***
*** Фшух… фшух… Метла сгребла мелкий сор в небольшую кучу. Тяжело вздохнув, Агата отошла в другой угол, и метелка снова окорябала землю, собрав ветки и листья в кучу. Поднявшись засветло, девушка приводила просторный двор перед домом в порядок. Петухи да гуси, каждый раз разбегались в стороны от ее плавных движений, и вновь сходились у кучки мусора, недовольно выглядывая в соре сметенные зерна. Фшух… фшух… Раздалось карканье. Черный ворон прилетел из лесу и, усевшись на ветку разросшегося возле дома дуба, принялся наблюдать за дочерью Ганса. Фшух… фшух… Серебрясь каплями росы на траве, утренняя прохлада заволокла деревню. Едва заалело небо, послышался запах готовящейся еды. В дымке нового дня раздались чьи-то приветствия, и Агата оглянулась. Изо дня в день, из года в год. С приходом утра деревня оживала, сбрасывая с себя оковы ночи, и восставала навстречу таинственному лесу. С грустью Агата обернулась на лес. Так и не сомкнувшая этой ночью глаз девушка смотрела рассеяно вперед, в то время как мысли ее были где-то далеко-далеко отсюда. Фшух… фшух… Жаль, что нельзя было также просто метелкой привести и ее мысли в порядок. — Агата, набери воды! — раздался требовательный голос матери, и не отрываясь от своих переживаний, девушка отправилась к колодцу. Прихватив скользкое от влаги деревянное ведро, скованное железными обручами, Агата вышла на задний двор. Окруженная кустами ежевики, да покрывшимся мхом корытцем, ее ждала колонка. Вновь руки за что-то ухватились, потянули, и ведро постепенно наполнилось. Вчера домой она вернулась одна… Нет, не одна, а с господином Хюбертом. Хоть молодой охотник и был с ней мил, рассказывал веселые истории и настойчиво просил называть его просто по имени — это не развеяло ее грусти. Впервые за все время знакомства Волк не провожал Агату. Что на него нашло? Почему вчера он так разозлился да так внезапно? Он никогда не был таким, даже в первые дни их знакомства. Может она сказала или же сделала что-то не то? Она порой говорит какую-нибудь глупость, от которой, к примеру, отец приходит в неистовую ярость. Агата думала об этом весь вечер, толком не заметив, как молодой охотник отчаянно пытался развлечь ее ненавязчивой болтовней, порой прикасаясь к руке или плечу. Наивная девушка просто не замечала этого. Не замечала и слов Хюберта, что из кожи вон лез, расписывая прелести жизни молодоженов, безбедно живущих в каком-нибудь домике с соломенной крышей да каменной печью. Какое совпадение, ведь сам Хюберт проживал именно в таком доме. Охотника она не слушала. В памяти ее то и дело возникала последняя фраза, брошенная Волком, а после того как поблизости в очередной раз вздрогнули заросли кустарника, Агате показалось, что за ней наблюдают. Наверное, это были очередные ее выдумки, однако за ней… За ними и вправду наблюдали, пряча в бархатной зелени леса золото недовольных и ревнивых глаз. Обиделся, так обиделся. Она сможет прожить и без него! Девушка жестоко обманывалась. С недавних пор лишь от одной мысли о Волке, она испытывала нечто особенное, что не испытывала доселе ни к какому другому человеку. С ним было хорошо и легко, а еще спокойно, и внутри при этом становилось так тепло. Наверное, это была дружба, думалось ей. Друзей у Агаты никогда не было. С подачи Вильгельма в деревне ее сторонились, обзывая «кочергой» или «дурнушкой». И ведь не поспоришь о вкусах, если твои волосы не золотятся как спелая рожь, а глаза таят в себе потаенный мрак ночи. И все же это было что-то другое... Она невольно старалась коснуться его. Девушке нравилась его неровная, порой рычащая речь. Радостно она тонула в его желтых, будто золотых глазах, и порой Агата подолгу задумывалась о том, как бы славно было обнять Волка и, чтобы он обнял в ответ. — Агата… Агата! А-га-та… — раздался еле слышный шепот. Девушка не сразу расслышала свои имя и огляделась. Куст ежевики весь задрожал, осыпавшись белыми цветами, и за ним показался знакомый силуэт. — Я здесь. — Здесь? Волк?! На заборе за кустом сидел он. Ей-богу, как петух на жердочке. Девушка выронила из рук ведро. Деревянная посудина с треском упала на землю, расплескав всю воду, и Агата в страхе оглянулась, опасаясь как бы кто не услышал шума. Нагнувшийся чересчур вперед Волк присоединился к этому утреннему сумбуру, с грохотом свалившись со своего насеста. Да… Хозяин леса! Вновь Волк сконфузился от собственной неловкости. Такое происходило всегда в присутствии этой человеческой самки, и хотя Волк был жутко недоволен, уязвлен, подбежавшая к нему Агата заставила забыть обо всем на свете. Обвив его руками, она вдруг бросилась ему на грудь и прижалась. Волк раскрыл от удивления и так и простоял, прежде чем додумался положить свои руки ей на плечи. — Что ты здесь делаешь? Тебе опасно быть здесь! — протараторила Агата. Может это и было опасно приходить к дому врага, но как же на него смотрели эти темные с поволокой глаза. Всякие Хюберты никогда такого не увидят. — Я — волк. Я — сам опасность, — храбро вскинул Волк головой, глядя на свою волчицу. В спину ему посмеялся прилетевший из лесу ворон, услужливо напомнив о падении с забора. Если бы не это у Хюберта точно не осталось бы и шанса. Наверняка! Уж всем ясно, кто вожак в стае! Ежевика, видимо, была с тем не согласна. Ветви кустарника впились в его кожу, заставив Волка недовольно огрызнуться. — Да отцеп-пись от меня! — Хм-хм-хм… — Почему ты смеешься? — нахмурился Волк, а она не ответила. Агата тихо протянула руку к серым прямым волосам и вызволила оттуда белый цветок. Она тихо его коснулась. Так легко, словно лесной ветерок. Волк вновь почувствовал ее холодные руки, которые внезапно захотелось согреть, и сжал ее ладони. Это было так странно. Она была каким-то волшебным существом из другого мира. Дочь охотника. Детеныш врага. Вроде бы человек, но для него все равно, что волк. — Я тебе кое-что принес, — из-за пазухи Волк принес кучку цветов, примятых, собранных кое-как. Ну не умел он собирать всякие травки, как она это делала. — Ты… Ты любишь всякие цветы и… — Где ты их достал? Я их никогда не видела в лесу! — Правда? — она явно была довольна, и тогда Волк окончательно решился. — Они растут около моего логова. — У тебя есть логово? — Я — волк! Естественно у меня есть логово, — оскорбился хищник. — Очень хорошее уютное, а главное безопасное логово! — Хм-хм-хм… Не обижайся. У меня не так много знакомых волков. — У тебя много знакомых Хюбертов, — недовольно заметил Волк, и они замолчали. О чем-то догадавшись, Агата улыбнулась. — Вчера… Ты обиделся из-за этого? — Я не обиделся. — Обиделся. — Вовсе нет! — Ты даже не проводил меня, — упрекнула Агата. — А ты хотела бы, чтобы я тебя проводил? — потупив взгляд, девушка кивнула, и Волк весь встрепенулся. — Я тебе сегодня кое-что покажу. — Что? — Увидишь, но без этого… Хюберта! — Хм-хм-хм. Я постараюсь. Заговор состоялся. Кажется, Агату позвали, и Волк, проводив ее взглядом до дома ненавистного охотника, принял твердое решение — он не потерпит никого рядом с ней! Никакого человека, даже другого волка. Как это называлось, он не знал и лишь чувствовал желание быть рядом с ней, но... Лучше где-нибудь подальше от деревни и от двуногих. Как с этим быть он еще не решил, но... Придумается! — Осторожней, юноша, — проворчал старик, на которого налетел перескочивший через плетеную ограду Волк. — А это ты, Помощник? — проговорил Хюберт, но Волк на него даже не взглянул. Он смотрел прямо в серые безжизненные глаза старого Вольфа, чувствуя исходивший от старика смрад смерти и крови. — Помощник? — переспросил Вольф. Волк скорее двинулся в сторону проторенной дорожки. Стоило вцепиться в горло этому живодеру прямо на месте, но хозяин леса знал одну простую вещь. С ним он еще расправится, встретив великодушно в лесу как хозяин гостя, но это будет после встречи с Агатой. — Да он живет в лесу. — В лесу… — еле слышно повторил старик, прищурившись в спину удалившегося юноши. Что-то ему показалось знакомым в этой уверенной крадущейся походке, а еще в этих желтых глазах, в которых пылал огонь презрения и мести. И в тот момент, когда он, вспомнив о таком же желтоглазом призраке, обитавшем в его прошлом, спохватился, волка и след простыл.***
— Правда?! — Да, черт дери… — Ганс хлопнул сына по плечу. — Ха! Хм… Ну уж теперь Генрих с Мартином локти кусать будут от зависти, как я им расскажу, — ликовал Вильгельм. Ему разрешили выйти на первую в жизни охоту! — Иди собирайся, щенок. Может Вольф и разрешил, но лишь с моего на то согласия. — Да, отец! — О… — на кухню вошла Агата, и довольный нынче своими отпрысками Ганс оглядел ее с ног до головы. — А вот и моя доченька вернулась, да разрумянилась. Эх, не бось, Хюберт вчера был как петух перед наседкой? — Ганс! — попридержала пыл мужа Хильда. Вильгельм со злостью посмотрел на сестру. Можно подумать, весть о том, что Хюберт решил приударить за его Агатой важнее, чем новость о том, что ему разрешили охотиться с охотниками наравне. — Ты еще здесь? — вот его и неласково пихнули, спроваживая куда подальше. — А ну пошел собираться! А ты, моя милая, сегодня отправишься одна. Хюберт будет занят, к твоему сожалению. — Правда? — не поверила сперва Агата, но радостно схватив корзинку быстро отчеканила. — Хорошо, отец. Тогда я отправляюсь прямо сейчас. Доброго дня, матушка. — Доброго. Возвращайся засветло! — прокричала ей вослед Хильда. Недовольно она посетовала. — Одна... Хюберт точно не сможет ее сопровождать? — Начинается травля, Хильда. Вольф знает, где искать стаю и… Впрочем, вас баб это не касается. Агата! Встретишь Хюберта, будь с ним полюбезней! Эх, я уж боялся она так и проходит в старых девах. — Ганс! — Что «Ганс»! Яблоко от яблони. Вылитая твоя мамаша. Хюберт не представляет какую свинью мы решили ему подложить. Ха-х! Хильда с грустью посмотрела на своего мужа. Она его любила, любила всю жизнь, даже не смотря на то, что отец из него вышел жестокий и деспотичный. Возможно, молодой охотник окажется не таким, и Агате повезет? Кто знал?***
— Что-то ты раскудахтался, Шварц. А ну-ка. Не мешай бабушке подметать, — взлетев на ореховую изгородь, черный петух оскорблено посмотрел на свою хозяйку. Ох эти бабы! — Что-то воронье разбушевалось. Неужто все кровь учуяли? Старушка внимательно посмотрела вдаль, и в ее темных глазах, которые и унаследовала внучка, родилось великое сомнение. В ответ качнулись могучие зеленые кроны, и из них султаном разлетелись черные как смоль вороны. — Неужели… Так скоро? Кудахтнул было многозначительно петух, но разве его кто слушал?***
— Это... Здесь так красиво! — Агата провернулась вокруг собственной оси, оглядев овраг. — Да! — Волк явно был доволен. Что и говорить, а жилище он себе выбирал со знанием дела. Хищник очень переживал, что Агате не понравится, однако судя по сверкавшему любопытству, смешанному с неприкрытым восторгом в ее глазах, его логово заслужило одобрение. Развалившись над входом в свой дом, вожак новой стаи, которым он уже себя чувствовал, наслаждался восторженными возгласами Агаты. Девушка просто не могла говорить, поэтому, забыв о даре речи, наслаждалась красотой природы, кружась в каком-то неведомом танце. Логово хозяина леса... Это была глубокая впадина, которая вся забавно пузырилась кочками и ямками, покрытыми ковром клевера и плюща. Из-за этого деревья, чтобы не упасть ненароком, вынуждены были широко расставить свои корни, сплетя своды глубокой пещеры. У прикрытого нависшей грузной ивой входа протекал ручей, серебрившийся в лучах сочившегося сквозь зелень солнца. Тут же росли лесные цветы, самых разных цветов и оттенков. Волк лежал на павшем дереве и довольно поводил ушами. Завершив осмотр, Агата оглянулась и улыбнулась. За ней внимательно наблюдали, не скрывая странного удовольствия, золотившегося в глазах. Волк не очень любил улыбаться. Говорил, что умеет только «скалиться», поэтому делал это глазами. Соскочив со своего помоста, он снова обратился и подошел к Агате. — Я рад, что ты сегодня здесь… Одна, — девушка как-то подалась вперед. Щеки ее зарумянились. Волк так странно на нее смотрел. Агате почему-то явственно чувствовалось, что для него это много значит — показать ей свой дом, свое логово. — Я тоже, — тихо прошептала она, часто задышав. Агата чего-то от него ждала, и Волк, глядя в ее бездонные глаза, понял, что должен кое-что сказать. — Агата, знаешь… — нет, он должен это сказать. — Ты моя... волч… Раздался выстрел. Еще один. Волк оглянулся. — Охотники? — Оставайся здесь. — Волк! — Я вернусь. Оставайся здесь. Перевоплотившись, хищник скрылся в зелени, оставив свою волчицу там, где она наверняка была в безопасности. Раздался еще один выстрел, завыл волк, и услышавшая в этом крике стон могучего леса, услышавшая человеческую злобу в рокоте ружей девушка кинулась за Волком вслед.