***
На улице местами зажигались ещё целые, не разбитые фонари. Проекция города после зомбиапокалипсиса всё ещё оставалась рабочей. Это был один из тех плацдармов Диктора, которые учёный поддерживал постоянно. Может для новых экспериментов, а может ему просто было удобнее просто поддерживать иллюзорный мир, чем создавать детализированное окружение раз за разом с нуля. Этого в данных из взломанного компьютера Кофеман не нашёл. Зато очкарик разработал способ избавления от ходячих трупов. Клон не вдавался при рассказе в подробности, но Шрам понял, что новые выжившие использовали какую-то сложную длинную и практически не воспроизводимую экспериментальную формулу из старых записей Диктора. Возможно, он когда-нибудь опробует её на очередном Бобе. Страшно представить, что случится с беднягой, если даже зомби только после одной капли падали на землю замертво, в своё изначальное состояние. В любом случае, план сработал. В более-менее жилой, а главное, целой части города, ходячих трупов больше не было. Но это не мешало параноидальному охотнику на зомби в широкополой шляпе нервно ходить каждый вечер на рейды по слабо освещённым дорогам. Клон с бензопилой ненавидел своё прозвище. При одном только упоминании слова «зомби» его кривило, рот застывал в неестественном состоянии нервного тика. Но упрямых союзников не переубедишь и Зомби приходилось мириться со своим именем, скрипя зубами. Этот Боб был нервным парнем. Плохо спал, уже второй вечер прикованный ранами к кровати Шрам слышал, как в входная дверь уютной квартиры хлопает, скрипит и щёлкает. Это значит, клон в шляпе вернулся после ежедневного обхода. Скидывает обувь — два небрежных стука ботинок об пол, проходит в гостевую комнату, еле волоча усталые ноги — раздаётся тихое шарканье, плюхается на потрёпанный, покрытый дырами и заплатами диван — жалобно скрипят старые пружины. Хамоватый Зомби не часто оставался со Шрамом наедине, отдавая предпочтение отшельничеству в своей комнате или болтовне с более знакомыми союзниками, всё ещё немного дичился нового прибывшего, хотя лично спас на заводе от смерти. Ничего не поделать, мир зомбиапокалипсиса явно нарушил парню психику. Это вызывало сочувствие. Клон в красной толстовке был незаменим. И Красного это не удивляло. Эта проекция была домом этого Боба довольно долгое время. Зомби даже имел какие-то воспоминания об этом месте до начала эксперимента. У него была любимая закусочная, расплывчатые планы на будущее, симпатичная знакомая на примете — её фотографию парень носил во внутреннем кармане куртки. А потом вечно сопровождавший клона голос вдруг объявил, что за его мозгами объявлена охота. И теперь Зомби вынужден бродить по городу, шарахаясь от каждого шума. «Ты становишься более сентиментальным, Шрам. Или просто больше ценишь то, что уже один раз потерял?» Это место было жутким. Мало у кого могла возникнуть мысль о том, что раньше здесь был живой и шумный мегаполис. Хотя нет, одёргивал себя Номер Один, здесь всегда была только куча проводов, микросхем, шестерней и труб, называемых в совокупности симуляцией. В любом случае, разбитые витрины и окна, замусоренные дороги и тротуары, по которым ветер перегонял некогда плакаты и объявления, а теперь просто бумагу, бесхозные дома, в которых горел свет, который теперь никто не выключит — всё это производило крайне гнетущее впечатление. Из звуков в городе осталось лишь шипение старых радиоприёмников и телевизоров, по которым теперь передавались только серые помехи. После взгляда на всё это у Красного просто не поднималась рука на хамоватого клона. А ведь временами революционеру действительно очень хотелось отстегать Боба прямо по пыльным джинсам. Его напускные дерзость и пижонство не вызывали гордости, умиления или солидарности, как это было в случае с Вирусом. Скорее неприятное раздражение, как при общении с трудным подростком. Но это чувство быстро проходило. Шрам вообще не мог долго сердиться на собратьев. В конце концов, он посвятил свою жизнь борьбе за их жизни. Выжившие клоны очень сильно постарались, чтобы свет из их окон не был похож на мертвенное мигание лампочек соседних домов. Заняли несколько квартир под склады с провизией, оружием, одеждой — магазины теперь оплаты не требовали. Самую большую они обустроили как свою базу: принесли некоторые вещи из других проекций, вычистили каждую комнату, переставили мебель, постелили где-то ковры. И грубый Зомби был безумно благодарен им за это, хоть очень неумело это скрывал. Временами Шрам ловил себя на вопросе: а не ведёт ли он себя точно так же?***
— Коф? Коф? Коооф? — требовательно канючил клон, пытаясь отобрать у собрата внушительный томик, которым Кофеман прикрывался от назойливой угрозы, — ты книгу вверх ногами держишь. — Ну чего тебе? — Боб в голубой жилетке недовольно нахмурился, поправляя очки. Он ещё не до конца привык к обновке, которую клоны подыскали в заброшенной оптике. Кофеман перемерил практически весь найденный там товар, и по параметрам ему подошла только одна пара с несоразмерно большой оправой. В итоге клону пришлось смириться с тем, что очки постоянно сползали на кончик носа, — я отдыхаю, не видишь? — Не будь злюкой, — надул губы Электро, перекидывая своё туловище через спинку дивана, где на подушках так уютно расположился очкарик. — Слезь с меня! — возмутился любитель кофе, когда ему на живот приземлился Электрический. Весом клон был не легче чем остальные Бобы, а для худощавого Кофемана и вовсе неподъёмный. — А ты сначала послушай, — деловито поёрзал на союзнике великовозрастный ребёнок. — Да в чём дело?! — прокряхтел очкарик, откладывая книгу, которую ему, видимо, не суждено сегодня дочитать. Заместитель лидера революционного движения начинал жалеть, что уступил свою комнату Шраму, ведь в итоге ему пришлось ютится в гостиной, где было более-менее нормальное освещение и отопление, в проекции в последнее время стало холодать. Гостевая комната была самым настоящим проходным двором во всей квартире. Клонам было проще пройти через просторную комнату, имеющую сразу три прохода — на кухню, в прихожую и к жилым помещениям, чем протискиваться сквозь узкие, заставленные ненужным хламом коридоры — комнаты-то они вычистили, а вот о проходах не подумали, — ты меня раздавишь… — Мне страшно, — смущённо отводя глаза, доверительно прошептал Вольт, прижимаясь лбом ко лбу собрата. — Ты опять смотрел с Зомби ужастики? — прозорливо поинтересовался Кофеман, постепенно сменяя гнев на милость. — Угу, — шмыгнул носом Электрический, пряча расстроенную моську под жилетку союзника. — Я же говорил, что не надо этого делать, если они тебя пугают, — страдальчески вздохнул заместитель лидера революционного движения, чувствуя, как крепко Электро обвивает свои руки вокруг его талии. — Обложка выглядела очень интересной, — виновато пробубнил в футболку Вольт, нагревая ткань своим дыханием — её владелец дёрнулся от неожиданного перепада температур, — а оказалось, что это кино про одержимых людей… — Это всего лишь фильм, — тихо усмехаясь, повторил стандартную утешающую фразу очкарик, — они не реальные. — А как же тот Одержимый Боб? — Электрический на секунду выглянул из убежища для того, чтобы заглянуть в передёрнувшееся лицо собрата, — Ну, тот… Мы ещё читали об его эксперименте. — Он сгорел, Вольт, — тихо отвернулся к стене заместитель, — а даже если бы и был жив… Это же наш брат. Такой же клон как ты или я. Просто немного странный. — Но ты же тоже его боишься, — возразил Электро. — Кто сказал? — уязвлённо пробормотал Кофеман. — Ну, ты бледнеешь, когда кто-то упоминает его, — сообщил Бобу своё наблюдение Электрический. — Да? — Недоверчиво уточнил очкарик. Неужели его так легко прочитать? — Да, — кивнул клон и, помявшись, добавил, — нам же есть чего бояться? — Нет-нет! Здесь нам страшиться нечего, — начинающий революционер поспешно замахал руками, но под давлением хмурого взгляда Вольта сдался и зябко поёжился, — ну, да, ты прав, я боюсь Одержимого. Просто, знаешь ли, это больше связано с Диктором… Я видел его во время своего эксперимента… — Диктора? — округлил глаза Электрический, пытаясь забиться под жилетку собрата всем телом. — Одержимого, балда, — проворчал недовольный тем, что его перебивают, Кофеман, — я увидел изображение маленького ребёнка в одной из книг. И с каждой страницей оно всё больше менялось. Я сначала не понял, как именно, но потом до меня дошло, что мальчик на рисунке поворачивает голову. На последней странице он развернул её полностью, словно сломав себе шею. И смотрел на меня этими жуткими глазами. Холодными, просто ледяными, словно в душу глядел. Очкарика передёрнуло от неприятных воспоминаний. Вольт отполз от клона на другой конец дивана, скрипя в тишине пружинами. Голос собрата казался Электрическому непривычно чужим: — Он смотрел на меня, а я пытался отвернуться. Но не мог. Сидел и наблюдал, как кожа на его черепе плавится, оголяя кости. Мои руки словно обожгло чем-то и я очнулся. Откинул книгу подальше, а дальше всё как в тумане… Наверно, это галлюцинации из-за передозировки кофе… Электро обнял руками плечи. Живое воображение рисовало ему дикие картинки, куда страшнее тех, что были в реальности. Кофеман тоже выглядел подавленно, уставившись в точку на стене. Бобы сидели в тишине, не решаясь заговорить друг с другом. Вдруг лампочка, освещающая комнату угрожающе замигала и со звонким треском лопнула. Очкарик и понять не успел, что произошло, как в него с испуганным визгом вцепился всклокоченный собрат. В попытках оторвать от себя рыдающего клона, начинающий революционер нащупал на ноге Вольта искрящийся кабель, в котором запутался Электрический. Раздражённо взвыв, Боб в голубой жилетке ударил себя по лицу. Перепуганный Электро выработал больше энергии, чем их сеть могла выдержать. Теперь по утру придётся чинить проводку. — Тише ты, тише, — попытался успокоить всхлипывающего клона Кофеман, — просто свет вырубился. Ты дома, тебя никто не обидит. Но ободряющую речь прервал шум на лестничной площадке. Заслышав тихую возню у входной двери, очкарик побелел и стиснул в кулаках ворот свитера Вольта, по которому секундой назад гладил собрата. Электрический тоже услышал поскрёбывание в металлическую поверхность двери и перестал плакать, трясясь от ужаса и прижимаясь к союзнику всем телом. Бобов парализовало. Они застыли в темноте, наблюдая за расплывчатым силуэтом открывающейся двери. Раздался протяжный и противный скрип. На пороге появилась гигантская тень. Она была уродливо вытянута. Из головы торчало множество маленьких и острых рогов. Руки росли не из плеч, а будто из грудной клетки, так низко они были расположены. Ноги терялись во тьме коридора, но шаги существа были отчётливо слышны. Два зелёных огонька светились в черноте угрожающим блеском. Силуэт пересёк порог гостиной — это заставило Бобов сбросить с себя оцепенение. Дом сотряс двойной громогласный вопль. Клоны вскочили, но в темноте запнулись о ноги друг друга и с ещё одним диким визгом упали, повалив диван на спинку. Кофеман и Вольт, обнявшись, лежали на полу, всё ещё трясясь и вопя. — Что случилось?! — Хлопнула дверь, уже не входная. На перепуганных Бобов упал лучик света. Зомби, угрожающе потрясая бензопилой, застыл на пороге. В другой руке он сжимал фонарик. Клон явно готовился ко сну — охотник на живых мертвецов не имел привычки щеголять по дому в серой майке и забавных семейниках в горошек. Позади одного Боба, опираясь на дверной косяк и костыль, который в случае чего тоже можно использовать, как оружие, на крики подоспел второй. Шрам тоже подорвался с кровати, иначе трудно было бы объяснить изящно развивающуюся на сквозняке больничную сорочку Красного. Лидер революционного движения оценивающе оглядел клонов и, подвинув руку Зомби, перевёл луч фонарика на стоящее у двери существо, уже смутно догадываясь, кто это мог быть. — Какого чёрта, Рад?! — нервно возмутился охотник на ходячих трупов. — Я думал, вы уже спите, — виновато пробубнил мутант, прикрывая глаза от слепящего света. В руках он держал массивный фиолетовый свёрток. Смиту даже показалось, что оттуда торчат человеческие ноги, — но вы не поверите, что я нашёл! — Вот уж наверно, — пробормотал Шрам, оценивающе оглядывая всё ещё не отцепляющихся друг от друга Вольта и Кофемана. Кажется, у клонов паническая атака. Зомби тяжело вздохнул, поднимая диван, а вместе с ним и трусливых Бобов. Красный, хромая, подошёл к Радиоактивному. Тот, нижними руками не переставая сжимать маленький походный рюкзак, показал лидеру содержимое свёртка. — Где ты его нашёл?! — лёгкие на секунду отказались перегонять воздух и Роберт судорожно схватился за сердце, словно в приступе. Там, уютно пристроив голову на сгибе локтя мутанта, спал Боб в белом парике.