Welcome to the dark side

Бедная голова художника раскалывалась на части. Отчаянно пытаясь вспомнить, как открыть свою пустоту, Инк заработал неслабую головную боль. Трещина также разболелась. Кроме того, пока чернильный пытался открыть портал к своему дому, он по ошибке открыл несколько других АУ, чему несказанно был рад Кошмар. Все те вселенные, случайно открытые их бывшим хранителем, теперь были абсолютно не защищены ни от Эррора, ни от компашки Найтмера. К сожалению, не было другого варианта попасть в дом чернильного. Красная краска на ремне с тюбиками отсутствовала, и пустота Инка — единственное место, где можно достать ещё. Также художник надеялся найти там все записи об этих пузырьках, ибо в одном из воспоминаний, что не так давно резко стукнули в голову, скелет чётко видел какие-то листы из блокнота с рисунком такого тюбика. Открывал, а точнее сказать, пытался открыть Анти-пустоту Инк уже минут двадцать. За это время Глюк пришёл в себя: его зрение восстановилось. И тем не менее сидел разрушитель крайне недовольный, ибо именно он должен был проконтролировать разноглазого. Иногда к ним заглядывал Киллер и с усмешкой в голосе спрашивал: «Чё как?». Затем смотрел на Инка, у которого всё ещё ничего не вышло и, не дожидаясь ответа, говорил: «Ясненько». После уходил, скрываясь в дверном проёме. В конце концов, когда Убийца пришёл в восьмой раз, чтобы снова задать свой тупой, раздражающий вопрос, глючный просто захлопнул перед ним дверь, рыкнув на издевающегося монстра. Затем обратно уселся около вымотанного художника. Найтмер уже успел подшутить над глючным, назвав того «папочкой Инка». Эту шутку оценила вся компашка осьминога, включая Кросса, обосновавшего это прозвище тем, что Эррор постоянно сидит с чернильным, не отходя ни на шаг, и постоянно пытается его контролировать, не давая попасть в неприятности. На это заявление тёмный высказал всё своё возмущение, покрываясь лагами, издавал невыносимые пищащие звуки, слушать которые не смог никто. Скелеты, держась за свои черепушки из-за невыносимого шума, исходящего от тёмного, выделили Эррору с Инком комнату, чтобы Глюче там успокоился. В этой комнате художник и пытался открыть портал. Инк, к слову, спокойно отреагировал на шутку. Разве что немного порадужнел, из-за чего снова натянул на лицо шарф. Художник посчитал милым, что красноглазый волнуется за него, но старательно пытается это отрицать. Белый догадался, что Эррор всегда был таким: замкнутым, старающимся отгородиться от близости с другими монстрами. Возможно, так было потому, что глючный чувствовал себя одиноким долгое время и, наверное, чувствует до сих пор. Как только скелет подумал об этом, то отпил жёлтой краски и поставил перед собой цель — во что бы то ни стало заставить разрушителя почувствовать себя нужным, раз уж Инк не смог этого сделать до потери памяти, «будучи другом тёмного». За то время, что Инк находился в логове Кошмара, он успел узнать у Кросса, что жёлтая краска — это радость, красная — гнев, голубая — грусть, зелёная — отвращение. Про остальные краски мечник ничего не знал, так как при нём Инк их раньше не использовал. Спрашивать у Эррора о тюбиках художник не стал, ибо тот и так уже подшутил над ним, пользуясь красками. Чернильный решил, что сам разберётся с этим, когда попадёт в свою Анти-пустоту. Сколько бы Инк ни тряс кистью в воздухе — портал всё никак не открывался. Это начинало выводить глючного из себя. Спустя ещё десять минут, которые так и не дали результата, Эррор резко соскочил с дивана, на котором он сидел, наблюдая за Чернильницей, и крикнул отвратительно лагающим на каждой букве голосом прямо около белой черепушки: — Да ну сколько можно уже?! От неожиданности художник испугался и подпрыгнул, в панике махая руками. Чуть ли не обронив кисть, Инк случайно ударил по ней, от чего Бруми перевернулась примерно на двести градусов, рассекая собой пространство. Испугавшись, художник открыл какой-то портал. Увидев это, Эррор застыл и мгновенно успокоился. Заглянув внутрь портала, глючный не увидел ничего. Только пустое белое пространство. По висевшим в некоторых местах листам бумаги разрушитель понял, что это именно пустота Инка. Повернувшись обратно к чернильному, Эррор прокомментировал абсолютно спокойным голосом: — Да ладно… Нужно было сразу напугать тебя. В ответ Инк лишь слегка нахмурился и сам заглянул в открытый им портал. Глюче, решивший не говорить Найтмеру о том, что Кисточка всё-таки смог сделать, что от него требовалось, взял в руки подушку и что есть силы кинул её в Инка. Подушка попала прямо по черепу чернильного. Тот с приглушённым криком: «Ауч!», ввалился в портал. Зайдя за художником следом, Эррор, довольный собой, сжал руку в кулак, пробубнив себе под нос шёпотом: — Десяточка. Приземлившись на поверхность пустоты, глючный увидел Инка, сидящего на ней и потирающего череп, около которого валялась та самая подушка, сразившая бывшего защитника АУ. Художник недовольно посмотрел на тёмного скелета красной звёздочкой и жёлтым ромбом. Глюк сквозь смех обратился к художнику: — Что? Я же уже говорил, что я гаптофоб. Мне же нужно было как-то заставить тебя пошевеливаться. Взглянув ещё раз на надутого скелета, сидящего на поверхности Анти-пустоты, тёмный приложил одну руку ко лбу, второй показывая на Инка. — Видел бы ты сейчас своё лицо, — от смеха Эррор даже зажмурился. Однако в следующий момент наступила гробовая тишина, а после — хихиканье художника: в лицо глючного прилетала та же несчастная подушка. Когда она медленно сползла с тёмного черепа и упала на пол пустоты, тишину окончательно закрыл смех Инка, продолжающего сидеть на белой поверхности, держа в руках открытый жёлтый тюбик. — Ах, тебе весело?.. — Эррор пустил в хохочущего над ним художника нити, но тот быстро отбежал от них, закрывая на ходу пузырёк с краской и удаляясь в неизвестном направлении. — Куда собрался, радужная задница?! — глючный пустился в погоню. После двух минут бега Инк резко остановился, увидев двухэтажный аккуратный дом. Добежавший до чернильного Эррор толкнул того рукой в спину, не подумав о последствиях. По обоим скелетам пробежались лаги в небольшом количестве. Лагов было меньше обычного, что удивило Глюка. Эррор решил об этом особо не волноваться, отговариваясь тем, что задел Инка через одежду, но, так или иначе, всё равно смутился. Когда и глючный наконец увидел причину их остановки, то не сдержался: — Ну и устроил же ты тут себе коттедж. Удивлённый Инк повернулся в сторону Эррора и спросил: — Это я построил? — Конечно, твоя же пустота. Кисточка, не тормози, — пройдя мимо художника, тёмный подошёл к зданию и открыл рукой дверь. Почему-то у Глюка не возникло острого желания выбить дверь ногой, как дверь в дом Найтмера, например. Инк зашёл в дом следом за глючным. Первое, что бросилось в глаза — это жуткий бардак. Повсюду валялись какие-то рисунки, краски, коробки, блокноты и некоторые вещи чернильного. Эррор посмотрел на художника, что спокойно прошёл мимо всего этого хлама. Кажется, ему этот беспорядок нисколько не мешает. Как и самому разрушителю. Тут Эррор резко понял, что должен найти записи Инка раньше него, иначе художник может прочитать то, что ему не следует читать. Хорошо зная старого Инка, который постоянно что-то скрывал, глючный был уверен, что внизу не валяется ничего ценного. Поэтому и предложил Чернильнице: — Посмотри здесь, а я схожу на второй этаж, — Инк спорить не стал. Поднявшись по лестнице, глючный открыл первую попавшуюся дверь. Ванная. Не то. Пройдя чуть дальше, Глюк увидел дверь, на которой висело штук с тридцать рисунков. Закатив глаза, Эррор открыл её. Спальня. Если раньше тёмный думал, что в зале настоящий бардак, то теперь он точно увидел этот настоящий бардак. По сравнению со спальней художника, зал, можно сказать, был в идеальной чистоте. Покопавшись в ящиках и в обычных листах бумаги, валявшихся везде, Эррор понял, что мудро поступил, оставив Инка на первом этаже: повсюду валялись записи из прошлой жизни хранителя альтернатив. Инк ведь имеет серьёзные провалы в памяти. Разумеется, он записывал всё, что с ним происходило, чтобы об этом не забывать. Мысленно Глюче отметил, что хорошо, что именно он нашёл всё это. Если бы Инк прочитал хоть один такой листок, тёмному это доставило бы кучу проблем. Обшарив все ящики, глючный нашёл стопку рисунков разных альтернативных вселенных. Перебирая листы, разрушитель всё больше щурился, испытывая немалую ненависть к этим альтернативам. В основном Инк рисовал Дрима и Блу. Больше чем на половине рисунков были изображены эти двое. Однако ближе к концу этой макулатуры Эррор увидел нарисованного себя. Сначала тёмный не понял, с чего бы это Инку рисовать его, но затем пригляделся и увидел в нижнем углу дату, написанную мелким, островатым почерком. Дата примерно подходила под тот день, когда глючный впервые натолкнулся на художника. Нахмурившись, скелет взглянул ещё раз на другие рисунки. На всех остальных также стояла дата. Получается, чтобы не забыть какой-нибудь важный день или день встречи с кем-либо, чернильный рисовал монстров, ставя дату на рисунках. Не сложно догадаться, что Инк нарисовал Эррора потому, что надеялся однажды стать ему другом. Усмехнувшись наивности скелета, глючный вытащил свой портрет из этой кучи листов и бросил стопку обратно. Возникла мысль смять этот лист и выкинуть куда подальше, но всмотревшись в детальность рисунка, Глюк, привыкший вслух разговаривать сам с собой, лишь сказал вполголоса: — Неплохо, Кисточка, — после сложил белую страничку в четыре раза и положил в один из внутренних карманов куртки. В конце концов Эррор наткнулся на небольшой скетчбук, со вставленным в него огромным количеством листов бумаги, не подходящих по размеру. Все страницы были исписаны какими-то сведениями об АУ. Добравшись до листов явно не от этого скетчбука, разрушитель глянул на их содержание и сразу победоносно улыбнулся. Записи о красках были найдены. Было написано даже то, где взять эти краски. Чтобы достать их, придётся побродить по пустоте чернильного в поисках создателей, которые и дают художнику эти цвета. Самого Инка тёмный, конечно же, никуда не пустит. Это будет слишком подозрительно выглядеть. Напоследок окинув комнату взглядом, глючный открыл портал в свою Анти-пустоту и закинул туда все те бумаги, которые не должны попасться на глаза чернильному. Глюк разберётся со всем этим хламом позже. Обречённо выдохнув, Эррор сложил страницы с записями о местонахождении красок в карманы и вышел из комнаты, держа в руках остальные листы, с информацией о красках.

***

Инк перебрал всё, что валялось на первом этаже. Ничего интересного. Описание разных АУ, парочка рисунков и всё. Художник искренне надеялся, что глючному повезло больше. Рассматривая немного помятые рисунки, Чернильница заметил, что два каких-то скелета на них попадаются очень часто. Один из них имел за спиной золотистый плащ, второй носил голубой шарф. Эти двое на всех рисунках были радостные, улыбающиеся и почему-то внушающие Инку доверие, пусть он и видит их впервые, да к тому же нарисованными. Чернильный поставил перед собой цель — разузнать у Эррора побольше об этих двух монстрах. Рисунков, к сожалению, было очень мало. Когда те закончились, у художника не было другого выбора, кроме как прочитать содержимое листов с описанием АУ. Но и здесь Инк заметил кое-что интересное. Цвет текста на листах был разный. Некоторые листы были написаны чёрным, другие же всеми цветами радуги. Похоже, что у художника где-то завалялись цветные гелевые ручки. Яркие записи привлекали намного больше внимания, нежели однотонные. Побродив по всему первому этажу, Инк нашёл штук с пятьдесят таких листов. Подумав, чернильный решил выбрать себе несколько случайных бумаг, а остальные, может быть, прочитает как-нибудь на досуге. В итоге перед Инком лежало четыре листа, три из которых были написаны разными цветами. И начать скелет захотел именно с них. Спустя небольшой промежуток времени, минут с десять, Инк дочитывал последнюю из ярких страниц. Благодаря этим записям, художник теперь знал о существовании, довольно интересных на его взгляд, альтернативных вселенных: AlterTale, OceanTale, DanceTale. Эти три АУ безусловно понравились чернильному, из-за чего тот мгновенно задумался над своей «работой». Эррор сказал, что он разрушает миры, так? Разве альтернативы должны нравиться тому, кто их рушит? Цветные зрачки горели вопросительными знаками, иногда сменявшимися на спираль и ещё какие-нибудь многогранные геометрические фигуры. Быть может, потеряв память, художник как-то поменял мировоззрение? Инк решил пока оставить эту тему. Всё равно на столе его ждёт ещё один непрочитанный листок. Изучение содержания оставшейся страницы не только не прибавило разноглазому оптимизма, но и, наоборот, ещё больше ввело в смятение. АУ называлась DustTale. История сей вселенной была довольно печальной, как посчитал скелет, что заставило того отпить буквально пару капель голубой краски. Слёзы на глаза не навернулись, зато грусть художник почувствовал, пусть и лёгкую. Эффект, продержавшись всего несколько минут, быстро прошёл. Вероятно, из-за маленькой дозы. Художник вдруг повернул задумчивый взгляд на стопку отложенных листов. Затем пробежался глазами по содержанию одной из прочитанных страниц с ярким шрифтом, а после ещё раз глянул историю DustTale. До Инка резко дошло, с чем связаны разные цвета текста. Метнувшись в сторону стопки, скелет вытащил ещё пару бумаг. Пока чернильный изучал их, в одной из глазниц быстро крутился зрачок в виде песочных часов. Вселенная UnderWorld. Написана чёрным. ChessTale — цветным. Для себя художник сделал вывод: разными цветами он записывал истории добрых АУ, чёрным же — «не очень» добрых. Осознав это, Инк сел на диван, что стоял около столика с этой кучей бумаг, сложив руки у подбородка. Чернильному стукнула мысль, что от негативных вселенных даже он был бы не против избавиться. Подумав об этом, рука сама собой потянулась к пустому слоту, где должна была быть красная краска. И её, конечно же, там не было. От безысходности Инк как сидел, так и плюхнулся боком на диван. Перед лицом упала светлая часть шарфа, на которую художник сразу обратил внимание. Только сейчас он заметил мелкий, еле заметный шрифт на его концах. Поднявшись обратно, Инк взял шарф в руки, пытаясь вглядеться и что-то разобрать в этом почерке. Написано было слишком мелко, чтобы, не прищурившись, что-то рассмотреть. И тем не менее стало понятно, что это тоже какие-то записи. Некоторые слова художник всё же смог прочитать, благодаря чему, понял, что сюда записывал самое важное. Перед тем, как со стороны лестницы послышались шаги, Инк непроизвольно спросил сам у себя вслух чуть тише, чем вполголоса: — Интересно, знает ли Эррор об этих записях?..