---
Апрель сменился маем, воздух впитывал в себя максимальное количество Солнечного тепла. Куртки и плащи были заменены ветровками и легкими кардиганами, зонты оставлялись дома. Минсок впервые за несколько месяцев сходил в парикмахерскую и чуть укоротил отросшие волосы, вернувшись к привычной длине. Университет гудел перед приближающимися выходными, студенты предвкушали отдых, а Ким в шутку поздравлял их с Днем детишек и даже раздавал некоторым конфетки. Это не могло не вызвать улыбку. Во время перерывов молодой преподаватель по привычке покупал в автомате кофе и направлялся на крышу насладиться теплом. Может, он теплил надежду встретить там Сехуна и спросить его о чем-то, но место по-прежнему оставалось пустым. А сообщения в Какао даже не отмечались как «прочитанные». На выходных Чанель обзвонил друзей и предложил съездить в Хампхён на фестиваль бабочек. Минсок отчего-то почувствовал себя ребенком в тот момент и без раздумий согласился. В последний раз он покидал Сеул несколько недель назад, когда возвращался в Сокчхо, и это была не самая увеселительная поездка. Уже сидя в электричке, Ким с неподдельной улыбкой смотрел на Чондэ и Кенсу, сидевших напротив и слушавших музыку с одних наушников. Чанель болтал почти всю дорогу до Хампхёна, не позволив хену ни послушать музыку, ни заняться проверкой тестов студентов. Но Минсок и не возражал, с превеликим удовольствием участвуя в беседе. Фестиваль превзошел все ожидания: народ пребывал до сих пор, хотя мероприятие началось еще в середине апреля. Парни с детским восторгом разглядывали бабочек и чуть ли не взвизгивали, когда те опускались им на головы или садились в раскрытые ладони. Пак без устали делал снимки, а Кенсу рассказывал что-то Чену о некоторых видах бабочек. Конечно, тот с огромным усилием делал вид, что слушает. В один момент компания из трех девушек попросила Чанеля сфотографировать их, но парень так сильно замялся, что действовать пришлось Минсоку. Именно тогда он вспомнил о Чжехи, которой нужно было позвонить в ближайшие несколько дней. — И чего ты так трухнул? — Чондэ все не унимался, подначивая Пака даже вечером за ужином в семейном ресторанчике. — Они же не автограф попросили. — Ой, угомонись уже, ловелас, — Минсок сделал глоток воды, закончив с едой. — От тебя инициативы тоже не заметилось. — Я был занят важными делами, — Чен сверкнул глазами в сторону хена, намекая, что никого вокруг себя, кроме Кенсу, не замечал. Чанель предпочитал не отвечать, словно ему становилось не комфортно при обсуждении посторонних девушек. До смотрел на него с особенным интересом, пока два Кима устроили словесную перепалку в защиту и оправдание друга. — Кажется, кто-то влюбился, да? — Тихо спросил Кенсу. И Пак так резко вздернул голову, что без слов все стало ясно. Его взгляд забегал из стороны в сторону, но он все еще продолжал жевать. — Я хотел вам рассказать, но позже, — наконец выдал Чанель. — Можете пока не задавать вопросы? — Расслабься, все нормально, — сидевший по левую руку Чен хлопнул друга по плечу. — Расскажешь, как захочешь. Минсок не смог подавить улыбку, лицезрея данную ситуацию. Ему вовсе не хотелось давить на друга и силком вытягивать информацию. Чанель никогда особой влюбчивостью не отличался, нравилась ему всего одна девчонка в средней школе. Он подарил ей цветы, а она отлупила его ими и сказала, что с таким лопоухим встречаться никогда не станет. Благодаря ей Пак несколько последующих лет стеснялся своих ушей и прятал их за отросшими волосами. Сейчас, уже в сознательном возрасте, он мог не бояться получить цветами по лицу, да и его физиологическая особенность заставляла девчонок умиляться. То, что Чанель влюбился в кого-то, радовало друзей не меньше него самого, даже несмотря на то, что он не торопился рассказать все подробности. Минсоку нравилось наблюдать счастливые лица парней, это всегда успокаивало его. — Хен, а как там у вас с Сехуном? — Решил испортить весь настрой Чондэ. Иногда Минсок жалел о том, что почти все рассказывает этому парню, у которого язык без костей. Но и обвинять того он не мог. — Никак, я не видел его с начала прошлой недели, — молодой человек пожал плечами. — Понял. Остаток вечера четверо друзей провели в городе, разгуливая по незнакомым местам и скупая интересные вещички. Это был самый приятный день за весь семестр, конца которому никто не желал. Пока Чанель с Чондэ пытались выловить из автомата с игрушками шапку с заячьими ушами, Кенсу тихонько спросил Минсока о предстоящей ночи. — Боишься, что проснусь не в своем герцогстве? — Рассмеялся Ким. — Вроде того. — Для меня не в новинку не спать ночью, так что и сегодня предпочту бодрствовать. До согласно покачал головой, принимая такой ответ. Он совсем не выглядел уставшим или сонным, и Ким вспомнил слова Исы о том, что у молодых Хранителей сил очень много. — Твой участник до сих пор не объявился? — Не объявился, — поджав губы, ответил Кенсу. — Я особо и не надеюсь. — Брось, куда он денется. — А ты? Все еще подозреваешь Сехуна? — Думаю, что уже нет, — Ким чувствовал себя дурачком, ему стало смешно. — Но он по-прежнему странный для меня. Хранит у себя сотнями банки с краской для волос и теннисные мячи. — Мячи? — Прыснул До. — По словам Чанеля, он никогда ничем, помимо любительского футбола, и не занимался. Зачем они ему вдруг? — Кто разберет? Я же говорил, что он странный. Чондэ вдруг завопил, выуживая из автомата желанную шапку. Он выглядел так, словно только что выиграл миллион долларов, а не прошляпил кучу денег на почти детскую вещицу. Сорвав с той этикетку, Ким подбежал к Кенсу и нацепил ему на голову выигрыш. — Мои старания окупились! — Верещал Чен. — Вы только взгляните, какой милашка! Лицо До начало покрываться красными пятнами, резко контрастировавшими с белоснежным пушком шапочки. Чондэ подергал за свисающие «концы-лапки», приводя заячьи ушки на голове в движение, и запищал еще громче. Стало непонятно, кто здесь больше выглядит, как ребенок: мальчик в шапочке или мальчик, тискающий эту шапочку. — Перестань, пожалуйста, — стыдливо попросил Кенсу, уже полностью залившись красным цветом. — Извини, но ты выглядишь действительно очень мило, — Чен прекратил, поправляя шапку. — Оставь ее себе. Этот подарок был сродни кольцу с драгоценными камнями, только милая шапка. И До принял его, не сопротивляясь. Потому что ему нравилось видеть Чондэ таким счастливым. Ночь наступила довольно скоро. Свободных крошечных хостелов в Хампхёне было полно, поэтому парни выбрали первый попавшийся и завалились в один номер, чтобы переночевать. Минсок спать не собирался, Кенсу его поддержал. И когда Чанель с Чондэ уснули, двое оставшихся вернулись на улицу, намереваясь гулять до рассвета. Ким рассказывал о своем герцогстве, замечательных Исе и Иде, противном Де Клере. Он не смог обойти стороной все ужасы, что творятся с тамошним народом. И Кенсу все это понимал. До не мог объяснить, почему стал Хранителем, но Киму это и не требовалось. Они говорили и говорили, иногда останавливаясь у лавочек с уличной едой, чтобы забить желудок. Как оказалось, Хранители не пьянеют. — Ты не первый, кто говорит мне об этом, — засмеялся Минсок. — Иса уже успел упомянуть? — До отрывал кусочек от булочки с яйцом. — Он, кстати, ни разу рядом со мной не выпивал. С Кенсу было так же легко, как с Чондэ или Чанелем, только вот, в отличие от двоих упомянутых, До понимал намного больше и беспокоился совсем иначе. Минсок думал о том, как повезет Чену, если вдруг что-то сложится. Утро выдалось пасмурным, но теплым. Под конец выходных все возвращались домой, поэтому в электричке почти все места оказались занятыми. На обратном пути парни вели себя более спокойно, и Минсоку удалось проверить взятый с собой учебный материал. Никому не хотелось возвращаться к работе и учебе, но праздники не могли длиться вечно. Следующие две недели пролетели практически незаметно, сопровождаемые промежуточной аттестацией и отличной погодой. В герцогстве на время прекратились бунты, герцог все же выделил горожанам небольшую часть продовольствия, предназначенную для военных. Ким, как и обещал, о Принце более не зарекался и продолжал выполнять свои обязанности. Он все чаще задерживался после обеда в столовой, чтобы побеседовать с Идой, и даже расстраивался, когда та не приходила вечером в его покои, загруженная делами. В один из спокойных для университета дней возле рабочего места Минсока возник профессор Ко со знакомым планшетом в руках. — Извините, профессор, мне своих пар хватает, заменить Вас не смогу, — первым начал Ким. — В этот раз обещаю надбавку к зарплате, — мужчина неуклюже почесал затылок. — Я никак не могу пропустить конференцию, выручи меня. Тяжело вздохнув, Минсок кое-как согласился (но только ради надбавки), позволяя оставить на столе необходимые материалы. Ему необходимо было подготовиться к лекции, отношения к которой он, естественно, не имел. Студенты сыпались в аудиторию, вызывая удивление молодого преподавателя: он никак не ожидал такого уровня ответственности от третьекурсников. Кто-то улыбался, завидев уже знакомую фигуру, кто-то спрашивал, почему профессор отсутствует. — Итак, думаю, вы уже поняли, что профессора Ко сегодня не будет, — Минсок поднялся с места и встал перед учительским столом. — Так что я в очередной раз заменяю его. Напоминаю, что зовут меня Ким Минсок. Спустя десять минут от начала лекции раздался стук в дверь. Молодой человек извинился за опоздание и попросился войти, получая разрешение. Вслед за ним появился парень в кепке, заставляя нутро Кима странно дернуться и вмиг стать серьезнее. — В следующий раз опаздывающие останутся за пределами аудитории, — твердым голосом произнес преподаватель, отмечая, что Сехун уже не первый раз опаздывал на пару. Ему, по большому счету, было наплевать на посещаемость группы, он бы спокойно позволил первому парнише занять свободное место. Но вот мистер О — ему поблажек давать не хотелось. И они ни разу не перекинулись взглядами за все полтора часа. По крайней мере, Минсок глаз на студента в кепке не поднимал. Это все еще было по-детски — так вот бегать друг от друга и игнорировать, но никто и не говорил, что Ким считал себя взрослым человеком. — На этом, пожалуй, все, — закончил Минсок и отпустил группу. Ребята выглядели расслабленными и довольными, неспешно покидая аудиторию и в шутку прося Кима почаще заменять профессора. Минсок ждал, пока все выйдут, чтобы закрыть аудиторию, но один студент все никак не уходил. И это напомнило случай в самом начале семестра. — Сегодня не попросишь меня отметить присутствующих? — Подойдя к преподавателю, спросил Сехун. — Я всех отметил после начала пары, — не глядя на того, ответил Ким. — Хен, извини, что не отвечал на звонки все это время. — Не страшно, — Минсок собрал со стола материалы и направился к выходу. — Думаю, тебе стоит хранить свои теннисные мячики в более безопасном месте. — Как твои ушибы? — О пошел следом. — Зажили уже давным-давно, спасибо за заботу. — Я все тебе расскажу, честное слово, но не сейчас. Не обижайся. — И не собирался даже, — заперев дверь на ключ, Ким решил сходить в учительскую. — Я думал, что это ты на меня в обиде. Сехун все еще шел позади, параллельно спрашивая «с чего вдруг?». Он не выглядел привычно спокойно, словно и правда забеспокоился. — Ну, может, я сделал что-то, чего делать не следовало, нашел то, что находить было не положено. Откуда я знаю. — Нет-нет, все не так. Просто много чего за это время накопилось, мне нужно было со всем разобраться. — Надеюсь, разобрался, — не слишком искренне улыбнувшись, Минсок коротко кивнул в знак прощания и скрылся за дверью преподавательской. Уже в кабинете, скинув бумаги на стол профессора Ко, он развалился в собственном кресле, пообещав себе больше никогда не соглашаться помогать профессору. Это только трепало ему нервы и пользы не несло никакой. В этот же день намечалась ночная смена в службе доставки, поэтому Ким планировал сидеть в университете до вечера. Он наконец-то мог заняться своей любимой колонкой в студгазете, написав о фестивале бабочек, как минимум. Минсок чувствовал себя на удивление спокойно, и времени теперь на все хватало. — Учитель Ким, можно Вас? — Под конец учебного дня в кабинет заглянул Чондэ. Минсок отвлекся от дел и сразу же вышел. Чен топтался на одном месте и кусал губы, а потом схватил друга за руку и отвел в коридор, чтобы никто не услышал. — Я пригласил Кенсу на свидание, — как на духу выдал парень. — Чего? Удивлению не было предела. Ким знал настроения двух сторон, оттого боялся ответа Кенсу не меньше самого Чондэ. — Я только что написал ему, но он еще не ответил. Я сразу к тебе пришел, чтоб успокоиться, — Чен едва ли мог нормально вдохнуть и тряс телефон в руке, не решаясь даже взглянуть на экран. — Подождем тогда? — Минсок похлопал друга по плечу, как всегда это делал в напряженные моменты. Особо долго ждать не пришлось, они даже не успели нормально разговориться, как мобильный завибрировал. Чондэ пихнул телефон другу в руки и попросил прочесть, потому как самому духу не хватало. Минсок отказывать не стал и сразу открыл диалог. Началом его было «Привет, Кенсу. Не хочешь сходить со мной сегодня куда-нибудь вечером?», от которого Ким чуть не прыснул, а следом шло «Конечно, я не против~» от До, что он и зачитал. — Прям так и ответил? — Выхватив свой мобильный, сам прочитал Чен. — О Боги! Он согласился, хен! — Да-да, я успел заметить, — чувство радости за друга наполнило почти все тело. — Уже можно вас поздравить? Заверещав на весь коридор, Чондэ почти запрыгнул другу на руки, обхватывая руками шею и повисая на ней. Это была самая искренняя реакция, но Минсок испугался, что парень вот-вот заплачет, поэтому на всякий случай легонько похлопал его по щекам, приводя в чувства. Чен успокоился через минуту, хотя это и не имело значения, потому что его визги точно слышал весь этаж. — Хен, помоги мне. — Я не мастак, ты же знаешь, — Ким поправил чужую челку. — И без меня отлично справишься. Просто не смущай Кенсу слишком сильно своим поведением, договорились? — Что мне надеть? Я ни малейшего понятия не имею, — схватившись за голову, проскулил парень. — Даже если ты в мешке из-под риса придешь, Кенсу тебя любым примет. Щелкнув друга по носу, Минсок развернул его к лестнице и подтолкнул, что подействовало. Словно в трансе, но Чен поплелся вниз, слыша за спиной «Удачи!». Позднее он обнаружит в Какао «не засасывай его с отчаянием, это ведь первое свидание», после которого расслабится. Спровадив счастливого друга, Ким вернулся в учительскую, чтобы завершить начатое. Он до последнего редактировал и видоизменял написанную статью, стараясь сделать ее максимально красивой. Но, когда закончил, члены совета уже разошлись по домам, поэтому законченный материал пришлось оставить в собственном рабочем столе. Выбравшись из университета, молодой человек решил пешком добраться до работы. Он уже успел ответить на сообщение Чондэ в духе «Можно потом позвонить тебе?» согласием, зная, что в диспетчерской снова будет тихо. Так и случилось: напарник еще не пришел, звонки пока не поступали, поэтому Ким привычно уселся за зубрежку материалов. Ему, как аспиранту, так же стоило иногда готовиться к тестам. Люди начали звонить только в начале двенадцатого, как всегда прося одно и то же. И Минсок как всегда мчался на адрес, а потом возвращался, чтобы принять очередной заказ. Чен позвонил в половину первого ночи, как-то слишком уж тихо начиная: — Я только вернулся, — Минсоку не стоило спрашивать, как все прошло, поэтому он просто выдержал деликатную паузу. — Хен, я сейчас расплачусь. — Что произошло? — Мы так чудесно провели вечер, что даже не верится. Я себя таким счастливым не чувствовал никогда, честное слово, — звучало действительно искренне. — Знаешь, он для меня раньше выглядел так, что если тронешь его пальцем, он тронет тебя топором. Но это вообще неправда, Кенсу безумно милый. — Могу только догадываться, — хмыкнул Ким, ожидая продолжения. — И я даже проводил его до дома, хотя мне пришлось потом вызывать такси, потому что метро уже не работало. Но я вообще не жалею, — Чондэ вздохнул, готовясь к чему-то важному. — Потому что прямо у подъездной дорожки он меня поцеловал. Понимаешь? Поцеловал. Сам. Прямо по-настоящему. Минсок едва сдерживал позывы смеха, но боялся обидеть чувства друга. Он смеялся не над ситуацией, а над тем, каким невинным выглядел Чен в такой момент. Этот вечно громко кричащий, активный и амбициозный парень сейчас тихонечко рассказывал о первом поцелуе, подаренном ему любимым человеком. Минсоку очень хотелось потрепать его по волосам. — Разве это не прекрасно? — Вот поэтому и хочется расплакаться, — выдохнул Чондэ. — Я становлюсь таким сентиментальным, потому что старею, да? — Совсем нет, ты просто безумно влюбленный дурачок. — Как думаешь, если я скажу Кенсу о своих чувствах, он ответит взаимностью? Потому что сегодня я ничего сказать не смог. Минсок задумался на минутку. Он прекрасно понимал, в каком положении находится До, и как сложно ему будет признаться Чену во всем. Уверенности в том, что Ким поймет положение и примет все, было не слишком-то много. Сам Минсок чужого секрета выдать не мог, но и заверять лучшего друга в чужой взаимности не собирался. Даже если Кенсу и испытывал аналогичные чувства к Чондэ, его мог остановить собственный разум. — Все возможно. Не просто же так он тебя поцеловал. — Может, это был просто знак благодарности? Или ему стало меня жаль. — Прекращай выдумывать, — остановил друга Минсок. — Не нужно слишком торопиться с решениями. — Я тоже так думаю. А то решит еще, что я маньяк какой-нибудь. — Да он уже так и решил, — прыснул Ким, улавливая звонок стационарного телефона. — Меня вызывают, поэтому я отключаюсь. А тебе бы стоило лечь спать. — Спасибо, хен. Остаток ночи прошел совершенно спокойно. Ким размышлял над беседой с другом, собирал картинку по кусочкам, старался не оправдывать ни одну из сторон. Утром, когда он возвращался домой, Кенсу написал ему смс. «Думаю, ты уже все подробности нашего свидания знаешь?» «Не все, не беспокойся. Но Чондэ был искренне взволнован и неподдельно рад» «Я тоже рад. Но не говори ему ничего, ладно? Я не буду утаивать и все расскажу сам» «Молчу» Минсоку стало немного неловко от того, что До знал повадки Чена и то, что тот все о свидании разболтает. Но и отрицать ничего не хотел, потому что был сродни брату этому непоседе. Днем в университете Ким снова вспомнил о Чжехи и все же решил написать ей, попутно извинившись. Девушка спросила, могут ли они созвониться. Тогда Минсок дождался перерыва и вышел на крышу, чтобы набрать номер девушки. — Оппа, извини, если я чем-то обидела или расстроила тебя, — после недолгой беседы выдала Чжехи. — Даже не думай извиняться, это только моя вина: я ничего не объяснил, а потом исчез почти на месяц. — Молодой человек настроил голос на нужную для таких разговоров интонацию. — В моем родном городе возникли проблемы, и я только-только разобрался с ними. Мне действительно жаль, что так вышло. — Все нормально, я могу понять, — девушка точно пыталась выдавить из себя улыбку. — Если вдруг у тебя появится время, может, сходим погулять? — Конечно, я не против, — он нагло украл ответ у Кенсу, но ничего другого придумать не смог. — Отлично, тогда напишешь мне, как будешь свободен? — Постараюсь на месяц не оттягивать, — хохотнул Ким и, попрощавшись, сбросил вызов. Эта девушка отличалась особым терпением или упорством, раз даже спустя столько времени реагировала на отмазки Минсока спокойно и звала погулять. «Никаких больше ресторанов», — подумал Ким прежде, чем спуститься с крыши и продолжить рабочий день.---
Досидевшись допоздна, как и днем ранее, Минсок вновь решил прогуляться, только в этот раз до дома. Ему безумно хотелось надышаться свежим английским воздухом, а для этого требовалось сначала пропустить через себя запыленный корейский, чтобы быстро заснуть. Небо было ясным и открывало вид на полную Луну, ярко освещавшую город. Ким не помнил, когда в последний раз обращал внимание на полнолуние, наверное, из-за часто пасмурных ночей. А вот сегодня шанс предоставился. Вытаскивая ключи от квартиры из сумки, Минсок заметил рядом со своим домом знакомый мотоцикл и даже тихонько ойкнул от неожиданности. Железную лошадку одной ногой подпирал Сехун, одетый сегодня в знакомый свитер. — Итак, — уже издалека начал Минсок. — Мне стоит спросить, что же ты забыл возле моего дома. И как вообще узнал, где я живу? — Спросил у Чанеля, — без зазрения совести ответил донсен. — Ну, я ему устрою, — пробубнил Ким. — Так зачем ты здесь? — Мы можем поговорить? — Слишком банально, попробуй в другой раз, — пройдя мимо мотоцикла, Минсок навострил лыжи к подъезду. — Хен, я хочу с тобой поговорить, это не может ждать. Сойдет? — Сехун оказался за спиной и отставать не хотел. — Что еще я должен сказать, чтобы ты остался здесь? Ким обернулся и взглянул на парня. Тот уходить не собирался однозначно. Но и к себе в квартиру его тащить желания не было. Минсок только и смог, что опустить плечи. — Ладно, давай, говори. Хотя, нет, погоди-ка. Я голодный, так что сначала мне нужно что-нибудь забросить в желудок. Ближайший круглосуточный магазинчик находился в пяти минутах ходьбы, и Ким предложил донсену оставить свой мотоцикл у подъезда и пройтись. А тот согласился. Сехун молчал до тех самых пор, пока хен не купил себе еды и не вышел довольный из магазина. Потом ему вручили булочку с бобовой начинкой, и он снова не проронил ни слова. Минсоку нравилась эта странная покладистость О, над которой впору было потешаться, но он не стал, наслаждаясь скромным ужином. После покупок ноги понесли обоих к скверу, в котором иногда вечерами посиживали пожилые люди или гуляли родители с малышами. Закончив со своей булочкой, Ким отряхнул ладони и сказал: — Все, теперь точно можешь говорить. — Я только сейчас заметил, что ты подстриг волосы, — издалека начал Сехун. — Тебе идет. — Да-да, знаю, но мы, вроде, не об этом говорить хотели. Или я что-то упустил? — Может, это и лишнее, но я правда хотел еще раз извиниться за тот случай с мячиками. Мне стоило быть более предусмотрительным. Но ты — первый гость, не считая Чанеля, в моем доме за долгое время. Вот я и растерялся немного. — Так зачем тебе столько мячей? Кенсу сказал, что ты только футболом занимаешься. — Мне просто… — О оборвал фразу. — Сложно очень объяснить. — Ох, ну да, сейчас тебе сложно объясниться, поэтому ты снова что-нибудь сотворишь с моей головой, чтобы избежать разговора, — Ким не боялся показаться резким. — На который, смею заметить, ты сам меня и вызвал. — Поэтому и прошу просто дать время и выслушать меня. Заткнись уже, хен, — юноша остановился, выпаливая. — Помолчи и дай сказать. Минсок прищурил глаза и замолчал. Кажется, все его комментарии требовалось срочно опустить. Донсен снова оказался по правую руку и уставился в небо. — Теннисом я и правда никогда не занимался. Но и мячики выкинуть не могу, потому что это подарок мамы, — на этом моменте Минсок мысленно ударил себя со всей силы, обещая не отпускать никаких неуместных шуток больше. — Не грузись только, у меня для тебя нет грустных историй. Но, знаешь, я подумал, что, раз ты рассказал мне о своей матери, я бы тоже хотел рассказать о своей. А потом мне пришла в голову идея вас с ней познакомить. Так что пойдем. И он схватил Минсока за руку и потащил к выходу из сквера. Ким не понял, что произошло только что, но спустя полминуты его осенило. — Ты с ума сошел?! Знакомиться? Сейчас? — Вспылил он, пытаясь выдернуть свою руку из чужой хватки. — О таком заранее предупреждают, я ведь в ужасном виде. Да и не поздновато ли для знакомств? Давай перенесем на другой день? Нет-нет, я правда не могу! О остановился на площадке перед входом в парк и, повернувшись к хену, невероятно тепло ему улыбнулся: — Не волнуйся ты так, она уже достаточно наслышана о тебе. — Когда ты… когда ты успел ей обо мне рассказать? — Ким не верил своим ушам. — Боги, Сехун, зачем ты говорил ей обо мне? — Хен, просто доверься мне, ладно? Пребывая в абсолютной прострации, Минсок оглядел себя с ног до головы, поправляя рубашку и зачесывая волосы пятерней назад. Он и понятия не имел, где в такое время их могла ждать мать Сехуна, но не хотел оплошать. Сделав несколько шагов вперед, туда, где кроны деревьев не загораживали вид на небо, Сехун, продолжая сжимать ладонь хена, поднял голову вверх, устремляя взгляд к полной Луне. — Здравствуй, мама, — кивнул О. — Как и говорил: Ким Минсок собственной персоной. — Погоди, что? — Возмущенно выдыхая, спросил Минсок. — Что ты только что сказал? Все это выглядело немного нелепо. Его охватила странного рода чувство, словно земля под ногами раскололась и готова была проглотить. Сехун смотрел на него абсолютно серьезно, глаза выглядели иначе в свете Луны, а ладонь была невероятно холодной. Ким понимал, что это чувство — не что иное, как страх. Человек, стоявший рядом с ним, до мурашек пугал. Пугал точно так же, как вид шельфовых облаков. Столько же пугал, сколько и завораживал. И Минсок больше ничего не смог сказать. — Все это время ты был прав, хен, — глаза Сехуна сверкнули. — Исчезнувший Лунный Принц — это я.