Шкатулка опенула

      Сердце почуяло неладное еще вечером первого января. Эрика весь день провела дома — каникулы, хотелось отдохнуть, да и прийти в себя после новогодних переживаний. Но с утра и до самой ночи Сондра и носу из комнаты не высунула. Эри несколько раз стучалась, предлагала еду и воду, но ответом ей служило молчание. Поначалу девушка злилась, но рассудила, что тетя — человек взрослый. Сама разберется, что ей надо. Захочет есть — выйдет.       На второй день все повторилось.       Третьего числа Эрика была готова выломать дверь.       — Тетя Сондра! Открой, прошу тебя! Ты уже третий день ничего не ешь, — закричала под дверью Эрика, дергая несчастную ручку. А затем чуть тише прошипела. — Почему нельзя сделать замок, который открывался бы снаружи?       В комнате стояла все та же могильная тишина.       Не придумав ничего лучше, Эрика принялась ковыряться в замочной скважине шпилькой. Конечно, никакого эффекта это не дало. Эри, хоть и помышляла в детском возрасте мелким воровством (за что один раз даже попала в лапы полицейских), но взламывать никогда ничего не пыталась. Если где-то что-то закрыто — считала она — значит, так нужно, и нечего лезть, куда не просят. Но сейчас-то случай радикальный! Мало ли что могло случиться! А вдруг она что-то с собой сделала? Эри, конечно, уже давно все более-менее опасные предметы из тетиной спальни вынесла. Но в бреду ведь можно и набивкой из подушки удавиться!       — Открой, тетя, а то я выломаю дверь. Или позвоню слесарям, они ее выпилят. За твой счет!       Ничего.       — Скажи хотя бы, ты в порядке?       Ни звука.       Черт! Эрика застучала в два раза усерднее. От такого грохота бы и мертвый поднялся, но Сондра упрямо не желала впускать племянницу внутрь. Но зато на шум из своей спальни выплыла бабушка. Она смерила дверь взглядом, переглянулась с внучкой, покачала головой и, как невозмутимая баржа, двинулась дальше по коридору, медленно, но очень целеустремленно.       Дом тети Сондры принадлежал еще ее прадедушке. Когда-то его семья пыталась таким образом сбежать от городской суеты, а потому построила себе особняк в лесной глуши. Но лет десять назад за это милое место взялась строительная компания. Понаставила домов высшего класса, и толпы богачей хлынули сюда устраивать загородные резиденции. О покое не могло быть и речи. Эри подозревала, что владелец компании — бывший муж тети Сондры, с которым она разошлась как раз незадолго до автоаварии, — специально решил насолить их семье. Но, естественно, доказательств не было. А даже если б и были — Эрике в конечном итоге от этих перемен не горячо, не холодно. Мало кто обращал внимания на развалюху девятнадцатого века — и на том спасибо.       Иногда, конечно, приезжали любители старины, спрашивали про дом, как он выстоял мировые войны, попадали ли в него бомбы, и приходилось целыми днями болтать с этими пижонами о том, где от какой пули в стене дыра. Но за счет богатой истории, особняк, хоть и был небольшим, одноэтажным, не считая чердака, «отличался колоритностью и замечательно передавал дух времени». Вернее, так считали тетя и бабушка. Эрика же предпочитала думать, что дом просто полон хлама, который продадут при первой необходимости. Да, порой в мусоре и обнаруживались занятные вещицы, например, старые письма или фотографии. Как плакат с Гарри Гудини, подписанный лично фокусником — за него, Эрика узнавала, некоторые коллекционеры готовы выложить около двадцати тысяч. Но в большинстве своем этот антиквариат вызывал не больше интереса, чем пресловутая тетина шкатулка.       Как и в любом доме, сверху донизу набитым старьем, стены в особняке украшали портреты неизвестных людей и пейзажи неизвестных мест. И авторства таких же неизвестных художников. О некоторых из них Эри даже не нашла статей в Интернете. Ей порой казалось, что настоящий автор специально выдумывал имена и подписывал ими свои творения. Потому что большинство этих самых творений были то ли слишком гениальными для понимания, то ли просто жуткими.       Бабушка Лия приблизилась к одному из «шедевров», поскребла по золоченой раме и потянула на себя. Картина распахнулась, как дверца, и открыла за собой панель, сплошь усеянную маленькими крючками. Эрика тут же подскочила ближе.       — Ух ты! — протянула она, пожирая тайник взглядом. — Почти как сейф! Только для ключей.       И действительно, на некоторых крючках висели золотистые маленькие ключики, а кое-где — даже целые связки. Они все переливались на свету, поблескивали, пускали «солнечных зайчиков» по потолку, стенам и угрюмым лицам на портретах. Подумать только, Эри по сотне раз на дню проходила мимо и не подозревала, что за картиной скрывается настоящий тайник! Надо бы и остальные уголки дома проверить. Вдруг за следующей картиной обнаружатся деньги или, например, старые дневники!       Бабушка снисходительно улыбнулась, по-доброму кивнула. Но тут же нахмурилась — очевидно, вспомнила, зачем понадобился тайник. Она провела морщинистым пальцем по ровному ряду крючков, остановилась возле одного и торопливо, трясущимися руками сняла зеленоватый от старости ключик. Эрика почувствовала, что и ее саму немного потряхивает от волнения.       С тихим щелчком картина вернулась на место. Эри успела только заметить, что на ней изображена какая-то башня, высокая, темная, похожая на гору. Но бабушка уже посеменила к двери, а отставать от нее Эрика не хотела.       Под ручкой оказалась крохотная замочная скважина. Видимо, дополнительный механизм встроили специально для таких случаев, как сейчас. Ключик идеально в нее вошел и повернулся. Раз, второй. Бабушка Лия хрипло вздохнула и медленно приоткрыла дверь.       Эрика мигом протиснулась в образовавшуюся щель и ворвалась в комнату, как ураган. Подскочила к кровати и сдернула одеяло. Но постель оказалась пустой и холодной. Не здесь. А где же тетя тогда? Сердце громко застучало в глотке. Отчего-то казалось, что происходит нечто ужасное, непоправимое.       Эри метнулась к занавескам. Окна прочно закрыты изнутри, и на подоконнике никого.       — Тетя! Ну где же ты? — взвыла Эрика, кидаясь из одного конца комнаты в другой.       Не могла же она попросту исчезнуть из наглухо запертого помещения! Даже если бы она выскочила из окна — мало ли, что взбредет в голову нездоровому человеку — запереть их снаружи было невозможно. Но в комнате не так много мест, где можно спрятаться!       — Бабушка, помогай искать! — взмолилась девушка, захлопывая шкаф. — Ба…       Бабушка Лия стояла без движения, как ледяная статуя, и смотрела в дальний угол. Эрика без раздумий рванула туда, но, приглядевшись, с криком отшатнулась.       Свет почти не попадал в эту часть комнаты, но то, что удалось разглядеть, заставило Эри испуганно вскрикнуть. Бежевые обои покрывали мелкие темно-коричневые пятна. Ближе к полу стены изуродовали царапинами, не слишком глубокими, но многочисленными, как будто кто-то из последних сил цеплялся за мельчайшую опору. Плинтуса содраны и разломаны в щепки. А между остатками досок поблескивали в полутьме янтарные осколки.

***

      — Мы наконец-то получили результаты тестов. — Полицейский перелистнул несколько страниц блокнота. — Кровь на стене действительно принадлежала вашей родственнице. Царапины сделаны ногтями, и, судя по частичкам кожи — тоже ею. Следов кого-либо еще лаборатория не обнаружила. Они проверяли несколько раз и убеждают, что ошибки быть не может.       — Все это было понятно еще четыре месяца назад, — проворчала, заломив руки, Эрика. — Может, есть еще что-то? Улики, которые бы указали на то, где она? Или хотя бы где ее тело?       — Ну, дело довольно запутанное, сами понимаете, — гоготнул полисмен, но, завидев, что свидетельнице не до шуток, уже серьезнее добавил. — Мы работаем не покладая рук и уже кое-что накопали. Думаю, еще неделька-другая, и ваша тетя найдется. Живой или мертвой.       Эрика закатила глаза. Она слышит эту фразу с самой зимы. Видимо, в полиции какое-то другое понятие недели.       — Вы говорили, она была не здорова? — продолжил полицейский.       — Вроде того. Накануне исчезновения она жаловалась на слабость.       — М-м, нет. Я имею в виду… — Мужчина постучал пальцем по виску.       Эрика прищурилась:       — Она была не то чтобы не здорова. Просто вела себя порой… странно. Скорее небольшие отклонения, а не болезнь. Паранойя, депрессия — я не врач, я не разбираюсь.       — В таком случае я могу побеседовать с ее лечащим врачом, чтобы узнать точный диагноз?       — Тетя не очень любила больницы. Да и дома мы старались лишний раз не упоминать о ее, кхм, особенностях.       — Ага, — кивнул полицейский. — То есть вы, зная о недуге родственницы, не удосужились направить ее к специалисту? Понятно…       — Да я-то тут при чем! Что вы привязались! — не выдержала Эрика. — Я, в конце концов, несовершеннолетняя, меня вообще трогать нельзя. Вот откажусь давать показания, и будете мою бабушку допрашивать.       Полицейский судорожно сглотнул. Со второй свидетельницей он уже пытался поговорить. Окончилось нервным срывом. Причем с его стороны. Лия после смерти второй дочери совсем замкнулась в себе, даже с внучкой за все время перекинулась всего парой слов. Пытаться выудить из нее информацию — дело гиблое. Поэтому последнее время следователь старался узнавать подробности исключительно у Эри.       — Ладно-ладно, все, что необходимо, я узнал, — нервно улыбнулся полисмен. — Можно задать последний вопрос? Он не касается здоровья вашей тети, не волнуйтесь.       — Слушаю, — хмыкнула Эрика, скрестив руки на груди.       — Вы не вспомнили, от чего все-таки были те желтые осколки на полу? Может, разбившаяся статуэтка или украшение?       — Без понятия, если честно. Я за это время кучу фотографий перерыла, чтобы хоть что-то найти: ни-че-го. Насколько я поняла, тетя вообще недолюбливала желтые вещи. Максимум — золото или позолота. Не думаю, что разбившаяся штука принадлежала ей. Кстати, разве это не ваша работа, восстанавливать улики? За четыре-то месяца сложить кусочки воедино — несложная задача.       Мужчина помрачнел, надвинул фуражку на лоб и осторожно, подбирая слова, проговорил:       — Да, конечно, мы восстановили улику. Не хватало несколько частичек, но по форме предмет напоминает округлый камень чуть больше средней броши. Тут, видите ли, какое дело. Наши специалисты уже третий месяц над ним корпят. Они не могут определить состав вещества. Похоже на совершенно новый минерал, неизвестный. — Полицейский поднял глаза. — Скажите, вы не находили еще осколки, даже самые маленькие?       Эрика хитро улыбнулась:       — Нет, не находила.       — О, я вас умоляю, — закатил глаза мужчина. — За дачу ложных показаний и сокрытие улик предусмотрено наказание, если вы не знали!       — Ни одного осколочка!       — Я не первый день живу на этом свете.       — Знаете, я тоже. И я ни за что не поверю, что толпа умнейших людей спохватилась лишь спустя три месяца и решила склеить развалившийся камушек. Осколки вам не для поиска моей тети нужны, так?       — С чего вы так решили? Все абсолютно легально и…       — То есть, если я заявлюсь в участок к вашему начальнику и сообщу о том, что вы выпрашиваете у меня осколки, он ни капли не удивится?       Полисмен побледнел и захлопнул рот.       — От вас ничего не утаишь, — криво улыбнулся он через пару секунд. — Еще не думали, куда поступите по окончанию школы? У вас настоящий талант к раскрытию преступлений.       — Талант тут не при чем, вы просто неумело врете. Ближе к делу, — перебила его осмелевшая Эрика.       Мужчина поправил ворот формы, нетерпеливо прокашлялся.       — Видите ли, ученые просят у нас для исследований пару образцов и предлагают хорошие деньги. А улика уже зарегистрирована. Если начальство узнает, что мы продаем материалы дела — руки оторвет, а затем уволит. Но деньги и правда хорошие…       Эри только закатила глаза. Некоторые взрослые — как дети, ей-богу! Впрочем, не Эрике о детстве рассуждать. Своего-то у нее почти не было.       — Как же вам не стыдно! — шутливо протянула она. — Вы, представитель закона, втягиваете несовершеннолетнюю гражданку в сомнительную аферу!       Полицейский мрачнел на глазах. Эри полюбовалась его кислым лицом немножко и едва сдержала улыбку. Ну правда, как дети!       — Но, знаете, — продолжила она, — поддерживать научный прогресс — долг каждого уважающего себя человека. Поэтому не корысти ради, а лишь во имя развития науки и нашего светлого будущего… поищу! Может, и завалялся где маленький осколочек!       Девушка звонко рассмеялась, развернулась на сто восемьдесят и бодро зашагала в комнату. И только возле двери, ведущей в тетину спальню, остановилась, смерила ее невеселым взглядом и пошла спокойнее.       С тем, что тетя Сондра умерла — именно умерла, а не пропала без вести, как написано во всех сводках — Эрика смирилась довольно быстро. Эри даже (ей было стыдно за такие мысли) чувствовала облегчение, как будто исчез привычный, но уже болезненный груз на сердце. Да и не до скорби было: между допросами полицейских надо помогать бабушке, и учебу никто не отменял. Хорошо, что следователь попался добрый, понимающий, никогда не давил, пошутить мог в тяжелый час… Надо бы узнать его имя, спустя четыре-то месяца.       В комнате царил беспорядок. Последнее время Эри крутилась, как белка в колесе: дом, школа, допросы. Не до уборки, уж точно. Да и зачем убираться! Все необходимое под рукой, а лишнее выкинет, когда мешать начнет. Как, например, гора использованной краски для волос. Любимый сине-черный почему-то совсем перестал держаться, а в ванной мусорить бабушка строго-настрого запрещала. Эрика уже перепробовала кучу марок, наносила на сухие волосы, на влажные, вместе с шампунем, без него, голыми руками, в перчатках. Но тщетно — после первого же душа челка вновь приобретала блекло-голубой цвет. Мистика. Но не такая уж глобальная. С такой, пожалуй, даже интереснее жить.       Эрика пробилась к письменному столу, разгребла ворох бумажек и принялась рыться среди тетрадей и книг. Где-то здесь должна быть коробка, куда она положила найденный в праздник камешек. Девушка хотела отдать находку следователям еще тогда, но полиции было не до нее. А сил обратить на себя внимание после потрясения не нашлось.       — Ну, и куда же мы делись? — Эрика окинула взглядом стол, а затем и всю комнату. — Не могла же бабушка убрать — что ей у меня делать? О…       Заветная коробочка нашлась на подоконнике. А рядом, положив на нее плюшевые лапки, сидел Зайка, пыльный и грязный. Девушка пискнула от восторга и кинулась к любимцу:       — Хороший мой! Я же тебя с Нового года не видела! Где ты пропадал? Надо бы тебя почистить, — она чмокнула игрушку в кончик уха и схватила коробочку. — Охраняешь, умница! Наверное, тоже думаешь, что там что-то ценное? Но открою тебе секрет: этот камешек — полная ерунда. Скорее всего, обычный янтарь. А ученые у них — просто идиоты.       Эрика захлопнула окно (и когда она успела его открыть?), распахнула картонные створки и вытрясла осколок на ладонь. Темно-желтый камень блеснул в лучах солнца, окрасил свет в пронзительно-рыжий и разбрызгал его каплями по потолку. Девушка прищурилась и с улыбкой понаблюдала за волшебными бликами, красивыми, загадочными, но совершенно обычными. Иллюзия, будто внутри переливалась крохотная живая искорка, так поразившая ее четыре месяца назад, пропала. Даже жаль немного. Это делало осколок особенным, не таким, как все.       Напоследок подкинув улику и поймав ее в кулак, Эри подмигнула Зайке. Игрушка разочарованно накренилась на бок и повесила ушки. Что-то в ней было не так, что-то резало глаз…       «Из-за грязи», — махнула рукой Эрика. Ее вполне устраивало любое объяснение, даже то, что первым пришло в голову. Главное, что логичное. А то начнет копать глубоко, зароется по макушку во всякие «почему» да «как» и захлебнется там, не найдя ответов.       Девушка снова на полной скорости пересекла коридор, на этот раз без остановок, и протянула осколок полицейскому. Мужчина уже стоял у входной двери — судя по всему, его срочно вызвало начальство.       — О, спасибо, — улыбнулся он и опустил камень в прозрачный пакет для улик. — Я ваш должник.       — В таком случае, напомните хотя бы свое имя. Чтобы знать, с кого спрашивать, в случае чего, — прыснула Эри.       Полицейский поправил фуражку и гордо заявил:       — Следователь Иван Слет всегда к вашим услугам, Эрика… — Иван прыснул в кулак, — Белуха. До свидания.       Эрика закатила глаза. Ну конечно, стоило им подружиться, как мужчина начал глумиться над ее фамилией. А у самого-то — разве посмешище? Что-то вроде слета ласточек в марте! И имя какое — Иван! Наверняка родом с востока, там как только детей не обзывают!       — Всего доброго, господин Слет, — махнула рукой девушка и закрыла за следователем дверь. А после прислонилась к ней и устало вытерла лоб.       Да уж, денек выдался нервным. Допросы, улики, расследования с самого утра… Сейчас еще полегче, а вот зимой ее могли даже с занятий выдернуть, чтобы задать пару вопросов. Полиции же тогда еще было не все равно.       К счастью, уроки Эрика уже сделала, а значит, можно с чистой совестью отдохнуть. По телевизору вряд ли показывают что-то интересное, бабушка спит, так что музыку тоже не послушаешь — как назло пару дней назад сломались наушники. В Интернете делать нечего, почта уже тысячу раз перепроверена, новости пересмотрены, а лучшая подруга в онлайне мелькала редко. Оставались книги.       Сколько Эри себя помнила, в гостиной всегда стоял огромный дубовый шкаф, доверху набитый книгами. Были в нем и старинные издания, даже парочка позапрошлого века, но полки регулярно пополнялись и современной прозой. Эрика всегда обожала читать. Книги были ее билетом в другую жизнь, где Эри могла быть тем, кем захочет, жить там, где захочет и выбирать судьбу себе по душе. Фантастики возле ее кресла почти не водилось, но детективов, исторических романов — сколько угодно. Какой смысл читать про то, что никогда и нигде не могло произойти? Нет, девушка предпочитала реализм сомнительным эльфам и колдунам, живущим от пророчества до пророчества. Мистику и волшебство больше любила Сондра.       Вообще, тетя к книгам относилась странно. Точнее, к Эрике с книгами. Стоило Сондре заметить племянницу читающей, как в нее словно бес вселялся: она могла выдернуть роман из рук, отбросить его подальше, а потом закатить скандал, что девочка слишком много читает, и это пагубно влияет на ее здоровье, и вообще «лучше бы пошла погуляла, погода же хорошая, а то так друзей себе никогда не найдешь!». Поначалу Эрика возмущалась, но после смирилась. В подобных случаях она стала послушно кивать, ставить книгу обратно на полку и уходить из комнаты. Но конечно, потом обязательно возвращалась, ведь так интересно узнать, чем кончится очередная история!       Белуха подошла ко шкафу, вдохнула терпкий запах старины и пробежалась глазами по корешкам, выбирая жизнь, в которую она сбежит на ближайший вечер. Пожалуй, сэр Артур Конан Дойл ее еще ни разу не подводил, а маска гениального детектива — все еще одна из лучших. Девушка взяла увесистый томик в руки, бережно отнесла к креслу, и, усевшись поудобнее, с головой окунулась в расследования запутанных преступлений вместе с Шерлоком Холмсом.       Есть что-то волшебное в детективах. Не то волшебное, что через край льется в мистике и фантастике, а особое, тайное, ведомое только настоящим ценителям. Мало кто удерживается от соблазна перелистнуть пару страниц и узнать заранее имя главного злодея. Но кто терпит, получает величайшую из наград — право самому вместе с главными героями расследовать запутанное дело, строить догадки и удивляться каждому новому открытию.       Потому-то время и пролетело незаметно, как обычно бывает в компании хороших друзей. Даже если эти друзья бумажные. Лишь залпом проглотив больше половины книги, Эри решила прерваться. Хотя бы для того, чтобы включить свет — за окном уже смеркалось. Девушка нехотя отложила том, размяла затекшую шею и встала. Но только сделала пару шагов, как заметила что-то боковым зрением.       На каминной полке блеснула фиолетовая звездочка. Хотя ни ночника, ни даже фиолетовой статуэтки там не стояло. Эри повернула голову в ту сторону, и огонек с тихим стуком исчез. Стало не по себе. Очень-очень не по себе. Девушка подскочила к выключателю и со страху треснула со всей силы. По глазам резанул яркий свет. Белуха болезненно прищурилась, проморгалась и снова глянула на сиреневый огонек. На его месте стояла шкатулка.       Точнее, шкатулка стояла на своем месте, на каминной полке. И именно на ней или, может быть, внутри нее что-то блестело. Но вот только что? Эрика с опаской подошла к камину, взяла шкатулку в руки и потрясла возле уха. Видимо, в ней все-таки лежали ценные бумаги или письма — ничего не звенело, не бряцало. Эри попыталась заглянуть в замочную скважину, но кроме всепоглощающей густой тьмы ничего не увидела. Ерунда какая-то!       Эрика поспешила вернуть вещь на место и недоверчиво на нее покосилась. И так от этой шкатулки из-за Сондры мурашки по коже, еще и мерещится всякое.       — Пора спать, — устало зевнула она. — Зачиталась. От недосыпа уже галлюцинации пошли. — Эрика задумалась, глянула на так заманчиво поблескивающую обложку и махнула рукой. — А, ладно. Еще пару страниц, и лягу.       С книгой она просидела до самого утра.