Шкатулка опенула

      Старичок, занимавший место за старинным прилавком, осторожно вертел в сухих пальцах потрескавшуюся статуэтку. Затем отложил ее к остальным уже изученным вещам, прокашлялся, и вынес вердикт:       — Что ж, дорогуша. Не больше семи тысяч за все.       — Семь тысяч? — возмутилась Эри. — Да им цены нет!       — Предметы не такие уж и старые, некоторые даже младше меня. Да и внешние повреждения… — Дед покачал головой. — Нет, дорогуша. Семь тысяч и ни грошом больше. Может быть, у вас есть что-нибудь еще, что выглядит дороже этих цацек?       Эрика скривилась и выложила на стол шкатулку. Отдавать ее не хотелось — память все-таки, вещица из детства. Но раз уж иначе никак…       В глазах ценителя древностей мелькнул нездоровый огонек.       — Ну, совсем другое дело! Какой век? Восемнадцатый? — прохрипел он и, вцепившись в антиквариат, принялся крутить его, обнюхивать со всех сторон.       — Если честно, понятия не имею, — призналась Белуха. — Но она очень старая. Не зря же моя покойная тетя ею так дорожила.       — Мне очень жаль вашу тетушку, — пробормотал старичок, дергая крышку. — А ключик…?       — Потерян. Давно, еще в моем детстве.       — Ох, милая моя! Давно — это мое детство. Вы, можно сказать, еще вчера пешком под стол ходили.       Он встал из-за стола и поковылял к разваливающемуся шкафу. Один из ящиков противно скрипнул. Дед, кряхтя, порылся в нем и, выудив связку отмычек, вернулся к столу.       — Ничего-ничего, — хихикнул он и взялся за первую отмычку. — И не такие открывали. Сейчас мы в два счета посмотрим, что у тебя внутри.       Но в два счета посмотреть не получилось. С каждым не подходившим инструментом старичок хмурился все больше, а Эрика огорчалась все пуще. В конце концов, связка с отчаянным звоном полетела обратно в ящик.       — Быть не может! — выдохнул старичок и еще раз оглядел шкатулку со всех сторон. — В моих руках…. О боже, что будет! Я и поверить не смел! Совсем не такая, как думал, вот и не признал.       — Вы о чем? — не поняла Белуха.       — Ваша тетушка. — Он вылупил на нее глаза, которые из-за толстых очков казались совиными. — Ее звали Сондра Керш?       — А вы были с ней знакомы? — нахмурилась Эрика.       — Нет-нет, к сожалению, нет. Не успел. Но об этой шкатулке… о, я наслышан! И не только я. Вещь важная, ох, юная леди, ужасно важная. Кому же она досталась после смерти Сондры?       Эри пожала плечами и неуверенно ответила:       — Мне.       Старик пугал ее все больше и больше. Мало того, что с тетей Сондрой знаком, так еще и на шкатулку пялится, как на атомную бомбу.       — Берегите шкатулку, юная леди. Всегда держите ее при себе. Много людей погубило то, что находится внутри, много хороших людей. И многих еще погубит, я вам обещаю. Поклянитесь, что никогда не станете искать от нее ключа. О, поверьте, вам не нужно знать, что внутри.       Эри тут же кивнула, и дед расплылся в добродушной улыбке. Человек старый, со своими заскоками. Да и о Сондре, если быть честными, знали бы только психиатры и психи. На людей не бросается и ладно.       Пока старик отсчитывал банкноты, Эрика пробежалась глазами по полкам. Так много старья в одном месте девушка не видела даже у себя на чердаке. Потемневшие канделябры, столовые приборы, статуэтки, часы, вазы, рамки с фотографиями внутри и пустые, книги, сережки, брошки, колечки, значки… И все блестело, переливалось в тусклом свете ламп, манило к себе даже тех, кто предпочитал современные технологии. Страшно подумать, что у каждой вещи здесь своя история, свой владелец, живой или уже давно мертвый. От такого многообразия тайн и загадок, хранящихся для удобства в виде антиквариата, кружилась голова.       А какой в лавке стоял запах! Будто попал в огромную библиотеку, сверху донизу набитую изданиями позапрошлого века. И если бы из каждой страницы каждого тома этой библиотеки выжали по капле экстракта и вылили в маленькую комнатушку, все равно аромат старины в лавке был бы сильнее, чем там. Ведь, в конце концов, дело вовсе не в запахе, и не в вещах, его источающих, а в атмосфере, царящей вокруг. Аромат сотни роз, стоящих в вазе, всегда будет блеклым по сравнению с одним цветком в саду. А лавка, где соловьиные трели заменяет тиканье часов, а вместо прекрасных растений переплетаются истории, — самый настоящий сад.       — Однако же, — кашлянул старичок, протягивая деньги, — Вы точно не будете искать способа ее открыть? Простите за дотошность, юная леди. Возможно, вы когда-нибудь меня поймете, но шкатулка не так проста.       — Обещаю, не буду. Ведь я и так знаю, что внутри, — пожала плечами Эрика, убирая наполнившийся кошелек в карман и беря шкатулку в руки.       — И что же? — вздрогнул всем тельцем дед.       — Неприятные воспоминания.       Эри повернулась к выходу и, кинув через плечо сухое «До свидания», шмыгнула на улицу. Дверь закрылась, над порогом звякнул колокольчик.       Время близилось к девяти. Дорожки освещал мягкий свет фонарей, на той стороне улицы гудела поливальная машина, среди деревьев поблескивали неоновые вывески бутиков. И где-то далеко, руша сказочную атмосферу вечера, кричали пьяницы и выли полицейские сирены.       Автобусы в такое время уже не ходили. Эрике не впервой было задерживаться в городе допоздна. Поэтому, недолго думая, она достала телефон и набрала знакомый номер.       — Слушаю, — отозвался сбивчивый голос Лилии. На заднем плане гремели взрывы и слышались крики. Не иначе, по телевизору крутили очередной боевик.       — Привет, Ли. Можно я у тебя переночую?       — Опять?! Елки-палки, неужели нельзя планировать свое время так, чтобы успевать на вечерний рейс? Однажды мое терпение лопнет, и ты останешься ночевать на улице.       — Между прочим, я из-за тебя не вышла из школы вовремя, — напомнила Белуха. — Так что помочь мне — твоя обязанность. И что у тебя там кричит? Отойди от телика подальше или звук убавь. Я тебя не слышу почти!       Лилия раздраженно вздохнула, закрыла динамик рукой — Эрика услышала характерный шум — и, выкрикнув что-то, быстро зашагала. Скорее всего, Лилия сидела даже не у себя дома, потому что за то время, что она ходила, можно было пересечь квартиру раз десять. Эрика нервно застучала ногой по асфальту. На улице стало прохладно, да и бродить по городу ночью одной — не лучшая затея для молодой беззащитной девушки.       — Отошла, — наконец ответила Сотенко. — Черт с тобой, подходи. Родители все равно уехали.       — Спасибо! Ты моя спасительница. Если хочешь, куплю тебе завтра шоколадку. Или обед оплачу.       — Не надо. — Голос подруги звучал немного обиженно. — Я же знаю, у тебя напряг с деньгами. Лучше подумай, что с учебниками делать будешь. Расписание, если ты помнишь, каждый день разное.       — Да там почти все то же самое! Разве что биология, но ты ведь поделишься книгой с соседкой по парте?       На том конце провода девушка тяжело вздохнула.       — Поделюсь. Но в последний раз я тебя прикрываю! Потом будешь сама перед биологичкой оправдываться, как ты умудрилась не взять «самый важный предмет в школе», — чуть повеселее ответила Лилия. — Я сейчас не дома, буду минут через десять. Ты далеко?       Эрика окинула район взглядом и попыталась вспомнить, как отсюда идти к школе, а от школы — к дому подруги. С ужасом осознав, что на улице ей придется провести еще как минимум полчаса, девушка нервно хихикнула:       — Думаю, тебя я точно не обгоню.       — Хорошо, до встречи. Ах, да, и через парк лучше не иди. В новостях показывали, там на прошлой неделе двух девочек зарезали. Удачной дороги.       Голос сменили однообразные гудки. Эрика сунула телефон в карман и зашагала вперед, попутно бубня:       — Удружила. Раньше я тряслась от холода, а сейчас еще и от страха.       Теперь придется парк обходить, а это еще минут десять. Вот невезуха!       Но пути назад не было — либо тащиться через полгорода по темным закоулкам, либо спать на лавочке возле какого-нибудь магазина. Выбор очевиден. И Эрика, скрепя сердце, двинулась в сторону Лилькиного дома.       Вскоре по углам начали подвывать дворняги. На крышах с диким воем вгрызались в глотки собратьям ободранные коты. Из баров слышались непристойные ругательства и звон стекла. Возле магазинов болтались парочки, состоящие из крепких парней с выбитыми зубами и девиц разгульного вида. Единственным более-менее спокойным местом оставался лишь парк. Но где-то там, в тени кустов, наверняка притаился очередной Джек Потрошитель с ножом.       Эрика шла по бордюру в опасной близости с проезжей частью: слева — сомнительного вида посетители ночных заведений; справа — пугающая чернь парковой аллеи. Девушка чувствовала себя канатоходцем, по бокам которого пылающие костры. Сойдешь с бордюра, и угодишь прямиком в жаркие объятья пламени. Нет уж, лучше пару минут померзнуть!       Тут из подворотни на полном ходу вылетело нечто темное, в одно мгновение пересекло тротуар и сбило Эрику прямо на дорогу. Машины, к счастью, не проезжали мимо в этот момент. Но удар об асфальт все равно оказался болезненным.       — Эй, вы! — гневно окликнула пострадавшая темное пятно, в котором сейчас, при торможении, прорисовывалась человеческая фигура.       Впрочем, незнакомцу тоже досталось. От резкого столкновения он запутался в полах черного плаща или мантии — в темноте разобрать трудно — и проехал около полуметра по дорожному полотну на коленях. Но в ту же секунду вскочил, как ни в чем не бывало, наспех отряхнулся и помог девушке подняться.       — Извините, прошу прошения. Мне очень стыдно… — пробормотал он вслед и рванул в сторону аллеи.       Его голос Эрика узнала — это был один из парней, что разговаривали у школы. Они как раз упомянули парк. Судя по всему, дело приняло не самый лучший оборот, раз брюнет так спешил на выручку. Но куда важнее для Белухи то, что он со своим дружком причастен к утреннему происшествию. Такой шанс упускать нельзя — надо догнать парня и устроить допрос. Конечно, по окончанию их разборок, или куда он рвался. Да и в парк идти теперь не страшно. Какой маньяк станет нападать на девушку в присутствии свидетеля! Недолго думая, Эрика припустила за мальчишкой в плаще.       Брюнет оказался чрезвычайно быстрым. Когда девушка перелезла через ограждение, он уже стоял в конце аллеи и судорожно мотал головой туда-сюда, будто вспоминая дорогу. Прислушался, еще раз огляделся и кинулся в сторону озера. Эрика перевела дух и быстрым шагом направилась к ближайшей дорожке. По расчетам, они должны пересечься на следующей развилке. Но за несколько метров до поворота юноша вдруг свернул на газон и скрылся в кустах. Только кончик плаща зацепился за ветку, задержав его на несколько секунд.       — Куда еще? — задыхаясь, взвыла девушка и кинулась навстречу колючей листве.       По ушам уже били приглушенные звуки борьбы. Очевидно, драка была в самом разгаре. И участвовали в ней, судя по голосам, как парни, так и девушки. Неужели, две группировки сцепились? Эрика слышала о подобных: в них вступали дети, за которыми никто не следил — лишившиеся родителей или из неблагополучных семей. Проще говоря, совсем отмороженные дворовые ребята, подрезающие чужие сумки и пыряющие ножами одноклассников в подворотнях. С такими лучше не связываться. Эрика заметно сбавила скорость. Далеко из кустов пока не стоит высовываться.       Среди ветвей мелькали чужие силуэты, загорались разноцветные вспышки, трепыхались полы плащей. Кто-то шипел гневные ругательства, вскрикивал, стонал от боли. С каждым звуком сердце от ужаса сжималось все сильнее. Что же там происходит? Вдруг убийство?! Не то от любопытства, не то от волнения Эрика осторожно высунула нос из кустов. Да так и замерла на месте, скрючившись в три погибели.       На небольшой полянке, окруженной редким зеленым кольцом, носились люди в темных плащах. Несколько, человек шесть-семь. Но казалось, будто на лужайке яблоку негде упасть. Между фигурами метались тени, искры, светящиеся шары. То здесь, то там мелькали синие камни — у некоторых из дерущихся они были прикреплены к узким тесным ожерельям, походившим больше на ошейники. По кайме импровизированной арены развалились уже поверженные воины. Знакомый брюнет затерялся в толпе, зато перед глазами постоянно маячил его друг, с белесыми волосами, которого Эрика видела возле школы. Он отскакивал прочь от огней и фейерверков, изредка помахивая длинным вытянутым ножом. И выглядел явно перепуганным.       Девушка не удержалась на корточках и, неумело взмахнув руками, плюхнулась прямо под ноги сражающимся противникам. Бой продолжался прямо над ее головой.       — Опенул! — взвыл знакомый голос.       Эрика затравленно подняла взгляд. Дыхание перехватило, сердце ухнуло куда-то вниз. На нее из-под светлой челки глядели полные отчаяния глаза. Левый желтый и правый синий.       — Опенул! — Блондин, не отворачиваясь, умело отражал разноцветные звезды ножом. Но некоторые светящиеся иглы все равно впивались в бледную кожу и оставляли за собой ярко-красные ожоги. — Не стой столбом! Открывай шкатулку! Скорее!       Руки двигались сами собой. Ничего не соображающая от страха девушка схватила дрожащими руками шкатулку и выставила перед собой. Мысли путались, и единственное, что мигало в голове ярко-красной лампочкой, — желание, чтобы все это поскорее кончилось. Белые пальцы вцепились в крышку и потянули ее вверх.       Глаза застлала иссиня-черная тьма.       Очнулась Эрика на парковой дорожке. Руки все еще судорожно сжимали уже закрытую шкатулку. Недалеко чернели примятые кусты. А перед глазами все еще маячили горящие разноцветные глаза.       Что вообще за чертовщина произошла сейчас?       Голова отказывалась работать, а значит, и принимать случившееся. Объяснение найти было трудно, впервые за долгие годы. Вариант с разыгравшейся фантазией отпадал. Вот она, Эрика, здесь, сидит прямо сейчас в парке, вцепившись в шкатулку, и все вокруг чрезвычайно реально.       «Киношники», — озарило Белуху. — «Они снимали фантастическое кино, а я случайно в кадр влезла. Вот меня какой-то их штукой и оглушило. Молодцы ребята, натурально играют. Я даже поверила. А какое оборудование! И спецэффектов вовсе не надо».       Эри нервно засмеялась. Кино, совершенно ясно и просто. Мозг, во всяком случае, отказывался принимать любые доводы против самого логичного решения. Хотя доводов нашлась бы куча.       В кармане что-то упорно вибрировало. Эрика, лишь через несколько секунд сообразив, что это, скорее всего, телефон, взяла гаджет в руки.       — Алло? — растерянно спросила она.       — Эрика, ты в порядке? На звонки уже полчаса не отвечаешь! Я же волнуюсь, — заверещала в трубку Лилия.       — Полчаса? — Белуха отняла телефон от уха и глянула на экран. Полдесятого. Сколько же времени она провалялась? — Извини.       — Где ты ходишь? Я уже хотела тебе домой звонить. Вдруг попутку нашла.       — Я… я заплутала немного, — уклончиво ответила девушка.       — Заплутала? Тебе подсказать дорогу?       — Нет-нет, уже все хорошо. Я буду минут через десять…       Кусты рядом опасно затрещали. Эрика вскочила на ноги, прижала к себе шкатулку и подтянула рюкзак. Тело дрожало, готовое в любой момент если не сбежать, то врезать неприятелю уж точно. Венка на лбу болезненно пульсировала. Девушка будто стала лесным зверем. Через секунду на нее выскочит охотник с ружьем. Страх проходил волнами от пяток до макушки. Но не тот страх, что подкашивает ноги и заставляет руки трястись. Этот охватывал душу и бездумно рвался навстречу опасности.       Цепкие ветви раздвинулись в стороны и из зеленого проема вышли два человека в плащах, каждый будто тень другого.       — Опенул, — прохрипели они, словно маньяки из ужастика.       — Эрика? — подала голос на том конце провода Лилия.       — Я перезвоню, — шепнула девушка и бросила трубку.       Тени шагнули на газон. Эрика, вторя их движениям, отступила. Страх подговаривал ее броситься вперед и вцепиться незнакомцам в глотки. Но отголоски разума сдерживали его, как зверя, на цепи.       — Опену-у-ул, — протянули они и резко подались вперед.       Нервы девушки не выдержали. С громким визгом она опрометью бросилась прочь из парка.       Биение сердца гулко отдавалось в ушах, и казалось, что это преследователи топают прямо за спиной. Черные листья одурманенным страхом мозгом превращались в темные плащи. Фары машин и горящие неоновые вывески до ужаса напоминали синие камни, поблескивающие в темноте. И все кружилось вокруг, затягивало, как водоворот, давило на грудь и сжимало в тиски, не давая сделать ни вдоха.       Эрика не помнила, как добралась до квартиры подруги, как влетела, заперев дверь на все замки. В памяти остались лишь пара мгновений, когда она, уткнувшись носом в колени, навзрыд ревела, драла глотку. А Лилия сидела рядом, гладила подругу по голове и шептала что-то успокаивающее. Совсем как мама в детстве, таком далеком сейчас…       Наутро Эрика была готова смириться с тем, что ночное происшествие — просто дурной сон. И смирилась бы, если б не Лилия.       — Доброе утро, — подмигнула она спящей на диване подруге. В руках Сотенко держала поднос с завтраком. — Как ты после вчерашнего?       Белуха молча взяла чашку и сделала глоток. Горячий чай ошпарил горло, и тем самым помог окончательно проснуться.       В квартире Лилии приятно пахло мятой и еще какими-то сушеными травками. Ковры с длинным ворсом, щекочущим пятки, обои в цветочек, на окнах — салатовые занавесочки. Стеллажи занимали плюшевые мишки и зайчики, а на кухне в вазе даже зимой стоял букетик ромашек или васильков. Казалось, к чему ни прикоснешься, все будет мягким и пушистым, как котенок. Жилище под стать хозяйке.       Родителей подруги Эрика никогда не видела. Когда оставалась ночевать — они куда-то уезжали. На родительские дни Белуха сама не ходила, по понятной причине. Даже на торжественную линейку первого сентября чета Сотенко не заявлялась. Лилия тоже не стремилась о них говорить — мол, есть и есть, зачем подруге лишний раз соль на рану сыпать? Поэтому единственной хозяйкой девчачьего рая на земле Эри считала только ее.       — Может, расскажешь, что случилось?       — Все равно не поверишь, — махнула рукой Белуха и взяла с подноса бутерброд. — Да и я, если честно, сама не очень поняла.       — Эри, я же твоя подруга. Расскажи хоть что-нибудь, — заканючила Ли. — Это связанно со шкатулкой, так?       — Как ты догадалась?       — Ты за нее так цеплялась, будто она тебе жизнь спасла.       Эрика прыснула:       — Ну, можно и так сказать… Обещай, что не будешь называть меня сумасшедшей.       — Клянусь! — Лилия торжественно положила руку на сердце.       Белуха еще некоторое время крутила в руках чашку с чаем, а затем вздохнула и залпом рассказала все, что случилось с ней вечером, начиная от подслушанного разговора и заканчивая побегом от теней в черных плащах.       — Думаю, из кустов вышли те два парня, — добавила она в конце дрожащим от волнения голосом. — Только, кажется, они охрипли немного.       — Ну да, на них магия сильно подействовала, — пробормотала под нос Сотенко.       — Что?       — Ничего-ничего. Действительно странно, говорю. Люди в плащах, драка с фаерболами и ножами… Походит на сюжет какой-нибудь компьютерной игры.       — Вот об этом я и говорила. — Эрика с хлюпом выпила остатки чая. — Ты мне не веришь!       — Почему? Верю. В жизни всякие странности бывают. Кого-то инопланетяне воруют, кто-то будущее видит. Некоторых вообще коты преследуют!       И Лилия залилась громким смехом. Эри обиженно надула губу:       — А мне, знаешь ли, не до смеха. Может, я с ума схожу, а ты тут веселишься. Один из парней, кстати, тоже болел гетеро… гетерохромией, кажется. Короче, левый глаз у него был желтый, а правый — голубой. Такие совпадения уже начинают меня пугать. Или как ты там говорила, третий раз — закономерность?       — Брось, не цепляйся к словам. Просто череда нелепых случайностей. Не бери в голову. Уверена, сегодня никаких странностей не будет — вчера ты и так натерпелась. Судьба обязана дать тебе выходной.       Но никогда еще Лилия так не ошибалась.