***
Пистолет упал на пол с соответствующим звуком. Пули рассыпались по металлической поверхности, звонко стуча о железо — магазин вывалился из положенного места. Клон в голубой жилетке взглянул на свои руки распахнутыми от ужаса глазами, непроизвольно сжимая и разжимая пальцы, проходящие сквозь пустоту. Кофеман бросился вниз, неловко хватая разряженное оружие. Трясущейся рукой нащупал на полу патрон и лихорадочно попытался вставить его в магазин. Не успел. По коридорам разнёсся еще один болезненный вопль. Удар пришёлся прямо по лицу. Клона отшвырнуло назад. Зелёный пластик очков с жалобным треском развалился на части. Паренёк с животным испугом уставился невидящими глазами на источник жуткого скрежета. Одной рукой Кофеман зажимал разбитый и, судя по большому количеству крови, сломанный нос. По мере приближения звуков клон отползал назад, тихо поскуливая от боли. Паренёк уткнулся в стену, прижавшись и словно пытаясь слиться с ней. Кофеман невидящим, а от того, более безумным взглядом глядел перед собой, не на миг не переставая трястись от ужаса. Он тихо плакал — в уголках глаз набухали крошечные капельки. Сознание Шрама, бессильно наблюдавшего за этим, быстро вырисовало хозяину фрагмент из прошлого. В момент их первой встречи Шизо трясся и плакал точно так же, испуганно обняв руками плечи. — Dejà vu*, — прошелестел совсем рядом голос со слабым акцентом. Красный судорожно повернул голову на звук. Подле него, у стены сидел Боб во фраке. Одна из старых галлюцинаций, мучавших революционера в особенно отчаянные минуты. Образ Пустынного, как и обычно, глядел на Роберта осуждающе-разочарованным взглядом. «И ради этого я последовал за тобой?», — спрашивал мираж одним лишь взглядом, в то время, как губы, на которых черной коркой запеклась кровь, непрерывно шевелились, повторяя, — Dejà vu, Dejà vu, Dejà vu… — Нет! Отпустите! — Кофеман панически кричал и вырывался. В голубую жилетку вцепились сразу четыре манипулятора. Две куклы сдавливали худощавого клона в своих тисках. Очкарик пронзительно вскрикнул от боли — хватка оказалась слишком крепкой. Паренёк бессильно обвис на руках роботов, роняя на пол прозрачные капли, — Что вы хотите сделать? Конечно, скрежещущая груда металла ничего ему не ответила. Клон отчаянно щурился, но без очков разглядеть что-либо определенное в мутном окружении не смог. Кофеману оставалось только догадываться, что происходит. Несмотря на свои панику и ужас, паренёк старался мыслить рационально. Получалось не очень хорошо. Кукол же было трое, так? И если две из них сейчас держат его, то где третья? Размытое темное пятно, заполнившее собой весь скудный обзор, ответило на этот вопрос в полной мере. Какой-то механизм неприятно громко щёлкнул. Кофеман судорожно сглотнул и ещё несколько раз дернулся. В неведомом устройстве заскрипели шестерни. Клон стиснул зубы и зажмурился, ожидая чего-то страшного. Нет, пожалуйста, только не снова! — Dejà vu… — тихо вторил хрипящий голос. Последовал удар. Лицо паренька обдало потоком холодного воздуха. Рядом что-то просвистело. Кофеман даже отрывисто вскрикнул, настолько ярко представив себе предстоящую боль. Но атака не была предназначена ему. Раздался пронзительный гул железа, словно по нему со всей силы ударили. Справа и слева опять что-то пролетело. Манипуляторы разжались, оставляя на руках клона крупные синяки. Кофеман упал на колени. — Не смейте! — с ненавистью и злобой прорычал над пареньком знакомый голос. Он был тяжёлый, клокочущий, напоминающий скорее звериный рёв, чем человеческую речь. Настолько дикий, хриплый и отчаянный, что перепуганный клон не сразу смог узнать его. Кофеман осторожно приподнял веки — мутные силуэты замельтешили перед глазами в безумном рандеву. Часто они сталкивались, и тогда по коридорам снова раздавались громкие гул и скрежет. — Ш-Шрам? — прошептал паренек, отползая к стене, — н-но ваши раны, сэр… Вы же можете… Конечно, Красный не расслышал этого слабого лепета. Красные глаза горели яростью, в их уголках появился маниакальный блеск. Бита впечаталась в голову ближайшего врага, оставляя на управляющем механизме несколько трещин. Роберт не мог понять, откуда у него вообще появились силы для сражения, да ещё и такие. Хотя, разве это сейчас было важно? Удар, удар, прыжок, блок, удар… Революционер проскользнул под манипулятором уже изрядно покорёженного робота. Подсечка. Кукла грузно, шумя деталями, упала на пол. Шрам замахнулся для финальной атаки. Но удар в бок не позволил ему завершить начатое — не стоит забывать, что ты дерёшься с тремя противниками. Красный отлетел к стене. Снова, на это раз ударяясь о металл не спиной, а рукой. Благо, что не рабочей. От болезненного спазма из легких на миг вышел весь воздух. Всё тело снова свело судорогой. Чёрт. Смит сплюнул скопившуюся во рту кровь. Пальцы сжали древко биты так крепко, что костяшки мертвенно побелели из-за плохого доступа к ним крови. Никаких повторений. Никаких кругов. Никакого дежавю. Он не позволит. Низко прорычав что-то нечленораздельное, Шрам бросился вперёд, максимально низко пригнувшись к земле. Треск и скрежет. В руках Красного остался лишь деревянный обрубок. Но вместе с щепками на холодный пол приземлилась отломанная голова с холодными глазами-пуговицами. Торчащие из шеи провода слабо поискрили и затухли. Осталось двое. Роберт перескочил через поверженного робота навстречу новым врагам. Смит резко взмахнул руками — обрубок засел в груди марионетки, пробивая какой-то из питательных механизмов. Эта была та, недобитая, покорёженная кукла, так что неудивительно, что такая простая атака смогла вывести её из строя. Один. За спиной щелкнули шестерни. Революционер, осознавая, что может не успеть, резко повернулся. Но что он мог голыми руками? Судьба не стала проверять, что. Шрама опередили. В гул работающих шестерёнок вмешался посторонний рёв. Красный с трудом опознал в нём бензопилу. Два железных оружия столкнулись, высекая искры. Они были яркие и обжигающие. Роберт отшатнулся назад, не успев разглядеть новоприбывшего. Смит увидел лишь быстро движущийся силуэт. Из разрезанных проводов снова посыпались искры. Робот осел на пол, потрескивая от уходящего из корпуса электричества. Словно жизнь из тела исчезала. Революционер перевёл взгляд на незнакомца. Первой в глаза бросилась широкополая шляпа. Хельсинг? Неужели выжил? Но ведь Шрам сам видел, как клон прострелил себе голову. Дежавю… Нет, не Хельсинг. Охотник на нечисть, отдавая предпочтение тёмной классике, не носил ни красных толстовок, ни кислотно-ярких жёлтых ботинок, ни джинс. И уж тем более не таскал с собой бензопилы. Новый Боб несколько раз пнул переставший дёргаться корпус. Но Красный уже не обращал на него внимания. Роберта привлёк шум в другой части коридора. Ещё два новоприбывших клона сидели подле Кофемана у стены и что-то ему говорили. Смит не разглядел ни их лиц, ни внешности. Шёпот в голове затмил всё мысли. — Простите, я не хотел, простите, я не… — уткнувшись в футболку одного из союзников, клон в синей жилетке отчаянно рыдал, пачкая одежду кровью. Такие же слова повторял и сам Шрам. Еще вчера, в своей железной камерке, где никто не мог слышать полубезумного бормотания, — я не хотел, чтобы всё так вышло. Пожалуйста, простите! Простите! Простите! — Dejà vu, — революционеру показалось, что руки поэта осторожно приземлились ему на плечи, а ухо обожгло живым дыханием. Но обернуться и проверить Шрам был не в силах, — Dejà vu… Тут Роберт понял, что не чувствует пола под собой. Он летит? Или падает? Просто в невесомости? Перегруженный вестибулярный аппарат не мог этого определить. Глухой удар — по всему телу расползалась ноющая боль. Всё-таки падал. Кажется, теперь нос Смита тоже сломан. Новоприбывшие бегали, кричали, суетились. Слышался рёв бензопилы, звонкий стук, словно кто-то бил по металлу чем-то тяжёлым. Такие знакомые и одновременно с этим новые звуки. Такие живые. После вечности заточения в железном мешке любой шорох, отличающийся от твоего голоса или стука сердца будет казаться музыкой. — Вы живы?! — но крики прямо над ухом в эту категорию не относились. Две пары рук бережно Шрама развернули на спину. Ещё одна пара осторожно приподняла голову революционера, чтобы тот не захлебнулся в собственной струящейся изо рта крови. Роберт с шумом втянул в грудь побольше воздуха. Воспалённому сознанию показалось, что он царапает лёгкие изнутри своими крошечными частичками. На удивление, новый прилив боли прояснил рассудок на время. Роберт приоткрыл глаза — между веками образовалась маленькая щёлочка. Мутные силуэты медленно перетекли в расплывчатую картинку. Два лица, Два Боба. А рук шесть. А нет, всё в порядке — из них четыре принадлежали Радиоактивному. Давно же Красный не видел его. Похоже, новые выжившие помогли мутанту выбраться из капсулы. Или он сам выбрался и помог им. Неважно. — Вирус, он как? — многорукий клон поднял зелёные глаза на второго собрата. — Ужасно, — нервно пробормотал паренёк в медицинской маске. — Эй, я всё слышу, — едва слышно, слабо улыбаясь подал голос революционер. Шрам слабо прищурился, пытаясь разглядеть нового знакомого получше. Темные волосы, на порядок темнее чем у остальных Бобов; всё тело прикрывал чёрный свитер, руки прятались в медицинские перчатки. Хотя, одного взгляда на лицо хватало, для того чтобы понять почему. Несмотря на закрывающую пол-лица белую маску на коже клона всё ещё можно было разглядеть крупные язвы и струпья. Жутковатое зрелище, но Шраму не привыкать. — Простите, сэр, — неловко потупив глаза, пробормотал Вирус. « — Прости, Шрам, — тореадор виновато потупил глаза, — я буду осторожнее…» — Dejà vu… — Опять «Вы»… Зови меня Шрам, — слабо попросил революционер, закрывая глаза — усталость не просто навалилась на клона всем своим весом. Она словно ударила его по голове чем-то очень тяжёлым. — Зомби? Рад? Что вы здесь делаете? — в затухающем сознании раздались недоумённо-радостные слова всё ещё всхлипывающего Кофемана, — разве вы не должны защищать ворота? — Какое там! — грубо перебил «заместителя» довольно низкий, но всё равно пронзительный голос. Перец? А, нет, показалось. Дежавю… — Диктор больно быстро оправился от нашей прошлой атаки. Эти твари буквально везде! Мы здесь, чтоб вас забрать. Давайте скорее, Вольт не сможет контролировать местную электронику вечно! — Н-но как же остальные кристаллы.? — Нет времени, иначе мы сами станем кристаллами! Не ной, ты командир или кто?! — Да, ты прав. Мы проведём эту операцию позже. И подготовимся лучше, — слова Кофемана словно стали немного крепче. Будто туда добавили совсем немного стали. Шорох одежды подсказал, что он поднимается на ноги. Какой замечательный парнишка… — Dejà vu, — по слогам прошелестело в ушах голосом поэта перед тем как стало совсем темно.***
Удивительно, но стреноженные Зомби и Вирус, несущие на своих плечах бессознательного Шрама, двигались быстрее, чем передовые разработки Диктора. Или же им это так казалось? К несчастью, парочка всё равно не поспевала за мутантом, который нёс Кофемана, обхватив его всеми четырьмя руками. Очкарик без очков не мог ориентироваться в пространстве. Везение было на их стороне. На пути до выхода из завода они не встретили больше ни одного робота. А везение ли? Может быть, им кто-то помог?