События, которые не изменить

Видимо, это потом настало сейчас… — Так! Мари, быстро рассказывай! Как он попал в ваш дом? — Но мы же уже объяснили тебе: что, почему и как! — Ну, ладно, ладно, — сказала Аля, потирая свою переносицу. — Тогда скажи, почему ты его впустила сюда. И не говори мне о «моське». Я нутром чую, что здесь дело не в ней, — продолжала Аля уже более спокойным голосом. Маринетт же не знала, что сказать в ответ. Они просто смотрели друг на друга, не отрывая взгляда. Казалось, что они играют в гляделки. Но Аля всё же выиграла. Давайте помолчим минутку в знак проигрыша нашей Маринки. Я больше не могу ждать, поэтому продолжим. Итак, на чём мы остановились? Ах, да… проигрыш Мари. Аля выиграла в этой «игре» и опять засыпала нашу героиню вопросами. — Почему ты впустила Адриана в дом? — Откуда мне знать. Я не знаю. Просто… — Не говори мне «просто». Выдавай всё как есть. — Этого же хотел Хьюго. И Эмма, кажется… Этого хотели мои дети! Они просто хотели встретиться с отцом! — Тогда ответь на вопрос: почему ты не сказала Адриану, что это его дети? — Я собираюсь это сказать. После долгой паузы она продолжила. — Но я не могу собраться с духом. Я боюсь… боюсь, что они возненавидят меня. Я боюсь, что они отвернутся от меня и не захотят больше видеться со мной… и…и *всхлип* я… *всхлип* оч-ч-чень бо-оюсь этог-го, — уже почти плача, продолжила говорить Маринетт. Ей было очень страшно, что её дети возненавидят её (что вряд ли). Она хотела, чтобы у них был отец, но она также не хотела, чтобы они отвернулись от неё (опять же повторюсь, что вряд ли). (Автор: мне иногда кажется, что она параноик). Аля смотрела на всё это и решила, что пора завязывать с допросом. Она видела, как страдает её подруга, поэтому не спрашивала больше ничего. Она просто обняла её и начала утешать, говоря ласковые слова.

*В то время у «мужчин»*

— Нино, ты не думаешь, что они там уже долго, — начиная волноваться, спросил Адриан. — Не… они всегда так, — сказал с уверенностью Нино. Хотя сам немало волновался. У него в голове не укладывалось, почему они так надолго засели там. Но если учесть, о чём они там разговаривают, то можно было ожидать чего угодно. — Адриан, пошли лучше на кухню, вдруг Маринетт что-нибудь нам приготовила или в холодильнике оставила что-нибудь? — Ты уверен, что можно без спроса? — Конечно, бро! Я же ей как брат. Брату можно. — С чего ты это решил? — с опаской спросил Адриан. — С того, что она сказала однажды, что Аля ей как сестра. А я же её муж. Значит, ей я как брат. — О боже, ты серьёзно? — прошептал Адриан, смотря на довольного друга. (следует заметить: такая фраза уже была в предыдущих главах).

*Несколько минут спустя*

— Эмма, ты жульничала! — Хах… ты просто не можешь смириться, что я выиграла. Прошу заметить, честно, — специально выделив последнее слово, сказала Эмма. — Ну, всё! Я так не играю! — ответил на это заявление Хьюго, отбросив джойстик на пол. Анне уже надоело постоянно смотреть на эти ссоры. Конечно, по началу смешно, но потом начинает бесить. Ей всегда приходилось придумывать разные причины, чтобы отвлечь их. Чаще всего она просто говорит про еду. И сейчас тоже не исключение (Автор: на мне просто сто процентов работает). — Эмма! Хьюго! Я вспомнила, как ваша мама говорила, что испекла круассаны! Брат с сестрой сразу же отвлеклись от спора и побежали по лестнице прямо на кухню. Эн отправилась вслед за ними.       То, что они увидели, повергло их в больший шок, чем тогда, когда их «родители» стукнулись кулачками. Перед ними была вот такая картина: Адриан и Аля удерживают Маринетт, пока та пытается напасть на Нино, который защищался стулом, а на голове у него была кастрюля. В принципе ничего нового, но Мари никогда так не злилась. Она чаще всего относилась ко всему спокойно. Судя по всему, у неё был плохой день. — Ты! Я тебе сколько раз говорила?! Не. Есть. Мою. Еду. Без спроса! — М-м-Мари, т-ты же мне раньше разрешала. Поч-чему ты так взбесилась? — чуть заикаясь, спросил он Маринетт, не замечая пришедших детей. — Потому что я так долго это готовила-а-а-а, — уже плача, ответила Маринетт. Аля и Адриан отпустили Мари, а Нино опустил стул и снял кастрюлю с головы. Маринетт же села на пол и начала плакать, захлёбываясь в собственных слезах. Вдруг она встала и подошла к двери, где стояли дети. Те увидели лицо Маринетт вблизи, и им показалось, что плакала она уже давно. Ведь как можно ещё объяснить то, что её глаза были настолько опухшими, будто она всю ночь проплакала. Слёзы всё ещё текли, Маринетт никак не могла их остановить. Бросив на них мимолётный взгляд, она побежала к себе в комнату. — Неужели её это так задело? — спросил ошарашенный Нино. Такого раньше не происходило, ну разве что когда она была беременна. Дети понимали, что здесь было дело не только в еде.

***

— Маринетт, это я, Аля, — тихо проговорила Аля за дверью. —  Можно я войду? Ответа не было, только мычание. Видимо, произошедшее было последней каплей. Тут, неожиданно для Али, распахнулась дверь. Как вы, наверно, догадались, ее открыла Маринетт. Аля сразу вошла в комнату и начала рассматривать Маринку. — Так, спрашиваю только раз и дам тебе совет: отвечай мне честно, — начала разговор Аля. Маринетт же недоумевала, на какие такие вопросы ей придётся отвечать, и начала уже жалеть, что открыла эту дверь. — Кто ты и что ты сделала с Маринетт? — на полном серьёзе спросила мадам Ляиф свою подругу (Автор: я бы тоже не узнала свою подругу на её месте). Эта подруга лишь недоумённо хлопала глазами и таращилась на Алю, пытаясь понять смысл вопроса. Когда она поняла, было уже поздно. Бывшая Сезер начала смеяться во весь голос. А Маринетт обиженно надула щёки. — Ах-хах-ахаахахах. Мари-ихи- нет п-про-ха-сти, — смеясь, сказала Аля. — Хах, давно так не смеялась, — прошептала опять же Аля. — Ну, Маринетт, если бы ты увидела свою физиономию в тот момент, ты бы не только смеялась, но и каталась бы по полу, пытаясь прийти в себя. — Ну ладно, так и быть, прощу. — Я знала, что на тебя можно положиться. Маринетт, расскажи, почему ты заплакала тогда? — приобняв, спросила Алья свою подругу. — Я… я не знаю. Просто мне стало обидно, что он начал есть мою еду без моего разрешения. — Я понимаю, мне тоже было бы обидно, но это же не повод для плача. — Я знаю. Я сама не знаю, почему заплакала. Ещё в тот момент вспомнила его. — Маринетт, я понимаю, ты скучаешь. Но мне кажется, тебе пора отпустить его. — Я знаю. Я уже много раз пыталась это сделать, но… но всё тщетно. Мне же ещё надо детям рассказать об Адриане. — Почему ты что-то должна нам рассказывать?