Замело.

Обвешанный пакетами брюнет ввалился в комнату, как торнадо. - Вставай, ушастый, нас ждут великие дела! – он отнёс покупки на кухню, вернулся и щёлкнул выключателем. Безжалостный электрический свет наполнил комнату. - Ммм… - сонно простонал Л’Абе-Лунн, укрываясь с головой. - Хенрик, золото проспишь! – продолжал дурачиться Эмиль. - Вот и нет, - раздалось в ответ. - Вставай, серьёзно. Я еды принёс, готовить будем. Из-под одеяла показалась взлохмаченная блондинистая голова. - А ещё вот что есть, - продолжил Свеннсен, - смотри! Он кинул Хенрику какой-то пузырёк. - Но ведь это… Для тебя?! – два чуть раскосых голубых глаза непонимающе уставились на Эмиля. - Именно, - довольно улыбнулся тот. – Я уже выпил, так что можешь даже не одеваться. Хенрик покраснел, но ничего не сказал. Вечер проходил даже лучше, чем можно было себе представить. Ужин получился вкусным, фильм, который выбрал брюнет – интересным, а купленный коньяк – весьма ароматным и согревающим. Правда, пить пришлось из пластиковых стаканчиков – никому и в голову бы не пришло предусмотреть в номере гостиницы, где традиционно живут спортсмены, наличие бокалов. На улице вновь похолодало, и сгустившийся с утра туман облепил всё вокруг, превратившись в белый иней. Поклюка походила на сказочное снежное царство. Последний день. Последний. - Эй, не увлекайся! – Свеннсен отобрал у раскрасневшегося Л’Абе-Лунна бутылку. – Хватит с тебя. - Ну Эмиль… - Хенрик изобразил самый жалобный взгляд, на который был способен. - Не ожидал, что тебя так быстро свалит, - задумчиво проговорил Эмиль, глядя на стремительно теряющего рассудок товарища по команде. Интересно, он так бурно реагирует на алкоголь из-за своей омежьей сущности? - Скажи «Бьорндален»? -Что?.. Где он?.. - Понятно всё с тобой, - захохотал Свеннсен, пытаясь одновременно выключить ноутбук и удержать одеяло, которое Хенрик упорно скидывал на пол. – А «Льесальвхейм»? - Льет… хельм… - Замечательно, - вздохнул Эмиль, – гордость родной страны, биатлонист мирового класса, — он встал и выключил свет. Следующий день оказался неожиданно удачным. Нет, шестое место в масс-старте – это не предел возможностей дерзкого брюнета, но с тремя промахами могло быть и хуже. Как ни странно, но Хенрик тоже оказался в десятке. Алкоголь не оставил на нём никаких следов, блондин выглядел замечательно и искрился радостью. Праздновать норвежской команде было особо нечего, кроме цветов Эмиля. После окончания церемонии тот, приняв поздравления, поспешил в номер. Нужно было успеть собрать чемоданы. Дверь неожиданно оказалась открытой. - Надо же, - присвистнул Свеннсен, – с чего бы это вдруг? Он аккуратно повернул ручку и заглянул внутрь. От Л’Абе-Лунна, как выяснилось, можно было ожидать чего угодно. Но открывшаяся картина поразила брюнета настолько, что он на пару секунд потерял дар речи. Обнажённый по пояс Хенрик стоял у окна, прижимая к себе форменную футболку. Его, Эмиля, футболку. В голове пронеслись сотни мыслей, дыхание перехватило. И из богатого ассортимента саркастических фраз он невольно выбрал ту, которая заставила ушастого испуганно обернуться и замереть. - Оригиналом заменить не желаешь? Блондин вздрогнул и резко развернулся к двери. Глаза у него были совершенно ошалевшие, почти чёрные из-за расширенных зрачков. Эмиль удивлённо вскинул брови и только сейчас глубоко вдохнул. Омега. В комнате пахло омегой. Этот запах кружил голову, заставляя рассудок жалобно заскулить и уползти прочь. Свеннсену мгновенно стало жарко. Он решительно шагнул к замершему у окна парню. Мелькнула было мысль о Тарье, но она тут же была сметена волной возбуждения, вызванной витающими в воздухе флюидами. Сейчас не хотелось думать и анализировать. Хотелось завалить и сделать своим. Эмиль быстро подошел к Л’Абе-Лунну, практически вырывая из судорожно стиснутых пальцев футболку. Не исключено даже, что порвал, но ведь не важно сейчас это. Хотелось владеть. Хенрик дернулся, приходя в себя. Он понятия не имел, почему стоял с вещью соседа в руках. Просто в какой-то момент его перемкнуло. Терпкий, почему-то отдающий хвоей и сандалом, запах альфы притягивал, лишал воли. Л’Абе-Лунн решил, что ничего страшного не произойдёт, но не учел, что владелец футболки объявится так рано. И уж тем более не предполагал, что вместо пары хороших тумаков ему придется убегать по всему номеру от спятившего в мгновение ока Эмиля. На уговоры Хенрика оставить его в покое он не поддавался, а упорно и методично шёл в атаку, сшибая все на своем пути. В итоге несчастная вещь, скинутая в лицо альфе, чтобы закрыть ему обзор, была порвана в клочья, с кровати, по которой Хенрик пытался удрать, стянут матрас, а сам Л’Абе-Лунн прижат к стене сильным, натренированным телом. - Не надо...- голубоглазый находился на грани истерики, разрываясь между совестью и желанием. Первая твердила о жене и ребёнке. А второе - о жаре тела рядом, возможностью подчиняться, быть защищённым...и о безумном сексе. Дилемму помогли разрешить горячие губы Свеннсена, обхватившие мочку уха. Хенрик шумно выдохнул, обнимая Эмиля за шею. Широкие ладони мужчины прошлись по бокам, гладя, прижимая к себе. Ушастый сдался окончательно, несмело касаясь губ брюнета, будто прося разрешения на поцелуй. И он его получил. Они целовались долго, жадно, влажно. Эмиль подхватил омегу на руки, заставляя обхватить ногами за талию, и понес к уцелевшей кровати. Опустил на прохладные простыни, склонился сверху. Хенрик потянул водолазку Свеннсена вверх, стаскивая, обнажая рельефный торс, и с наслаждением провел ладонями по горячей коже. Альфа довольно рыкнул, стягивая с блондина штаны. Принялся покрывать собственническими полупоцелуями-полуукусами шею и плечи омеги, стремясь оставить как можно больше своих меток. Мой. И только мой. Хенрик тихо стонал, всхлипывал, пытаясь прижаться ближе. Возбуждение стало почти болезненным, а альфа будто нарочно медлил. Л’Абе-Лунн притянул Эмиля к себе, легонько коснулся губами щеки. - Ну давай же уже, чёрт... Свеннсен окинул омегу взглядом. Растрёпанный, возбуждённый, шальной...желанный. Брюнет сглотнул вязкую слюну, облизнул губы и единым, плавным движением вошел в податливое тело. Хенрик протяжно застонал, нетерпеливо завозившись, призывая двигаться. У Свеннсена голова шла кругом от горячей тесноты, запаха, гладкой кожи. Почти сразу же сорвавшись на бешеный темп, он имел свою омегу. Хенрик даже не стонал, лишь всхлипывал и тихо шептал имя своей альфы, комкая в пальцах простыни. Кто кончил первым, никто так и не понял. То ли Эмиль, буквально одуревший от покорного тела под собой, то ли Л’Абе-Лунн, почти сорвавший голос на стонах. Эмиль проснулся от стука в окно. Он лениво приоткрыл глаза. Под одеялом было замечательно тепло, а рядом сладко сопел ушастый. Всё-таки, как хорошо, когда… Твою мать!!! Свеннсен резко сел и протёр глаза кулаками. Хенрик не исчез, только недовольно проворчал что-то во сне и отвернулся. Кучка голубых лоскутов мирно покоилась на полу у кровати Л‘Абе-Лунна, на которой оба норвежца и устроились. Оставшаяся одежда была разбросана по всей комнате, матрас с кровати Эмиля сброшен, и, к тому же, всё было покрыто белыми, как снег, перьями, выпавшими из подушки. - Я всего лишь забыл выпить таблетки, - промелькнуло в голове у Эмиля. – Тарье… Он аккуратно слез с кровати и подошёл к окну, пытаясь понять, откуда идёт звук. Но ничего не было видно – за стеклом творился настоящий снежный шторм… Сегодня улететь в Норвегию им было явно не суждено – он, Эмиль, заключён в стенах этого номера. При мысли об этом брюнета словно облили ледяной водой. Свеннсен тяжело вздохнул, вытащил из тумбочки таблетки и… положил обратно. А смысл принимать их? Всё худшее уже случилось. Как теперь смотреть в глаза старшему Бё? Каким образом оправдать самого себя? Гнетущие размышления прервал стук в дверь. - Ребят, мы остаёмся, - раздалось из-за створки. Судя по голосу, это был Ветле, – Вы на обед идёте? - Да, - крикнул Эмиль в ответ. – Не жди нас, мы догоним. Он на ходу впрыгнул в джинсы и принялся будить Хенрика. - Вставай, несчастье. Обед уже. - Кому как, - потянулся блондин. Он выглядел донельзя довольным, в отличие от Свеннсена. - На мою голову, - буркнул Эмиль. Футболку мою зачем порвал? - Это - не я, это – ты, - обиделся Хенрик. Он откинул одеяло, и альфа ахнул. Мало того, что всю шею и плечи ушастого покрывали засосы, так ещё и на запястьях обеих рук у него красовались синяки. - Прости, пробормотал Эмиль, оглядывая Л’Абе-Лунна. – Я не хотел. Точнее, не заметил. - Я-то прощу, - дрожащим от напряжения голосом ответил тот, - но как ты теперь прикажешь мне в столовую явиться в таком виде?! - Сейчас что-нибудь придумаем, - Эмиль был поражён. Неужели он способен на такое? С Тарье никогда подобного не случалось - даже особенно насыщенные ночи не оставляли следов. – Слушай, Хенрик, а я ведь у тебя не первый? Ответом послужила прилетевшая в лицо Свеннсену подушка. В столовой было шумно. Ветер усилился и теперь ровно гудел, не затихая ни на минуту. От пёстрых форменных курток спортсменов рябило в глазах: жёлтые немецкие, красные норвежские, голубые российские… Эмилю пришлось буквально тащить блондина за руку, чтобы тот не растворился в толпе. Он быстро нашёл столик, за которым устроились норвежцы. - Наконец-то, - вскочил Ветле. Мы вас уже полчаса ждём! - Есть куда торопиться? – мрачно осведомился Свеннсен. – Неизвестно теперь, когда вылетим. - А нам и тут неплохо, - влез Эрленн, косясь на замотанного в шарф Л’Абе-Лунна. – Хенрик, что с тобой? - Болею, - прохрипел тот в ответ. – Простыл. - Да ладно! Всю ночь, наверное, отмечали? – спросил Бьонтегор, и вся команда поддержала его дружным хохотом. - Налысо побрею, - сдвинул брови Эмиль. – Подвинься. Обед стал единственным светлым пятном за последние несколько дней. Весёлые шутки ребят разрядили накалённую обстановку, и Свеннсен наконец-то смог немного расслабиться и заставить себя подумать о Бё. Нужно было купить Солнышку подарок на Рождество… До праздника оставалось восемь дней, и он боялся, что не успеет. Перебирая в уме варианты, он механически пережёвывал еду, которая казалась совершенно безвкусной. Интересно, сколько времени длится течка у омег? Дарить любимому человеку измену – не самый лучший поступок. - Эмиль, - спросил Ветле, когда норвежцы вышли из столовой, - ты не мог бы уделить мне немного времени? - А что такое? Только не в нашем номере. Мы действительно вчера отмечали, так что там всё в клочья. Не стоит на это смотреть. - Да я и тут могу! Я хотел тебя попросить… Ты не мог бы связаться с Тарье? - С Тарье?! – Эмиль почувствовал, как по его телу снова пробежала холодная волна. Он что, догадывается? - Спроси, что нравится его брату? – выдохнул Ветле. – Я хочу подарить Юханнесу что-нибудь на Рождество, но совершенно не знаю его вкусов. - Вот оно что, - засмеялся Свеннсен, – конечно. Вот только телефон найду… - Спасибо. – Кристиансен пожал брюнету руку и развернулся, - Эй, Хенрик, ты шарф поте… Ни фига себе! Это Эмиль сделал? Ты типа из этих, которые не совсем парни? - Кто-то минуту назад спрашивал о рыжем, - огрызнулся Л’Абе-Лунн, возвращая шарф на место. – Не тебе говорить об ориентации. - Да пофиг на твои предпочтения, - отмахнулся Ветле, – как ты в сборную-то попал? Ваши, ну они обычно… Ну я ещё не видел! С ума сойти! - Так, я позвоню Тарье только в том случае, если ты будешь молчать, – Эмиль взглянул Кристиансену прямо в глаза. – Договорились? - Ага, - протянул юниор, рассматривая новоявленную парочку. Нет, в мире омегавёрса пол партнёров практически никого не волновал. Но спортсмен-омега был сродни экзотическому зверю. Такие обычно реализовывались в сфере искусства: были актёрами, певцами, художниками. В крайнем случае – инженерами или программистами. Биатлониста он встретил в первый раз. – Я лучше пойду… Брюнет втащил Хенрика в номер и грубо толкнул на кровать. - Ты ничего нормально не можешь сделать! Даже поесть без приключений – выше твоих сил! Ладно бы Бьорндален! Но Кристиансен! Да он ещё в силу возраста молчать не умеет! Ещё и Юханнес… Уже завтра всё дойдёт до Тарье! Он никогда меня не простит, - Эмиль замолчал, поняв, что сказал лишнего. Но было уже поздно. - Тарье? Бё? Так вот оно что… - медленно проговорил Хенрик, глядя на Свеннсена. – Только не говори мне, что он такой же, как я. Ни за что не поверю. - В этом и проблема, - в голосе брюнета звучало настоящее отчаяние. – Он такой же, как я. И нами двигала не долбаная химия! А чувства! Понимаешь, чёрт ты ушастый?! Я обещал хранить ему верность! И хранил, пока не появился ты! Я из-за твоей идиотской гордости любимого человека предал! - Во-первых, отстань, наконец, от моих ушей! А во-вторых, я, между прочим, делал всё, чтобы избежать контакта. Здоровьем собственным жертвовал, чтобы ты на меня не бросился! Если бы и ты так же заботился о том, чтобы ничего не случилось, то не забывал бы лекарства пить! Моей вины тут нет. Я обещаю, что в Оберхофе к тебе за три метра не подойду… Наслаждайся Тарье. – Л’Абе-Лунн встал и замотал шарф потуже. – Кстати, за тобой уборка, брутальный самец. У меня руки болят, - с этими словами он покинул номер.