Миркалла

      Агнет кутается в чёрную шаль: после дневной жары ночь неожиданно холодная. Ехать пришлось далеко, а последнюю часть пути она идёт пешком, оставив кучера с экипажем вблизи человеческого жилья – там безопаснее, но главное незачем кому-то знать с кем именно она ищет встречи.       Хорошо, что ночь лунная — Агнет не хочет лишний раз поднимать заслонку фонаря. И что всё внимание уходит на поиск дороги – зато и бояться некогда. И чего, собственно, бояться на тропе к старому кладбищу? Лихих людей? Караулить им тут некого, а случайных гуляк Агнет надеется услышать издалека. Она ступает тихо, как кошка.       Генерал Шпильсдорф кошку упоминал. Чёрную.       Агнет вдруг прошибает пот. А что если тварь будет голодной? Она проверяет на шее серебряную цепочку с кулоном. Крестик у неё, конечно, есть, — лицемерная золотая побрякушка, подарок кого-то из кавалеров, — в нём она чинно ходит в церковь по воскресеньям. Покупать серебряный и святить для сегодняшней ночи она намеренно не стала — из честности перед самой собой, но сейчас эта честность кажется безрассудством.       Ещё десяток шагов — и новый страх пригвождает к месту: а что, если не получится? В рассказах старух всё больше про вампиров-мужчин — про них точно известно; а если их женщины на такое не способны?       Когда Берта Рейнфельд умерла и поползли слухи, якобы со слов жены пастора, что бедняжку посещал вампир, — все кинулись присматриваться к одиноким чужакам. Под подозрение попала парочка англичан: нация путешественников, они любят Швабию за то, как ценится здесь английский фунт, и, само собой, вполне бледны кожей. Помнится кто-то из малознакомых Агнет содержанок хвасталась, что вот-вот сведёт с этими юношами близкое знакомство и испытает на себе, насколько правдивы легенды.       Никто и не подумал, что это может быть женщина.       Агнет опирается о ствол старого дерева, обхватывает себя руками, ей нужно успокоиться.       Что она вообще знает о женщинах-вампирах? Почти ничего. Только рассказы про ту самую графиню, которую она сейчас ищет, громкая была история…       Напряжение сменяется смехом. Агнет давит его в себе, стараясь не шуметь. Ну конечно!       Миркалла, графиня Карнштейнская была молода и хороша собой, но заболела и зачахла как раз в начале последней в этих краях эпидемии вампиризма. Среди её поклонников был и барон Ворденбург, который поначалу всячески её защищал и даже спрятал истинную могилу Миркаллы в неизвестном месте. Поговаривают, что он сам способствовал её превращению, не в силах смириться с утратой.       Но затем стал непримиримым борцом против нечисти, именно ему приписывают победу над эпидемией. Его чтят как героя, его род процветает до сих пор, но сам он прямых потомков не оставил.       Такую внезапную ярость против вампиров можно понять, если предположить, что на самого барона перешло тёмное проклятие и он отчаянно хотел если не избавиться от него, то хотя бы отомстить. А от кого оно ещё могло передаться, кроме как от его возлюбленной?       Значит, почти наверняка с вампиром-графиней всё получится так же, как если бы это был вампир-граф.       Агнет поправляет шаль и идёт дальше, отбросив сомнения.