Twisted Time

Они ещё очень долго сидели потом в гостиной, разговаривая вполголоса. Роб всё никак не мог унять своих восторгов, которых Джеймс, к примеру, совсем не разделял. Если на Кёрка накатила волна какой-то отеческой любви, то в душе у Хэтфилда вообще теперь царил какой-то непонятный нервный ком. Он слишком отчётливо видел в мальчике то Ларса, которого уже давно знает, то обычного маленького ребёнка. Он вроде бы и не требовал к себе внимания, но жадно им наслаждался, стоило Джеймсу проявить к нему хоть какой-то интерес. Мужчина никак не мог уснуть в ту ночь, он закинул руки за голову и совершенно ясным взглядом будто бы изучал угол между потолком и стеной напротив. Теперь, когда первый шок улёгся, и он смог принять сложившуюся ситуацию, как вполне реальную данность, а не помутившееся сознание, можно было попытаться проанализировать то, что Джеймс должен знать о Ларсе. Все прекрасно знали, что у него было самое благополучное детство, особенно если сравнивать среди их многострадальной четвёрки. Красивый дом, всепозволяющие родители, большие надежды в весьма благородном виде спорта. Что тут ещё раздумывать?.. Признаться, Джеймсу и в голову никогда не приходило выспрашивать о том, как проходило детство Ульриха. Он всегда говорил только хорошее. И только в недавнем интервью (к стыду своему) фронтмен узнал, чего ему стоило это разочарование в теннисе, когда он был подростком. В перфекционизме Ларс походил на маньяка, поэтому только теперь он мог представить, что для него значило не войти в школьную сборную. Он однажды спросил у него про это, но Ульрих решил отшутиться. А Джеймс привык, что когда это необходимо, Ларс сам всё расскажет. По-крайней мере он считал это их главным различием. Может он ошибался. Он совсем иначе представлял то, как поведёт себя маленький датский принц… Ожидал капризов в стиле «этот сок недостаточно оранжевый», или что он будет жаловаться на скуку, будет постоянно хныкать и чего-то требовать, носиться по дому и орать, сводя его с ума. Ну, как-то так. А этот вроде бы даже застенчивый, можно сказать порой закрытый, пока нечто не захватит его воображение и сознание, тогда он становился куда живее и раза в два шумнее. Джеймс чуть улыбнулся, подумав об этом. А ещё он производил впечатление вполне себе самостоятельного ребёнка. Джеймс сказал бы болезненно самостоятельного. Ему даже было как-то неловко помогать… Зато вечером… увидев его с Кёрком, а потом когда сам взял его на руки, чтобы отнести в комнату… Джеймс не знал как это объяснить… в общем, маленький он ещё совсем. Но при этом изо всех сил пытается играть взрослого… Однако на ум снова пришло то, о чём они говорили с ребятами сегодня (хотя уже получается вчера, потому что сейчас далеко за полночь). Роб начал выспрашивать, что Джеймс делал накануне. Он и рассказал: приехал домой, включил телек, поел чипсы и пошёл спать. Ничего необычного. Они даже вытащили из мусорного бака тот пакет из-под чипсов, но ничего сверхъестественного в нём так и не обнаружили. Потом Кёрк предложил внимательно вспомнить то, что показывали в передачах, которые смотрел Джеймс, на что последний только закатил глаза: «Ага, я смотрел Top Gear, как вдруг из телека выполз маленький Ларс, как девочка из Звонка, да?» Они проверили цветы на каминной полке, посмотрели в интернете, не было ли полнолунья (опять же идея Хэмметта). В общем промаявшись так два часа, ничего им установить не удалось. Однако, все понимали, что с каждым днём ситуация только ухудшается. Нельзя оставлять всё как есть! Он не может прятать его у себя дома вечно! Скоро Ларс начнёт интересовать родителями, да и вообще захочет выйти куда-нибудь, будет спрашивать про школу… и потом кто-нибудь всё равно его обнаружит… В таком случае Джеймса могут посадить за похищение ребёнка, а Ларс отправится в психушку, потому что никто в такие чудеса не поверит. И что будет с Металликой, когда все узнают, что Ларс пропал? Что будет с его семьёй?.. Прикинув всё это, парни заставили Джеймса воспроизвести вечер до самых абсурдных мелочей. И только тогда Хэтфилд вспомнил про маленькую безделушку, которую вытащил из кармана. Он принёс её и показал парням. — Ну вот! — Что «ну вот», Кёрк? — выдохнул Джеймс. — Это оно! — нисколько не сомневаясь заявил Кёрк, повертев в руках непонятную вещицу. — Вот эта побрякушка от фаната превратила Ларса в маленького мальчика? Ты в своём уме? — Без особо энтузиазма откликнулся Хэтфилд. — Погодите… тут ведь и надписи какие-то есть, рисунки… — теперь её изучал Роб. — Да бросьте, парни! Он наверняка купил это в сувенирной лавке у себя на родине. — Тогда какие у тебя идеи? — сразу напустился на него соло-гитарист. — Не знаю… может Ларса укусил какой-нибудь там радиоактивный паук… — фронтмен потёр шею ладонью. — И кто из нас фильмов насмотрелся? — Ты. — Да пошёл ты… — Парни, я возьму его с собой, ладно? Надо спросить кое у кого, что тут написано… Собственно на этом и порешили. Трухильо занимается поисками истины, которая, видать, где-то рядом, а Хэмметт должен был привезти с утра пораньше одежду для маленького Ульриха. Бедняга уже второй день ходит в теннисной форме и даже не жалуется. Утром завтрак всё-таки готовил Джеймс. Наверно сам Ларс как-то по-своему истолковал их прошлую утреннюю беседу. А сам Хэтфилд подумал, что так будет только лучше. Пусть хоть поймёт, что значит быть ребёнком. Мужчина уже и забыл, когда последний раз сам готовил блины на завтрак, но ему это, вроде бы удалось. Ларс сказал, что это одни из самых вкусных блинов, какие ему только доводилось есть. Вот подхалим маленький! Хотя, вроде бы, и правда с очень уж довольной физиономией их уплетал… Ну да, когда не сам готовишь-то оно всё вкуснее. После завтрака он начал спрашивать про уроки и Джеймс не придумал ничего лучше, как дать ему учебник по естествознанию, вытащив его из комнаты Кастора. Теперь мальчишка был занят, а Джеймс мог со спокойной душой отправиться в гараж, чтобы немного поработать над машиной, они с ребятами из мастерской уже месяц пытались её прокачать по максимуму. Работа была почти закончена, оставалось только сделать пару финальных штрихов под капотом и детка будет в строю. Через час Ульрих нашёл его в гараже и добросовестно пересказал всё, что прочитал. Точнее всё что понял, потому что учебника на датском у Джеймса, конечно же, не нашлось. После чего, вроде как, изъявил желание помогать мужчине с машиной. Последний этому немало удивился, но уделил достаточно внимания, чтобы показать, как выглядит «ключ на двенадцать», где лежит домкрат и для чего «вот этот синий проводок». Хэтфилд вынужден был признать, что они довольно весело провели вместе эти пару часов. Ларс проявлял подлинный интерес ко всему, что он рассказывал, и чувствовалось, что старательно пытался это запомнить. Ну и совершенно искренне смеялся, когда Джеймс выпачкал лицо машинным маслом. Тот в долгу не остался и тоже посадил ему на нос здоровую кляксу. В общем, Кёрк очень вовремя привёз чистую, новую одежду. И вроде бы даже угодил датчанину. Что ж чувства стиля у Хэмметта не занимать… Минут через пятнадцать после него прибыл и Роб, но дал понять, что они всё обсудят позже. Четвёрка решила, что можно скоротать время в студии и поджемовать. Они усадили маленького Ульриха за барабанную установку, и тот просто задохнулся от восторга! Правда сидя даже за небольшой TAMA, которая имелась в арсенале Хэтфилда, Ларс казался ещё меньше. Он с благоговением взял в руки палочки и с тихим «вау», провёл по ним пальцами. Троица замерла, глядя на знакомство Ларса со своим будущим инструментом. Где бы они ещё такое увидели?.. Джеймс попытался показать простенький ритм, а Кёрк придумал незамысловатую мелодию, наигрывая её в такт неровным ударам Ларса. Но надо отдать ему должное, палочками он махал не слабее, чем ракетками, да с таким восторженным лицом, что парни едва сдерживали смех. Мальчика так это занятие увлекло, что Металлика решила оставить своего будущего драммера наедине с этой новой для него игрушкой, а сами отправились на кухню, чтобы расспросить Роба. — В общем, я заезжал к одному знакомому дедушке, он родом из старого индейского племени, — начал Трухильо. — Так вот, он посмотрел на надпись на этой стороне и сказал, что это значит: «осознавать». — Осталось только осознать, что «осознать»… — недовольно буркнул Хэтфилд. — А вот эта надпись, — не обращая внимания продолжил басист. — Обозначает: «желать» или «мечтать»… что-то такое. — Угу… и что? — Джеймс! Мы как и ты ничего не знаем, но хотя бы пытаемся понять, в отличие от тебя! — взвился Кёрк. — Ладно, ладно! — Джеймс примирительно поднял руки. — Вот это две луны… — Трухильо повернул фигурку. — Вот это он не разобрал… да и вообще, это всё примерно, потому что очень уж древняя это штуковина. — Так… осознавать и желать… две луны… — повторял Хэмметт, словно мантру. — Ну, с луной более менее ясно. Видать Ларс ночью и превратился. Только почему их две? — Джеймс правда пытался вникнуть в эту муть. — Может что-то связанное с лунным календарём? — Прекрасно, мне теперь ещё и астрологию какую-нибудь там изучать… — Хэтфилд прикрыл глаза ладонью. — Ладно, оставим пока луну, — чуть раздражённо откликнулся Хэмметт. — А вот эти два слова? «Осознавать» и «желать»… может ты пожелал осознать? Или осознал свои желания? Или не свои? — Ничего я не желал и не осознавал! — Почти взорвался фронтмен. — Я просто пошёл спать, ясно?! — И про Ларса ты не думал? — уточнил Роб. — И не звонил..? — Ничего я не ду… — Хэтфилд осёкся. — Что? Что такое Джеймс? Голубые глаза забегали, явно пролистывая воспоминания того вечера… «…Он, наверное, даже когда маленький был и то был несносным!..» «…чем круче семья, тем выше нос и больше амбиций…» — Твою мать…