Смерть на игле

Фотографии покойника, дуба, земли и веревки заняли свое место на доске, рядом примостилась листовка из «Райского сада» с портретами Зары и ее «дрэг-сестры». У Бертрана действительно не оказалось кровных родственников — то есть, не было шансов, что папаша, брат или двоюродная бабушка взялись за нож, решив, что он «позорит семью». Эван меланхолично ел кимчи из картонной упаковки и листал форум за форумом, блог за блогом; в глазах уже рябило от домин всех мастей и размеров, от хлыстов, кнутов и прочего безобразия. Давайз ругалась по телефону с чуваками из дорожного видеонаблюдения, пытаясь выбить из них материалы с перекрестков в начале и в конце Броулерс — в надежде проследить путь белого минивэна. На том конце провода хотели ордер, а между тем двадцать четыре часа — после которых поверх вчерашнего видео будет записано свежее, сегодняшнее — были уже почти на исходе. Когда домины уже лезли из ушей, Эван оторвался от монитора и набрал аналитический отдел. Аналитики были завалены работой, но дело Плэнби сильно подвинулось в топе приоритетов департамента с тех пор, как у него в животе нашли зоопарк. Эван велел поднять архивы и найти преступления со схожим modus operandi, но пока получил только кучу отговорок. — Я бы с радостью преподнес вам результаты на блюдце, но у меня Эппл, а не магический кристалл, — проворчал на том конце неизвестный аналитик, и Эван со вздохом сбросил звонок. Бертран Плэнби был слишком ловко нафарширован, чтобы быть первой жертвой этого психопата. Может быть, в другом штате, может, в другом десятилетии, веке даже — но ему уже доводилось убивать. В очередной раз перечитав материалы дела, на расшифровках из блокнота Давайз он поднял голову. — Этот старикан, Ластинг, который видел минивэн... Чью он выгуливал собаку? — Свою? — пожала плечом Давайз, прикрывая ладонью телефон, и снова затараторила в трубку. — Тот адрес, который он указал, на другом конце города. Кто ездит через весь город, чтобы выгулять собаку? У него же парк рядом с домом. — Детектив Давайз? — послышалось от двери. — Вам тут принесли... Эван махнул рукой молоденькому клерку, и тот оставил на столе небольшую картонную коробку. Не отрываясь от разговора, напарница сдернула упаковочную ленту и заглянула внутрь. Он подумал, что в коробке по меньшей мере чья-то отрубленная голова — так побледнела Давайз. Телефон выпал из ее руки, грохнул об пол и разлетелся, батарея уехала в одну сторону, корпус — в другую. Эван вскочил на ноги, метнулся к напарнице; та пулей вылетела в коридор. Он слышал, как Давайз орала на клерка, бедный малый съежился, сжался, покорно принимая реки брани, обрушившиеся на его голову. Приоткрыв коробку, Эван заглянул внутрь. В ответ на него уставились красивые золотистые глаза, сразу несколько пар. — Лягушки? — озадаченно произнес Эван. Из коробки донеслось утробное кваканье. Их было не меньше дюжины, довольно крупных, самых обыкновенных — таких полно в прудах даже в городской черте. Не ядовитые, не агрессивные — они сидели друг на друге, предпринимая неуклюжие попытки выкарабкаться, но помимо этого не делали ничего такого, из-за чего можно было бы психануть. Закончив поливать ругательствами невезучего клерка, Давайз вломилась в офис начальства и теперь бушевала там, приглушенно из-за закрытых дверей. Клерк, втянув голову в плечи, по стеночке вошел в кабинет. — Я же тут недавно, — умоляюще сказал он Эвану, — я не знал, что это важно... На коробке не было обратного адреса, ее доставили лично; бедняга запомнил только руки в кожаных перчатках, но таких можно было найти двадцать пар в одном только здании отделения. Эван велел дураку убираться с глаз долой и понес посылку лабтехам. Давайз, конечно, не зря отчихвостила клерка, но сказать по совести, перегнула палку — не бомба все же, не порошок — так, десяток лягух. Эван подозрительно заглянул под приоткрывшуюся картонку. На биологическое оружие не похоже, но кто его знает... Давайз, вот кто. Уж у нее лягушки явно не вызвали недоумения. Где обитают лабтехи, Эван еще не успел разобраться, поэтому пошел к Бобби Янг: уж она-то точно знает короткую дорогу, раз регулярно отправляет к ним все, что находит на трупах. Снова дышать запахом тлена не хотелось, но и доверять лягушек какому-то зеленому клерку тоже не стоило. — У Бэз что-то с телефоном? — спросила судмедэксперт с порога, будто ждала его прихода. — Д-да, — отозвался Эван, несмело заходя в ее владения. — Он упал. Давайз его уронила. Кажется, она очень не любит лягушек. — Это мягко сказано, — хмыкнула Бобби. — У меня еще нет вашего номера, детектив Кингсли. Умницы из лаборатории кое-что нашли, обломок медицинской иглы в яйце. Похоже, туда что-то вводили. — Что-то? — Выясняют. Детектив, почему ваша коробка квакает? Эван пожал плечами: — Кто-то прислал моей напарнице коробку живых лягушек, я несу их лаборантам. — Лицо Бобби вытянулось, и Эван немедленно почувствовал, что он чего-то не знает. — Что такого важного в лягушках, доктор Янг? — Вы недавно знакомы с Бэз, детектив, — сказала она, — вряд ли вы в курсе... Она не любит распространяться... Но момент совершенно странный, может ли это быть совпадением?.. — Бобби помотала головой. — Спросите у нее, детектив. Возможно, я ошибаюсь, но эти лягушки могут иметь отношение к делу мистера Плэнби. Она оглушительно свистнула, от неожиданности Эван дернулся, едва не роняя коробку. На зов из коридора примчался растрепанный малый в защитных очках. — Какое совпадение. Наш водяной специалист, — кивнула на него Бобби, — главный по утопленникам. А это — детектив Кингсли, возьмите у него коробку и разберите ее на молекулы, если понадобится. Необходимо срочно выяснить, кто к ней прикасался, где она была и откуда эти квакушки. Лаборант молча облачился в перчатки и изъял коробку. — Поговорите с Бэз. Это очень серьезно, — сказала Бобби и вернулась к своим делам, давая понять, что разговор окончен. Эван без возражений покинул прозекторскую и вернулся в кабинет. На этаже было тихо, у лейтенанта никто не орал, надутый клерк ковырялся в бумагах, виновато сопя. Напарницы нигде не было видно. Подождав, Эван прошелся туда-сюда по коридору, потом постучался в женский туалет, но и там никого не оказалось; тогда он спустился на парковку и обомлел: дождь лил сплошной стеной, настоящий тропический ливень. Машины светили фарами сквозь толщу воды, как батискафы. Счастье, что сегодня, не вчера — иначе все следы под дубом были бы смыты. Накрыв голову курткой, Эван нырнул в этот поток и, идя наугад, не без труда нашел 999 — там, на водительском месте, сидела его напарница, в темноте собирая телефон по кускам. Он молча сел рядом, и Давайз завела машину, включила дворники. Ритмичное поскрипывание разбавило ровный шум дождя. — За что тебя выперли из наркоотдела? — спросила Давайз, и в мирное время Эван посоветовал бы ей не совать нос в его дела, еще не хватало откровенничать, он знал ее ровно один день; но тогда он и сам не имел бы права лезть в ее секреты, а Давайз отлично понимала, какой вопрос вертится на его языке. Мирное время закончилось в тот момент, когда она открыла коробку. Дальше вступала в силу доктрина взаимного гарантированного уничтожения. Пошарив в карманах, он достал плоскую фишку вроде тех, что заменяют деньги в казино. Давайз не без удивления взяла ее в руки, повертела: — «Анонимные наркоманы»? Напарник, ты же работал в отделе по борьбе с наркотиками, как тебя угораздило? — Когда ты дурак, стоит держаться подальше от определенных людей и определенных вещей, а не соваться прямо в гущу. — Лейтенант знает? — Угу. Они посидели молча, слушая скрип дворников по стеклу, и кроме этого звука существовал только шум дождя — все остальное заглушила стена воды. — Откровенность за откровенность, напарник, — мягко сказал Эван, и Давайз кивнула. — Когда я была ребенком, — начала она, слова давались ей нелегко, — что-то случилось со мной. Я хорошо помню место, где это происходило, там пахло пылью и лекарствами — заброшенная больница, меня схватили на улице, что-то вкололи и привезли туда уже обдолбанную, я мало что соображала. Пристегнули к операционному столу. Какой-то человек склонился надо мной, я много лет пытаюсь вспомнить его лицо, иногда я не сплю ночами, но за его головой была лампа. Он взял скальпель... — Давайз прижала ладонь к лицу, исчерченному шрамами. — Этот псих, этот садистический ублюдок... Он пытался пересадить мне лягушачью кожу. Рядом на столе стояла здоровая банка, полная лягушек, они копошились друг на друге, он брал их оттуда... Я смотрела на них и кричала, пока он резал мое лицо, снимал с меня кожу, будто чистил апельсин, и потом пришивал новую. Его так и не поймали. Многим ли она вообще говорила все это? Давайз не похожа была на человека, который готов делиться секретами, и если бы у нее был выбор — вряд ли она рассказывала бы свою историю новому напарнику. — Ты осталась жива, — произнес Эван после долгого молчания, потрясенный дикостью истории. — Я очнулась в больнице. В настоящей, работающей больнице... Он думал, по всей видимости, что избавляется от трупа, он выбросил меня в болото, как мусор. Но меня нашли раньше, чем я истекла кровью. С того дня я решила, что буду полицейской, буду ловить монстров. — Ты думаешь, посылку прислал он? Давайз не знала, кажется, куда деть руки, вынула из кармана зажигалку с черепом и чиркала колесом, глядя на взвивающийся огонек. — Каким-то образом он узнал, что я жива. Он узнал мое новое имя, узнал, где я работаю, и прислал мне живое напоминание о том, что было. Старый псих вернулся и следит за мной. Лейтенант сказал, что отправит патрульную машину ко мне домой, но ты же знаешь, чего это стоит. Они проедутся под окнами раз-другой за ночь, если он действительно захочет закончить начатое, ему это не помешает. — Но почему сейчас? — Может быть, убийца Бертрана Плэнби — это он, тот самый психопат, мой психопат. Может быть, это мой шанс достать этого сукина сына. Эван посмотрел на нее исподлобья и сказал мягко, как только мог: — Если это действительно он, по правилам ты не должна расследовать дело... — Пошел ты в жопу, Кингсли! — рявкнула она. — Нет никаких доказательств, что это один и тот же псих! Каждый раз, нацепив наручники на очередного ублюдка, я вижу его, и каждый раз знаю, что это не он. И этот раз вряд ли будет исключением. Но если случится чудо, если это действительно тот же самый... Ты же понимаешь, что я не могу никому доверить это? Скрип дворников по стеклу был невероятно раздражающим, и Давайз выключила их; на смену ритмичному звуку пришел белый шум дождя.