуми. — Я сегодня медуз не кормил…        — Да и нам уже скоро пора… — начал было Эйта, но я торопливо отвела его в сторону. Прошептала:        — Ещё не пора.        — Сайко, я и не знал, что ты такая тусовщица, — подкусил меня он.        — Дело не в этом.        — Тогда в чем? — Отаро явно был заинтригован. А я не знала, как ему сказать, что хочу встретиться с Такаюдзи. Лицом к лицу. Хочу убедиться, что в этой реальности парень избрал верный путь. Эйта ведь не просто рассердится — он взбесится, когда я ему это сообщу. Но я хотела твердо знать, что демоны прошлого надежно погребены.       Но — как однажды выразился Эйта — у Господа Бога отличное чувство юмора! Потому что зверь прибежал на ловца: к нам с широкой улыбкой и протянутой для рукопожатия рукой приближался Такаюдзи, собственной персоной.       Моей первой непроизвольной реакцией был страх. Я вздрогнула и чуть отступила назад и вбок, неосознанно прячась за Эйту.        — Приветствую, Додзима-сан! Рад тебя видеть! — Такаюдзи был само радушие. Мужчины обменялись рукопожатием, и я поняла, что прятаться дальше — просто невежливо. Он все равно меня видит. Я осторожно выдвинулась из-за спины Отаро, предвосхищая вопрос Намики:        — Додзима-сан, не представишь меня своей очаровательной спутнице?        — Э-э-э… — Эйта нерешительно взглянул на меня, но я уже вышла из тени и подняла голову…