Сквозь бутылочное стекло

Непричастность и чувство собственной значимости. Когда-то Снейп мечтал о первом и сходил с ума от переизбытка второго. С тех самых пор, как он принял на себя вину за смерть Лили, и до самого дня последней битвы он жалел о том, что пошёл на поводу у собственных амбиций и примкнул к Волдеморту. Жалел о стремлении выслужиться, быть оценённым по достоинству, когда рассказывал о пророчестве. Что значила благосклонность Повелителя по сравнению с десятилетиями внутренних мук и терзаний, по сравнению с кровью на его руках? Он хотел бы отмыться, очиститься, не иметь отношения к ужасу, на который он обрекал своими навыками, знаниями, службой у двух кукловодов. И, оглядываясь, он не желал роли двойного агента. Не хотел переданных знаний о хоркуруксах, необходимости убивать, лгать, спасать, директорствовать в период пожирательского пира. Он не хотел быть самым важным источником информации для Ордена. Он не хотел быть человеком, так много сделавшим для победы, даже несмотря на то, что не изменил бы ни дня из своей прошедшей жизни. И вот, пожалуйста. Если чего-то сильно хотеть, желание исполняется. Снейп стоял у окна в гостиной, сминая в кулаке свежую газету. Люциус после завтрака ушёл в Зимний сад, извинившись неотложными делами, но не забыл упомянуть о новостях. — Как приятно осознавать, что до застоя нашему обществу ещё далеко. О степени удалённости он не распространялся, зато газета была заботливо открыта на нужной, совершенно не титульной странице. Покушение на министра магии. Благодаря своевременному содействию законопослушных граждан, пожелавших остаться неизвестными, преступников удалось задержать. Ведётся расследование... Пожалуй, даже больше чувства вины и избыточной ответственности, Снейп ненавидел собственную неосведомлённость. Вариантов, кто организовал покушение, было немного. А раз их поймали, то и на Поттера скоро выйдут. Интересно, кто доберётся до него первым? Малфой или авроры? Он столько сил потратил на поиск решения, израсходовал все запасы надежды, которые ещё болтались по закромам. Хотя бы раз в жизни судьба должна ему улыбнуться. Хоть раз. За окном, пересекая лужайку в направлении ворот, шли двое. Высокий и низкий, тонкий и толстый. Они смотрелись бы комично, порождая смешные ассоциации, но Снейпу было не весело. Одного из них он узнал. Сколько лет прошло... — Я собираюсь в Лондон. Люциус материализовался за спиной совершенно беззвучно. — Полагаю, моё участие больше не требуется? — Нет, не требуется, — Снейп обернулся и прислонился плечом к оконной раме. Ему бы впору злиться, кричать, негодовать, но внутри было неожиданно пусто. Гулкий стук сердца и глухая мучительная обида. — Спасибо, что помог. Без тебя это заняло бы значительно больше времени. — Пустяки. Для чего ещё нужны друзья? А теперь, извини, меня вызывают в аврорат. — Хотят узнать о твоей причастности к покушению? — Мерлин упаси, разве я гожусь на что-то подобное? Я и Люмос не наколдую! — Как ненаблюдательно с моей стороны. А Шеппард Пип наколдует? Как у него дела? Люциус замер в шаге от дверей. — Отлично. Знаешь, просто отлично. Приходил обсудить покупку нового дома. — Да ты настоящий благодетель. — Не без этого, — тихо рассмеявшись, Люциус не по возрасту легко повернулся на каблуках и в несколько шагов оказался перед Снейпом, заглядывая ему в глаза с неподдельным весельем. — А что, ты тоже хочешь дом? — Я хочу понять, как меня угораздило в юности связаться с такой изворотливой и беспринципной гнидой, как ты, Люциус. — Как и всех прочих, полагаю. Хотя ты был достаточно жалок, чтобы смотреть мне в рот чаще других. Такой юный, забитый, дикий и жаждущий внимания. Было забавно наблюдать, как ты краснеешь и в панике пытаешься найти ответ на любой мой вопрос. Кто твои родители, Северус? На что ты готов ради общения со мной, Северус? Ты влюблён в меня, Севе..? И пружина терпения лопнула, высвобождаясь ударом кулака по холёной, гладковыбритой роже. Отлетев на несколько шагов, Малфой широко разинул рот и подвигал пальцами челюсть, как бы возвращая её на место. Снейп готов был ударить ещё раз, и ещё, чтобы стереть высокомерную улыбочку, но, услышав смех, замер на расстоянии вытянутой руки. — Я уж думал, ты последнюю гордость растерял, — вытащив белоснежный платок, Люциус промокнул кровоточащий уголок губ. — Надо помочь Поттеру, надо перерыть всё на свете, но помочь ему... Ты своей одержимостью начал мне кое-кого напоминать. Высокого такого, с плоским профилем. Но понятно, зачем ему Поттер сдался, а вот тебе — не особо. Смена темы сбивала. Кровь пульсировала в висках, подталкивая выпустить пар. Снейп почти ненавидел Люциуса за сказанное, потому что это было правдой. В детстве он был явно очарован старшекурсником: богатым, умным, красивым. Но именно потому и считал другом, что был уверен во взаимном уважении. И теперь такое пренебрежение. Неужели это истинное отношение? — Прекрати, — Люциус больше не улыбался. — Не смотри на меня, как на Сириуса Блэка в школьные годы. Тебя надо было встряхнуть, хоть как-то расшевелить. И нет, чтобы поблагодарить... — Поблагодарить?! — Северус даже задохнулся от возмущения. — Именно! Малфой сделал шаг к Снейпу и ткнул его пальцем в грудь. — За то, что прячешься под моей крышей, пользуешься моей библиотекой, что заставил меня пойти на огромный риск, вытряхивая информацию из старых крыс. Запрещённую, я не постесняюсь заметить! И это в положении, когда мне нельзя даже палочку в руки взять! А теперь ещё этот щенок. Ты хоть понимаешь, как я рисковал, приказав не убивать его, а сдать? Чтобы тебе, грёбаному экспериментатору, дать шанс воплотить задуманное, а не искать его до тех пор, пока нас всех не перебьют. Я даже не знаю, что меня ждёт сейчас в аврорате! Не знаю, как я буду оправдываться. — Не драматизируй, — Снейп раздражённо фыркнул, однако желание бить морду поутихло. — Всё ты прекрасно знаешь. — Действительно. Неожиданно он обхватил лицо Снейпа ладонями, очень нежными, словно они не знали никогда физического труда, и прохладными. Или это просто щёки Снейпа горели. — Не ищи во мне врага. Но и не жди, что я смогу ещё чем-то тебе помочь. Я и так зашёл слишком далеко. Серые, холодные глаза смотрели внимательно, с участием, и это успокаивало, делало почву под ногами более твёрдой. Жар недавних слов тлел, как угли, всё ещё причиняя боль, но уже затухающую. — Я не верю, что ты сделал это из чистого альтруизма. Просто решил прикрыть задницу с двух сторон. — Было бы странно... — Люциус хмыкнул, его ладони соскользнули с лица и легли на плечи, крепко их сжав. — Я верю в тебя, Северус, но не верю в аврорат. В то, что тебе действительно дадут возможность что-то изменить. Стоит тебе произнести имя Волдеморта, и они убьют Поттера, а потом сожгут тело и развеют пепел с мыса Семи Сестёр. Пауза, за которой ожидалось продолжение Малфоевской речи, затянулась. Люциус продолжал смотреть, сжимать плечи, и молчать, то ли не находя слов, то ли не решаясь их произнести. Снейп нашёлся первым. — Спасибо. За всё, сказанное и замолчанное, сделанное и не сделанное. — Лучше пожелай мне удачи, — Люциус склонился совсем близко, словно готовясь поцеловать. — И не забудь, что в случае удачи вы с Поттером будете очень мне должны. Услышав смех, Малфой поджал губы, сдерживая улыбку. — Ах да, тут тебе кое-что пришло. В его руках появился сложенный пополам пергамент с надломленной печатью. — Ты что, и корреспонденцию мою читаешь? — А что делать? — Люциус развёл руками, пятясь к дверям. — Время сейчас неспокойное, да и друг на аврорат работает. Вдруг ты всё выдумал, а тебя ко мне подослали? Проверку устроили? — Ты бредишь! — крикнул Снейп удаляющемуся белобрысому затылку. — Потому и жив! — донеслось из коридора. А в письме была короткая просьба: «Приходите, как сможете. Камин открыт. Н.Л.» И адрес дома в магическом лондонском квартале. Очень хотелось проигнорировать приглашение. Настроения для допроса, пусть и неофициального, не было. «Сэр, как же так получилось?». «Ах, Невилл, право слово, оставьте». Но, с другой стороны, поттеровский друг проводил достаточно много времени в аврорате, чтобы обладать нужной информацией. И совершенно не важно, хочет он этой информацией делиться или нет. Камин в квартире Лонгботтома находился в самом конце длинного плохо освещённого коридора. Перешагнув через низкую решётку, Снейпу пришлось преодолеть не менее десяти метров, прежде чем его взгляду открылась гостиная. И надо сказать, впечатлений за этот короткий путь он получил массу. В доме было тихо. Ничего удивительного, если Невилл пригласил его одного, однако с каждым новым шагом всё отчётливее слышались всхлипы. Приглушённые, они почти казались игрой воображения и потому тревожили. Возможно ли, что Невилл тихонько плачет в ожидании ненавистного бывшего профессора? Едва ли. Значит, Лонгботтом дожидается не в одиночестве. Посередине коридора висел календарь. Простая таблица на тридцать ячеек, часть из которых заполнена неровным, но знакомым почерком: Мр. Шеррил, Мр. Лорейн, Мр. Малфой, Северус Снейп (зачёркнуто). И он даже не понял, что его так оскорбило: обращение по имени, пусть даже в чужом календаре, или тот факт, что его вычеркнули. Сперва вписали в каждый четверг на месяц вперёд, а потом вычеркнули, словно он стал лишним, ненужным. Словно он больше не имеет никакого отношения к чему бы то ни было. При наложении на неприятные утренние размышления, на ссору с Люциусом, это дало однозначный эффект — в гостиную Снейп вошёл мрачнее тучи. К нему тут же обратились три пары глаз: Невилл со взглядом бассет-хаунда, Гермиона, застывшая в своей восковой бледности, и Лавгуд, устроившаяся на полу у стены. Именно она, вздрагивая и хлюпая носом, плакала. Снейп не думал, что существуют вещи, способные повергнуть эту девушку в слёзы. Она всему, даже во время Войны, находила разумное (по её меркам) объяснение и оправдание, чужие потери и горести её не печалили. И теперь, глядя как слёзы катятся из её глаз, Северус чувствовал панический холодок, как дыхание смерти, где-то за плечом. Что должно было произойти? — Вы читали утренние газеты? — светским тоном поинтересовалась Грейнджер. Не отрывая взгляда от Лавгуд, которая покачивалась из стороны в сторону и собирала слёзы в небольшой стеклянный фиал, Снейп прошёл вперёд и утвердительно кивнул на заданный вопрос. — Человеком, которого поймали, был Гарри. — Да, я знаю. — А есть ли хоть что-то, чего вы не знаете? — раздражённые нотки сделали голос Гермионы резким, но она приложилась к фляжке и, сделав глоток, немного обмякла. — С того момента, что вы упомянули — как раз и не знаю. Что вы пьёте? — отняв фляжку, Снейп понюхал содержимое. Успокаивающий травяной отвар. — За идиотку меня не держите. — Сколько вы выпили уже? Больше полпинты в сутки вам противопоказано. — А ещё мне противопоказано любое волнение. Верните... Снейп чувствовал себя неуместным, чужеродным в этом кругу старых друзей. Стоять посреди маленькой гостиной, как чёрный предвестник беды, было почти неловко, и Северус ретировался на стул рядом с Невиллом. Все притихли, глядя на него, ожидая чего-то. Где-то в комнате раздражающе громко тикали часы, из-за правого плеча доносились монотонные всхлипы, ударяя по натянутым нервам. Было чувство, что эти трое оплакивают уже случившееся и неизменное. В воздухе витало общее на троих горе, к которому Снейп не был причастен. Горе, которым не хотели с ним делиться, — с человеком, вычеркнутым из настенного календаря. — Хватит хлюпать носом, словно кто-то умер! — рявкнул он, даже не оборачиваясь, цепляясь за вопросительный взгляд Лонгботтома. — Оплаканная душа сможет найти путь к свету даже из самой кромешной тьмы, — замогильным голосом протянула Луна, заставляя обернуться. В её вытянутых руках, на цепочке, болтался наполовину заполненный крошечный фиал. — Давно не слышал подобной чепухи! — А слышали о праве министра в исключительных случаях созывать лишь узкий круг судебной коллегии Визенгамота и выносить приговор урезанным составом? Холодок, уступивший было раздражению, вернулся вновь, почти ласково обнимая, остужая кровь в жилах. — Они даже не позволили ему прийти в себя. Закинули врачам на чистку желудка, влили кучу зелий, от которых он едва стоял на ногах, и на допрос. А этот идиот во всём признался. Даже в убийстве тех детей из интерната. Да разве же он... Гермиона растянула губы в улыбке, которая медленно сползла, стоило ей взглянуть на лицо Снейпа. Дрожащими пальцами она закрутила фляжку и со злостью швырнула ею в Снейпа. Металлическая и тяжёлая, она врезалась в плечо и со звоном упала на пол, но Северус едва ли что-то почувствовал. Ему казалось, что тело онемело, лишилось способности что-либо ощущать, в отличие от сердца, не способного даже на удар без боли. Похоже, бывшая ученица собиралась кинуть в него чем-нибудь ещё, но покачала головой, отвернулась и прикрыла глаза ладонью. — Она осталась на ночь у Рона, как вы и советовали, — вступился Невилл. — А утром заходил Кингсли. Он и рассказал, что суд прошёл закрыто, без посторонних. Огласка в таком вопросе... — В чём ещё его обвиняли? — Не знаю, список обвинений нам не показали, — Гермиона вернула себе слово, продолжая сидеть с закрытыми глазами. — Знаю, что там были метки и множество нападений за прошедший год. Он сдал имена сквибов, с которыми работал, некоторых магов. Кингсли сказал, что в какой-то момент на допросе ему в качестве проверки приписали несчастный случай с моим коллегой, который покончил с собой. Гарри сказал, «пусть и это на мне будет». — Позёр, — Снейп не сдержался и фыркнул. — Придурок, — вторила ему Грейнджер, неожиданно солидарная. — К семи собрали Визенгамот, к половине восьмого распустили. Приговор в исполнение приведут завтра на рассвете. — Какой приговор? Гермиона открыла рот, но не издала ни звука. Невилл смотрел на подругу и жевал губу. Успокоившаяся Лавгуд подползла на четвереньках и положила Снейпу на колени закупоренный фиал со слезами. — Его поцелуют, — спокойно произнесла она и, подняв с пола фляжку, направилась к Гермионе. Жидкость во фляге бултыхалась, билась о металлические стенки, и Снейпу мерещился шум волн и сырость в воздухе, и соль на губах, и шепот собственных страхов, влекомых зовом стражей Азкабана. — Но как они поверили? — бормотал Невилл. — Неужели так просто, на слово? — Легилимента вызвали, из Бристоля. Я не знаю имени. Как быстро и без шума они управились. Ни свидетелей, ни огласки. Не нужно делать заявлений, противостоять неудовольствию и страху толпы. И самое главное — не нужно произносить имя Гарри Поттера. Завтра, по их убеждениям, уже не будет человека с таким именем, не будет и проблемы. Если кто и вспомнит о Победителе, то лишь в праздник. И будет отвечать детям и внукам на вопрос, что с ним стало: «Алкоголь, говорят. Эта отрава способна погубить лучших из нас». Картинка сложилась. Веселье вкупе с облегчением захлестнули Снейпа. Не в состоянии удержаться, он начал смеяться. Негромко, обхватив себя руками, словно прячась, он продолжал смеяться до тех пор, пока в глазах не защипало. — Может, вам это... глотнуть? — Грейнджер потрясла фляжкой. — Нет, спасибо. — А я не откажусь, — Невилл выглядел совершенно раздавленным. — Не понимаю, как это всё может происходить на самом деле. Они же не смогут заставить забыть о нём! В будущем... — Я расскажу вам о будущем, — перебил Снейп и, закинув ногу на ногу, воззрился на бывших учеников с усмешкой. — После казни, на которую никто из нас приглашён не будет, бездушное тело мистера Поттера поместят в Мунго, в отдел для душевнобольных. Или запрут в лаборатории аврората до тех пор, пока мне не удастся изобрести зелье, над которым мы с ним работали. Полагаю, неудачу мне с рук не спустят, а значит, до конца своих дней он будет выступать в качестве подопытного кролика, из которого будут тянуть кровь. — Вы ошибаетесь, — Гермиона смотрела внимательно и грустно. — Кингсли просил передать, чтобы вы явились завтра в четыре утра в аврорат. Вы на казни присутствовать будете. — Неужели? — Последнее желание не оспаривают. — И вы наденете ему на шею, — Лавгуд ткнула пальцем в фиал. — Не надену, — Снейп с отвращением смахнул с колен так называемую подвеску. — Смею надеяться, что это не понадобится. — Вы не верите? — Гермиона не казалась человеком, способным поверить в подобную ерунду. Скорее просто обиделась за подругу. — Не верю. Но смею предложить альтернативу. Насколько близкие у вас отношения с министром? — В каком смысле? — на бледных щеках мазками проступил румянец. — Он вам доверяет? — Мы вместе были в Ордене.... — Я тоже был в Ордене, — Снейп с раздражением отмахнулся и подался вперёд, пересаживаясь на самый край стула. — Вашего слова окажется достаточно, чтобы он изменил своё решение? Переубедил Визенгамот? Хотя бы отсрочил казнь? — Я не понимаю. — Есть один ритуал... Нет, вовсе не сложный, Снейп со своим опытом мог ручаться. Заклинание, которое он нашёл в книге Люциуса, обещание и обмен. Три простых этапа. Если никто не будет мешать, он и пяти минут не займёт. Гермиона, приоткрыв рот, хлопала глазами. Невилл, озадаченный и не до конца осознавший услышанное, не понимал, радоваться ему или плакать. Одна только Луна, поднявшись на ноги, обняла Снейпа за шею. Он сразу попытался её от себя отцепить, но не получилось. — Я сегодня же поговорю с Кингсли. — Гермиона встала с кресла и сделала шаг к Снейпу. — Даже не думайте! — Прорычал он, всё-таки отпихивая Лавгуд. — И в мыслях не было! Дом на Спиннерз-Энд, куда Снейп отправился дожидаться казни (не своей собственной, но не менее пугающей), оставался холодным и чужим даже несмотря на прожитые в нём годы. Что это дом отца, а не его собственный, чувствовалось во всём, а в период душевного смятения — как никогда прежде. Нет, он не успел разбаловать себя хоромами поместья Малфоев, но при угнетающей серости за окном в доме страшно не хватало света, воздуха и... Гарри. Когда Поттер приходил, он словно отпугивал призраков прошлого, ютящихся по углам и за закрытыми дверьми. И от мысли, что он больше сюда никогда не вернётся, хотелось спалить дом и уйти не оглядываясь. Потерять Гарри было страшно. И чем дольше Снейп думал об этом, тем больше убеждался, что его волнует лишь это. Потеря Гарри. Не Волдеморт, не возможное его возвращение или даже собственная смерть. Окажись этот вросший кусок души в ком-то другом — в ком угодно — разве он переживал бы, искал решение? Нет, он бы уехал — в Америку, Новую Зеландию, Норвегию. Забрал с собой Поттера и ... Нет, не забрал бы. Глупый мальчишка остался бы бороться, не задумываясь, что это уже не его война. Или только Снейп своё уже отвоевал? Двух Войн на одну жизнь более чем достаточно. В обществе бывших учеников всё казалось простым. Он делился планом действий и чувствовал себя вновь учителем, разъясняющим очевидные вещи, уверенным в своих словах, в успехе кампании. Но теперь, оставшись наедине с собственными мыслями, он ощущал жуткий, удушающий, повергающий в слабость страх. Что если он не учёл нечто важное? Что если ничего не получится, и на его глазах единственное ценное, самое главное будет уничтожено? Что если Кингсли не даст даже шанса на спасение? Каким мог быть запасной вариант? Похитить Гарри до того, как случится непоправимое? Напасть на авроров, дементоров, министра? С этим?! Вытащив из кармана проклятую бесполезную палочку, он чуть было не кинул её в камин. Вот когда ему пригодились бы связи или хотя бы деньги. Пойти к Оливандеру он не мог, каждая проданная палочка состоит на учёте, это вызвало бы ненужные, несвоевременные вопросы. Купить на чёрном рынке — кто ему продаст, зная, что он лабораторная аврорская крыса? Люциус? Он посмеется, хлопнет по плечу, но не поможет. Совершенно точно, не в этом вопросе. Да Снейп и так перед ним в долгу, куда уж больше? В собственной подвальной лаборатории, отодвинув беспалочковой магией кирпичи в кладке, он вытащил три пузырька с зельем, тем самым, экспериментальным. Остальное было давно уничтожено, включая записи. Он не знал, для чего зелье может пригодиться. Для шантажа? Или для собственного бегства после попытки саботировать казнь? Три пузырька ярко-зелёной жидкости были плохим запасным планом, но на другой не было времени. Разве что... — Надо было спорить, что вы непременно явитесь. В четыре утра Снейп стоял в безлюдном Атриуме, у фонтана. Грейнджер, нервно сминая рукав мантии, уже сидела на бортике и не мигая смотрела в сторону лифтов. — Вам удалось поговорить? Гермиона нервно мотнула головой. — Нет, у меня не получилось. Снейп с трудом удержался от желания опрокинуть её в фонтан и утопить. Прямо здесь и сейчас. — У вас было двенадцать часов, чтобы поговорить с одним единственным человеком. Неужели это так сложно? — Если этот единственный человек — министр магии, который отбыл в Португалию сразу после суда, то да — это сложно! Последний слог пламенной речи эхом отлетел от сводов. — Не нужно орать, — зашипел Снейп, придвигаясь ближе. — Да кто тут может услышать? Скульптурная композиция?! Двери одного из лифтов открылись, и в Атриум, в сопровождении двух авроров, вышел Кингсли Шеклболт. Гермиона, воскликнув, кинулась к нему, но Снейп перехватил её за локоть. — Дайте мне вашу палочку. — Что? — Девушка явно уже была сосредоточена на беседе с министром и не поняла просьбу. — Дайте мне вашу чёртову палочку! — Нет, не дам. Она... ай, больно! Наверное, Снейп вырвал бы её силой, если бы девушка не послушалась. К счастью, палочка отозвалась на его магию моментально. — Министр, у вас будет буквально минута? Ответ Снейп уже не слышал. К нему подошёл один из авроров и протянул портключ, сработавший на прикосновение. Через мгновение Снейп уже стоял на площадке во внутреннем дворе Азкабана. Высоко над головой серело ещё не тронутое рассветом небо. Из-за стен — сырых, чёрных и давящих своей тяжестью — доносился шум бьющихся о скалы волн. Прикрыв глаза, Северус глубоко вдохнул пропитанный солью воздух, а через мгновение он почувствовал удушающее, пробирающее насквозь отчаянье — не его собственное, но частью которого он мог бы стать, раствориться в нём и приумножить. Внутренний двор тюрьмы был небольшим, однако каждый шаг требовал усилий, отчего путь от его центра к скамьям по периметру казался долгим. Рядом со скамьями стоял деревянный стол с прозрачными пластиковыми стаканчиками. Какой-то идиотский фуршет, честное слово. Охранник, судя по серому оттенку кожи и безразличному взгляду — местный, молча протянул ему стаканчик и дёрнул подбородком вверх. Снейп принюхался. Шоколад. — Здесь не травят, мистер... Снейп выпил густую, тошнотворно-приторную жидкость и ему стало немного легче. Достаточно, чтобы почувствовать любопытство в адрес пяти авроров, подпирающих стены по периметру, и начать прислушиваться к аппарационным хлопкам. По очереди прибыло ещё несколько человек: секретарь суда, и двое вышколенных, скрипяще-аккуратных авроров. С ними был и Поттер, поддерживаемый под локти и едва держащийся на ногах. Стоило увидеть его — измождённого, в несуразных металлических кандалах на руках и ногах — и захотелось кинуться вперёд, проклясть авроров, чтобы они не прикасались к нему, и перенести куда подальше. Одним только чудом Снейп заставил себя не двигаться. А Гарри, стоило ему ощутить под ногами твёрдую землю, не озираясь, сразу поднял на него глаза. Будто знал, куда смотреть. Он что-то сказал своим охранникам, и те повели его в сторону Снейпа. Длинная цепь с грохотом волочилась по каменным плитам, и от этого звука у Северуса мурашки пошли по телу. Авроры остановились в паре шагов, удерживая Поттера, но тот дёрнул локтями, высвобождаясь, и пошёл дальше. Каждый его шаг словно смазывал окружающую действительность, лишая периферического зрения, заставляя концентрироваться на его глазах, неожиданно-глубоких морщинах вокруг губ. «Паршиво выглядишь», — почти сказал Снейп, однако уступил слово Поттеру, который уже разомкнул губы, вдохнул, но не проронил ни звука. Вместо этого Гарри подошёл вплотную и уперся лбом в костлявое плечо Снейпа. Время остановилось вместе с пропущенным ударом сердца. Снейп ждал окрика, запрета, но авроры лишь молча наблюдали. Казалось, все собравшиеся пялятся, подсматривают за чем-то очень личным, не предназначенных ни для кого, кроме них двоих. Чувствуя нарастающую неловкость и раздражение, Снейп встретился взглядом с одним из двух стоящих поблизости авроров и не выдержал. — Они смотрят, — проговорил он негромко, сжимая кулаки и прижимая руки к телу. Он не был уверен, на что они способны — оттолкнуть Поттера или обнять, что казалось и вовсе недопустимым. Вместо смущения Гарри хмыкнул. — Не ворчи, это их работа. Они хорошие ребята. — Эти хорошие ребята привели тебя на казнь. — А ты пришёл на эту казнь посмотреть, — Гарри поднял голову, он слабо улыбался. — Но это же не делает тебя плохим. — Неуместная риторика. — Сверкать эрудицией тоже не самое подходящее время, тебе не кажется? — Мне кажется, что... — Да, давай поругаемся. Прямо сейчас. Гарри больше не улыбался. Северус и не заметил, как тот отдалился, как стал ближе к аврорам, чем к нему. Это было неправильно. После очередного хлопка на площадке появился Кингсли. Он довольно быстро сориентировался — подошёл к столу, опрокинул в себя шоколад, словно стопку огневиски, и, смяв в ладони стаканчик, поманил Снейпа к себе. Выбора особого не было. — Неужели манипуляции — это единственный знакомый тебе способ получения желаемого? Он выглядел раздражённым и не готовым к вежливой дискуссии. Глаза были красными, будто Кингсли не спал больше суток, и теперь готов броситься на любого, виновного в промедлении и создающего проблемы, решать которые приходится мутным от бесконечного количества работы сознанием. Но в целом, он выглядел не как злой, а как очень уставший человек. Вот только особой тревоги за Поттера Снейп в нём разглядеть не смог. — Сперва эта клоунада с расторжением договора, но там я могу понять, рабочий момент. Но сейчас-то зачем было подсылать девчонку? У самого духу, что ли, не хватило? Мы же знакомы не один десяток лет, в конце-то концов! Казалось, что министр говорит очень громко, но на деле он неплохо себя контролировал, отчитывая и не привлекая лишнего внимания. Снейп готов был вот-вот сорваться. Он ждал появления Кингсли, чтобы услышать решение, равносильное приговору, а не дискутировать на тему, какие поступки являются правильными. Хренов моралист. — Можно подумать, ты бы принял меня с распростёртыми объятиями и прислушался! Что-то не помню твоего яростного заступничества на судах. — А кто, как ты думаешь, переубеждал судебную коллегию? — Поттер! — Вот теперь было действительно громко. Авроры, доселе безучастно стоявшие вдоль стен, обернулись. — Так вот оно что. Пытаешься покрыть свой долг? — Мерлин. Неужели это действительно то, что тебя сейчас волнует? — Нет. Одно короткое признание, и министр растерял весь свой запал, всю свою грозность и статусный вид. Он посмотрел за плечо Снейпу, и уголки его губ дёрнулись вниз. — Я могу дать тебе попытку. Только одну попытку. — Этого достаточно, — Снейп выдохнул почти с облегчением. Но только почти. — А что коллегия? — На суде, помимо меня, было четверо. И они — это уже моя забота. Гарри в курсе, что надо делать? Отрицательно покачав головой, Снейп обернулся к Поттеру, который смотрел на них с подозрительным прищуром, и жевал нижнюю губу. — Ты уверен, что получится? — спросил Кингсли прежде, чем Северус сделал хотя бы шаг. Уверен ли он? В тарабарщине из старой книги, не имеющей авторства, страницами которой прабабка Люциуса явно набивала обувь? Что может пойти не так?! — Уверен, — твёрдо, даже резко ответил Снейп и с трудом, на негнущиеся ногах пошёл к Поттеру. Казалось, что каждым новым шагом он преодолевает собственные страхи, неуверенность, пытается переломить неизбежное, и само притяжение этому противится. — Только не говори, что сейчас пытался поменяться со мной местами. Гарри смотрел исподлобья, как упёртый баран. — С какой это стати мне предлагать подобное? — Хорошо, — Гарри кивнул и, коротко глянув на аврора, стоящего в шаге за спиной, понизил голос. — Так что вы обсуждали? — Есть один вариант, — в горле моментально пересохло, и Снейп кашлянул. — Что ты знаешь о договорах с магическими существами? — Э... ну... — Гарри вытаращился и замялся, словно на уроке зельеварения. И видимо лицо Снейпа перекосилось достаточно, чтобы тот опомнился. — Это всегда проигрышный вариант. При заключении договора с духами или фейри, они исполняют желания, но потом забирают то, что нужно им, — не важно, материальное или духовное. — А про Честный обмен? — Такого не бывает, — Поттер хмыкнул, но быстро посерьёзнел. — Или бывает? Вытащив из внутреннего кармана сложенную пополам книжную страницу, он протянул её Гарри. Тот развернул листок, пробежал глазами текст и нахмурился. — Это обещание? — Да. Обещание. И просьба. И своего рода нерасторжимый контракт. — Я не всё понимаю. Это не латынь, верно? — Нет. Не важно! Латиница, а значит ты прочтёшь. Это заклинание обмена. Что-то вроде: всё счастье, которое было в твоей жизни, на услугу. Поттер вздрогнул и посмотрел на Снейпа, как на безумного. — Ты что, предлагаешь заключить мне договор с дементором? — А ты знаешь ещё кого-то, умеющего взаимодействовать с душой? Или другой способ извлечения её части? — Волдеморт знал. — Но ты — не Волдеморт! И он извлекал осколки, куски, а не одну душу, сросшуюся с другой! Гарри поднял руку и потёр лоб, сопровождая каждое своё действие звоном цепей. Он выглядел настолько растерянным и опустошённым, что Снейп почти засомневался, будет ли дементорам чем поживиться. — И как ты убедил Кингсли? — Запугал, что дементоры высосут только твою душу, не часть Волдеморта. И тогда придётся вновь столкнуться с полноценным Тёмным Лордом. — Это правда? Действительно возможно? Снейп пожал плечами, а Поттер замолчал, склонив голову и глядя себе под ноги. — Ну да, кто захочет есть гниль... — Гарри, это всего лишь разовый контракт, на одну услугу. Он потому и называется «Честный обмен», поскольку действует реверсивно прочим контрактам. Ты ставишь условие, что отдаёшь, а потом исполняется твоё желание. Ты должен попробовать! — Да, конечно. Просто... Мне сложно представить, какой будет жизнь после, когда я отдам...что там? Всё счастье своей жизни? Гарри хмыкнул и попробовал улыбнуться. — Я не знаю точно, как это работает. Я не нашёл других упоминаний этого обмена. Скорее всего, ты просто не вспомнишь, что у тебя были счастливые воспоминания. — И останется только детство в чулане и кошмары войны? — Я правда не знаю. — Тогда пообещай, что потом ты не исчезнешь. Ты останешься и расскажешь всё, что помнишь сам. Покажешь мне, что моя жизнь состояла не только из кошмара. — Да. Конечно, — боясь, что Гарри может передумать, Снейп начал суетиться. — Цепи. Надо снять этот средневековый ужас. Авроры сделали, что просят, только когда Кингсли лично отдал им приказ. — Удачи мне, — выдохнул Поттер и с заметным усилием поплёлся к центру площадки. — Удачи тебе, — вторил Снейп совсем тихо, когда Гарри не мог уже его услышать. — А это было необходимо? — Кингсли указал на сложенные у стены кандалы. — Нет. Министр хмыкнул и притих, сосредоточенно глядя на удаляющую фигуру Поттера. Со спины, если не видеть взгляда и глубоких мимических морщин, он вновь напоминал недокормленного подростка, с которым жизнь в столь юном возрасте обошлась более чем жестоко. Время летит, а мало что меняется. Даже чувство вины, которое истязало сердце Снейпа при взгляде на Гарри, за годы так никуда и не делось. А сейчас и вовсе усилилось во сто крат. Остановившись в начерченном на каменных плитах круге, Поттер сперва обернулся к Снейпу, а потом поднял взгляд выше. Просвет в колодце тюремного двора, в котором ещё недавно можно было разглядеть предрассветное небо, заволокло, как грозовыми тучами, чёрными мантиями дементоров. Хотя они скорее походили на вороньё или стервятников, жаждущих урвать кусок. Авроры, охраняющие периметр площадки, выпустили патронусов, которые, словно верные псы, уселись у их ног. Стало легче дышать. Взволнованный и сосредоточенный, Снейп даже не заметил, что почти задыхался. Довольно скоро от группы дементоров отделился один. Он медленно спускался к своей жертве, словно нарочно старался не торопиться, желая насладиться моментом предвкушения. Впрочем, Снейп сомневался, что эти существа способны на подобные чувства. Чем меньше становилось расстояние между дементором и Поттером, тем бледнее тот становился. Гарри прикрыл глаза и старался дышать, не соскользнуть в обморок. И как он будет в таком состоянии читать заклинание? Снейп дёрнулся вперёд, желая оказаться рядом и, если понадобиться, дать по роже, чтобы Гарри не отключался, но Кингсли крепко ухватил его за локоть, приказывая оставаться на месте. — Он справится, — раздалось откуда-то издалека. — Сам знаю, — сквозь зубы огрызнулся Снейп, однако хватка на его руке не ослабла. Когда между дементором и Поттером осталось не больше пары метров, Гарри открыл глаза и проговорил чётко и громко: — Pulchra commutationem! Дементор отшатнулся, как от сильного порыва ветра, и застыл. Бесконечно-долгое мгновение он смотрел на Гарри, а потом развёл руки в стороны и запрокинул голову, поднял черную пустоту капюшона к своим собратьям. Казалось, он кричит или зовёт, но не донеслось ни звука. Не меняя позы, он начал подниматься вверх, приводя в движение всех прочих дементоров. Они, словно птичья стая, начали парить по кругу, образуя воронку с удлиняющимся носиком, из которого, навстречу зовущему, начал спускаться другой дементор — немного крупнее и намного страшнее. До земли было ещё далеко, но патронусы уже растворились. Аврорам пришлось вызывать их заново, но те получились мерцающими и бледными. Дементор, внешне мало чем отличающийся от предыдущего, вызывал настоящий суеверный ужас. Сами собой рождались мысли, что он — порождение какого-то древнего зла, или просто накопил его в себе столько, что стал единственным, способным поглотить новое. Гарри, придавленный грузом новой тьмы, осел на землю, согнулся, закрыл уши руками. Он с ужасом, не мигая, смотрел перед собой, но стоило дементору приблизиться на достаточное для слышимости расстояние, как он повторил без прежнего вызова и силы, но чётко: — Pulchra commutationem. Дементор подлетел ближе, позволяя продолжить. Поттер дрожащими руками развернул листок и начал читать. Неслышно, наверняка неверно произнося слова, но это не имело значения. Единственно важным было желание и готовность к последствиям, а в этом Снейп не сомневался ни на секунду. Поттер прошёл в своей жизни через многое. Ему ли отступать теперь? Дочитав заклинание, Гарри выронил листок и поднял лицо к своему палачу. Дементор навис над своей жертвой, склонился, словно принюхиваясь, но вскоре плавно поднялся выше на несколько метров. Гарри начал смеяться, но быстро смех превратился во всхлипы, и он закрыл лицо руками. Вырвав локоть из тисков министрской хватки, Снейп кинулся вперёд. Ему было плевать, позволено это или нет. Пусть хоть одна живая душа встанет у него на пути, пусть только попробует. Упав рядом с Гарри на колени, он отцепил его руки от лица и развернул к себе, заглядывая в глаза. В первое мгновение ему показалось, что тот обращается к нему, говорит что-то, но звучащий в голове голос, мужской и неразборчивый, принадлежал кому-то другому. Кому-то, кого Снейп не узнавал. Отвлечься от него и сосредоточиться на Гарри было непросто. — Что случилось? — Не достаточно, — голос Поттера дрожал, но глаза были сухими. — Того, что у меня есть, не достаточно, чтобы... — Откуда ты знаешь? — Просто знаю. Это мысли, которые появляются в голове. Они одновременно и мои, и чужие. — Тогда пусть возьмёт у меня то, чего ему не хватает! Поттер посмотрел на дементора и отрицательно покачал головой. — Ты чужой. Ты не подходишь. — Значит, это нужно исправить! Смотреть в глаза Гарри и все ещё видеть в них надежду было мучительно до рези между рёбрами. Снейп, как никогда, чувствовал, что подвёл. Обещал и не сделал. Дал иллюзорную надежду и опять все испортил. — Мы можем заключить магический брак. Кингсли ведь имеет полномочия? Гарри рассмеялся. — Как романтично. Ты просто не оставляешь мне выбора! Но довольно быстро он снова помрачнел и покачал головой. — Не подходит? — Нет. Снейп обернулся на Кингсли — тот поднял вверх палец. Одна попытка. У них всего одна попытка. Напоминает, гад. — Значит усыновление. Гарри скривил губы и поморщился. — Нет. — О твоих желаниях сейчас речь не идёт. — Северус, это все не то. Мы должны быть частью чего-то единого, чтобы это сработало. Не любовники и не юридические родственники. Кровное и магическое родство... Я не знаю, как ещё это объяснить! — Значит, мы уходим. Лицо Поттера вытянулось. — Чего? — Уходим. Сейчас же, — Снейп поднялся на ноги и протянул руку, а другую сунул в карман в поисках палочки. Поттер движение заметил и понял правильно. — Твоя палочка была конфискована, я ею пользовался при нападении. И ты всерьёз полагаешь, что сможешь справиться с личной охраной Кингсли? И сбежать со мной через антиаппарационный барьер? Серьёзно?! Снейп не мог понять, почему Гарри злится, но говорил он резко, почти агрессивно. Глубоко вздохнув и приняв наконец руку, Поттер тяжело встал на ноги, а после отшатнулся. Внешне такой измученный, почти хрупкий, он был действительно настолько сильным внутри, что Северус почти завидовал. Снейп хотел бежать, спрятаться от дементоров, от блуждающего на периферии сознания шёпота, от удушающего страха, а Гарри не только справлялся с ним, он ещё хранил в себе часть чужой души, чужое злое намерение, с которым приходилось бороться каждую секунду. Снейп не видел никого сильнее этого готового к смерти человека. — Надо прекращать этот сопливый цирк, — проговорил Гарри, ни к кому конкретно не обращаясь. — В первый раз, что ли? Не всегда надежды оправдываются. Гарри храбрился, его взгляд стал решительным, а изгиб губ ровным, жестким. Он пытался расправить плечи и приготовить себя к поцелую, увы, совсем другому, чем желал для него Северус. И для себя, впрочем, тоже. А пальцы Снейпа, уже нашедшие и отвергшие лежащую в кармане палочку, сжимались вокруг трёх небольших пузырьков так крепко, что стекло грозило вот-вот лопнуть. Это может сработать. Это должно сработать! — Минуту! — Что ещё? Неужели Гарри так желал пустоты и небытия, что промедление превратилось в муку? Или он боялся очередных несбыточных надежд, от которых станет лишь больнее, и потому так торопился все завершить? — Вот уж действительно, одна попытка, — хмыкнул Снейп и, вытащив первый флакон, откупорил и выпил яркую зеленую жидкость. — Оно что, получилось? Глаза Поттера, огромные и пронзительные, смотрели с ужасом. А зелье на вкус оказалось приятным, свежим, напоминало молодую траву. Впрочем, какой ещё вкус может быть у жизни? — Ты хотя бы успел его протестировать?! Двух покойников для одной казни многовато, тебе не кажется? Но Снейп, отойдя на шаг, чтобы Поттер ненароком не помешал, влил в себя второй флакон. Ничего не произошло. — Я же сказал, что мы никуда не уходим! Защита от Авады ничего тебе не даст! Гарри все не унимался, а Снейп с нарастающей тревогой смотрел на парящего в паре метров от них дементора. Неужели не сработает? Неужели...всё? Однако на середине третьего флакона дементор заинтересованно качнулся в сторону Снейпа, и Поттер наконец заткнулся. Он недоумённо переводил взгляд с одного на другого. — Ну? — Не выдержал Снейп. — Мне кажется, тебе не стоит... — Я не об этом тебя спрашиваю, глупый мальчишка! Теперь я подхожу? — Теперь — да. Подняв с земли книжный лист, Гарри снова начал читать, сильно коверкая произношение. Впрочем, он не рулады пел, на действии договора это никак не сказывалось. Но с каждым новым словом дементор не просто приближался, он будто увеличивался в размерах, набирал силу. Когда Поттер произносил последние слова, Снейп с трудом видел действительность вокруг себя. Она расплывалась белёсой мутью, почти кружилась, а нашёптывающий на ухо тот самый пугающий голос становился всё громче. Дементор принял условия. Это потустороннее, страшное по своей сути существо протянуло к Гарри свою костистую руку, почти коснулось подбородка, заставляя поднять лицо. Тот отозвался интуитивно, подался вперёд, разомкнул губы, и в тот же миг его глаза закатились, а изо рта к дементору потянулись чёрные нити. Эфемерные, они тем не менее казались маслянистыми, пористыми, гадкими, но вскоре вслед за ними, как поток чистой воды, смывающей мазут с поверхности водоёма, полился свет. Белый, яркий. Даже Снейпу захотелось прикоснуться к нему, испить этого света. Почти сразу дементор оставил Поттера, уронил бесчувственное тело на каменные плиты и обернулся к Снейпу. «Не много», — пронеслось в голове, и Северус не был уверен, касается это того, сколько заберут, или того, сколько света есть у него. Зато это очень походило на чужие мысли, про которые недавно говорил Гарри. В следующее мгновение уже его лицо было поднято навстречу зияющей, источающей ужас пустоте, и он соскользнул в неё, теряя сознание, слыша лишь полный ненависти крик отца.