Уснуть в ту ночь так и не удалось, но зато удалось сосчитать несколько сотен звезд на прояснившемся после проливного дождя черном небе. Минсок все еще спасался от серьезного разговора, что мог ожидать его по ту сторону, хотя лишил себя сна не специально. Все внутри клокотало и не желало утихать после увиденного субботним вечером. Он клялся и божился Сехуну и самому себе, что не вспомнит ничегошеньки, но не тут-то было: никакой алкоголь не мог перетянуть на себя канат и стереть из памяти устрашающе-прекрасную картину.
Воскресенье умчалось вслед за субботой, не оставив после себя практически никаких воспоминаний. Не выходивший в тот день почти до самого вечера из дома Минсок успел поработать со всеми отложенными бумагами и непроверенными тестами, единожды прервавшись на небольшой перекус. Его ждала очередная ночная смена в службе доставки, разделенная на пополам с напарником. Сна не было ни в одном глазу: минуты тянулись и тянулись, а подсчет овец ради паручасовой дремы только сбивал с толку. Порой Кима переставала пугать чернота, что могла утянуть в бездну; ему просто хотелось покимарить днем, как раньше, чтобы не быть похожим на выжатый лимон после ночных смен.
Только перед самым началом смены молодой человек заглянул в галерею, где воскресными вечерами обитало особенно большое количество иностранных туристов и просто ценителей искусства. Минсок проследовал по уже заученной дорожке к знакомой крошечной картине, у которой обычно никто надолго не задерживался, и сделал снимок, чтобы больше не ловить черты лица в памяти. Ему все еще хотелось разгадать, кто этот мальчик на картинке и почему он так напоминает кого-то. Все это заняло не больше десяти минут, а одно посещение из абонемента было вычеркнуто; стоило задуматься, следовало ли идти туда за такой мелочью.
Утром понедельника, оказавшимся даже слишком солнечным, молодой преподаватель отправился за новенькими очками, желая как можно скорее придать миру и людям хоть какое-то очертание и перестать пользоваться ужасными линзами. У одного из кабинетов его встретила та самая милая девушка, что прибегала в прошлый раз что-то отдать Кенсу. Ее длинные волосы снова были собраны в хвостик, вот только в этот раз очки на аккуратном носике отсутствовали. Леди попросила немного подождать мастера, после чего удалилась на пару минут, чтобы после вернуться с планшетом и подвести расчет об оплате. Минсок не сводил с нее глаз, решая для себя, нравится ему эта птичка или он просто оказался под влиянием одного случайно брошенного вопроса. Девушка смахивала челку со лба и пыталась задвинуть сильно отросшие прядки за уши, но ничего не выходило, поэтому она только неловко поджимала губы и прятала взгляд.
— Вам очень идет челка, не убирайте ее, — внезапно подавший голос Ким заставил леди вздрогнуть. — Может, мне стоит зайти ближе к вечеру?
— Нет-нет, мастер будет с минуты на минуту, — девушка замотала головой, беззвучно извиняясь за ожидание и, возможно, пугаясь того факта, что клиент может остаться недовольным. — Я могу принести Вам чашку чая или кофе.
— Не стоит. Но если Вы позволите мне узнать Ваше имя, я буду признателен, — лицо молодого человека озарила улыбка, а взгляд упал на приколотый к форме бейджик, не дававший возможности разглядеть имя девушки без очков.
Та сразу встрепенулась, как самая настоящая пташка, понимая, в каком неловком положении находились оба. Она поклонилась и выдала как можно четче:
— Меня зовут Чжехи, рада знакомству, господин Ким.
— Господин? — Минсок разразился хохотом. — Какой еще господин? Просто Минсок, пожалуйста, иначе я провалюсь на месте от неловкости.
Чжехи приветливо улыбнулась, отчего ее глазки сузились до щелочек. От нее пахло сладкими духами, а аура вокруг, казалось, вот-вот окрасится в нежно-розовый, заставляя людей рядом умиляться.
За поверхностной беседой Минсок не заметил, как пришел мастер. Мужчина сразу отправил Чжехи заниматься своими делами, а сам пригласил Кима в кабинет, где и вручил новые очки теперь уже не в глянцевой, а в матовой черной оправе. День обещал быть прекрасным, раз начался с настолько четкой картинки перед глазами.
У ресепшена, расписываясь за посещение, Минсок заметил в списке над своим именем имя Кенсу, что ушел отсюда получасом ранее. Странно, что они не пересеклись, хотя Ким и не покидал единственного места в коридоре, болтая с помощницей мастера. Сама Чжехи возникла на горизонте уже тогда, когда молодой человек направлялся к выходу: она выходила из служебного помещения, крепко сжимая в руке телефон.
— Чжехи, — Минсок окликнул ее, даже не подумав, что скажет после, а девушка обернулась и уже замерла на месте. — Могу я написать Вам, если вдруг снова переломаю свои очки?
— Лучше бы их больше не ломать, — девушка сдерживала полусмех.
Брошенная Минсоком фраза была самой идиотской, но именно благодаря ей его список друзей в Какао пополнился новым именем. Это оказалось так просто. И заставило Кима почувствовать себя стариком.
До начала третьей пары оставалось чуть больше часа, поэтому Минсок не торопился, наслаждаясь апрельским Солнцем, изъявляя желание прогуляться от одной автобусной остановки к другой. Ему вдруг стало интересно, зачем Кенсу приезжал в салон оптики, если его линзы были готовы в прошлый раз? Интерес не давал покоя, поэтому молодой человек решил просто спросить.
«Утречка, Кенсу. Так ты сегодня снова забегал за линзами? Я видел твое имя в списке посетителей»
«А, хен, привет. Да, мне стоило взять дополнительную пару, потому что вчера вечером одна линза куда-то запропастилась», — незамедлительно пришел ответ.
«Больше не теряй их. Уже в университете?»
«Нас отпустили после первой, поэтому сегодня свободен. А ты где-то поблизости?»
Минсок осмотрелся, надеясь разглядеть знакомую макушку среди толпы людей, но это было совершенно бесполезно.
«Я на террасе в торговом центре через дорогу, если ты думаешь, что ответить», — пришло еще одно сообщение следом, заставляя Кима повернуться к высокому зданию на той стороне дороги, чей второй и третий этаж занимали кофейни и летние кафе с открытыми террасами, кое-где увитыми диким виноградом и плющом, а где-то местами застекленными.
Не боясь потерять время, Минсок направился туда, потратив на поиски парня несколько минут, потому что тот был одним из трех посетителей, занимавших самое близкое к выходу кафе. Им следовало поговорить, точнее, Киму следовало задать другу парочку вопросов, желал тот того или нет, потому что два дня были уже потеряны, а оттягивать момент более не разрешалось совестью.
— Новые очки замечательные, — после очередного поклона и приветствия До не удержался от комплимента в сторону обновки хена.
— Ожидания окупились, — Минсок улыбнулся, присаживаясь напротив.
— Встретился с Чжехи?
— Так, значит, вы знакомы?
— Она дружит с моей сокурсницей, а я просто узнал ее имя с бейджа, — парень покрутил трубочку в стакане с холодным чаем, чувствуя некую неловкость из-за неуместного вопроса со своей стороны.
— Мы даже немного поболтали, действительно та еще милашка.
Ким все не мог перестать улыбаться, глядя на друга, что готов был зардеться в любую секунду, словно сидел перед айдолом и мог только нести всякую чепуху. То ли дело было в возрасте, то ли в еще не настолько близком общении, но Минсока все это порядком веселило. Карман брюк жег телефон, напоминая о том, что это не просто утренняя встреча двух друзей, поэтому пауза длилась недолго, подтолкнув молодого преподавателя к решительным действиям.
— Слушай, Кенсу, — телефон с разблокированным экраном лег на стол, — ты знаешь этого человека? — А затем подъехал к стакану До, чтобы лучше было видно изображение.
Кенсу уставился на фотографию мальчика с картины, мгновенно придав лицу серьезное выражение и сведя брови на переносице. Именно в таком виде ему не стоило представать перед впечатлительным Чанелем, который мог упасть в обморок от страха.
— Кто это? — Пауза в долю секунды говорила о том, что парень колеблется.
— Ты мне скажи.
— Я видел эту картину в нашей галерее. Она оттуда? — Он все еще пытался улизнуть.
— Так ты знаешь? — Минсок не собирался отступать.
— Я ведь могу ошибаться, хен.
— Ошибись. Это лучше, чем молчание.
— Те статьи, что я давал тебе в последний раз, ты читал их? — Кенсу встретил отрицательный кивок в ответ. — В них бегло упоминались некие дети Лун. А это… вероятно, это последний из них.
— Вероятно? — Один неверный шаг мог все испортить, но Ким нацелился идти до конца.
— Я не могу быть уверен в этом, поэтому да, вероятно.
— Значит, это не ты?
Последовало молчание, после которого щеки Кенсу надулись и он прыснул, залившись хохотом. Только в этот раз его смешной смех не заразил собеседника, оставив на лице Кима весьма прохладное выражение с толикой непонимания. Прикрывая ладонью рот, До все пытался успокоиться, но его глаза слезились, а смех не хотел стихать.
— Я? — С очередной попыткой попробовал парень. — С чего бы мне быть им? Мы ведь даже не похожи.
— Прости, — Ким уронил голову на стол. — Просто ты так напористо запихивал в меня статьи о цикличности и сказал, что в детстве носил длинные волосы. Еще всякие вопросы про прыжки во времени и твои линзы по одной штуке. Вот я и решил, что исчезнувший Лунный Принц — это ты. Вот дурак.
— Значит, ты все-таки в цикле? — Кенсу придвинулся поближе, чтобы их точно не было слышно.
— Не удивлен, да?
— Я догадывался.
— А ты? Тоже? Раз все знаешь об этом, — в душе теплилась надежда хотя бы на то, что он не один и среди его друзей есть такой же «везунчик».
— Хен, пообещай, что никому не расскажешь, — парень снова стал серьезным.
— Могила. Но и ты молчи.
— До этого молчал, поэтому не беспокойся. Вот только… я не участник. Я — Хранитель.
И в этот самый момент глаза Минсока разрослись до размера блюдец, прямо как у персонажей аниме из девяностых. Он многого ожидал, но услышанное никак не вязалось с представлениями. Вот в чем был подвох: милый паренек из Ёнсе с хорошими оценками не просто знал о циклах, он имел виды на их участников.
— Ты ведь не всерьез? Скажи, что не всерьез.
— Еще как всерьез.
— Вот черт, Кенсу, — Минсок сжал уложенные волосы в кулаки и уставился в столешницу, — это слишком внезапно, тебе не кажется?
— Но это ведь ты начал задавать вопросы. И сам просил отвечать на них, — стакан До порядком опустел. — Только не говори никому, особенно Чондэ.
Эти слова дали молодому преподавателю выдохнуть и вновь обратить взор к другу:
— Так он все же нравится тебе?
— Я этого не отрицал. Ты не расскажешь?
— Не расскажу, успокойся. Не в моих интересах распаляться чужими секретами. Он все равно ничего не поймет, а сил на объяснения я найти не смогу. — Ким убрал телефон в карман. — Если я так и не смог набраться смелости рассказать о себе, то про тебя точно не скажу.
— Участники редко посвящают кого-то в свою тайну, ты не одинок в этом, — беспокойный тон в голосе юноши сошел на нет, но его глаза все еще не могли остановиться в одной точке, перебегая с предмета на предмет.
Ким взглянул на часы, позволяя себе еще парочку вопросов, понимая, что на большее может не рассчитывать в ближайшие несколько часов точно.
— Я все еще хочу узнать про Принца, но мне ужасно интересно, чей ты Хранитель. Только не злись на меня за любопытство.
— Ни в коем случае, — парень отмахнулся, улыбнувшись. — К тому же, ответить мне особо нечего, потому что мой участник мне еще не встретился. Подозреваю, все это из-за того самого Принца, о котором ты так хочешь узнать.
— Он как-то влияет на участников?
— Подтверждений нет, но после его исчезновения участники перестали попадать туда, куда их направляет Петля, часто застревая где-то посередине и натыкаясь совсем не на своего Хранителя. У меня нет ни дат, ни координат — ничегошеньки, я абсолютно пуст.
Кенсу сделал последний глоток и отодвинул от себя пустой стакан, размышляя над собственными словами. Ни он, ни кто-либо другой не мог знать, что случилось или случится с человеком, которого должно будет охранять. Если для Минсока отправной точкой стало двадцатипятилетие и найденная в библиотеке книга, то для человека Кенсу этой точки могло не быть вовсе. Все мешалось и путалось из-за одной персоны, потерявшейся среди нескольких миллиардов людей.
— Мне уже пора бежать, но я хочу сказать кое-что, — Ким поерзал на стуле, отваживаясь на очередную глупость, пытавшуюся вывалиться изо рта. — Раз ты не Принц, моя догадка перебирается на другого человека.
— Ты его знаешь? — Это явно заинтересовало студента.
— Мне кажется, что это Сехун.
— Хен, пожалуйста, начни уже попадать, — До снова прыснул, хоть и не так громко в этот раз. — При чем здесь наш Сехунни? Я бы, скорее, начал Чанеля подозревать, чем его.
— Не-не, погоди, я это не с потолка взял, — готовый разложить все карты, молодой человек снова уселся поудобнее. — Во-первых, он странный. Странно ведет себя, носит странную одежду, появляется из воздуха буквально каждый раз. А его волосы, ты их видел? Кто красится в рыжий сейчас? Вот именно, никто. Погоди, я должен это сказать, — Ким сделал передых, видя, как До попытался открыть рот, чтобы возразить. — Он трогал меня за лоб… В смысле, не трогал, а просто коснулся, да, но после этого я забывал, что хотел сказать или сделать. Разве это не повод для подозрений?
Кенсу привстал с места и отодвинул стул, чтобы выйти из-за стола: он явно желал покинуть заведение, в котором на них персонал начал обращать слишком пристальное внимание. Жестом поманив за собой, юноша пересек небольшую террасу, миновал мусорный бак, куда выбросил пустой стакан, поблагодарил работников и проследовал на выход. Минсок держал в голове все вышесказанное и слепо шел за другом, надеясь на приближение к разгадке хотя бы на шаг. Снова и снова ему нужно было зависеть от чьих-то ответов.
— Трогал за лоб… Не думал, что вы так быстро перешли к этому, — даже в скромном парнишке сидела издевка.
— Это единственное, что ты услышал, да?
— Прости, хен, я не нарочно, не обижайся. Глупая шутка, извини. — И парень вмиг зарделся, словно пристыженный. — Но влиять на память могут и те, кто выбрался из Черного пятна.
— Так я тоже из него выбирался, но что-то никаких способностей в себе не обнаружил, — Минсок покачал головой, спускаясь по лестнице в холл торгового центра.
— Я говорю о тех, кто пробыл в пятне более суток и не лишился рассудка. О тех, кто выбрался сам, без посторонней помощи. Не думаю, что ты — один из таких, как бы грубо это ни звучало.
— Ладно, допустим, пусть и так, ты прав, но как насчет остального?
Дневное Солнце перестало скупиться на лучи и теперь, после затяжных дождей, одаривало город своим светом в полной мере. С наступлением апреля температура воздуха начала расти, позволяя скинуть теплые вещи; временами поднимавшийся сильный ветер приносил дождевые тучи, но они чаще проносились мимо, не проронив ни капли на город. Хотя иногда и сливали всю воду на жителей, как на ушедшей неделе, к примеру.
Темп города не менялся в зависимости от погодных условий и смены сезонов, продолжая нести людей из точки в точку с безобразно быстрой скоростью. Никто друг за другом не наблюдал, не рассматривал прохожих, просто-напросто не успевая обращать на такие глупости свое внимание. Казалось, Кенсу вот-вот засосет в этот поток, и он оставит Минсока одного, наблюдать за снующими горожанами. Но тот держался совсем рядом, также не торопившийся и размышлявший над ответом. Его ноги семенили, но движения все равно оставались какими-то спокойными.
— А что с остальным? Странная одежда и внезапные появления — это вовсе не показатель. Точно так же, как и рыжие волосы. Может, ему такой цвет нравится, — До развел руками, давая понять, что аргументы ничтожные.
Теперь Киму оставалось только глубоко вдохнуть, принимая поражение. Даже здесь О Сехун имел толстенную защиту от подозрений. Но молодой человек вдруг вспомнил вид с крыши бизнес-центра, и его губы сложились в трубочку: стоило ли говорить об этом? Он все-таки обещал «забыть» увиденное. А проболтается ли Кенсу?
— Есть еще кое-что, но об этом я тебе не говорил, — Минсок зыркнул на друга, даже остановившись на месте, чтобы установить зрительный контакт и дать понять, что собирается говорить о серьезных вещах. — Адское небо. Сехун показывал его мне на той неделе.
Кенсу, кажется, призадумался, пытаясь догадаться или вспомнить, о чем шла речь. Он лупал глазами, его взгляд уехал в сторону, а мысли концентрировались.
— Ты про тот ураган в субботу вечером? — Выпалил юноша на выходе. — Шельфовые облака, да? Так о них еще за несколько дней в прогнозе погоды предупреждали. Поэтому никто тем вечером особо из домов не выходил. Я тоже отсиживался в четырех стенах.
Сомкнув веки, Минсок опустил голову и просто перестал пытаться. Вся эта затея оказалась абсолютной пустышкой, ничто не могло дать ему вразумительный ответ на весьма расплывчатый вопрос.
— Почему ты так хочешь уличить его в скрытности? — До, наконец, снова просиял улыбкой.
— Мне казалось, что я иду в правильном направлении, вот и все.
Они были уже у автобусной остановки, когда их диалог подошел к логическому завершению. Киму более не хотелось сражаться попусту, поэтому он бросил несколько дежурных фраз напоследок, поблагодарил друга и отправился в университет, наблюдая в заднее окно автобуса за тем, как До смотрел ему вслед. Теперь уже тому нечего было сказать. Возможно, стоило поболтать еще немного, чтобы разрядить обстановку, но Минсок так разозлился на себя и отчаялся, что сил на обсуждение погоды и прочей ерунды просто не осталось.
До самого перерыва между третьей и четвертой парой преподаватель размышлял над словами студента из Ёнсе: получается, прогноз погоды знал аж за несколько дней о появлении вспышки стихии. А какой-то студентишка-третьекурсник с башкой цвета ржавой проволоки запудрил ему мозг и даже не колыхнулся. Это так раздражало. Сехун словно позволял подойти к себе на расстояние согнутой в локте руки, а потом отталкивал со всей имевшейся силой подальше.
Бар тем субботним вечером кишил народом, но на улице и правда почти никого не было, о чем Ким даже не задумался, слепо следуя за донсеном и внаглую играя безумно пьяного. В бизнес-центре никто не шел им навстречу, никто не поднимался вместе с ними на лифте и не спускался на нем же вниз. За все время только пара человек в костюмах прошмыгнули из коридора в свои кабинеты. Все эти мелочи ускользнули из вида, потому что Минсок загорелся интересом, ему льстило проявленное к его персоне, пусть и не совсем трезвой, внимание.
Раздраженный, Ким по неосторожности обронил свой планшет на выходе из аудитории по окончании лекции, а потом запнулся о порожек при входе в преподавательскую. Потом закинул себе в кофе лишний кубик сахара и из-за этого обплевался, когда попробовал напиток. Послав все к черту, он выкроил свои законные десять минут и выбрался на крышу, чтобы окончательно не рехнуться от мыслей.
— Я думал, сегодня ты не придешь, — стоило только припасть к холодным перилам, как в спину вонзился знакомый голос.
— Свали отсюда, дай побыть одному, — Минсок даже не обернулся в сторону говорившего, продолжая буравить взглядом залитое солнечным светом футбольное поле.
Сехун встал с насиженного места и, убрав наушники в карман, подошел к старшему, ставя на узкую балку ограждения бумажный стаканчик с кофе, пальцем аккуратно пододвигая его к чужому плечу. Ему хотелось задать вопрос, но он решил подождать, пока сирена сама не завопит.
— Нарисовался — не сотрешь. Я же сказал свалить.
— Ну, это не твое место, так что я никуда не уйду, — студент встал рядом, так же облокотившись о перила.
— С меня хватит твоих шуточек, Сехун. Не мозоль мне глаза, будь любезен.
— Если объяснишь, о чем речь, я уйду.
— Объяснить? Тебе? Не-а, это ты мне должен объяснить. «Шельфовые облака, это то, что я сейчас чувствую», бла-бла-бла. Чушь собачья! Подстроился под долбаный прогноз погоды и обдурил мне мозги! — Минсок буквально вскипел, смахнув несчастный стакан с перил и отправив тот в полет.
— Ты ведь говорил, что не вспомнишь, — Сехун оставался спокойным, в отличие от хена.
— А ты говорил, что это твои чувства. Знаешь, в среду, кажется, обещают грозу, пошли посмотрим? Хочу увидеть, как тебя прошьет какой-нибудь молнией: вот тебе мои чувства. Заманчиво звучит?
Снова отвернувшись, Ким пытался угомонить себя, чтобы не выглядеть психичкой, хотя было уже поздновато. Сехун не собирался уходить, продолжая стоять на месте и разглядывать упавший на газон стаканчик. Где-то он это уже видел. Казалось, Минсок вот-вот скажет что-то вроде «ты же говорил, что уйдешь», но он продолжал отмалчиваться и остывать.
— Но я привел туда именно
тебя, — совсем тихо пролепетал О, надеясь, что его не отправят в полет вслед за стаканчиком.
— Я мог посмотреть на тот ужас и из окна собственной квартиры, не промокнув при этом и не потратив деньги на такси, — с этими словами Ким полез в карман, вспоминая о висевшем долге, выуживая заветные купюры и протягивая их донсену. — Твои подачки мне не нужны, спасибо за помощь в тот раз, но деньги забери.
— Ясно, я понял, — забрав бумажки, Сехун поклонился и ушел, оставляя Минсока в желанном одиночестве.
— Хах, и что я делаю вообще? — В пустоту спросил молодой человек, услышав хлопок двери и подставив лицо порыву ветра.
---
Стоило ему открыть глаза, как он сразу же подскочил и помчался в столовую, надеясь отыскать нужного человека. Распахнув двери, Мин Сок ввалился в зал и, обнаружив Ису в одном из кресел, бахнулся перед ним на колени, пряча лица в холодном камне пола и завывая:
— Я ошибся, ошибся, прости меня.
Слуги замерли на несколько секунд, не совсем понимая, почему Лорд Ким чистит своим личиком полы и распинается в извинениях перед низшим классом, пока Ида не постучала по крышке одной из кастрюль, намекая на то, что не мешало бы заняться делом вне зависимости от происходящего.
— Полно, мой Лорд, поднимитесь же скорее, что с Вами, — Хранитель подорвался с места, хватая юношу за локоть.
— Нет, я так виноват перед тобой, перед всеми вами, — он не пытался играть, слезы просто готовы были хлынуть из глаз.
— Вы ни в чем не виноваты, успокойтесь, пожалуйста.
— Я ошибся, Принца не было рядом со мной. Все это время я обманывал вас.
Усилив хватку на чужой руке, Иса дернул резче, поднимая Лорда с колен и ставя напротив себя, чтобы затем посмотреть тому в глаза и вымолвить одними губами:
— Вы сами взвалили на себя эту ношу и сами сейчас вините себя. Пора остановиться.
Мин Сок вдохнул побольше воздуха, потому что от сурового взгляда буквально сперло дыхание. Хранитель был серьезен и непоколебим, отчего совсем не хотелось спорить с мужчиной и разводить нюни. Ким утер нос, стоя уже без поддержки. Ида поднесла ему стакан теплой воды и погладила по волосам, дабы успокоить еще, кажется, не до конца проснувшегося Лорда.
— Вы и так делаете слишком много для всех нас, Милорд, — женщина легким движением поправила свой фартук. — Найдете
Вы Принца или кто-то другой — это не имеет значения. Самое главное, чтобы каждый с легкостью проживал данную ему жизнь. Всем нам приходится переживать испытания, что уж поделать. Не вините себя попусту.
— Но я…
— Мин Сок, ты не виноват, прими это, — впервые Иса позволил себе такое обращение, что не осталось без внимания его сестры, но совершенно не заметилось Кимом, который просто хотел обнять этих людей. — Впредь просто будьте осторожнее, мой Лорд, и все пойдет своим чередом.
— Пойдемте скорее, — Ида подхватила юношу под руку, хотя такой жест считался неприемлемым, — Вы все расскажете мне, пока готовится завтрак.
В своих покоях Ким позволил себе выдохнуть, чувствуя, как кожу в месте захвата Исой слегка припекло. Сменив одежды, он взглянул на Иду, что-то щебетавшую под нос, и выпалил как на духу обо всем, произошедшем за последние два дня. Мин Сок не позволял женщине вставить и слово, тараторя без остановки, чтобы ничего не упустить. Он рассказал и об облаках, и о том, что один из подозреваемых оказался Хранителем, а у второго всегда было железное алиби. Ида молча сидела рядом на постели и поглаживала ладонь Лорда, пытаясь хоть как-то успокоить молодую кровь.
— Не так-то просто найти человека, который умело скрывался столько времени, — вымолвила, наконец, она.
— После всего случившегося я не могу смотреть Исе в глаза, — Ким наблюдал движение женских теплых пальцев на своей коже.
— Многие Хранители платили своими жизнями за ошибки участников, изгонялись и даже теряли дар, поэтому Ваше поведение достойно не только похвалы, но и благодарности, — в уголках глаз женщины залегли милые морщинки. — Исе очень повезло с Вами, пусть он и не скажет об этом напрямую. Как много Хранителей живет в таких прекрасных условиях, как наши? Мы растили Вас как сына и готовы отдать свои жизни за Вашу.
— Но… вы растили не меня, другого Лорда. И он, я уверен, гораздо более благородный и самоотверженный.
Ида пододвинулась ближе, чтобы обнять юношу за плечи и прижать к себе. Коснувшись носом чужого плеча, Мин Сок замер, не смея нарушить момент. Это было самое искреннее объятие за последние, кажется, несколько лет, и, возможно, он почувствовал что-то странное, похожее на… то, как обнимала его мать. В этих руках было почти столько же силы, ласки, столько же покоя, сколько заставляли молодое сердце сжиматься.
— Вы — это Вы, мой дорогой, — голос женщины оставался совсем тихим. — Я люблю Вас, как родное дитя, и рядом с Вами не боюсь ничего.
Ида осторожно отодвинулась, ее глаза поблескивали, потому она быстро отвернулась и принялась поправлять постель. Все еще чувствуя теплый запах, Ким не мог собраться с мыслями, осознавая, что почем зря вообразил себя героем, способным вернуть Принца, которого никто ранее вернуть не мог. Ему ведь действительно не говорили ранее о том, что существует какая-то вероятность, или что он избран для поисков, но червоточина образовалась внутри, решая за самого Мин Сока все действия.
— Мне очень стыдно, я так глуп.
— Все мы ошибаемся однажды, это и учит нас, — женщина была почти у дверей. — Скорее спускайтесь завтракать, мой Лорд, иначе все остынет.
В столовой молодого человека ждал только тот самый завтрак и никто более. Зал пустовал, лишь маленький сын одной из поварих пробежал мимо, пока Мин Сок кушал, низко при этом поклонившись и исчезнув за приоткрытыми дверьми, ведущими в кухню. Стоило одной из тарелок опустеть, рядом возникла Ида, улыбаясь и забирая посуду, ничего не говоря. Даже не доев, Ким вывалился из-за стола и прямой наводкой отправился в приемную к герцогу, желая поговорить хотя бы с ним.
В замке его никто не ждал, оттого стража напряглась и преградила путь пришедшему Лорду. Потребовалось немного терпения и навыки журналиста, чтобы объясниться перед не особо образованными мужчинами, что он здесь по важному делу.
— Если пришли без Принца, лучше уходите, — молодой господин даже не посмотрел в его сторону, впрочем, как и всегда, продолжая заниматься писательством.
— Я хотел поговорить об этом, — Мин Сок не посмел приблизиться, оставаясь у двери с опущенной головой. — Позвольте мне извиниться. Это моя ошибка, но никакого Принца…
— Довольно, — герцог вскинул руку. — Не сотрясайте воздух, ступайте.
— Но, Ваше Сиятельство…
— Лорд Ким, Вам следует быть благодарным уже за то, что Ваш благородный слуга лишился только одного пальца. Вы так смело говорили о Принце, а теперь пытаетесь что-то отрицать. Прежде чем хвалиться, подумайте, действительно ли обладаете тем, чем хвалитесь. Ступайте.
Чувствуя тяжелое дыхание стоявшего рядом охранника, Мин Сок решил более не спорить и удалился. Самым противным было то, что все в замке словно сговорились и не желали послушать оступившегося Лорда. Возле конюшни Иса беседовал с конюхом и, увидев приближающегося Кима, отправил мужчину работать.
— Ида рассказала мне о До Кенсу, — Хранитель будто хотел рассмеяться. — Вам стоило упомянуть его раньше, мой Лорд.
— Я же не знал, что вы все друг друга знаете даже «сквозь время».
— Так уж у нас заведено, кто-то сетует, а кому-то это очень идет на пользу.
— А что думаешь насчет его участника? Он может быть мертв?
— Это вряд ли возможно, потому что Хранители, чей участник скончался, обычно слепнут или начинают стареть.
— Стареть? — Мин Сок не совсем понимал смысл сказанного.
— Да, после потери того, кого мы оберегаем, наши годы начинают убегать быстрее человеческих.
Лорд вдруг вспомнил Аю, что выглядела прекрасно даже с седыми волосами и дряблой кожей, исчерченной морщинами. Та потеряла своего участника много лет назад и, видимо, лишилась многих лет.
— Значит, Ая…
— Она младше меня, но сейчас выглядит как иссушенная старушка, потому что ей теперь далеко за восемьдесят. Если бы не тихая деревушка и свежий воздух, ее бы давно уже не стало, — Иса помотал головой, словно сожалея о чем-то. — А Кенсу и зряч, и молод, у него все впереди.
— Он действительно переживает об этом, потому что до сих пор не получил ни одного знака.
Мужчина промолчал в ответ, давая понять, что помочь ничем не сможет, как бы ни хотел. «Остается только ждать», — твердил весь его вид, не предлагая никакой гарантии, но вселяя надежду. Мин Сок взглянул на все еще обмотанную кисть Хранителя, ощущая при этом ужасный стыд и жалость. В последнее время его жизнь наполнилась чередой нескончаемых ошибок, каждая из которых становилась все крупнее и доставляла все больше проблем. Он не просил такой жизни, а потому не знал, как справиться с брошенной на его плечи ношей.
---
— И кто такая эта Чжехи? — Чондэ не сползал с шеи Минсока всю дорогу от остановки до университета.
Так уж получилось, что трое друзей оказались в одно время в одном месте; Минсоку следовало появиться в учебном заведении пораньше, но он банально проспал, а потом банально пропустил свой автобус, поэтому теперь у него оставалось всего несколько минут на то, чтобы забежать в свой кабинет за журналом и посмотреть список пар на сегодняшний день.
— У вас свидание? — Уткнувшийся в телефон Чанель не выглядел особо заинтересованным, но он должен был спросить.
— Это просто девушка из оптики, что такого, — Ким всеми силами отпихивал прилипшего Чена, но тот закрепился намертво, желая высосать из друга душу и информацию.
— Почему мне о ней рассказал Кенсу? Когда вы успели так спеться?
— Мы не спелись, угомони свои гормоны, ради всего святого, — очередная попытка с треском провалилась. — Переписка с едва знакомой девушкой в течение нескольких дней ни о чем не говорит.
— Ну так своди ее на свидание, балбес! — Чондэ раскинул руки в стороны, чтобы возмутиться, тут же давая свободу хену. — По словам До, она красавица, да еще и скромница, а ты пирожки тут валяешь.
— Ладно, приглашу я ее, тогда ты успокоишься?
— Я успокоюсь только тогда, когда женю тебя.
Закативший глаза преподаватель ускорил шаг и, махнув друзьям, вскоре перешел на бег, заметив, как стремительно двигались к главному входу толпы студентов. Стоило ли звать Чжехи на ужин или прогулку? Она была милым собеседником и никогда не навязывалась, поддерживала разговор без натяжки, но это не гарантировало хорошую беседу в реальной жизни. «Что ж, не попробуешь, — не узнаешь», — подстрекнул себя Ким, влетая в учительскую.
Как ни странно, девушка из оптики с превеликим удовольствием согласилась сходить на ужин в маленький ресторанчик, работавший круглосуточно. Это было успехом? Для двадцатипятилетнего парня — однозначно нет, но для двадцатипятилетнего Минсока — однозначно да. Молодой человек нервничал так, словно девушка пригласила его знакомиться с родителями или, хуже того, он позвал ее замуж. Ким, внешне спокойный, внутри бушевал и трясся, не зная, в чем идти и стоит ли принести с собой какой-то подарок.
— Просто купи ей цветы, они все их любят, — Чондэ наблюдал за мечущимся из угла в угол другом. — Ким Минсок, тебе двадцать пять, а не пятнадцать, чего ты мечешься?
— Последний раз я звал девушку на свидание три года назад. И то свидание было провальным, так что ни о чем не спрашивай меня.
После законченного рабочего дня, долгих метаний и поисков Минсок выбрал самый простой путь: засунул руку в шкаф и вытащил первую попавшуюся вешалку. Точно также вышло с выбором подарка: в один из тех самых автоматов рядом с метро, которые выдавали букеты с живыми цветами и маленькие коробочки с незамысловатыми сувенирами, он сунул купюру и, не глядя, ткнул в дисплей, получив на выходе скромный букетик из каких-то незнакомых бледно-розовых цветов.
Чжехи опоздала на пять с небольшим минут, ни на что не сославшись и просто извинившись. Девушка выглядела очаровательно, но, в то же время, несколько скованно, отчего уже успокоившийся Минсок мог только улыбнуться. Они беседовали о чем-то, пока ждали свой ужин, Чжехи смеялась, прикрывая лицо ладонью, и постоянно откидывала назад распущенные волосы, словно пытаясь привлечь внимание. Киму это не показалось чем-то странным, хотя он предпочел бы, чтобы его собеседница успокоилась и не прикасалась к своей идеальной укладке.
Самым большим испытанием для молодого человека стала трапеза. Он еще никогда так не напрягался, ужиная с кем-то. Прежде забавная и милая Чжехи вдруг превратилась в выходца из высшего общества: она замолчала и, не отклоняя спину ни на миллиметр от прямого положения, начала подносить каждую вилку ко рту, а затем, прожевав маленький кусочек еды, откладывала вилку и промакивала губы салфеткой. Этот ритуал повторялся и повторялся. Минсок только тогда заметил, что девушка сидела на краю стула, упираясь в пол носочками, а не всей ступней; такую уловку обычно проделывали те, кто хотел, чтобы ноги в сидячем положении казались более худыми. После первого блюда Ким уже думал выдохнуть с облегчением, но через некоторое время принесли второе. Стоило ли говорить о том, как Чжехи подцепляла палочками чуть ли не каждую крошку, чтобы отправить в рот, вместо того, чтобы просто наклониться к тарелке для большего удобства? Она молчала и даже не улыбалась, а когда Минсок о чем-то спрашивал, кивала, не издавая ни звука.
Что-то необъяснимое поднялось внутри молодого человека после созерцания этих действий: конечно, девушки старались кушать более аккуратно в компании малознакомых парней, но здесь эта аккуратность перерастала в манерность.
— Я отлучусь на минутку, — вернув губам улыбку, Чжехи прихватила свою сумочку и удалилась в сторону уборной.
«Самое тяжелое испытание в моей жизни», — все, о чем успел подумать Минсок, когда его телефон заурчал. В тот миг Ким готов был молиться, чтобы это был профессор Ко, которому приспичило вызвать аспиранта в университет, или напарник, решивший скинуть ночную смену. Но это оказался всего лишь Чондэ, оставшийся у друга в квартире, пока тот был на свидании.
— Слушай, может, я не вовремя…
— Ты вовремя, друг, очень вовремя, — оглядевшись для пущей безопасности, Минсок прикрыл рот и динамик, чтобы тише добавить: — Спаси меня, умоляю.
— … но тебе тут весточка из Сокчхо* пришла. По всей видимости, твой жилец перестал платить за квартиру.
— Что? Но он ничего не говорил мне об этом, — Ким поднялся с места, чтобы выйти на улицу. — Погоди, там квитанция?
— Она самая. Написано, что если никто не оплатит коммунальные услуги до начала следующей недели, они обрубят и газ, и свет, — Чен что-то жевал. — А что у тебя-то случилось? Чжехи так плоха? Или ты снова облажался?
— Никуда не уходи, я скоро буду.
— И не собирался, у меня тут еда.
Минсок положил трубку и почти запрыгал от радости: никогда еще жизненные проблемы так не радовали. Теперь можно было беспрепятственно сбежать с ужасного свидания. Чжехи уже сидела на своем месте, продолжая откидывать волосы и украдкой поглядывать в маленькое складное зеркальце.
— Извини, так неловко получается, — молодой человек замотал головой, уже доставая бумажник. — Мой друг в пьяном угаре, мне срочно надо забрать его из полицейского участка.
Вытаращив глазки, девушка хотела что-то сказать, но Минсок положил на стол несколько купюр и, еще раз извинившись, вылетел из ресторана на бешеной скорости, сразу направляясь к остановке и даже не оборачиваясь. Так быстро от девушек он еще не убегал, и это точно не было успехом.
Чондэ ел свой чачжанмен и запивал пивом, развалившись на диване. Он даже не приподнялся, чтобы встретить хозяина квартиры, продолжая с сочным звуком всасывать в себя лапшу. Отыскав на столе квитанцию, о которой говорил друг, Минсок упал рядом и прихлебнул из жестяной банки, не спрашивая разрешения.
— Она съела всю еду? — С набитым ртом спросил Чен.
— Меня чуть не стошнило от созерцания ее манерного употребления пищи, — выставив мизинчик, выдал гнусавым голосом Ким. — Я думал, что состарюсь, пока она доедала свою птенцовую порцию.
— Мне нужны подробности, — парень так сотрясался и булькал от смеха, что, казалось, лапша вот-вот полезен из его носа наружу.
Сосредоточившись, Минсок вчитался в пришедшее ему письмо, где говорилось о порядочном долге, накопленном аж за два ушедших месяца. Странным было то, что жилец, снимавший квартиру в Сокчхо, не звонил уже порядочное количество времени. Он не говорил, что собирается съезжать и не просил вернуть залог, а теперь, оказывается, перестал оплачивать коммунальные услуги.
— Думаешь, с тем парнем что-то случилось?
— Не знаю, но теперь он должен мне все рассказать.
