Сердце рыскаря

      Лето на землях Банук всегда было коротким и жарким; зимы же тянулись бесконечно долго. Снег, мороз и тишина окружали людей и машин почти целый год. Потому-то природа и стремилась выплеснуть всю свою живительную силу в два коротких летних месяца. Распускались цветы и травы, деревья одевались в хрупкую изумрудно-сочную листву; воды в реках прогревались и становились доступными для купания, а сколько полезных запасов можно было сделать в предгорных лесах! Весна же тянулась долго, как и ранняя, холодная осень. Погода, капризная и переменчивая, то радовала первым теплым солнышком, то отступала, вновь окрашивая все вокруг в белый цвет. Лишь рыжие метелки травянистого сухостоя да кустарников рыжели из-под снежных наносов. И все же весна чувствовалась во всем. Каждое живое существо, - будь то слабая былинка, птица, зверь или человек, - прислушивались к дуновениям насыщенного запахами весны ветерка, замерев в волнующем предчувствии. Даже машины казались чуть более взволнованными, чем обычно, то и дело поднимая свои тяжелые, обшитые броней головы, взбудоражено принюхиваясь. Весна, весна идет! Скоро все переменится, и в долинах закипит Жизнь… Тарна сидела на брошенном старом бревне, служившим ей в качестве скамейки, подставив загорелое лицо набирающему силу утреннему солнцу. Звенела капель; снега, принесенные недавним ненастьем, стремительно таяли, обращаясь в звонкие ручейки, спешно стекающие с холмов, чтобы там, у подножия, подарить свои воды великой Соне. Пахло хвоей и прелой травой. Так хорошо! Бревна дома за ее спиной нагрелись и отдавали тепло. В руках травницы сновала игла: старая сумка для лечебных настоев и трав окончательно прохудилась и грозила рассыпаться по швам. У самых ног Тарны лежал рыскарь – покрывало было откинуто, чтобы солнце могло свободно согревать бока машины. Он не спал: окуляр на его длинной голове пульсировал синим светом, сигнализируя о внимании. С того момента, как он попал к женщине, прошло больше семи дней. Уровень огнежара оставался прежним, боль стала слабее, однако он все еще не мог передвигаться, оставаясь фактически бесполезным. Сейчас все его внимание было обращено в слух. Впервые за всю свою долгую жизнь он был настолько близок к человеку. Страх, недоверие, угроза окружали его. Лишенный возможности обороняться, он всеми силами пытался снизить уровень тревожности, и главным ключом к этому было распознавание речи. Люди общались между собой посредством вербальных и невербальных сигналов. Последние его процессор давно научился распознавать, правда, лишь частично. Речевые же сигналы не поддавались дешифровке. У машин, в свою очередь, был свой язык, заложенный Матерью, состоящий из цифрового кода и вербальной речи. Посредством беспроводной связи и позывных рыскари могли легко поддерживать связь друг с другом, координировать совместные действия и передавать информацию об окружающей обстановке, метеоусловиях, и возможном отражении атаки. Земля только-только начала расцветать, животный мир был крайне беден, и машинам следовало неукоснительно следовать протоколам, чтобы помочь планете восстановить природные ресурсы. Но люди… Люди все разрушали. Убивали животных, вырубали леса, устраивали пожары, сводя все усилия машин на нет. Что они могли сделать? Как защититься? Как остановить разрушение, объяснить людям всю опасность их действий? Мать могла бы помочь, но ее голос становился все слабее и слабее… С каждым днем, каждым часом сигнал угасал. Что с ней? Что происходит? Поломка сетей связи? Но длинношеи все живы и функционируют, отвечая на позывные. Возможно, система дала сбой? Быть может, эта человеческая самка владеет информацией? С самого начала контакта его процессор записывал все издаваемые самкой сигналы, формируя фонотеку и активировав звуковой анализатор. Слова, звуки, фразы подвергались непрерывному анализу, выстраивая новые категории. Процессор рыскаря являлся сложной, саморазвивающейся и готовой к обучению матрицей, и впитывал каждый бит информации так же жадно, как и при рождении. Получение информации являлось наивысшей целью, подавляющей другие протоколы, и в его интересах было сдерживать любые проявления страха и агрессии.       - Ну вот, почти готово. Еще послужит. Да и удобная она. – Пальцы травницы работали ловко; игла словно скользила в них. Рыскарь не видел ее рук, но сенсоры ощущали каждое движение, выстраивая график. Самка была занята ремонтом простейшего приспособления для переноски грузов. Возможно, она принесет еще огнежар?       Активировав фонотеку, Наблюдатель – а именно такая характеристика его киберорганизма была заложена в системе – занялся поиском соответствующего слова. «Огнежар». Семь звуков, образующих понятие, обозначающее биологическое топливо Р-687.       «Поик завершен. В аудиофайлах А6-А49 за временной период с 06.04. по 12.04. данное слово не обнаружено. Вероятность повышения уровня огнежара: 0,12 процентов из возможных»       Наблюдатель мысленно вздохнул.       Огнежар… Так нужен, так нужен! От голода сводило тело, все процессы замедлились, время тянулось ужасающе медленно. Самка словно забыла о нем!       - Все. Закончила. – Перекусив зубами нить, Тарна отложила сумку и материалы. – Давно дети не заходили… Ладно уж, что с них взять. Каждый сам за себя, иначе и не выжить.       Ветер трепал ее темные волосы, играя вплетенными в пряди разноцветными бусинами. Вокруг карих глаз тонкими лучиками светились легкие морщинки.       - Тепло. Мороза больше не будет. – Нагнувшись, она опустила ладонь, кончиками пальцев погладив броню на голове рыскаря, коснувшись чувствительных датчиков на фронтальной части брони. – А ты все так же голоден. Думаешь, я не знаю? Сегодня в становище пойду, работать надо, и продам еще трав. Ну и наших поспрашиваю, кто бегунов и жвачников держит. Может, у них и удастся немного огнежара достать? Лишь бы никто не заподозрил… Вылечить бы тебя, да на волю отпустить. Не должны машины в неволе жить.       При слове «огнежар» Наблюдатель вздрогнул, словно догадавшись, о чем идет речь. Оптика его вспыхнула, длинный хвост заерзал по подстилке.       Потянувшись – от долгого сидения тело затекло, Тарна, было, направилась к растянутым меж двух кольев веревкам, снять развешенное для просушки немудреное белье – шаровары да пару свободных пестрых, заботливо расшитых узорами, длинных, по колено, рубах, однако скрип ворот да знакомый окрик прервал ее на половине пути.       - Матушка!..       - Сынок… - Обернувшись, Тарна вовремя раскрыла объятия – дюжий детина подхватил ее на руки, будто пушинку, изо всех сил прижав к себе. – Тише, тише, убьешь ведь ненароком.       - Тебя убьешь! Твоей руки, матушка, всяк на себе опробовать постережется.       - Будет тебе… - Улыбнувшись, Тарна одернула сбившуюся тунику. – Давно ты не навещал меня. Люди говорят, ты был в отъезде.       - Да Тулла-кузнеца навещал. - Поморщившись, Денук смахнул пот со лба. Его простое, широкоскулое лицо выражало глубокую скорбь и тревогу. - Беда у него…       - Что случилось? – Сердце Тарны похолодело. Тулл был отличным кузнецом Озерам. Мастер, как говорят, самим солнцем рожденный, он умел творить настоящие чудеса, а главное – нрав он имел добрый и покладистый. А уж сколько раз он выручал её саму и пациентов, помогая изготовить с виду простые, но на деле исключительно прочные и удобные шины для вправления разбитых костей, скобы, не говоря уж о протезах. Сколько отважных воинов и охотников обрели утраченные конечности благодаря его искусству! Потеряв Тулла, племена Озерам и Банук навсегда утратят великого мастера. - Что с ним? Он жив?       - Жив. Но, боюсь, жизнью это назвать трудно… - Денук вздохнул. - Все произошло внезапно. Все дело в только что добытых деталях. Он хотел смешать два металла – легкий серебристый и черный. Говорил, что видел похожий сплав в конструкциях древних. Но что-то пошло не так. Меня не было с ним, когда это произошло. Кипящий металл выплеснулся ему на грудь… Правая рука – от нее почти ничего не осталось. Сварилась заживо, одни кости… Грудь еще как-то, но вот руки он лишился… Если бы можно было хоть культю сохранить! Но там, боюсь, и плеча-то не спасти.       - Он послал тебя за мной?       - Не он. Вехна, жена его. Она просила… Тулл видеть тебя не хочет. Говорит, как в глаза тебе смотреть стыдно... Подвел он тебя. А Вехна только на тебя и надеется. Говорит, если есть надежда – то ты одна знаешь к ней путь. Попробуй, мать, а? Кук кузнецу-то, да без руки…       Тарна исподволь смотрела на сына. Денуку едва минуло 18 лет – но не мальчик пред ней стоял, но мужчина, широкоплечий, статный. Черные волосы спадали на лоб, щеку и рот пересекал грубый шрам, полученный в случайной драке с мальчишками еще в детстве. Она всегда полагала, что сын пойдет в отца и станет, подобно старшему брату, охотником, - но она ошибалась. Кузнечное дело было его призванием. Мальчик умудрялся всего добиваться сам, и твердо стоял на своем. Сам отправился в становище, сам сумел каким-то чудом устроиться подмастерьем к Чунху-кузнецу, выходцу из Озерам, в надежде обучиться премудростям и тайнам металла. И у него получилось! Работа увлекла юношу. После шести лет обучения он прошел инициацию и доказал свое право зваться кузнецом. Но предпочел так и остаться у Чунху, правда, уже не как подмастерье, но в качестве мастера-напарника. Многие люди знали и уважали его, не смотря на юный возраст. Вот и Тулл всегда охотно принимал его у себя, помогая и наставляя в мастерстве. Он всегда был экспериментатором, жадным до знаний, и охотно делился своими наработками. А какая дружная в него семья! Пятнадцать долгих лет прожили они в союзе с Вехной; шесть сыновей и трех дочек подарила она ему. Как им выжить? Старшие сыны еще не прошли инициацию, и помочь семье могут, лишь собирая коренья и все, что подарит лес; но ведь есть еще и кузница, и отец, и малыши…       - Я пойду. Сейчас, только сумку возьму… - Подхватив чистые вещи, Тарна метнулась в дом, оставив сына одного топтаться в ожидании перед дверью.       Распластавшись на земле, Рыскарь видел лишь его ноги. Активировав системы сканирования, он попытался распознать объект.        «Сканирование завершено. Обнаружено 2 объекта. Объект первый, объект биологический класса человек, самец, половозрелый. Уровень опасности: высокий. Объект второй: машина. Класс: бегун. Система: повреждена. Уровень опасности: высокий»       Неутешительный результат. Невзирая на тревожные сигналы, испускаемые системой, Наблюдатель не мог ничего изменить. Пришедший самец был, несомненно, каким-то образом связан со знакомой ему самкой. Звучание голосовых сигналов самочки при его появлении изменилось. Система определила их как тревогу и страх. В чем причина?       Источник тревоги – этот человек? Он опасен? Почему он накинулся на самочку, когда вступил на ее территорию? Он хотел причинить ей вред? Но почему она не попыталась оказать сопротивление?       Визор рыскаря окрасился в красный. Напрасно он пытался разобраться в происходящем. В природе все было четко, понятно и ясно. Люди же представляли для него сплошную неразрешимую загадку. Их речь, алгоритм поведения, связи ввергали его в совершенное смятение.       Надо попытаться установить связь с бегуном. Рыскарь опознал его по идентификационному номеру: эта машина когда-то отбилась от охраняемой им группы и пропала. Получается, его угнали люди. Но что они сделали с ним? Почему система определила сбой в его протоколах?       Он еще попытался связаться с бегуном. Безрезультатно: машина отказывалась признавать бывшего помощника.       В свою очередь, привязанный за воротами бегун, почуяв рыскаря, принялся беспокойно кружиться на месте, фыркать и рыть землю ногой, одновременно хаотично генерируя сигналы тревоги. Визор скакуна полыхал красным.       - Что с тобой, Искра? Что расшумелся? – Самец поднял руку, жестом пытаясь успокоить механического скакуна. Человек пока еще не видел рыскаря – тот лежал на самом солнце по правую руку от землянки, от взгляда мужчины его скрывала стена и бревно, торцом повернутое к забору. Укрытие было до того ненадежным, что самец мог не заметить раненую машину лишь по той причине, что попросту не ожидал этого.       Однако поведение бегуна явно говорило в пользу того, что дело нечисто. Плюнув, мужчина направился в сторону Наблюдателя, для верности перехватив висевшее за спиной копье угрожающих размеров.       - Бес побери, да это ж рыскарь! Живой, подлюка! - Вытянув копье, самец грубо ткнул рыскаря в пробитый бок. Бедолага испустил механический крик, попытавшись приподнять голову. - Ах ты, дрянь! Еще и огрызаешься, тварь?!       - Стой! Оставь!! - Почуяв неладное, Тарна выглянула из дома – и опрометью кинулась к рыскарю, заслоняя его собой от ударов. – Ты что, с ума сошел?? Видишь – он не опасен!       - Не опасен? Это ты с ума сошла, мать! Эти твари только и ждут, чтобы прикончить. Откуда он здесь? Он напал на тебя? Почему ты его не добила?! Оттолкнув сына, Тарна опустилась на колени рядом с рыскарем. Одной рукой она обняла его за шею, другой – успокаивающе гладила броню.       – Успокойся. Он тебя не тронет. Я не позволю… Все будет хорошо.       - Мам, встань! Что ты творишь? – Денук было схватил ее, намереваясь оттащить прочь, - но Тарна жестко остановила его.       - Я сказала: оставь его. Довольно! Этот рыскарь не нападал на меня. Он пришел сюда не причинить мне вред, а за помощью. Разуй глаза, Денук! У него нет одной ноги и пробита броня. Он серьезно ранен и истощен.       - Ну и добила бы его, чтобы не мучился. Зачем тебе это? Продлевая ему жизнь – ты продлеваешь его мучения. Без ноги он не жилец. Так зачем он тебе? Приручить его ты не сможешь, вылечить – тоже. Матушка, послушай, тебя ждут пациенты… живые люди. Ты им нужна! Им! А не этой механической падали. Вот копье. Добей его сейчас. Не можешь – тогда отойди, я сам прерву его мучения.       - Я же сказала: отойди! – Глаза Тарны потемнели от ярости. – Да! Мы убиваем машины! Но – честно, в открытом бою! Это не убийство, а поединок! Такой бой уважают духи, им это по нраву. Но убивать слабых? Убивать, даже если машина сама пришла за помощью? Это ли слова мужчины рода Банук?! Не такого сына я родила, что может убить ради потехи!       - Да пойми же, ты не поставишь его на ноги! А если все же случится чудо, и тебе каким-то образом удастся это сделать - первое, чем он отплатит тебе – это смерть! Он механизм! Они не умеют думать, чувствовать, мыслить! Или управляет тупой инстинкт! Выпрямившись, Тарна окинула сына полным гнева взглядом. Умом она понимала причину его негодования. В первую очередь он боялся за ее жизнь, и стремился защитить ее от возможной угрозы. Он, как и его брат, Ханнах, знали, как трудно порой ей приходится, да и с рыскарями им приходилось сталкиваться не раз. Но сейчас она не собиралась уступать.       - Да, ты прав. Рыскари опасны. Но я лекарь, и я давала клятву на инициации пред лицом всех вождей оказывать помощь каждому, кто попросит ее, будь то человек из нашего племени или же раненый враг. Это существо пришло ко мне само, и оно нуждается в лечении. Он не пытался на меня напасть, еще тогда, когда был способен ходить. Он не пытался причинить мне вреда. Да, сейчас он беспомощен, и его существование полно боли. Но раз он сам пришел к моему дому, надеясь на помощь, - то я обязана спасти ему жизнь, или я нарушу клятву. Великий Дух Машин направил его ко мне, и не в моей воле его ослушаться. Убить этого рыскаря – значит навлечь на весь наш род проклятье. Вы с Ханнахом – мои сыновья, и хотите меня защитить. Но сейчас твои намерения могут привести к большей беде. Мы должны исполнить данную нам свыше волю, и, возможно, духи отплатят нам добром.       Денук с недоверием слушал ее слова. Руки его с силой сжимали древко копья, узкие губы кривились от гнева.       - Духи, говоришь… Это шаманам известно, они умеют говорить с машинами. Но мы-то простые люди! Так откуда нам знать, что нам грозит? А может, они специально дурят нас, готовя ловушку? Ты же сама знаешь, духи мастера обмана. Где это слыхано, чтобы рыскари сами приходили к людям! Это лисицы бешеные да барсуки приходят, и то, потому что болезнь сводит их с ума. Может, и этот рыскарь свихнулся, потому и притащился сюда? Нет ничего страшней обезумевшей машины!       Вместо ответа Тарна накрыла широкие мозолистые руки сына своими. Вся фигура ее была полна того особого, знакомого Денуку с детства, полного душевных сил, спокойствия.       - Послушай меня, сынок. В тот день, когда машина увязалась за мной, я нашла тушу пилозуба, и мне удалось собрать много деталей и брони. За них я получила тысячу осколков. Тысячу! Собственно, я собиралась передать тебе их не медля, но, к несчастью, ты был у Тулла. Этих денег хватит, чтобы ты выплатил вераку большую часть выкупа за твою Ниллу. Вот дар духов нам! Разве это не знак? Помоги мне! Я знаю, что нужно делать, но пока не могу понять, как… Мне удалось его немного покормить – Сарруд выручил меня половиной бутылки огнежара. Но этого очень мало. Ему нужна еда, нужно сшить мышцы – они разорваны и болят, и поставить заплату на грудь. А нога… Видимо, мне придется обращаться в мастерские Озерам.       - Хорошо. Я помогу тебе, матушка. Но…       - Я так надеялась на Тулла… О! – Вскрикнув от пронзившей ее горькой мысли, она схватилась за сердце. - Говоришь, он совсем плох? Надо спешить, при ожогах каждая минута на счету… Сумка, моя сумка, где же она? Я же точно брала ее пару минут назад… Мази, швейный материал, обезболивающее...       Словно ослепнув, она металась от дома к бегуну, передавая Денуку подсумки с лекарствами. Наконец, все было сложено и увязано. Задвинув балку на воротах, Тарна взобралась на бегуна, устроившись позади сына.       - Н-нооо! Погнали, хороший! – Ударив ногами в бока, молодой кузнец пустил машину вниз по тропе.       Слушая удаляющийся топот металлических лап о камни, Наблюдатель облегченно выдохнул, опустив голову на землю, привычно запустив анализатор звукозаписей. Самочка уехала вместе с самцом. Он вновь остался один. И он все еще жив, а ведь самец собирался убить его. Но самочка остановила его. Она готова была принять удар на себя, поставив под угрозу собственные социальные связи с мужчиной, чтобы сохранить ему жизнь. Но почему?        «– Успокойся. Он тебя не тронет. Я не позволю. Все будет хорошо». - Система послушно воспроизвела голос.       Притушив свет оптики, рыскарь вновь и вновь слушал эти странные звуки, смысл которых пока еще не мог понять. По какой-то причине ему вдруг невыносимо захотелось вновь ощутить знакомые прикосновения. Ничья рука прежде не дотрагивалась до него так, и это мягкое, повторяющееся касание, отзывавшееся в датчиках приятным, покалывающим теплом, ввергло его в совершеннейшее смятение.       Руки людей могли дарить только боль. Боль и смерть.       Так отчего же действия самочки так повлияли на него?.. Возможно, датчики вышли из строя?       Ветер гнал по небу прерывистые облака, временами заслонявшие солнце. Какая-то мелкая птаха опустилась на землю возле бревна, деловито принявшись копаться в земле в поисках насекомых. Откуда-то издалека доносился протяжный вой устроивших перекличку жвачников. Время тянулось невыносимо медленно. «Анализ звукозаписей завершен. Разблокирован протокол обновлений. Установить?» Детали синтезирующего звук устройства ожили, настраиваясь на новый тип воспроизведения. Металлические, вибрирующие звуки наполнили тишину. Еще, и еще, и снова, повторяя все ту же простую, немудреную фразу, имеющую особый, крайне важный для находящегося на грани жизни и смерти механического существа, смысл…