Семейный портрет

Люциус задумчиво смотрел прямо на Сириуса. Взгляд был странный — очень живой, изучающий, пристальный, нехороший. Сириусу даже стало несколько не по себе, но он только ухмыльнулся, в свою очередь изучая Люциуса. Тот выглядел не так, как несколько часов назад, что тоже было для картин странно. Герои иногда меняли одежду, но делали это достаточно редко, а тут всего пара часов — и вместо мантии на Люциусе мягкий халат. — Что ж тебе надо, Малфой? — пробормотал Сириус. Люциус наклонил голову набок, подошел ближе — картина фактически превратилась в портрет, — протянул руку и будто провел по раме с другой стороны. Его губы шевельнулись, а потом он резко обернулся — появилась Нарцисса, она явно была чем-то недовольна. Сказала что-то с неприятной усмешкой и ушла. Тут камин у Сириуса в гостиной вспыхнул зеленым и на ковер, отряхивая мантию, ступил Ремус. — Я не вовремя? — улыбнулся он. — Нет-нет, проходи, конечно. Как Тонкс и маленькая Дрома? — Отлично, все просто отлично, — Ремус потер руки и спрятал их в карманах. — Передавали тебе привет. Приглашаем завтра на ужин. Сириус засмеялся, похлопал Ремуса по спине и усадил его на диван. Ремус посетовал на погоду и то, что с каждым годом ему все сложнее переносить полнолуние, расспросил Сириуса о делах, и тот решил поделиться находкой. — Знаешь, я тут разбирал чердак и нашел такую странную картину… — Ты же не интересуешься живописью. — Именно, зато ей интересуешься ты. Вон, глянь — она как раз над камином висит. Ремус поднялся и подошел ближе. Никого из Малфоев на ней сейчас не было, только сама гостиная. — И что же в ней интересного? Интерьер написан искусно, но где сюжет?.. Герои? — Это не интерьер — скорее, портрет семьи. Но, пока картина валялась на полу, главные герои, видимо, отвыкли вести себя нормально. — Ремус поднял брови. — Видишь, опять куда-то ушли. Кстати, я никогда не видел, чтобы герои на картинах вели себя так, как они… — Это кто-то из твоих родственников? — Можно сказать и так. Это Малфои, помнишь их? — Как не помнить… — Ремус коснулся рамы, ткнул пальцем в холст и отошел. — И что же они странного делают? — Они живут в картине. Пьют, смотрят, ходят, общаются друг с другом, но я их не слышу. — Ничего удивительного. Некоторые картины так заколдовывают специально, чтобы сохранить их внутренний мир. Как будто законсервировать. — Может быть, хотя это всего происходящего не объясняет. Если бы ты хоть кого-нибудь из них увидел... — А ты не думал, что они ходят в гости на другие полотна? Не проверял? Сириус даже не подумал об этом. Он вообще не смотрел на картины и не помнил, сколько их тут. Портрет маман он уж точно не собирался проверять и даже открывать ставни с заглушающими чарами. Да и сомнительно, что Малфои были там. В комнатах висели всякие... портреты, несколько пейзажей, еще какая-то ерунда, но он не приглядывался. Изучить их показалось хорошей идеей. — Давай посмотрим, — предложил Сириус. — Не сейчас. Кстати, напиши какому-нибудь художнику — он сможет больше рассказать тебе об этой магии, — Ремус постучал пальцем по раме. — Да нет у меня знакомых художников! Впрочем... На Косой аллее жил какой-то портретист — стоит заглянуть к нему, может, что-нибудь расскажет. Вдруг на картине появился Драко. Он подошел к камину, обернулся и замер, глядя на Сириуса и Ремуса, нахмурился, помотал головой, пожал плечами и снова отвернулся. — Вот! Ты понял, о чем я? Ремус потер подбородок и отступил на пару шагов. — Странно. Будто… по телевизору. — Я так же подумал! Странно, да? Никогда такого не видел. — Я тоже… Может, тебе попробовать написать мистеру Малфою? — Абрахасу? Он меня всегда терпеть не мог. — Впрочем, Сириус и сам об этом уже задумывался, но общаться со старым Малфоем ему не хотелось совершенно. Крайне неприятный тип был, и с возрастом он стал только хуже и сварливей, а уж после потери сына и внука… — Раньше — возможно. Согласись, было из-за чего. Но сейчас, когда он остался совсем один, наверняка согласится поговорить с… знакомым своего сына. Сириус ухмыльнулся и бросил взгляд на картину. Драко на ней явно с кем-то болтал по камину, то и дело оглядываясь, будто боялся, что его кто-то увидит. — Я подумаю. Впрочем, торопиться не буду. Картина и картина — не думаю, что в ней есть что-то опасное. Когда Ремус ушел, Сириус побродил еще немного по дому, размышляя, потом плюнул и пошел спать. Перед тем как подняться в спальню, он бросил взгляд на картину. На ней снова обнаружился Люциус — стоял, опираясь на каминную полку и задумчиво смотрел сквозь холст на Сириуса. Хмурился, теребил — как в молодости — прядку волос, словно что-то замышлял. Сириус кивнул ему, как бы желая спокойной ночи, и Люциус медленно кивнул ему в ответ.