Pansion

Тонированные стёкла, чёрный блеск, слепивший глаз, открывающаяся дверь. Я уже знаю, что машина пуста. Водитель стоит возле автомобиля, придерживая открытую дверь. Отец так занят, что не смог забрать меня самостоятельно. Работа, верно? Я подхожу к двери. Взгляд ненароком падает на стоявшего неподалёку парня, на носу которого сидели тёмные очки. И я вижу сквозь них тот холодный взгляд, который бросает в сторону его хозяин. Это длится буквально секунду. Но его взгляда вполне хватает для появления мурашек на коже. Я отвожу взгляд и сажусь в салон автомобиля. Моё путешествие только начинается. Бабушке стало хуже. Мама сообщила мне это вчера вечером. Это был последний день перед каникулами, и я уже собирала вещи, чтобы вернуться домой, к маме и бабушке. Но планы изменились. И теперь я еду в тёмном чопорном автомобиле прямиком к особняку отца. Не думаю, что он был в восторге от этого. Скорее всего, я помешала его планам приударить за новой секретаршей на работе. Поселить её у себя в доме на недельку другую. Интересно, это была бы блондинка или брюнетка? В любом случае, дом отца сейчас только в его распоряжении. И хоть его компания не входит в число любимых, это лучше, чем жить под одной крышей с ним и его пассией. — Должно быть, Вы с нетерпением ждёте встречи с отцом, — я впервые вижу этого водителя. Раньше у отца был другой шофер. И тот был совсем неразговорчив. Мог буркнуть пару раз. Но полных предложений с использованием прилагательных, наречий и причастных оборотов я от него не слышала. — Ещё бы, — я лишь бурчу, вспоминая, как это делал уже упомянутый работник отца. Дорога занимает не так много времени. Пансион хоть и расположен среди каких-то трущоб, но в паре милях уже находится цивилизация. Не то, чтобы это место было наполнено торговыми центрами, бутиками и прочим. Здесь находятся особняки личностей высшего общества и, собственно, их магазины или же филиалы и пару фабрик. Дом проносится за домом, и я уже вижу знакомую светлую отделку. Здесь почти каждый первый дом в светлых тонах, но этот отличала янтарная крыша. Это была идея моей мамы. Пока мы жили здесь, она часто экспериментировала в интерьере и экстерьере. Я замечаю высокую фигуру, стоящую на самом крыльце, когда автомобиль заезжает во двор. Отец чешет щетинистую тёмную бороду, после чего засовывает руки в карманы брюк. Честно, я удивлена, что он вообще встречает меня. Белая рубашка выделяется на фоне тёмной двери и лестницы. Отец всегда был официален во всём, даже дома. Его не застанешь в растянутых спортивных штанах и мятой футболке. Я выхожу из машины, и уже слышу его фальшивый радостный тон: — Добро пожаловать домой, дочка, — он растягивает рот в улыбке, оголяя зубы и приветливо раскрывает руки для объятий. Но я пропускаю этот жест, заинтересовавшись садом. У отца всегда был чистый газон, без цветов, деревьев и каких-либо растений. Сейчас же вдоль забора растянулся ряд розовых, жёлтых, фиолетовых и красных георгин. Мужчина никогда не позволял моей матери что-то менять во дворе. И это было единственным условием в этом доме. Так неужели он изменил своим принципам и стал ухаживать за садом? Не поверю. — Твоя комната всё там же, располагайся, — я всё ещё не издала и звука в этом доме. Нет никакого желания. Надоело пытаться понять людей. Почему никто не хочет попытаться понять меня? — И, Лили, будь добра, спустись к ужину. У нас важные гости сегодня. Гости? А разве меня тебе не достаточно в качестве гостя? Этот дом был и моим в течение многих лет, но сейчас он таковым не является. И, наверное, здесь я чувствую себя именно в качестве гостя. К тому же, незваного гостя. Моя бывшая комната располагается на третьем этаже, среди гостевых. Когда я добираюсь до неё, то замечаю, насколько она пропитана свежестью, по сравнению с комнатой в пансионе. На удивление, ни пылинки. Скорее всего, отец нанял новую домработницу. Потому что прошлая, Анастейша, была крайне ленивой и безответственной. Отец принял её на работу только из-за длинных ровных ног. Она была для него в качестве замечательной любовницы, но никак не домохозяйки. И таких дам невозможно пересчитать по пальцам, даже если сложить пальцы на ногах. Отец всегда был весьма популярным мужчиной среди женщин. И так уж получилось, что именно моей матери он достался. Но это только по закону. Я решаюсь прилечь отдохнуть после дороги. Мои ноги гудят, несмотря на то, что я сегодня не очень-то много ходила. Вечером нужно будет позвонить маме, узнать, как чувствует себя бабушка, да и доложить о своём приезде к отцу. Но это потом. Сейчас я хочу спать.

***

Меня будет стук в дверь, который является настолько громким, что я невольно мычу от разрывающихся перепонок в ушах. Бормочу невнятное «Войди» и пытаюсь разлепить глаза. — Тебе стоит начать собираться. Ты же помнишь о нашем ужине? — папа стоит на пороге, облокотившись о косяк дверного проёма. Его голос спокоен, но он может в любой момент стать раздражительным. — Твои гости не могут поужинать только в твоём обществе? — приоткрываю один глаз, смотря на знакомое лицо. У отца появилось несколько морщин за то время, что мы не виделись. Но он продолжает выглядеть привлекательно. Ну, для дам от 25. Не для меня, точно. Ох. — Лили, мы договорились, верно? Это очень важно для меня. Ну почему же тебя так не волнует, что важно для меня? Что я хочу жить с матерью, а не в пансионе. Что мне важно здоровье бабушки, с чем ты не хочешь помогать. Что мне важно быть частью твоей жизни. И не просто существовать в ней, как твои коллеги по работе или шофер. А быть частью тебя. Быть частью твоего, ближнего мира. — Я буду готова к семи, — смотрю на время в телефоне, где показывает 6:17 после полудня. — Они прибудут к восьми, — отец улыбается и выходит из комнаты, закрыв дверь с той стороны. Измученно выдыхаю и поднимаюсь с кровати, направляясь в душ. Свои сборы я заканчиваю к половине восьмого вечера. Перебираю в голове всевозможные варианты того, кто же является таким важным гостем, что отец попросил меня присутствовать. По обычаю, он просит остаться меня в комнате и выходить только по очень срочной нужде, если в его доме находятся гости. Но в этот же раз, он решил вытащить меня к интеллигенции. Ровно в восемь я слышу визг колёс автомобиля, останавливающегося у ворот. Возможно, если бы мой интерес возрос до уровня «вау, кто же там?», я бы и подошла к окну посмотреть, кого нелёгкая принесла. Но мне абсолютно всё равно. Поэтому я остаюсь сидеть на своём месте за столом на кухне. Отец нервно поправляет галстук у зеркала, после чего открывает входную дверь, и я чувствую доносящийся запах женских духов. Он хочет познакомить меня с очередной «дамочкой сердца»? Я не вижу её, но слышу голос. Он довольно-таки приятен на слух. По крайней мере, не писклявый и не слишком низкий. Она делает комплимент моему отцу, на что он хихикает как мальчишка. Боже, отец, да что с тобой? И его голос дрожит, когда он говорит о том, как она красива. Но кульминацией этого вечера становится то, что я слышу тот самый голос. Голос, от которого у меня мурашки пробегаются по коже. Голос, от которого можно замёрзнуть. Голос, который насмехается и ненавидит. Его голос. Что он тут забыл? — Милая, — отец впервые обращается ко мне не просто «дочь» или же «Лили», первый ступор. — Познакомься, — это Кристалл, — он бережно держит руку незнакомой мне женщины, которой на вид около тридцати пяти. Её платье ниже колена, выглядит строго, но элегантно. Тёмные волосы заколоты наверх, туго натянуты на затылке. Сверкающее бриллиантовое колье, обнимающее тонкую чуть морщинистую кожу. И точно такой же бриллиантовый браслет на левой руке, как раз на той, за которую её держит мой отец, — А это — Дилан, сын Кристалл. И я вижу его. Мы находимся в одной комнате, где всего четыре человека. И никто из них не может оказать мне моральную поддержку прямо сейчас. Все они кажутся мне гиенами, пожирающими своими взглядами. И у всех, как на подбор, тёмные волосы. Они — стая волков. Я — беззащитный белый заяц, не знающий, в какую сторону рвануть от них. Тёмные глаза сверкают, словно стреляя по мишени. А на его губах красуется ухмылка. — Какая прекрасная встреча, — голос охрипший, низкий. Но каждое слово парализует меня всё больше.