Джон и Маргарет: дорога домой (сиквел романа "Север и Юг")

- Моя мать настраивает нас друг против друга? Это невозможно. Я думал, вы хорошо ладите. Маргарет глубоко вздохнула: - Я не хотела еще сильнее расстраивать вас. Я не высказалась, когда должна была это сделать, но нам с трудом удается поддерживать хоть немного вежливый разговор, когда мы оказываемся наедине. Разумеется, в вашем присутствии все иначе. Джон нахмурился: - То есть дело не только в том, что она убедила меня купить фабрику Хэмперс? - Нет, но, как вы знаете, я была рассержена и тогда я высказалась. И снова меня проигнорировали, как маленькую девочку. Джон задумчиво потер подбородок, вспоминая, как обращались с ней он сам и его мать. Она была права. Они обращались с ней, как с ребенком. Теперь он отчетливо это понимал. Он опустил руку и посмотрел на нее, но она заговорила первой: - Дело не только в фабрике Хэмперс. Подумайте, Джон. Когда еще она вставала между нами и вмешивалась в наши планы? Он задумался, но ему не потребовалось много времени, чтобы догадаться. - Планы насчет свадьбы. Маргарет кивнула. - Это не все. Дом на окраине Милтона. - Вы об этом знали? - Да, Фанни в своей обычной непосредственности поведала мне, что вы думаете о том, чтобы подарить мне, как она выразилась, огромный, грязный, старый коттедж в качестве свадебного подарка, но ваша мать имела много доводов против этого. Фанни сказала мне, что она не успокоилась до тех пор, пока вы не оставили эту идею, и сказала, что и вам, и… вашей жене место в Милтоне, рядом с фабриками и… - …и с ней. Верный, преданный сын, - закончил фразу Джон, потирая лоб. Он вдруг почувствовал отвращение к самому себе. Маргарет снова показывала ему свет, и на этот раз то, что он осветил, было болезненным и даже уродливым. - Я не хотела этого говорить. - Я знаю. Я рад, что вы это сказали, и стыжусь того, что не видел этого раньше. Джон страдал от осознания собственной глупости. В глубине души он знал, что Маргарет очень понравился бы этот дом. Почему он его упустил? Когда он поехал смотреть землю и коттедж, ему немедленно пришли на ум Юг и Хелстон, и он понял, что Маргарет была бы здесь счастлива, а он был бы счастлив рядом с ней. Здесь даже росли кустовые розы, а рядом был небольшой лес с речкой. Коттедж вовсе не был грязным, как описала его Фанни в разговоре с Маргарет. Он был в прекрасном состоянии, со вкусом обставлен, комнаты были большими и удобными, и он производил прекрасное впечатление снаружи и внутри. Он сразу понравился Джону и должен был понравиться Маргарет. В нем было столько же комнат, сколько в его теперешнем доме, и столько же места, но, в отличие от его дома, в нем было очарование, и если бы Маргарет стала его хозяйкой, он был уверен, что это жилище наполнилось бы любовью, теплом, а со временем и детьми. Он никогда не думал, что будет счастлив за городом, но теперь, когда он видел Хелстон, и в его жизни была Маргарет… он знал, что предположение было неверным. Гуляя по участку, он ощущал, как свежий воздух придает ему сил, и наслаждался пением птиц в лесу. Он даже нашел в лесу уединенное живописное местечко, куда он привел бы Маргарет на их первый семейный пикник, и представлял, как они будут любить друг друга в тени деревьев… и эта мысль заставила его сердце замереть от радости. И все же его мать очень умело убедила его, что коттедж был слишком далеко от фабрик, и использовала Маргарет как предлог не покупать его. Она говорила, что Маргарет не будет видеть его в течение дня, и как она будет одна, и он не сможет быстро приехать, если он ей будет нужен. Она убедила его в том, что она думает только о благе его будущей жены. А планирование свадьбы! Дату все откладывали и откладывали, потому что каждый раз на это находилась причина. И сейчас, вспоминая об этом, он осознал, что практически каждый раз, когда в планы вносились изменения или обнаруживались недоразумения, он слышал голос матери, а не Маргарет. И именно его мать стояла на виду, со скрещенными на груди руками, а Маргарет молчала где-то на втором плане. И тут Джон вспомнил еще одно. Свадебное платье миссис Хейл! Джон знал, что Маргарет мечтает выйти замуж в платье своей матери. Как-то на прогулке она рассказала ему, как она тайком доставала его из сундука и примеряла, будучи ребенком. Она изобразила, как важно она прохаживалась по спальне, представляя себе, что она невеста, и как она танцевала со своим воображаемым женихом. Когда она воссоздавала перед ним события своего детства, она все светилась. Возможно, луна, при которой они гуляли, преобразила ее обычную спокойную внешность в танцующую фею. Он с улыбкой смотрел, как она вальсирует с воображаемым женихом; никогда раньше ему не доводилось видеть несерьезную сторону ее натуры. Он не удержался, взял ее руку в свою, другой рукой обвил ее талию и присоединился к ее свадебному танцу. Ее глаза сияли от счастья, и он радовался, глядя на нее. Они танцевали на уединенной аллее; он поворачивал ее, то отпуская от себя, то снова привлекая к себе, и ее смех чудесной музыкой звенел у него в ушах. Когда они вышли на людное место, они перестали танцевать, но веселье продолжало кипеть у них внутри, хотя теперь они шли чинным, размеренным шагом. Джон взял ее под руку, взглянул на нее и спросил, изображала ли она, что идет в церкви к алтарю по проходу между скамейками. Она с наивной простотой ответила, что ее комната была недостаточно велика, чтобы изобразить парадное шествие невесты. Джон от души рассмеялся и заверил ее, что он найдет церковь с самым длинным проходом, чтобы она могла как следует отвести душу в день свадьбы. Маргарет только покачала головой и сказала, что она и так слишком долго ждала, и что теперь хотела бы, чтобы проход был как можно короче. Джон счел это справедливым, и в тот день они решили назначить официальный день свадьбы, который впоследствии был отодвинут из-за влияния его матери. А тут еще и платье… С тех пор, как Маргарет потеряла родителей, это платье стало для нее еще важнее. Оно означало для нее незримое присутствие матери. И как же она расстроилась, когда оно по несчастливому стечению обстоятельств оказалось испорчено! Или это не было стечение обстоятельств? Признаться, у него с самого начала были сомнения, но он и подумать не мог, что его мать на такое способна. Диксон привезла платье с собой, когда приехала в Милтон. Маргарет все еще жила в доме Джона, и платье повесили в свободной комнате наверху, в ожидании переделки. Оно было в идеальном состоянии, но когда через два дня пришла портниха, оказалось, что оно все испачкано маслом и грязью, как будто кто-то хватался за него грязными руками. Маргарет была убита горем, но хорошо скрыла свои переживания и списала все на несчастный случай. Она убедила в этом всех, но на следующий день он обнаружил, что она плачет. Сердце его разрывалось при виде ее слез. Он так хотел уберечь ее от любой боли. Можно это было предотвратить? И вот тогда-то, обнимая и утешая ее, он задумался, было ли платье испорчено случайно или намеренно. Его мать сказала ему, что она уверена, что это кто-то из слуг восхитился платьем и схватился за него руками. Это было правдоподобно, но Джону все же показалось, что масла и грязи было слишком много даже для очень грязных рук. Когда Джон начал расспрашивать прислугу, все как один заявили, что и слышать не слышали о платье и даже не заходили в ту комнату. Получалось, что о платье знали только Диксон, Маргарет, он сам и его мать. Это не могла быть Диксон. Она обращалась с платьем как с самой драгоценной вещью на планете. Разумеется, ни он, ни Маргарет также этого не делали, что оставляло только одного подозреваемого. Даже тогда он не мог вообразить, что его мать умышленно так обидит Маргарет. И вот Маргарет стоит перед ним и с тяжелым сердцем сообщает ему, что он был слеп и не видел дурного отношения его матери по отношению к ней. Джон издал тихий раздосадованный стон. Впервые он видел другую сторону своей матери. Верно говорят, что настоящая слепота настигает тех, кто думает, что видит все яснее ясного. Он подошел к Маргарет, обнял ее и тихо, взволнованно сказал: - Я был так слеп, Мэгги! Несомненно, в этот момент он не думал о ней, как о ребенке, и Маргарет погладила его по щеке: - Я не думаю, что она ведает, что творит, Джон. На ее месте я бы тоже старалась всеми силами удержать вас при себе. Однажды его мать сказала ему именно это. И Джон вспомнил еще кое-что, что говорила его мать: «Я уверена, что она уведет тебя у меня. Я ненавижу ее. Я пыталась этого не делать, когда я думала, что она сделает тебя счастливым. И если ты не будешь ненавидеть ее, это должна буду делать я». Она прекрасно ведала, что творила. А Маргарет, в своей бесконечной доброте и снисхождении, все равно старалась ее оправдать. Мысль о том, что его собственная мать плетет интриги, чтобы разлучить его с Маргарет, принесла ему боль. Но он воскресил в памяти те события, когда его мать явно изображала адвоката дьявола, когда планировала его жизнь с Маргарет. Она собиралась намертво вцепиться в него, а Маргарет оттеснить в сторону. И, как ни больно было это признать, он почти позволил этому случиться, и впервые в жизни он пришел в ярость, разозлившись на собственную мать. Она не желала ему счастья. Она хотела, чтобы он принадлежал ей, и только ей. А ее единственный сын был ее счастьем. Маргарет увидела выражение его лица и испугалась. - Не надо, Джон. Я уверена, это было не нарочно. Она так вас любит. Не будьте к ней слишком жестоки. - Не нарочно! Маргарет, теперь у меня нет сомнений, что тогда с платьем произошел не несчастный случай. Это была моя мать… - Джон, прошу, ничего не говорите ей, - она взяла его за плечи и умоляюще посмотрела на него, - просто забудьте об этом! - Я не могу позволить ей и дальше вести себя подобным образом, и мне придется поговорить с ней о платье. Маргарет открыла было рот, чтобы что-то сказать, но покачала головой и кротко вымолвила: - Джон, пожалуйста… не надо. Панический страх в ее глазах не остался незамеченным. - Вы считаете, что это и правда была она? Маргарет ничего не ответила, только опустила взгляд, что послужило достаточным ответом на его вопрос, а весь ее вид ответил еще на один вопрос, который у него был. Он взял ее за подбородок и заставил ее поднять голову: - Нет, вы ЗНАЕТЕ, что это была она. Ее побледневшее лицо не дало ей солгать. Нерешительно она кивнула: - Джон, я не хотела, чтобы вы об этом узнали. Прошу, простите ее. Я не хочу вставать между вами и вашей матерью. Пожалуйста, Джон. Я ее простила. Будем думать о будущем, а не о прошлом. Джон увидел, как ее глаза наполняются слезами, и понял, что она говорит искренне. Он не сомневался, что она унесла бы тайну испорченного платья с собой в могилу. Он посмотрел на эту женщину, которая должна была стать его женой, и всем своим существом ощутил любовь к ней. Он не мог обещать ей, что простит мать за ее поступки, но он мог обещать забыть об этом на время и сосредоточиться на Маргарет и на ее счастье. Он поцеловал ее в лоб, выпустил ее из объятий и подошел к двери конторы, открыл ее и махнул рукой ожидавшему там человеку: - Присядьте, Хиггинс. Мы с мисс Хейл хотели бы сделать вам одно предложение. - Спасибо, хозяин, я постою, - Хиггинс мял в руках свою кепку. Джон кивнул, прошел к стулу, сел, а Маргарет встала рядом. Он взял ее за руку и притянул ее ближе к себе, а потом посмотрел на Хиггинса и сказал: - Хиггинс, моя будущая жена считает, что мне нужен партнер, и настаивает, что лучше всего с этим справитесь вы. Что вы на это скажете? Глаза Хиггинса расширились от изумления. Он станет партнером! Хозяином! Его лицо осветилось улыбкой, и он тепло посмотрел на мисс Маргарет. Она думала о сиротах. Это все она. Самая добрая и щедрая леди из всех, что он видел. Он повернулся к хозяину. - Уж если мисс чего захотела, я бы ей не возражал, - он дружески подмигнул Маргарет и добавил: - Вам нельзя ее терять, сэр. Джон посмотрел на прекрасное лицо Маргарет, и глаза их встретились. - Не могу не согласиться с тобой, Хиггинс, - он сжал ее руку. – Мне нельзя рисковать ее расположением.