Тысячу раз «Рад тебя видеть»

Стивен слышал, как Эндрю шарахнул входной дверью, споткнулся, бросил сумку куда-то в стену, раскидал всю обувь и, едва сбросив с себя трэнч (который тоже куда-то кинул), ринулся к нему в гостиную. – Стивен!! Землетрясение!!! – вскрикнул Эндрю в отчаянной панике. Стивен, бегло взглянув на него, принялся затем снова невозмутимо набивать на клавиатуре. Сегодня он собирался написать пять тысяч слов своего произведения, всё другое – белый шум. – О боже! – воскликнул Эндрю, решив, что это Стивен от страха окаменел, поэтому словно бы не проявлял интереса. – Стивен, что будет?! Твой дом! Наш дом! Надо быстро всё собрать! Где у тебя деньги и документы? Давай! Стивен! Стивен снова ничего не ответил, задумчиво почёсывая лоб. Тут до Эндрю дошло. – Так тебе всё равно? Тебе всё равно?! В новостях сказали, что сегодня будет землетрясение, все об этом говорят! Я вырвался с работы! Люди выходят из домов с сумками! С соседнего дома уже и кошку вынесли! – Что, лапами вперёд её вынесли? – Нет! Она царапалась и кусалась!.. Но надо же было вынести! – Эндрю крикнул со страданием, но потихоньку уже ослабевая после перенесённого напряжения. Пальцы Стивена на мгновение прекратили стучать по клавиатуре. – Я никуда не пойду. – Никуда не пойдёшь?! Как, ты не будешь спасаться? А если?.. – Эндрю оторопел, когда Стивен послал ему холодный взгляд из-под очков. – Дорогой, подумай рационально. У нас маленький крепкий дом. С ним точно ничего не случится. И землетрясения тоже не будет. – Но было ведь предупреждение! – В новостях постоянно говорят чушь, а люди между собой несут ещё большую чушь. Оленёнок, ты покраснел. Сейчас перенервничаешь. А потом можешь заболеть. Ты приляг. Попробуй успокоиться. Или выйди погуляй. – А ты не идёшь? – Нет. Извини, я очень занят. – А-а, – Эндрю ответил с каким-то вымученным смирением. Затем, взвесив всё в голове, он медленно отошёл к дивану и лёг. Стивен видел, как постепенно расслабилось его тело. Это было хорошо. Через полчаса он дописал запланированный на сегодня объём своего исторического романа, который задумал ещё лет десять назад, а писал, казалось, уже полтора года. – Что, милый, было землетрясение? – обратился он к Эндрю, но тот не ответил. Стивен тихо подошёл к нему, взглянул ему в лицо и отметил, что Эндрю как-то болезненно побледнел, а веки его набухли. Нервы. Он мягко погладил Эндрю по плечу, а затем наклонился, чтобы легко поцеловать его в висок. Эндрю чуть застонал, просыпаясь. – Всё прошло, – с улыбкой шепнул ему Стивен. – Наш штаб цел и невредим. Что я говорил? Стивен попросил его отдыхать дальше, но Эндрю, ухватив его за руку, сел. Его глаза снова покраснели, словно всё пережитое волнение не только вернулось, а стало даже хуже. – Мне надо кое-что тебе сказать, – произнёс Эндрю надломанным голосом. Он попытался смотреть Стивену в глаза, но не сумел: чувство вины и раскаяния жгло его. – Вчера кое-что произошло. Это не касается землетрясения. Закончив эту фразу, Эндрю провел руками по лицу и понял, что с него начинают рваться слезы – первые уже потекли из глаз, хоть он пытался сдерживаться. Его состояние повергло Стивена в глубокое удивление. – Взять тебя за руку? Эндрю мрачно кивнул. Его дыхание уже совершенно сбилось, и он знал, что сейчас начнёт рыдать. Его снедали стыд и горечь, и ему не верилось, что когда-то он сможет отойти от этого. – Я и не спал эту ночь. Мучился. – Что случилось? – Я был вчера в клубе. – Это я знаю, – Стивен вспомнил, что после того похода Эндрю поехал спать в свою съемную квартиру, а не к нему. Стивен звонил ему, чтобы спросить, всё ли в порядке, и услышал только задушенное «Да. Спокойной ночи». – Мы танцевали с моим… соседом. Я думал уже уходить, но потом… – Эндрю закрыл лицо руками, глубоко дыша, отворачиваюсь от Стивена. – Я пошёл с одним мужчиной в розовую комнату… Я не мог… Надо было дольше подумать… Но мне было как-то грустно…. Я никак не мог почувствовать себя лучше. – Ты знал этого мужчину? – Нет, – пискнул Эндрю и сам выдернул свою ладонь из рук Стивена. – Так. Ты был пьян? – Нет. Не совсем. Я осознавал всё, что делал. – Это хорошо, – пробормотал Стивен. В груди у него страшно ныло из-за вида Эндрю: у того губы дрожали так, что зубы стучали, а из горла начало вырываться надсадное «м-м», словно он стонал от ранения. – У вас было проникновение? – Д-да. – С презервативом? – Да. – А-а. И он даже не порвался? – Н-нет, – Эндрю приподнял голову, удивляясь облегчению и даже радости в голосе Стивена. – Значит, ничем он тебя не заразил? – Нет. Но может, пойти в больницу? Я чувствую себя таким грязным… Мне так стыдно. Мне стыдно, что я сделал тебе больно, что я совершил настолько глупый поступок. – К счастью, он не имеет последствий. Ты никого не убил и тебя не заразили ВИЧ. Почему ты рыдаешь? После этих слов дыхание Эндрю вновь сбилось. – Ну как же? Потому что мы вместе. Встречаемся… А й-йа п-пошёл и… М-м. Ты должен быть зол на меня. – Глупости. Я понимаю, что тебе недоставало физической близости. Я не давал её тебе, и это побудило тебя на тот поступок. – Да. Но я же не… такой. Я мог контролировать себя… Я должен был. А теперь я… Тот мужчина, это было, как всегда… Мы делали это, и я, кажется, даже смотрел на него. Мне он будто понравился. Но я уже едва помню его лицо. А имя… вообще забыл. То есть, это было грязно, как у животных. Просто проникновение. Он меня больше и не касался, это так мерзко… Я чувствую себя… отвратительным после него. И тебе я тоже должен быть отвратительным. Я-а… Так боюсь, что ты больше не будешь меня любить, но… Я не мог держать это в себе и обманывать. Я переспал с другим. Взял и переспал… – повторил он сбивающимся, дребезжащим голосом. – Я не могу вернуть этого назад. – Но к счастью, ничего непоправимого не произошло. Повезло. К тому же, это был просто секс. Как я понимаю, ты не ощущал к нему любви. Разве что грубую, слепую любовь, которая быстро иссякла. – Я чувствовал к нему только половое влечение. А после оргазма мне стало очень плохо. Даже… Снова начала подступать депрессия. Тяжелая… Словно внутри меня разлился яд. Я не хотел жить даже… Мне так плохо… Мне очень плохо... Можешь обнять меня, Стив? Очень прошу тебя. Стивен сразу же сделал это. Он склонил голову Эндрю себе не плечо и стал осторожно поглаживать его затылок. Это расслабило Эндрю. Он задрожал и задышал ещё сильнее, и эта болезненная дрожь передалась Стивену, пробуждая внутри него тяжёлое чувство. Но он знал, что нужно дать Эндрю волю. Пусть он выплачет всё, а затем заснёт. – Я не злюсь на тебя. Я могу понять. Это событие вообще не имеет значения, тут нечего говорить и вспоминать, нечего тратить время и нервы. Не придавай ему такого большого значения, это ведь был всего лишь секс. Ну, этот мужчина не обидел тебя? Тебе не было больно? – Нет, – Эндрю шмыгнул носом. – Меня… Мне очень стыдно это признавать, но меня мучила похоть, и поэтому мне было всё равно. Я очень сильно хотел его. То есть, его член. Но потом… Это было так отвратительно. – Может, не будем вспоминать об этом? Хотя бы сегодня? Тебе нужно отдохнуть, поспать ещё хоть несколько часов. – Т-только не оставляй меня. Я буду бояться, что ты уйдёшь. – Идём тогда в постель. Ты будешь спать, а я полежу рядом, буду дремать немного. – Ты и правда не обижен? – Я очень рад, что с тобой ничего не случилось. Что ты здоров. Это перекрывает все обиды. – Спасибо, – Эндрю попытался улыбнуться, но не смог. Он чувствовал себя очень ослабевшим; руки Стивена словно бы удерживали его от падения. Они оба поднялись, и Стивен отвёл его в спальню. По пробуждении он принёс Эндрю стакан воды, а затем напустил ему горячую ванну. От этой заботы Эндрю ощутил, словно оттаивает. Горечь покидала его, и понемногу он снова стал ощущать себя счастливым. Стивен решил не игнорировать этот инцидент. Особенно после того, как он увидел страдания Эндрю. Он искренно ему сочувствовал и хотел как-то помочь. Он спросил Эндрю, не обидится ли тот, если Стивен подарит ему набор вибраторов, и может ли такая мера помочь. Эндрю удивился, но предположил, что наверное, да, стоит попробовать. Во всяком случае, Эндрю не имел ничего против вибраторов, так как он вообще испытывал нежность ко всему, что напоминало мужской член. Почти ко всему. Вскоре пришла посылка. Эндрю вдруг ощутил сильное стеснение, поэтому Стивен раскрыл её сам. В коробке было пять вибраторов разных размеров, от маленького до огромного. Стивен решил, что к этому вопросу надо подходить серьезно: для нужд Эндрю нужно несколько вибраторов, раз они могут помочь его самочувствию. Сперва Эндрю было неловко, и он никак не комментировал подарок, но то, что он был благодарен Стивену за сочувствие, легко читалось на его лице. – Это же хорошо, что они разных размеров, правда? Я сам никогда не пользовался, поэтому пошёл путём воображения. Мне показалось, тебе бы хотелось ощущать внутри разные размеры, зависимо от настроения. – Да-да, – Эндрю спешно кивнул. – Я польщён. Это здорово, что их много. Спасибо. У меня тоже никогда не было вибратора, потому что ну… Я был не организован, так скажем. Не мог собраться, чтобы пойти, выбрать и купить. Но я очень люблю вибраторы. То есть, по идее. Спасибо. Мне так больше не надо будет думать, что именно в себя засунуть. Иногда хочется разных размеров, ага… – Вот только этот последний какой-то неудачный, – отметил Стивен. – Слишком большой. Не понимаю, в какую дыру он может влезть. Разве что в какую-то беременную женщину. Подумав немного, стоит ли говорить, Эндрю затем всё-таки признался: – Ну, в меня, наверное, влезет… Стивен вскинул брови. – Правда? – Эм-м… Ну я же рассказывал, – забормотал Эндрю, потупившись. – У меня не было вибратора раньше, и я использовал то, что было похоже на член. Ну, разные бутылки и банки. – Эндрю, – Стивен очень внимательно на него посмотрел. – Ты можешь засунуть в себя целую бутылку? Эндрю тут же вспыхнул. – Ой, нет! Я имел в виду, не стандартные бутылки! «Бутылочки», «баночки», я хотел сказать! – пояснил он, ощущая, как лицо всё горячеет. – Я просто думаю, этот вибратор я и правда смогу использовать… Иногда же хочется почувствовать наполненность – сильную, предельную наполненность… Надо просто много смазки. – Ох, смазку я тебе чуть позже подарю. – Она у меня есть. Я люблю смазку… Меня возбуждает, когда я чуть влажный от смазки. Люблю ощущение… – тут Эндрю почувствовал, что несёт что-то не то, и закрыл лицо ладонями. – Прости. Тебе, должно быть, неприятно слушать такое. Ты же не мастурбируешь вот так. – Мне кажется, ты слегка приравниваешь меня к человеку, который не может ходить, который расстроен и обижен на остальных, и поэтому не хочет послушать и вообразить, как это – ходить. – Ой, нет! Я не хотел тебя обидеть! Я ничего такого не думал! Мне почему-то… Просто захотелось поделиться с тобой, как это, когда нужен секс. Но это просто вибраторы, конечно. Я засуну их в себя, когда у меня возникнет физиологическое желание. Но ты понимаешь, что для такого желания другой человек не нужен… Подожди, трудно объяснить. Иногда возникает желание, возбуждение, и хочется просто доставить себе физическое удовольствие. Но когда ты с человеком, это больше для эмоций и для души, а не чтобы почувствовать растяжение мышц. Вот. Как-то так я думаю. – Спасибо. Интересно было послушать. – Подожди! Это не от того, что я пытаюсь подстроиться под тебя, Стивен! Не думай так обо мне! Я просто и правда не люблю, когда меня используют… Ну или когда я использую других, когда такое чисто физиологическое, эгоистическое желание можно удовлетворить самому. Словно поесть. А человек нужен для другого. – Я польщён слышать такое от тебя. Столько мыслей. Знаете, Эндрю, вы, бывает, молчите и словно отвлечены на какие-то мелочи. Но затем вдруг такое скажете. Редко выпадает удовольствие поговорить с кем-то умным. – Это ты мне? Ох, спасибо. Но я это нигде не прочитал, если что. Сам придумал. Мне даже кажется, только что… Ну, то есть, такое мнение было у меня давно, но я никогда не расставлял его вот так по полочкам. Не мог я его чётко артикулировать. Ты помог. – Я польщён, – снова повторил Стивен.– Но послушай, Эндрю. Я не говорил тебе этого раньше, чтобы не портить тебе настроение. Тебе и так было плохо недавно. Но кое о чём мы всё-таки должны поговорить. – О чём? – спросил Эндрю, внутренне сжимаясь. – О наших отношениях, – Стивен пытался звучать уверенно, но очень спокойно. – Помнишь, когда мы ходили в фотогалерею? Ты так и не дал мне чёткий ответ. Я предупредил тебя, что я асексуален, но ты словно не учёл этого. Ты так и не сказал мне «да» или «нет». Ты не обдумывал этого? Не размышлял о нашей дальнейшей жизни? – Размышлял. Я ничего не ответил в ресторане, потому что был не уверен. Я понимал, что значит «асексуал», и я точно знал, что сам я не такой. Но мне очень не хотелось уходить и расставаться с тобой. Я решил попробовать. Ну и… Хоть у нас и возникли проблемы, я бы хотел остаться с тобой. Я хочу продолжать наши отношения. А ты? – Да, разумеется. Я только не хочу лишать тебя чего-то. Я надеюсь, ты хорошо всё обдумал. – Я думал об этом. Я делаю ошибки. Но я не хочу разрыва. Сложившееся обстоятельство было слегка неловким, но и Эндрю, и Стивен быстро стали находить приятное в нём. Теперь в их быту были вибраторы, и это кое-как меняло их рутину. Эндрю по этому поводу было поначалу вообще неудобно – то есть, совсем неудобно. Он не мог представить, как это он будет совать в себя… При Стивене он ведь точно не будет, ведь это Стивена напряжёт, а может, ещё и мерзким покажется. Стивен сказал, что нужно выделить Эндрю время для мастурбации, – так он и сказал, и Эндрю почувствовал себя, словно пациент. Когда они просыпались утром, Стивен имел привычку сразу идти писать. Поэтому в это время у Эндрю была удобная возможность. Когда он жил в квартире с соседом, он ждал ночи или чтобы сосед куда-то ушёл. Он ещё всякий раз боялся, что сожитель что-то там услышит. Стивен уверил его, что ему совсем не надо сдерживаться. У него может сложиться привычка мастурбировать по утрам – так Стивен и сказал. Но если желание возникнет посреди дня, Эндрю всегда может уединиться в спальне или в ванной и не бояться издать неосторожный звук: стоны Стивена не пугают, если они от удовольствия. Так они устроили свой быт. У Стивена появилась привычка каждый раз стучаться, перед тем как войти. Эндрю спешил ответить: «Входи!» – чтобы о нём ничего такого не подумали. Он закрылся, просто чтобы репетировать, а не для этого. Не для этого он закрылся, нет. И хотя сперва новая рутина имела какой-то оттенок стыдливости, Эндрю вскоре ощутил, что проводит хорошее время по утрам. Стивен писал в кухне или в гостиной, попивая свой утренний чай, пока у Эндрю в спальне было другое чувственное наслаждение. Ему было как-то очень уютно в их постели, он помнил, как Стивен обнимал его ночью, и это прибавляло остроты удовольствию. В первый же раз Эндрю внезапно захотелось использовать сразу все вибраторы: по очереди, от маленького до огромного. Всякий раз он плавно переходил от медленного, ласкающего ритма к стремительному, страстному. При этом в нём разливалось чувство безопасности и спокойствия, оставленное объятиями и невесомыми поцелуями Стивена. Эндрю фантазировал, как было бы здорово, если б Стивен обнимал его во время этих проникновений. Затем, сбиваясь в дыхании, Эндрю думал просто о большом прекрасном члене. Он думал, что хотел бы заняться любовью с массивным, плечистым мужчиной, с толстым членом. Затем воображение его переходило на высокого мужчину с длинным членом. Затем он вспоминал о красивых геях, которых видел когда-то в порно. А затем у него перед глазами встал образ большого волосатого орангутанга… Но это было совершенно неправильно и кошмарно неловко, и Эндрю тут же решил, что никому об этом не надо рассказывать, надо это забыть, – так он и сделал. После двух часов неустанной мастурбации и полёта воображения Эндрю ощутил пресыщенность. Ни одна капля из него больше не выйдет. Когда он появился на кухне, Стивен всё ещё писал: в очках, с сосредоточенным видом, кружка душистого чаю стояла рядом с ноутбуком. Эндрю поздоровался и крепко обнял его. – Тебя долго не было, – пробормотал Стивен себе в кулак. – Заполнил нашу спальню запахом цветущих каштанов? – Э-э… Да-а… – Эндрю внезапно рассмеялся. – Прости, я сейчас отнесу простыню в стирку. Там просто было… вообще капец, – он произнёс это неожиданно хрипловатым голосом. – Оно текло мне между пальцев. Некуда было деваться. Стивен улыбнулся. – Рад, что у тебя такая здоровая половая функция. – «Здоровая половая»… Да. Вот только странно, что я фантазировал о том, как меня распинают членами, а не о женщине с большой грудью. Надеюсь, ты не слышал, как я визжал… Ну, у меня очень широкая амплитуда, стоны по октавам… – Нет, я ничего не слышал. – Хотя женщина с большой грудью тоже там была, кажется. Они иногда проникают мне в воображение. Ну там полный беспорядок, короче говоря. Мне хорошо сейчас, – признался он и поцеловал Стивена в висок. – Мы сможем пойти погулять куда-то вечером? – М-м? Да, я только закончу с той немецкой книгой и пойдём. Вечер у меня будет свободным. – Замечательно. Эндрю чувствовал, что ему дышится легко. Когда он переодевался вечером, раздался стук в дверь. Вот этот стук слегка напрягал его, хоть Эндрю понимал, что Стивен просто вежливый. От этого ему и становилось тяжело: его Стивен был таким предупреждающим и галантным. Эндрю понимал, что у него какие-то предубеждения. Не должен быть Стивен самоуверенным и напористым. Он нравится Эндрю таким, каким он есть. – Заходи, хороший! – позвал Эндрю и в следующий момент ощутил неловкость. И это ему тоже не нравилось – что между ними было так много странной неловкости, которой другие пары не испытывают. Эндрю порой ощущал себя какой-то леди восемнадцатого века, которой неладно было кокетничать с джентльменом, а джентльмен должен был стучаться, подавать руку и обращаться к нему длинными, законченными предложениями. Стивен заставлял Эндрю пить чай и читать; жаловался, когда Эндрю прыгал перед зеркалом под музыку, в которой были ругательства; и порой даже обращался к нему вот так: «Эндрю, а как вам это?», «Эндрю, вам нравится?», «Дорогой Эндрю, ваша убедительность вдохновляет меня», «Пойдёмте, Эндрю», «Буду ждать вас на улице» и так далее. Когда-то он даже сделал Эндрю замечание «Следи за языком», потому что «выпендриваться» – это просторечное выражение, а в контексте тогдашнего рассказа Эндрю люди «вели себя предубеждённо», без иронии. Имея в голове все эти детали, Эндрю решил, что это было неприлично, наверное, говорить Стивену «заходи», пока он всё ещё сидел в трусах. Стивен не стал отводить взгляда от его тела, хотя смотрел на него со вниманием художника-натуралиста, а не любовника. – Ой… – сказал Эндрю. – Тебе неприятно видеть меня вот так, да? Прости, я забыл, что раздет. – Всё хорошо, – Стивен помолчал, затем всё же добавил: – У тебя красивые бёдра. Эндрю раскрыл рот, думая, что тут можно ответить, но так и не отыскал в сумбуре мыслей ничего вразумительного. – О, бёдра… Классно… Спасибо за комплимент, – промямлил он с улыбкой. Стивен кивнул, отступая к двери. – Буду ждать вас в гостиной. – Ждите, – улыбнулся Эндрю. – Пару секунд. А! – М-м? – Я понимаю, это очень неловко, но мы ещё не обсуждали этой темы. Я бы хотел услышать твоё честное мнение, Стивен. То есть, твоё очень честное асексуальное мнение. Я не буду охать и вытаращивать глаза, обещаю. – Да, дорогой? – Так, – Эндрю произнёс с расстановкой. – Я просто спрошу это. Я собираюсь надеть облегающие штаны. Но я подумал, может, тебе как асексуалу неприятно, что люди ходят в облегающем и коротком. – Совсем нет. Я люблю смотреть. Люблю, когда люди красиво одеты и видно их тело. У меня художественный интерес. Главное, дорогой, чтобы тебе не давило. – О-о, замечательно. Стивен улыбнулся в ответ и вышел. Эндрю стал быстро одеваться, любуясь при этом на себя в зеркало. Кажется, всё было хорошо. Правда, в последнее время он чувствовал себя как-то странно. Почему-то ему резко становилось то весело, то грустно. Он не знал, как сказать об этом Стивену… То есть, Стивен был не виноват. Но Эндрю хотелось как-то исправить своё состояние; он не знал как.