---
Уже довольно долго Минсок не приводил кого-то на крышу, но в этот раз Чанель прилип к нему и говорил без остановки, проскальзывая на площадку. Учитель и не был против, только попросил чуть сбавить громкость и не так сильно размахивать длинными руками. Сегодняшним видом стало футбольное поле кампуса, где бегали студенты со всех курсов, поделившиеся на три большие группы и по очереди занимавшие поле на небольшой период времени. Кто-то тратил перерыв, обедая на трибуне, а кто-то носился по искусственному газону с мячом. В свое студенчество Минсок тоже не отказывал себе в удовольствии поноситься в конце учебного дня, когда Солнце уже не припекало и бегать было даже приятно. Он и сейчас бы спустился вниз, чтобы присоединиться к одной из команд и забить пару-тройку голов. Стоявший рядом Чанель даже замолк на какое-то время, наблюдая за игрой. Он не был спортсменом, но всегда с удовольствием смотрел игры, поэтому частенько таскал с собой Минсока и Чондэ на дворовые баскетбольные и футбольные матчи. Чен так же не являлся приверженцем спорта, но из-за своего знойного характера на спор мог вклиниться в одну из противоборствующих команд и даже принести свою долю пользы. Это всегда забавляло Минсока и позволяло остудить пыл друга на раз-два. — Вы, значит, подружились? — Чанель жевал батончик мюсли, не отрывая взгляда от игры. — С кем? Палец парня указал на одного из толпы маленьких носящихся человечков на поле. Без очков Ким мало что мог разглядеть, поэтому выудил те из кармана и, надев, еще раз взглянул туда, куда указывал Пак. Там, сверкая своей рыжей головой, бегал студент третьего курса, передающий пас, по всей видимости, своему одногруппнику. В душе не понимая, почему Чану так интересны их отношения, Минсок закатил глаза: — Конечно, нет. А вот вы, я посмотрю, неплохо ладите. — Ага, он классный, — Чанель был прост как пять копеек. — Странноватый немного, но очень добрый. Вы с ним в чем-то похожи, вот я и подумал, что найдете общий язык. — Ты нас не знакомил, — не снимая очков, выдал учитель. — И мы совершенно не похожи. — Я мог бы устроить вам встречу, чтобы вы пообщались поближе. — Совсем кукушка съехала? Еще свиданий со странными студентами мне не хватало. Лучше организуй что-нибудь для Чондэ с Кенсу, они оценят. — Чтобы посмотреть, кто быстрее из них меня прикончит? Воздержусь, хен, — кажется у парня даже пропал аппетит, потому что он сразу перестал жевать. Звонок, оповестивший о начале занятий, заставил парней на поле приостановить игру и направиться к корпусу. Кто-то пустился галопом, теряя по дороге вываливающиеся из раскрытой сумки учебники, а кто-то шествовал спокойным шагом, болтая с друзьями. Сехун, зачесывая пальцами свои короткие рыжие волосы, что взмокли от пота, чуть назад, обмахивался тетрадью и разговаривал с тем парнем, которому передавал мяч несколькими минутами ранее. Он не закатил рукава рубашки и не расстегнул хотя бы пару пуговиц, мучаясь от духоты. Словно все его тело было испещрено шрамами или еще чем похуже, и он все это старался скрыть от глаз окружающих. В такие моменты Минсок очень хотел спросить его об этом, но одергивал свое любопытство. Хватило уже того, что молодой преподаватель перестал следить за ходом игры сразу после того, как надел очки, наблюдая только за одним человеком на поле. — Хен, давай поужинаем сегодня вечером? — А повод какой? — Да никакой, конец недели просто, — Чанель пожал плечами. — У меня ночная смена, — на лестнице, куда ступил Ким с крыши, было прохладно. — Дневные смены закончились с началом семестра? — Вроде того, я даже рад в какой-то степени. — Мы же не будем напиваться, соглашайся, — Пак состроил максимально миловидное личико, подгоняя друга к решению. — Ладно, ладно, не отстанешь же. На кафедре Минсока ждал сюрприз в виде Чондэ, крутящегося на учительском стуле. Вчера этот парень верещал как потерпевший, знатно негодуя, а сегодня надулся как мышь на крупу и построил образ самого обиженного в мире. «Я верил тебе, а ты даже не позвонил, чтобы сказать, что не придешь», — крутились в голове слова Чена. Молодой преподаватель проиграл уже сто сценариев с извинениями, но нарушил тишину снова не он. — Ты такая заноза в заднице, Ким Минсок, — стараясь особо не шуметь, заявил Чондэ. — Я все еще обижен, а ты даже не пытался извиниться. Какого хрена я терплю тебя столько лет? — Потому что ты любишь меня, — хмыкнув, ответил Ким, приблизившись к своему рабочему месту. — Я правда собирался найти тебя и попросить прощения лично, а не по телефону. — Не заливай. — Хей, я серьезно, — почти сев на колени друга, Минсок оперся о подлокотники кресла и уставился в глаза напротив. — Прости, что не пришел. Там была Ён, которая, между прочим, обязалась предупредить, что я не приду, а у меня от нее несварение. И эти бумажки сами себя не разобрали бы. Просто поверь мне, я не пришел не из вредности, Чондэ. Извиняться ему приходилось нечасто, потому что друзья давно перешли стадию обид на все подряд, но если такое и случалось, то Минсок предпочитал приносить извинения с глазу на глаз, при встрече, чтобы видеть лицо человека и понимать, в каком положении находится. Обычно он умел подбирать правильные слова, которые не звучали слишком резко, хотя иногда все выходило из-под контроля и даже могло перерасти в драку. Благо, драться никто из них не умел. Так и сейчас, когда Ким искренне просил прощения, не пытаясь скрыть свою вину за кучей дел, он смотрел на друга, не старавшегося спрятать взгляд, что приносило облегчение. — Ты и правда ужасен, хен, — Чондэ вздохнул, принимая извинения. — Иногда мне хочется побить тебя. — Я готов, начинай, — раскинув руки, Минсок выпятил грудь, закрыл глаза и сморщил нос. — Раньше мог сказать, что тебе Ён не нравится? — А то ты не знал, да? — Кто тебе нравится тогда? Дай мне побыть Купидоном, хен, я не хочу, чтобы ты помер в одиночестве. — Я пока не собираюсь умирать, если что, — так и не дождавшись ударов, учитель расслабился. — И никто мне не нравится. — Но ты не молодеешь! — Мне кажется, или ты слишком уж быстро разрушил свой образ обиженки? Чондэ вскочил со стула и треснул друга ногой по коленке. Казалось, он с минуты на минуту откроет в себе дар к самой высокой ноте и возжелает продемонстрировать это, но тот только вскипал изнутри, помня, где они находятся. — Ну и черт с тобой, сиди один. Твой характер никто не вынесет. Глядя вслед уходящему донсену, Минсок только и мог, что согласно покачать головой и потереть ушибленную ногу, понимая, сколько сложностей приносит окружающим его людям. Сердце наполнялось тоской, неприятно давившей на грудную клетку, и от этого возникало желание все изменить. Поджав губы, Ким уселся в свое кресло и стянул очки, ненавидя и прощая себя в тысячный раз. Как бы он ни старался, удерживать людей не получалось: те бежали сразу же, стоило ему чуть приоткрыть свое сердце. А те, кто с давних времен был рядом, все чаще напоминали о том, что пришла пора повзрослеть и обуздать свои эмоции. Профессор Ко в университете в этот день не появился, отчего хотелось и радоваться, и волноваться, но Ким предпочел первое и на всех парах вылетел за ворота учебного заведения сразу же после окончания учебно-рабочего дня. Быть может, мужчина отсыпался или уехал в другой корпус. Кто его знает, он заявлял о себе только тогда, когда требовалось что-то сделать. В кафе-баре, выбранном Чанелем для спокойных посиделок, и правда было очень мало людей, которые вели себя довольно спокойно и не голосили, как это обычно случалось в подобных заведениях вечерами. Сам Пак уже нажевывал какие-то хрустящие штуки, похожие на чипсы, и смотрел в сторону выхода, дожидаясь своих друзей. Минсок проскользнул мимо стойки и присоседился рядом с Чаном, что с порога начал рассказывать про выигрыш одной из команд дневной игры в футбол. Иногда этот парень уходил в себя и мог молчать неделями, но потом дамбу прорывало, и его было просто не заткнуть. Сейчас горлышко раскрученной бутылки угодило прямо на последнее, так что Ким раскинулся на мягком диванчике и настроился на хороший вечер. Кенсу пришел третьим, вновь десять раз поздоровавшись и извинившись за опоздание, хотя точное время встречи даже не оговаривалось. Его одежда была все так же аккуратна и источала легкий аромат мужского парфюма. Не знай Минсок этого парнишку, он бы обязательно спросил, что тот забыл в таком месте: ему следовало направиться прямиком в какой-нибудь ресторан. Не то чтобы Ким был неряхой, нет, но даже он, будучи преподавателем и знатным чистюлей, не застегивал манжеты на рукавах и не затягивал галстук под самое горло. — Надеюсь, Чондэ-хен не слишком обиделся на меня за то, что я не пришел посмотреть его проект, — До прокашлялся, ему явно требовалось выпить воды. — Чего? — Вскинув брови, Минсок придвинулся ближе. — Так тебя вчера тоже не было? — Да, я случайно уронил телефон в метро, когда ехал из университета, а потом искал его так долго, что приходить уже не имело смысла. — Нашел хоть? — Найти-то нашел, но на нем целого места нет, — парень не выглядел огорченным, будто так все и должно быть. — Мне так стыдно, я ведь мог позвонить хену из автомата или написать сегодня. Черт. Но через секунду Кенсу поник, осознавая свою ошибку. Минсок понимал его, потому как находился в аналогичной ситуации. Он так же понимал и Чондэ, который оказался брошенным сразу двумя друзьями в весьма важный для него день. Это угнетало. — Все нормально, ты же не специально жонглировал своим телефоном, чтоб не приходить, — а вот услышать такое от Пака было внезапностью для обоих. — Да что опять? Почему вы всегда так смотрите на меня? — Ты всегда возникаешь в нужный момент, — До рассмеялся, и этот звук напомнил Киму частое нажатие клавиши «до» на пианино, потому и он не смог удержаться от смеха. — Хен, так как там твой проект для первокурсников? Тот, что про цикличность. Вопрос в какой-то мере застал Минсока врасплох, потому что донсен словно и не решался спросить, но горел нездоровым интересом. — Я в процессе, твои статьи помогли очень, — сделать вид более расслабленным. — Да и литература по философии пригодилась. Думаю, я справлюсь. — Если что, можешь… обратиться за помощью, ну, ты понимаешь. Он не совсем понял, потому что до этого Кенсу не мог и двух слов выдавить, ссылаясь на многогранность темы времени. А сейчас неловко хмыкал и потирал уши, говоря о том, что сможет помочь при случае. Ким старался не придавать этому значения, объясняя ситуацию излишней взволнованностью парнишки. Дверь кафе приоткрылась, впуская двух посетителей. Чондэ пришел с сумкой, что было ему не свойственно, а от вида рядом идущего парня Минсоку захотелось по-тихому сползти на пол и утечь из заведения на веки вечные. — Вечерние пробки — это катастрофа, — скинув сумку, Чен упал на диванчик, взглянув на самого старшего и сразу указывая в сторону своего спутника: — Ты сказал, что от Ён тебя тошнит, поэтому я привел Сехуна. Привет. Ладонь встретилась с лицом Минсока и не покидала своего положения какое-то время. Ему было стыдно и неловко до кучи, а еще ужасно хотелось пожать Чондэ руку за преподнесенную в прекрасной форме месть. Хорошо, что внимание того сразу переключилось на Кенсу, которому, похоже, и оправдываться не пришлось, потому что он был прощен автоматом. Минсок почувствовал, как его челюсть стукнулась о столешницу, падая. Все в этом вечере находилось на своих местах, ничего перекладывать и менять не нужно было: никто не выбирал место посадки, но, казалось, именно так каждый и должен быть расположен за этим небольшим столиком, заставленным закусками и алкоголем. Парни не прекращали беседу ни на секунду, из одной темы выхватывая другую, и так все дальше и дальше. Даже Сехун, ранее никогда не зависавший в этой компании, становился прекрасным собеседником и крайне редко бросал взгляды в сторону Минсока, не желая создавать неловкие ситуации. Чондэ, разочарованный прошлым вечером, перенес, как оказалось, презентацию проекта на нынешний вечер и, полный всепоглощающего счастья, без умолку рассказывал о процессе создания и защите. Его это вдохновляло, а вдохновение, смешанное с едой, передавалось каждому за столом. Минсоку нравились такие времена, когда он переставал быть главным героем беседы и начинал — зрителем, способным только кивать головой и улыбаться, разделяя чей-то восторг. Внутри все разглаживалось, все обиды рассасывались, волнение исчезало, а люди становились слишком близкими. Сколько бы это ни продолжалось, Ким оставался благодарным своим друзьям, ведущим его с собой и прощающим каждую шероховатость характера. Время убегало слишком быстро, а слова еще не были растрачены. Чанель и Кенсу вели спор на какую-то заумную тему, отчего Минсок мог только улыбнуться, надеясь, что оба не слишком пьяны. За вечер он еще дважды или трижды извинился перед Чондэ, хотя тот уже давно простил горе-друга. Все, что тому требовалось, — увидеть химию между своим неумолимо стареющим хеном и хоть кем-нибудь. В этот раз роль «кого-нибудь» исполнял Сехун, и Ким уже представил, как будет извиняться за своего донсена-Купидона-в-отставке. — Ты не слишком пьян, чтобы идти на работу? — Аккуратно поинтересовался Кенсу, заметив собиравшегося уходить Минсока. — Я не слишком пьян, — снисходительная улыбка сама заползла на лицо. — Вам тоже следует оставаться не слишком пьяными. — Так не пойдет, — протест из уст Чондэ звучал как детский каприз. — Сегодня мы будем пить до посинения, а потом начнем названивать в доставку и просить привезти нам еду и минералку. — Я переключу вас на других доставщиков, не волнуйся. Начавшийся гогот не позволил заметить, что Сехун тоже уже собрался, накинув свою куртку на плечи, и стоял рядом. Секундой позже взгляды непонимания обратились к его персоне. — Я должен поработать с отчетом, напиваться мне никак нельзя, — парень неловко покачал головой, словно извиняясь, хотя в его глазах не было ни капли раскаяния. — Что ж, давайте отпустим их, — заговорщический тон Чена жутко выводил Минсока, но он промолчал. — Спасибо, что пришли. Уличный воздух обдавал лица выходящих из бара ночной прохладой. С наступлением темного времени суток количество людей едва ли уменьшалось, но здесь, вдали от центра, никто не шумел и не шаркал ногами по асфальту, машины не гудели и звуки музыки не доносились со всех сторон. Город наполнялся особым очарованием, нагонявшим неопределенную тоску, поэтому Минсок готов был просто постоять здесь, чтобы впитать хоть немного чужих разговоров и искусственного света от фонарей. Он не собирался искать тему для беседы со своим спутником, но она и не требовалась: улицы все придумывали сами, сталкивая подвыпивших и трезвых людей плечами, чтобы они неловко улыбались, извиняясь, и отвлекались на несколько секунд от собеседников. Автобусы уже не ходили, а для такси стояла слишком хорошая погода, поэтому, извинившись перед донсеном, Ким отправился пешком по тротуару в сторону места работы, планируя дойти минут за двадцать. Но О не собирался принимать извинения, потому что и сам намеревался проветрить голову после длительных посиделок, тут же проследовав за ним. Они все еще молчали, глядя по сторонам и вдыхая запыленный воздух. «Было бы неплохо, если бы пошел дождь», — крутилось в чьих-то мыслях, пока кто-то другой желал сухой погоды еще некоторое время. — Я совсем не ожидал, что ты согласишься прийти и посидеть с нами, — внезапно для себя выпалил Минсок уже почти у самого дома донсена. — Не обращай внимания на выходки Чондэ. — Вам не следует беспокоиться об этом, я все понимаю, — речь Сехуна переполнялась мягким звучанием слов. — Вечер прошел отлично, так что я даже рад, что согласился пойти. — Ты можешь, в конце-то концов, просто называть меня хеном? Или это не переступаемый барьер для тебя? — Конечно, нет, — после легкой заминки едва слышно было добавлено: — Я понял, хен. Махнув рукой, Минсок пожелал парню доброй ночи и отправился по своим делам, замечая, как действовала даже небольшая доза алкоголя на его разум и поступки: в любой другой ситуации он бы уже сто раз закатил глаза, но сейчас нутро оставалось спокойным. Этот ребенок казался не таким и простым, хотя за его черствым выражением лица скрывалось много всего, о чем следовало и не следовало знать никому, включая любопытного Кима. Излишки гордости, периодически вываливавшиеся из общего котла, не позволяли идти на поводу у эмоций и в какой-то степени отрезвляли. В диспетчерской, какое удивление, никого снова не было, а телефон мигал оранжевым огоньком, оповещая о поступивших заказах, переведенных на автоответчик. В преддверии выходных люди изрядно напивались и частенько звонили по первым попавшимся номерам, желая заказать хоть что-нибудь откуда-нибудь, будь то бутылка воды, мармеладные мишки или собеседник на ближайший час. Ночь всегда была сложным временем, особенно для выпивших и пытавшихся заснуть, потому Минсок мог по двадцать минут выслушивать чьи-то насущные проблемы и пытаться перевести звонок на службу поддержки. Не получилось еще ни разу, но он правда старался, в итоге сам раздавая слова утешения. Грозившийся названивать Чондэ не позвонил на самом деле ни разу, по всей видимости, остановленный парнями. Он только скинул пару сообщений в духе: «Я так безбобразно пьян» и «Мы с Кнсу в одной комнатеее», — после которых, очевидно, вырубился. Минсок хотел прямо там, за столом в баре, выпалить все как на духу о том, что владеет землями в Англии и носит клевые лосины, но счастливые лица друзей не позволяли испортить вечер неудачной шуткой. Как бы те все это восприняли? Можно было бы рассказать обо всем после первой странной ночи, не утаивать подробностей ночной жизни, но без весомых доказательств все это смахнуло бы на нелепость или, еще хуже, желание привлечь внимание к своей персоне. Все-таки, они были уже не в том возрасте, когда легко веришь в такого рода новости от близких людей. Ким мог поискать кого-нибудь с похожей ситуацией, но на поиски ушло бы так много времени и сил, ведь никаких зацепок не имелось: каждый встречный не носил с собой табличку «А я живу две жизни». Ни участники, ни Хранители не выделялись из толпы, желая найти себе компанию или поделиться с кем-то сложной ситуацией. К тому же, реакция на изображение в книге указывала только на одно: Лорда Кима собственной персоной никто, кроме Минсока, видеть в естественном обличье не мог. Неизвестно, почему, но факт оставался фактом. По-прежнему, самым странным оставался только Сехун. Ни на один вопрос он не отвечал, словно выжидая. Этот парень знал и о цикле, и об участниках, и даже о Принцах; едва ли он мог быть Хранителем, но должен был знать многое. Возможно, Иса не упоминал еще кого-то, помимо трех главных персонажей теперь уже не просто сказочки на ночь: существовал ли кто-то, знающий о каждом шаге участников? Эта мысль не давала покоя. Все еще не решаясь отвечать на сообщения Чондэ, Минсок выносил себе приговор, казня и помилуя одномоментно. Тот ничего бы не понял с похмелья и, скорее всего, позвонил бы, а разговор с полу-трезвым человеком — не самое веселое занятие после довольно долгой ночной смены. Телефон был отложен на край стола до самого конца рабочих часов. Тот, кто пожелал дождя, чтобы сбить пыль с дороги, явно остался в выигрыше, потому что стоило рассветному Солнцу вспыхнуть розовым лучом на горизонте, как тучи в тот же миг затянули все небо и облили землю холодным дождем. Естественно, ни зонта, ни плаща у Минсока не было, но он и не стал огорчаться, утешаясь уже тем, что за ночь не было пролито ни одной капли на его голову. Послушав немного шорох воды об асфальт через маленькое окно, Ким прикрыл его створку, накинул рюкзак на плечо и, погасив свет, вышел к парадной двери, готовясь промокнуть до нитки. Под козырьком у входа стоял человек, держа над головой черный зонт и еще один — в соседней руке. — Доброго утра, — заметив движение двери, поприветствовал Сехун. — Я должен спросить, почему ты здесь, или это уже лишнее? — Усталость не дала даже удивиться. — Дождь же, а ты без зонта, — идентичный черный зонт был протянут в руки Кима. — Знаешь, мне все же хочется спросить, с чего ты взял, что на моем рабочем месте не могло быть зонта, но я устал, поэтому просто спасибо. Раскрыв зонтик, Минсок вяло кивнул и шлепнул по луже, сразу чувствуя, как кроссовок засосал в себя порцию воды. Глаза слипались, погода давила и усыпляла, впереди был целый выходной день. Рядом шел высокий рыжий парень своей вальяжной походкой, в любой момент готовый предложить помощь в чем угодно. — Может, ты Хранитель? — Ким не удержался, ожидая всплеска эмоций, хотя мог просто спросить, как идут дела с отчетом. — Хен, мы ведь уже говорили об этом, нет? — Но ты не отвечаешь. Поэтому я буду спрашивать и спрашивать, и спрашивать. — Это не имеет значения, — тот только сжал губы в полоску, в очередной раз ускользая от ответа. — Расскажи мне, настырный О Сехун, почему ты прячешься? — Минсока забавляло его выражение лица. Дернувшись, как от удара током, парень преградил старшему путь, хватая того за руку, в которой был зонт, и пережимая ее ниже запястья. Глядя прямо в глаза напротив, Сехун принял на себя необычайно холодный образ, как тогда, у дверей собственной квартиры. Его длинные пальцы без промедлений легонько ухватились за выбившуюся прядочку черных волос Минсока, а губы двигались слишком медленно: — Настырный здесь только ты, хен. Услышав это, Ким сделал шаг назад, чтобы подхватить падающий зонт. Он не улавливал сути происходящего, потому что хотел спать, но в этот раз после чужой руки в волосах бодрости не чувствовал. Прядь так и осталась висеть на лбу. Ким даже вздохнул с облегчением: Сехун ничего с ним не сделал. — Твои кроссовки промокли, — палец О указал на чужую обувь. — Наплевать, не последняя пара. Сделав вдох, Минсок хотел было сказать что-то, но только растерянно глянул по сторонам, продолжая идти. Его мысль потерялась в одной из луж на асфальте. О чем он только что спросил? О проекте Сехуна, кажется? Нет-нет, только хотел спросить, но точно еще не спрашивал. О чем-то, что не имеет значения? А что не имеет значения? Черт, в его рту плавал вопрос, который язык не хотел выталкивать наружу. Словно сложное словечко, застрявшее в подсознании именно тогда, когда оно требовалось больше всего. — Если хочешь, могу дать тебе свою обувь. И накормить завтраком, — Сехун смотрел вперед. — Не хочу, — неосознанно дерзнул Минсок. — Я не хочу ни завтракать, ни ужинать в твоей компании. И обувь твоя мне не нужна. Если ты еще не понял, то давай-ка повторю: Сехун, ты можешь засунуть свою заботу себе в одно место, потому что я в ней не нуждался, не нуждаюсь и не буду нуждаться. Чертыхнувшись, Ким чуть ускоренным темпом направился к автобусной остановке. В последний момент поняв, что держит в руке не свой зонт, он сложил тот и, вернувшись, отдал его хозяину, не глядя в глаза. Волосы начали намокать, как и одежда, и рюкзак за спиной. Но вот чувство собственной никому не нужной гордости промокнуть не могло. Даже если он и выглядел как последний дурак, все в те минуты казалось верным. Минсок понял, что снова попался под руку, в прямом смысле. И эта игра была совершенно не честной. Вибрация телефона оповестила о пришедшем смс. «Я позвоню, ладно?» — от Чондэ. И не успел Ким ответить, как раздался звонок. Этому парню никогда не требовалось разрешение, он сам себе разрешал. — Какие планы на выходные? — Прямо с порога, сонным голосом. — Вернуться домой, помыться и поесть, — Минсок не пытался быть оригинальным, чувствуя, как промокшая рубашка начала липнуть к свободному от лямки рюкзака плечу. — Мы набухались вчера, но давайте сегодня выберемся куда-нибудь? — Для начала я залью в себя пару чашечек кофе, а там посмотрим. Чондэ не ответил, словно продумывая, стоит ли говорить то, что вертелось в голове, Минсок это чувствовал, поэтому не торопил. — Мы спали с Кенсу, — как-то разочарованно выдал донсен. — Всю ночь? — Да, в одной кровати, — очередная пауза. — Я должен радоваться, да? Но мне почему-то так хреново, хен. Это не то, чего я хотел. — А чего ты хотел? — Автобус остановился, выпуская на улицу пассажиров и запуская желавших спрятаться от дождя. — Нет, в смысле, это даже больше, чем я хотел, — друг ужасно нервничал, снижая громкость голоса и ускоряя темп. — Я как будто… не достоин всего этого, понимаешь? Он безумно милый и все такое, а я лезу к нему постоянно. Ему ведь это точно не нравится. А тут еще и спать со мной пьяным пришлось… — Вы были пьяными всей компанией, Чондэ, — кое-как выудив проездную карточку, Минсок приложил ее к валидатору и, услышав писк, прошел в салон автобуса, выбирая одиночное сидение. — И если бы ты был ему неприятен, он бы ушел домой или улегся где-нибудь на полу. Вам следует поговорить, если уж все в твоей голове наперекосяк. — А что я ему скажу, по-твоему? Он и так знает, что нравится мне, — нотки в голосе сменили тональность в обратную сторону. — Даже когда лез к нему целоваться, не чувствовал ничего подобного. Это как будто… — Более интимно? — Точно, да, интимно. Даже слишком. Ненавижу это состояние неопределенности. Дождевые капли, сталкиваясь со стеклами автобуса, скатывались по косой линии, оставляя мокрые следы и соединяясь с соседними каплями, исчезая где-то вне поля видимости. Образы людей и машин оставались размытыми, немногие в такое раннее время шли или ехали куда-то, тем более, в свой заслуженный выходной. — Я там попросил Сехуна принести тебе зонтик, если с утра дождь начнется, потому что ты свой у меня оставил, — Чондэ не звучал беспокойно, скорее, заинтересованно. — Он принес? — Не принес, — соврал Минсок, обвиняя себя в глупом поведении перед донсеном. — И не надо было его просить. Вообще ни о чем не проси его, ладно? — Вы опять повздорили? — Мы не вздорили еще ни разу, но я не хочу быть в долгу перед ним, — приложив ладонь к холодному стеклу, Ким наблюдал, как оно запотевает по контуру пальцев. — Да он и сообщение-то не читал, наверное. Я так рано написал, все спят в это время, — выдохнув, Чондэ то ли повернулся набок, то ли поднялся с места, судя по звукам. — Как только заправишься кофе, напиши мне. Чанель еще спит, Кенсу ушел, а мне скучно. — Ладно, отключаюсь. На остановке, где вышел Минсок, лужи уже подсыхали, значит, дождь начал свой путь отсюда. Голова была напрочь мокрая, слипшиеся в сосульки волосы пришлось заколоть лежавшей в кармане штанов заколкой, чтобы не щекотали лицо. Шаркая ногами по асфальту, Ким собирал себя в кучку, осознавая прошедший разговор. Его не так сильно беспокоил этот проклятый зонт, как отношения двух людей, им связанных. Они оба беспокоились о Минсоке и оба старались казаться ненавязчивыми. Даже спустя столько времени Ким удивлялся проявляемой заботе каждый раз как в первый, считая, что не особо и заслужил: Чондэ не обязан был помнить о забытой вещи, а Сехун — подрываться ни свет ни заря, чтобы принести зонтик, по сути, незнакомому хену. Но еще больше мыслей утекало в сторону брошенной Ченом фразы «Ненавижу это состояние неопределенности». Сколько конкретно неопределенности существовало в его отношениях с Кенсу? Один поцелуй? Одно объятие? Одно прикосновение к волосам? Может, одна ночь в постели без прикосновений вообще? Это более интимно, да. Минсок не мог представить кого-то в своей постели, помимо себя самого. Последний раз он спал рядом с матерью около шести лет назад, когда она попросила остаться с ней на ночь. Но и это было не в его постели. Он не знал, каково это — находиться так долго и так близко рядом с человеком, который вызывает у тебя чертово состояние неопределенности. Даже слишком интимно. Ни один поцелуй с языком не сравнится с этим. Быть может, Минсоку стоило попробовать себя в роли заботливого парня, чтобы наконец почувствовать, каково открывать глаза и видеть не просто пустую стену и тумбочку с пищащим будильником на ней. Его друг был ужасно влюблен, но это только украшало. Ввалившись в квартиру, Ким набрал сообщение Чондэ, прося того скинуть ему номер Сехуна. Вместе с номером прилетели и смайлики с ехидными улыбочками, на которые не стоило обращать внимание. Минсок должен был извиниться перед О за свою выходку. Но сначала — пара чашечек кофе на голодный желудок.Part 7. А я живу две жизни
14 февраля 2019 г. в 19:55
— Он проявляет нездоровый интерес к моей персоне, — Мин Сок перевернул очередную страницу, даже не пытаясь прочесть написанное на ней.
Невероятных размеров зал для приема гостей в обычное время пустовал и собирал в себе весь холод замка, становясь настоящей морозилкой. Здешнее убранство отличалось особой роскошью: полы были начищены, а в воздухе витал приятный аромат ладана и розового масла. За узким длинным столом, стоящим в центре зала, восседали всего двое, а рядом периодически возникали лакеи и служанки, интересовавшиеся, все ли в порядке. Такое внимание немного утомляло, но Мин Сок уже успел привыкнуть и просто качал головой, когда к нему обращался кто-то из прислуги.
Беседа длилась достаточно долго, но ни граф, ни герцог не изъявляли желания увидеть при себе виконта Кима, поэтому весь день отводился в личное пользование. Иса выглядел весьма бодро, с удовольствием рассказывая о прошлом правителе, которого упоминала Ая. Тот умер самой нелепой смертью, прибитый лошадью, которая покинула свое стойло и брыкалась во дворе в то самое время, когда герцог изволил совершить прогулку. Кобылица явно не узнала своего хозяина и, встав на дыбы, угодила копытом аккурат ему в лоб, тут же отправляя в нокаут. Сердце у мужчины было слабое, вот и окочурился на месте. Мин Сок бы посмеялся, если б не было так грустно и даже обидно в какой-то степени.
Внезапно брошенный вопрос о «юноше, что коснулся Вашей головы тогда» вернул мысли Кима к прошедшему дню, когда он отказался ужинать с Сехуном, но все же съел принесенный им предзавтраковый перекус. После утренней встречи они больше не сталкивались, и предложение поесть кануло в Лету. Чондэ орал как потерпевший за то, что единственный лучший друг не пришел на встречу, да еще и трубку не брал, отмазавшись делами. Мин Сок вспоминал об этом с теплой улыбкой, хотя в тот самый момент хотелось сунуть в рот вопилки кляп. Это не имело никакого отношения к Сехуну, но назойливо втиснулось между воспоминаниями.
— Возможно, Вы действительно интересны ему, не находите? — Иса перебирал все возможные варианты, лишь бы прийти хоть к какому-то выводу.
— Меня это пугает немного.
— Он не такой как все. Вероятно, знает, кем Вы являетесь, но не сторонится, — за своей улыбкой мужчина пытался спрятать прямой вопрос.
— Я не стану лезть на рожон, чтобы докопаться до истины, извольте, — Мин Сок отмахнулся. — Захочет — сам все расскажет.
Образ равнодушия не шел рядом с огнем интереса в глазах, но Ким действительно не собирался настаивать на выяснении правды у странного студента. Он и сам не понимал, почему бегает и играет из себя недотрогу, но ему будто хотелось позлить донсена, чтобы тот выпалил все как на духу в порыве злости. На спокойную беседу с чашечкой чая никто не рассчитывал.
Книга, покоившаяся на коленях, все еще была открыта, но Лорд не собирался вчитываться в текст, прекрасно зная, что правды для себя не найдет. Каждый новый источник вселял в него надежды, но оказывался укрытым пеленой тумана, путающего дорогу к истине. Уходя все дальше и дальше от сути, Ким не получал ответов даже от Хранителей, сомневаясь теперь в каждом слове.
— Правду знает только один человек, — в этот раз Иса опустил все загадки. — Каждый участник задавался множеством вопросов и стремился узнать ответы, но Вы превзошли их, Милорд. Сколько бы мы ни беседовали, каждый раз я слышу от Вас что-то новое.
— Значит, есть смысл беседовать только с Принцем? — Закрыв фолиант, Мин Сок отложил его в сторону. — Где ж его искать?
И вновь молчание. На свои прямые до ужаса вопросы Лорд получал пустой ответ: об участниках, о кольце, о Принце. «Ищите ответы сами», — сияло на лбу Хранителя крупным шрифтом. Выплеснуть на кого-нибудь свое негодование хотелось безмерно, но винить во всей этой ситуации было некого. Вроде, Мин Сок всегда верил в сказки и думал о волшебстве и магии как о чем-то недосягаемом; а теперь вот — и волшебство, и сказка, только совершенно взрослые и непонятные, от которых голова кругом.
Постучавшийся и вбежавший молоденький парнишка из прислуги извинился, параллельно пытаясь отдышаться, и сообщил о скором приеме в главном зале герцогства. Лорд отпустил юнца, понимая, что весь вечер вновь проведет в компании вредного графа Де Клер, его не менее вредной женушки и огромного количества служащих, которым герцог вновь будет рассказывать о делах государственных. Все это порядком утомляло человека, прежде не связанного с управлением чем-либо, помимо группки взбалмошных студентов. Но Мин Сок как-то быстро свыкся, принимая свое положение как подарок судьбы, а не как обременение. Носить сюркотту и шоссы*, есть свежее мясо и пить выдержанное вино, спать в собственной опочивальне — безусловно, лучше, чем, скрючившись от холода и боли, побираться и выть на погосте вместе со старыми бродячими псами. Иногда, под влиянием здешней моды, Мин Соку хотелось явиться в университет в лосинах, но он быстро передумывал.
— Не скучаете по «здешнему» Лорду? — Привстав с места, Ким расправил одежды и взглянул на Ису, ожидая честного ответа.
— Я не могу скучать по тому, кто сейчас рядом со мной.
— Ты же понимаешь, о чем я.
Мужчина не кивнул ни в одну сторону, но его губы растянулись в уже привычной печальной улыбке, от которой Мин Соку стало не по себе, словно он отнял у Хранителя самое дорогое, что тот когда-либо имел в своей жизни. Лучше было не задавать этот вопрос, но теперь молодой человек знал, что засосавшая в себя две жизни петля беспощадна.
— Знаешь, — Мин Сок остановился, чувствуя на себе пристальный взгляд Исы, — я найду его. Я собираюсь найти Принца, если от этого завит жизнь стольких людей.
Хранитель впервые за долгое время рассмеялся, хлопая себя по животу и даже чуть закашливаясь. В его смехе не было злости или упрека в глупости; это был самый искренний и добрый смех, позволивший Лорду почувствовать себя ребенком, стремившимся защитить всю семью от подкроватного монстра.
— Что ж, Милорд, я абсолютно точно не стану препятствовать Вам, — тяжелая ладонь легла на плечо Кима, вселяя пущую уверенность в своих словах.
Примечания:
* Сюркотта и шоссы - верхнее платье плотного покроя и мужские колготки