Остановка

21 декабря 2015 года.

      Это началось в семь часов вечера. Он встретил её после окончания мероприятия, она разговаривала с водителем. Был поздний зимний вечер, холод давал о себе знать, и Елена поняла, что не зря надела новоприобретённую шубу (к слову, ранее она сильно жалела об этом, так как ей было очень жарко). Сейчас же пришла идеальная, самая настоящая зимняя погода. Ей повезло, что мероприятие завершилось именно в это время. Елена стояла на улице, перед задней дверцей автомобиля, ждала, пока водитель докурит вторую сигарету, и тогда она сможет сесть и поехать по ночной Москве домой. Хотя… — Прогуляться бы сейчас, Максим Иванович, — она зачарованно вздохнула, мельком наблюдая как из рта вылетает вместе с её словами пар. — Прогуляться хотите? Вы же только что говорили: «Я так хочу домой. Хочу почитать книгу и лечь спать», — с забавным лицом, пародируя голос Елены, заявил Максим Иванович. — И как же Ваша безопасность? Вы же только вчера читали оперативную сводку. Или хотите, чтобы я Вас сопроводил? — Водитель с лёгкой полуулыбкой бросил докуренную сигарету, затушил её, затоптав ногой, и засунул руки в карманы. Холодно же!.. — Я же не на всю ночь собираюсь, Максим Иванович. И я взрослая женщина. Я же могу… — И достаточно популярная. — Да. Я знаю. — И я должен отвечать за Вашу безопасность. Вы сами сказали, что… — Что «сегодня поздний концерт! Он закончится ночью. А я хочу немного отдохнуть!» Да, я помню. Я не так уж много выпила, всё-таки, — с лёгким укором заявила Елена и мельком взглянула на водителя. Тот утвердительно кивнул головой. Подумал, что она поняла, но это ещё не доказано.       Максим Иванович был её водителем, а кроме того — ещё и хорошим собеседником. Он был старше Елены на 7 лет. К друг другу они обращались на «Вы». Она — потому что была воспитанной, а он — потому что Елена была для него боссом. Это «Вы» было некой преградой для их дружбы. В то же время, ничего не мешало им поговорить по душам, так как за время совместной работы они всё же сблизились друг с другом. Хоть и не стали друзьями в полном смысле этого слова. — О, опять он, — на лице Максима появилась презрительная ухмылка. «Неожиданно… С чего бы это?» — Подумала Елена. — Он наблюдал за Вами всё мероприятие. Я думал, что он что-то хочет, но это же Григорий Викторович. Мало кто понимает, о чём он думает… Алкаш чёртов… — Максим неожиданно замолчал и отвернулся к автомобилю. — Лена, привет! — Поздоровался подошедший к ним Лепс. — Здравствуйте, Григорий Викторович, — ответила Лена и тут же с улыбкой поправила себя: «Вечно улыбающийся Григорий Викторович».  — Я пошёл прогревать машину, — проворчал Максим Иванович и «захрустел» к водительской двери. Лена кивнула ему и обратилась к своему собеседнику. — Что-то случилось, Григорий Викторович? — Я хочу пригласить тебя прогуляться. Грех упускать такую погоду, — водитель сел в автомобиль, и тот заурчал двигателем. И, на душе стало неожиданно тепло. Видимо, от прогреваемого автомобиля. (Правда, что ли?) Бета: (Действительно…) — Прогуляться? Подожди секундочку, — Елена открыла переднюю дверь машины и сказала: — Езжайте домой, Максим Иванович, я иду с Григорием, — она, было, начала закрывать дверь, но тут вспомнила. — И созвонитесь с моим агентом для получения аванса за внештатный вызов. Хорошо? — Она закрыла дверь только после хмурого: «Я Вас понял». — Ну, Григорий Викторович, куда пойдём? — Она с улыбкой взяла под руку мужчину. — В ближайший парк, Елена Владимировна. В снежки играть, — легко ответил он и поправил одной рукой воротник. Елена рассмеялась. Легко и протяжно. С этим человеком нельзя находиться с грузом на душе. Ну, разве что, когда ты с ним расстаёшься. Но сейчас не об этом. — Итак, — они уже около двух часов шли по заснеженной Москве, наслаждаясь волшебным видом зимней столицы. Пускай тут было много лишнего — одни только автомобили чего стоили. Но этот город дышал. Он имел душу — яркую, русскую душу. — Как твоё здоровье? Как жизнь? Рассказывай. — Всё замечательно, Григорий Викторович. Ты же знаешь, — рефлекторно двигая пальцами в своих варежках, и с улыбкой наблюдая за гуляющими вокруг людьми, ответила Елена. — Не Григорий Викторович, а Гриша. Или хотя бы Григорий. Здесь же можно, Лен, — по-учительски настаивал мужчина. — Григорий Викторович, Григорий Викторович… — кривляясь, пропищал он и со вздохом продолжил: — Я знал, что ты так начнёшь, — он был разочарован. — Но я… — Давай вместе тогда, — они долго пытались произнести имя «Григорий». То Лена, то сам мужчина начинали посмеиваться от происходящей глупости. А потом Григорий начал рассказывать анекдоты…       Они «шатались» по доброй части тротуара, порой встречали улыбки и встречные хлопки. Она незаметно для себя взяла Григория за руку. Ведь так проще идти. — Хорошо, Гри–го-рий. Сейчас всё у меня замечательно. Веришь? — Они остановились возле скамейки, рядом с которой возвышалась ёлка с яркой разноцветной гирляндой, и неожиданно замолчали. Он взял её за вторую руку, сжал её ладони в своих. — Вот теперь, верю, — он по-свойски улыбнулся, и Лене показалось, что мир стал ярче. Намного ярче. После недолгой паузы, чувствуя некую неловкость, Елена заговорила: — А твоё здоровье как? — Моё-то?.. — Он на мгновение задумался и, прицыкнув губой, окинул взглядом маленькие гирлянды. — Отлично, вот с потрясающей женщиной гуляю. Дышу, пою, и на том спасибо Господу Богу. Веришь? — Верю, — она смотрела на него. И это было самым сокровенным моментом, который был похож на хрусталь. Чтобы он сохранился, его нужно полировать, ухаживать. — О Боже, твои руки! — Испугалась она, взглянув на краснеющую кожу его рук. — Что с ними? Руки, как руки… — Они замёрзли! Ты что? Почему не бережёшь себя? — Она начала осторожно растирать его руки своими. — Да? Ничего себе! — несколько наигранно переспросил Лепс. И в то же время, в глубине души искренне удивился тому, с какой заботой она согревала его руки. — Спасибо тебе. Теперь я обладатель самых тёплых рук. — Конечно, Григорий. Это моя должность, вообще-то, — закончив растирать, улыбнулась Елена. Они встретились взглядами. — С Наступающим, кстати. — Тебя тоже, — широко улыбнулась женщина. — Пошли дальше путешествовать. Замёрзнешь. Согревать тебя придётся. Я, конечно, могу... но, если это будет прямо тут, то утром мы увидим заголовки неприличного содержания. — Гриша, ты что такое говоришь?! — Я? Шутки шучу. Хотя… — его невозмутимости можно было позавидовать. Говоря эти слова, будто ничего не происходило, он подошёл к женщине. — Охуеваю. От тебя, — и галантно подал ей руку. — Удивительно! Какое совпадение! Потом их настигла тишина. В один миг темы закончились. В один миг разговоры потеряли смысл. Просто пропали слова, уступив место самому сокровенному — эмоциям. Она держала его руки в своих и... Наверное, каждый в своё время задавался вопросом — для чего нам нужна забота? Для чего нам нужно любить? Они смотрели друг другу в глаза. Григорий мягко улыбался и бережно перебирал её пальцы в варежке. — Как много дней во мне любовь спала… Мне это слово ни о чём не говорило Теперь пою не я — любовь поёт! И эта песня в мире эхом отдаётся. Любовь настала так, как утро настаёт, Она одна во мне и плачет, и смеётся. И вся планета распахнулась для меня! И эта радость, будто солнце, не остынет! Не сможешь ты уйти от этого огня, Не спрячешься, не скроешься, любовь тебя настигнет!