***
— Алло? Хьюго? Что случилось? —… —Ты что сделал?! —… —Не мамкай мне тут! Я приеду и выслушаю тебя! —… — Поздно уже, я выезжаю. Пока. Сказала Маринетт, сбросив трубку. * Аргх! Вообще отдохнуть не дают! Как он вообще так умудрился?! Теперь точно месяц не дам играть в приставку! И не посмотрю даже, что нога сломана! * — примерно такие были мысли у нашей мамаши, пока та ехала в машине. Припарковавшись, она вышла, что-то бормоча себе под нос. Её встретил новый директор школы мсье Бюжо. Это был вполне себе крупный мужчина. Хоть ему было около сорока, выглядел он, если честно, на пятьдесят. Только седины у него почти не было. Вы спросите, где мсье Дамокл? Я вам отвечу, что он уже два года как на пенсии. Как-никак, он уже столько лет в школе работал. Да и надоело ему, наверное, всю жизнь ходить в школу. Так, насчёт мсье Бюжо. Он любит только три или четыре? Да, точно, он любит только четыре вещи: деньги, жену, ребёнка, ну и, напоследок, школу. За эти два года многое изменилось. Стены внутри школы перекрасили, всё старое вынесли и поставили новое, но оно, в принципе, от старого не отличалось, только просто было не грязным. Директор не хотел слишком менять школу. Ведь эта школа существует более двухсот с половиной (или даже больше) лет. И за все эти годы она почти не изменилась. Значит, и сейчас не поменяется.***
Позади мсье Бюжо медленно шагали Эмма с братом. Хьюго было трудно ходить, потому что он сломал себе ногу, а Эмма помогала ему идти. Он просто ещё не привык к костылям. Как только Мари их увидела, она ещё больше разозлилась. Ей, конечно, было жалко своего сына, но она ждала объяснений. — Здравствуйте, мсье Бюжо. Что случилось? Я из телефонного разговора ничего не поняла. Может, Вы сможете нормально объяснить мне, что тут происходит? — немного раздраженно сказала Маринетт подошедшему к ней директору. — Здравствуйте, мадемуазель Дюпен-Чен! — с улыбкой произнёс Бюжо. — Ого! Вы наконец-то перестали называть меня «мадам», — ответила ему мадемуазель Маринетт. — Ну, я практиковался. И вот каков результат. А насчёт Хьюго могу только сказать, что он не совсем виноват. — В смысле? — Пойдёмте в мой кабинет, мы там всё обсудим. — Хорошо. Дети, садитесь в машину, а я пойду поговорю с мсье Бюжо! — крикнула Маринетт своим детям, уже находясь у лестницы, ведущей в школу. Они проходили по таким знакомым для Маринетт коридорам. Она невольно вспоминала, как они дурачились, веселились и беззаботно проводили время все вместе в свои школьные годы. Так было всегда, когда она училась. Поэтому ей не очень нравилось это. После всех воспоминаний ей становилось грустно. Когда они зашли в кабинет, Маринетт сразу плюхнулась на диван. Сегодня у неё почему-то болят ноги. Может, после того, как она бежала сюда прямиком от кабинета Габриэля Агреста? Она точно не знает. — Итак, Маринетт, прежде чем поговорить о Хьюго, я бы хотел убедиться. Вы принесли то, что я просил? — полушёпотом спросил Маринетт Бюжо. Та вскинула брови, как бы говоря, что не поняла, о чём он толкует. Но, спустя секунду, она вспомнила, что к чему. Маринетт достала из сумки довольно-таки вкусно пахнущую коробку. У мсье Бюжо чуть слюнки не потекли. Он уже предвкушал, что находится в данный момент внутри коробки. Он аккуратно взял её и открыл. Да… всё, как Маринетт рассказывала. Этот запах, вид… Интересно, на вкус тоже так же вкусно, как она рассказывала? Он откусил маленький кусочек, закрыв глаза от такого блаженства. Маринетт на это закатила глаза. Мсье Бюжо постоянно так делал от удовольствия. — Маринетт, я так и не догадался, где Вы берёте такие пончики. Они просто супер! — сказал с полунабитым ртом директор. — Мсье Бюжо, как так вообще можно-то? Вы хоть на мою фамилию посмотрите, что ли. Ничего не напоминает? — Дюпен-Чен, Дюпен-Чен… мне ни… точно! Да! Есть же пекарня Дюпен-Чен! О-о да-а, там всегда вкусно готовят. Погодите-ка, Вы же тоже Дюпен-Чен. Вы что, их родственник? — Ну, да… я их дочь. — Так вот откуда у вас так много вкусных пончиков. — Ага, и из-за того, что Вы постоянно просите их, моя мать волнуется, как бы я не растолстела. — Так Вы никому не рассказали? — Нет, конечно! Я же Вам обещала! Мсье Бюжо тщательно скрывает то, что он ест пончики (Автор: мне кажется, что если на него посмотреть, можно понять, что он не только пончики поедает…). Ну, все об этом давно знают, просто взглянув на него. Если честно, все об этом с первого его рабочего дня знали. Но он думал, что об этом знает только наша героиня. Маринетт хотела рассказать ему, что о том, что он любит кушать пончики, знают почти все, но умолчала. Это, скорее всего, обидит его. Поэтому все молчат. — Ну, ладно… отложим пончики на потом. Насчёт Хьюго: он подрался с… — Подрался? — с некоторым шоком, повторив фразу директора, спросила, скорее, саму себя, чем мсье Бюжо, Маринетт. — Ну, да. Сейчас Вам лучше меня не перебивать. Они подрались, потому что его одноклассник постоянно… чем-то дразнил его. Это зашло слишком далеко, он начал буквально издеваться над Вашим сыном словами. Хьюго, конечно же, не выдержал и начал драку. В этом инциденте нет виновных… Поэтому Вам не стоит расстраиваться. Хорошо? — улыбнувшись, он закончил свой рассказ. Маринетт же сидела, не шевелясь. Она была в откровенном шоке от того, что её сын подрался. Конечно, он и раньше совершал разные проделки, но до такого он никогда бы не опустился. Для этого должна была быть важная причина. Хьюго же не мог просто так наброситься на своего одноклассника? Мсье Бюжо сказал, что одноклассник начал буквально издеваться над ним. Значит, у Хьюго была причина. — Подождите, Вы не сказали, как он получил перелом. — Да так… во время драки его одноклассник оттолкнул Хьюго прямо к окну. Поэтому окно разбилось, и Хьюго сломал себе ногу. — Он что вверх ногами полетел? — Нет, он там о что-то ударился. В общем, я почти ничего об этом не знаю. Мне об этом рассказали очевидцы. — Хорошо… до свидания, — ответила Маринетт и вышла из кабинета. После она вышла из школы и села в машину. Ей было немного грустно из-за всего этого. Когда она повернулась к детям, Хьюго совсем сжался в маленький комок. Он был похож на беспомощного котёнка. Они с Эммой думали, что как только их мама придёт, начнёт их отчитывать, но этого не произошло. На удивление, она просто повернулась к ним и улыбнулась. И спокойно начала разговор: — Хьюго, я знаю, ты не виноват во всём этом… но пообещай мне, что это больше не повторится. — Обещаю… — необычно тихо ответил своей матери Хьюго. — А теперь ответь мне, почему ты полез в драку? — Он говорил мне очень обидные вещи… Думаю, даже ты бы разозлилась, мама. — Мам, я тоже бы очень сильно разозлилась. Он говорил очень обидные вещи, — заступилась за брата Эмма. — И что этот мальчик тебе наговорил? — Ну… это…как бы… Детям было нечего ответить. Они не хотели, чтобы Маринетт за них так сильно беспокоилась, поэтому для себя они решили не говорить причину драки. — Он плохо отзывался о тебе, мамочка, — выкрутилась Эмма. — Что? Это правда? — Да, это ч-чистая правда, — согласился со своей сестрой Хьюго. — Ну, хорошо. Поехали домой, — сказала Мари, отвернувшись и уже выезжая с парковки…