Жизнь, написанная набело.

      Когда Харуми выскочил из квартиры Сайко, коридор был пуст. Камилла испарилась. Но парень в тот момент совершенно забыл о ней. В его ушах все еще звучал голос Эйты, дрожащий от гнева: »…не хочу поддерживать отношения с тем, кто собрался на тот свет!.. Потому что больно от этого будет только мне!» Почему Додзима так остро отреагировал? Если бы Сайко, наделенная глубинной, исконно женской мудростью, не вмешалась, всего лишь парой кротких слов погасив его вспышку ярости, друзья бы расстались врагами. И никакое переписанное прошлое не стерло бы истину из памяти Харуми.       Но что ему сейчас делать? Действительно ли он принял верное решение? Может быть, Эйта прав? Ведь, как ни крути, но этот умник очень часто оказывается прав… Что-что, а человеческую природу бывший хост изучил от и до… Может, не надо ему влезать в эту аферу? Эйта и впрямь способен найти для него другой путь. Но с другой стороны — тот же Эйта умеет эпично брехать… Треплет языком, что твой политик: красиво, правдиво, убедительно — и впустую. Да-а, пожалуй, врать Эйта умеет лучше всего остального. Стоит ему поверить? Или… .............................................       Отаро и Сайко, перегнувшись через подоконник, старались рассмотреть происходящее внизу. И увидели, что это вышедший из дома Харуми уже успел сцепиться с все той же скандальной бразильянкой. И не просто сцепиться — он, кажется, задумал начатое Эйтой дело довести до конца…       — Ой, дура-а-ак!!! Если они прямо здесь врежут дуба, мы с тобой первыми под раздачу попадем! — Эйта рванул на выход, как был — без куртки и в носках. Гигантским кузнечиком проскочил два лестничных пролета и вылетел на улицу. Сайко секунду подумала, взяла телефон и набрала номер «скорой помощи». Затем накинула пальто, захватила обувь и одежду Эйты и побежала следом.       — Харуми, стой!!! Идиот, если хочешь сдохнуть — сдохни, но нас-то зачем подставлять? — Додзима с разбега напрыгнул сзади на друга, стараясь перехватить его руки, которыми тот облапил вопящую благим матом Камиллу.       Вот чего-чего, а атаки со спины Харуми не ожидал. Он дернулся, запнулся, споткнулся и… все трое кубарем покатились по асфальту под ноги прохожим, сопровождая сей великий момент разноязыкими проклятиями. ..........................................       ЧПОК! Звонкий хлопок, похожий на звук выстрела из пневматической винтовки, заставил Харуми подпрыгнуть и завертеться волчком, едва он вышел на улицу. Что это было? ЧПОК! Пока музыкант пытался определить источник звука, хлопок повторился, и теперь Харуми понял, откуда он исходит. Возле «тойоты» Отаро, припаркованной тут же, у поребрика, кто-то возился. Харуми пригляделся и схватился за голову: Камилла! Стервозная баба с упоением дырявила Эйте покрышки!       — Ну что ж ты делаешь-то, дурища… — с невыразимой досадой в голосе прошептал музыкант, а затем крикнул на ломаном, но вполне разборчивом португальском: — Ei, senhora, como posso chamar a polícia agora?! Completamente tola? (Эй, дамочка, а ну как я сейчас полицию вызову?! Совсем сдурела?)       Дамочка предупреждению не вняла. Напротив — она узрела перед собой новую цель.       — А-а, еще один проходимец! Эта Сато решила у себя шваль со всего Токио собрать? Сначала хосты, потом бродяги, кто будет следующим? Да это я должна полицию вызывать! — Камилла, не разделяя слово и дело, вытащила сотовый.       — Только ты точно ее вызови! — Харуми реально рассердился: ну бывают же такие люди — создают проблемы себе и окружающим, а ответственность за это перекладывают на чужие плечи! — И потом расскажи им, будь добра, что ты только что сделала с автомобилем Додзима-сана! Или дай мне телефон, я сам позвоню! Он шагнул к Камилле, та взвизгнула и ударила его носком сапога в голень. Харуми вскрикнул, согнулся, непроизвольно хватаясь за ее за плечи, но в этот же миг раздался боевой клич, и к нему на спину прыгнула очередная нечисть. И заорала голосом Эйты:       — Харуми, стой!!! Идиот, если хочешь сдохнуть — сдохни, но нас-то зачем подставлять?!       …Выбежавшая из дома Сайко чуть не выронила Эйтины вещи, когда увидела, а главное — услышала творящийся беспредел. Вопили все. Камилла, ее собака, Эйта, Харуми, прохожие — все. Сайко охнула и бросилась на выручку. Для начала она попыталась изловить собачонку, которая, рыча, металась между копошащимися на асфальте парнями, норовила укусить их за все доступные места и не дать обидеть хозяйку, что тоже никак не могла подняться, путаясь в длинном пальто. Парни лягались, вертелись и сами рычали не хуже волкодавов, отгоняя назойливую мелкую псину. Проходящие мимо люди или старались как можно скорее миновать эту «геопатогенную зону», или останавливались, чтобы заснять веселье на видео. А завершающим штрихом сего театра абсурда стала вызванная к месту происшествия кем-то из очевидцев патрульная машина полиции, которая затормозила у обочины, сияя сигнальными огнями…       Сайко не могла вспомнить ни единого цензурного слова, чтобы описать данные события. Каким-то образом она одна оказалась в стороне, когда патрульные схватили Эйту и Харуми, одновременно отбиваясь от воинственного шпица, которому, по ходу, было все равно, на кого лаять. Как, впрочем, и его хозяйке… Сама Камилла тоже времени терять не стала, сразу обвинив обоих друзей в домогательстве. На какой-то миг парни потеряли дар речи, а потом Харуми взорвался:       — Я?! Тебя?! Домогался?!!! Только в твоих мечтах!!!       — Ты меня только что лапал при свидетелях!!! Возмущенный музыкант пойманной птицей забился в захвате полицейского:       — Офицеры! Я ее не лапал! Она вот у этой машины колеса протыкала, я ее засек и хотел остановить! И всё! Правда!!!       Сайко посмотрела на Эйту, которого держал второй патрульный. Эйта не орал, не вырывался, он… Ржал. Ржал так, что просто обвис в руках служителя порядка, не в силах устоять на ногах.       — Так ты ее от моей машины отгонял, что ли? — выговорил он, давясь хохотом. — А я-то уж подумал…       — Чего еще ты там подумал?! — снова задергался Иттоку. — Кретин!       — Сам дурак! Забыл, с кем связываешься?       В общем, полиции некуда было и слово вставить. Но патрульные вовсе не собирались разговоры разговаривать. Они, послушав перепалку, решили, что виноваты все, надели на парней наручники, а также пригласили и растрепанную темнокожую даму занять место в дежурной машине для препровождения в участок. До выяснения обстоятельств.       — По…подождите! — выскочила из тени Сайко. Но сказать она больше ничего не успела, так как спектакль все еще продолжался. К месту событий, завывая сиреной, подъехала вызванная ею ранее «скорая помощь»…       Эйта уже даже ржать не мог. Он вяло трепыхался, полулежа на сиденье полицейского авто, и тихонько поскуливал. «Труповозка» приехала, а трупы-то так и не образовались! И, кажется, не планировали. Короче, бедняжка Сайко тоже присоединилась к компании хулиганов — нарушителей общественного спокойствия. Но и это был еще не конец. Потому что, как венец всего этого бедлама, к дому Сайко подрулил небольшой фургончик с яркой надписью белым по-черному: «РИТУАЛЬНЫЕ УСЛУГИ».       — Господи, а этих-то кто вызвал?! — задушенно простонал один из полицейских.       — Никто, — ответила Камилла. — Он сам. Он здесь машину ставит… Стражи закона дружно выпали в осадок.       Из фургончика вышел коренастый низенький мужичок, ошарашенно глянул на сполохи сигнальных огней аж двух (!) служебных автомобилей и начал крутить головой в поисках прецедента. И хоть ничего он, понятное дело, не увидел, зато едва сам не превратился в прецедент. Потому что слабо закрепленные жалюзи слетели таки с раскрытого окна пустой квартиры Сайко и с грохотом приземлились рядом с мужиком, заставив того подпрыгнуть и схватиться за сердце.       — «Скорую» все же вызвали не зря… — меланхолично резюмировал Эйта…       … Эта была самая веселая поездка в местный полицейский участок. Хохотали все: и задержанные, и задержавшие.

***

      POV Отаро.       Не, ну это вообще беспредел какой-то! Копы оборзели до крайности: Сайко и Камиллу почти сразу отпустили домой, а нас с Харуми посадили в обезьянник! Нет, я понимаю, псевдобомж сюда как раз вписывается, но я-то… А главное — мы же оба ни в чем не виноваты! Не сделали абсолютно ничего незаконного! В то время, как Камилла испортила мне покрышки, а Сайко совершила ложный вызов «скорой помощи». Но, блин, их отпустили, а мы сидим! Дискриминация!       — Сядь, не мельтеши, — лениво вякнул Харуми, который, в отличие от меня, с буддийским спокойствием восседал на полу, скрестив ноги и прикрыв глаза.       — Но это же так несправедливо! Почему Камиллу выпустили, а меня нет? Эй, офицер! — обратился я к дежурному. — Что надо сделать, чтобы уйти отсюда? Я не совершил никакого преступления, почему меня здесь держат? Я уважаемый член общества, между прочим! Вы нарушаете мои права!       — Да помню я тебя, член... гм... общества, — проворчал полицейский. — Хост, наркоман и дебошир. Молчи лучше.       — Чего?.. — у меня отвалилась челюсть, а Харуми злорадно захихикал. Я прищурился. Кто этот мужик? Погодите-ка… А не ему ли я год назад пытался на Сайко заявить? Но это же в другом участке было… Вот попадалово!       — Я сначала хотел сделать вам внушение, да и прогнать с глаз долой, — продолжал между тем коп. — Но раз уж ты права качать взялся — сиди до утра. Вот же чёрт! Сегодня определенно не мой день!       — Верните мне телефон, — потребовал я. — Хочу сделать звонок.       — Кому ты звонить собрался? — хмыкнул Харуми. — Или обзавелся личным адвокатом?       — Что-то вроде…       Я подождал пока дежурный нашел мой сотовый и вручил мне, затем набрал номер и сказал в трубку:       — Хасэбэ-кун… Не желаешь совершить еще одно доброе дело?..       — Ну ты и скотина, Эйта… — прямо с каким-то восхищением выдохнул Иттоку. — Опять пацана используешь напропалую… Не боишься, что аукнется?       — Я не делаю ничего плохого, — возразил я. — Он сам решил увидеть во мне своего личного спасителя и гуру, я ему этого не внушал…       …И вот эти, сказанные мною же слова, мне впоследствии и аукнулись…       Примерно через полчаса после моего звонка, Хасэбэ приехал в участок и привез с собой некого господина лет около тридцати с наружностью мелкого клерка. Однако этот «клерк» оказался начинающим, но уже весьма успешным адвокатом, работающим в юридической фирме морской управляющей компании. То есть, Хасэбэ был, по сути, его боссом.       «Клерку» даже говорить ничего не пришлось. Он просто показал свою лицензию и торжественно вывел нас с Харуми на свободу. А Хасэбэ еще и вручил каждому из нас по какому-то приглашению.       — Клуб верховой езды? — удивился я. — И что там будет?       — Мы обычно встречаем там восточный новый год, а в этот раз дата праздника совпала с моей днюхой. Буду рад вас видеть. И Сайко-семпай тоже пусть приходит! — Хиро-кун так и лучился дружелюбием. Частичный отказ от пустого времяпрепровождения богатенького бездельника и «выход в люди» хорошо на него повлиял.       Только вот…       — Я бы с удовольствием, — я вернул ему приглашение. — Но ты же знаешь, у меня с Намики сложные отношения, а Микото и Такаюдзи, наверняка, там будут. Они же твои друзья.       — Я их позвал, — кивнул Хироюки. — Но они как раз в начале февраля улетают в Штаты недели на две. Так что…       В общем, приглашения на вечеринку я взял, но сильно сомневался, что мне стоит там показываться. Ведь в клубе верховой езды, кроме Намики, я рисковал встретить своих бывших клиенток-спонсоров… Сложно будет избежать неловких ситуаций, особенно, если Сайко пойдет со мной. Пусть она и знает всё о моем прошлом, но лишний раз акцентировать внимание на нем… Не хочу! Тем более, лоб в лоб с этим прошлым сталкиваться.       Попрощавшись возле участка с Хасэбэ и адвокатом, мы с Харуми остались стоять посреди тротуара.       — Ну что, — спросил я его, — собираешься идти на вечеринку? Или ты к тому времени уже того?..       — Я передумал, — сказал он. — «Того» не будет.       — Ну?! — я в изумлении подался к нему. — Чего это вдруг? Иттоку возвел очи горе и с наигранной кротостью улыбнулся:       — Да так… Подумалось — как ты тут без меня… Плакать ведь будешь. Рыдать в пять ручьев, аки белуга, в пустой квартире…       — Ничуть, — в тон ответил я. — Я скоро женюсь на Сайко, перееду в уютный пентхаус в Кото с видом на залив, потом взломаю твой банковский счет и стану олигархом… Он сокрушенно вздохнул:       — Ничего святого…       — Абсолютно…       — Как тебя там этот коп назвал? Хост, буян и наркоман?       — Фу, Хару-тян, нельзя за плохими дядями повторять! А то язык посинеет и отвалится. Мы захохотали. Потом Харуми заявил:       — Я домой. Имей в виду, если припрешься раньше, чем в десять утра, я тебя не впущу…       — Не припрусь. Мне с утра в универ.       — О! Ты туда еще ходишь?       — Куда ж я денусь с подводной лодки? За меня агентство платит, начну прогуливать — точно придется твой счёт хакнуть… Ладно, пойду, Сайко, наверное, ждет… — я развернулся, чтобы уйти, и услышал сзади негромкое:       — Эй, Восьмой…       Остановился. Харуми подошел вплотную и спросил, не поднимая головы:       — Скажи, Восьмой… Почему ты так... расстроился, когда я решил прыгнуть в прошлое без вас?.. Вы же с Сайко теперь счастливы - зачем я вам здесь нужен?       Растерянно глядя на него, я честно пытался найти ответ на этот вопрос. И не находил.       — А чёрт тебя знает! — наконец, сказал я. — Вроде привыкли уж к тебе… Иттоку вскинул подозрительно блестящие глаза и веселым голосом подытожил:       — Ну, значит, так тому и быть! Не жалуйся потом.       Я усмехнулся, махнул рукой и почти бегом направился туда, где ждала меня моя Сайко.