Just Do It

Посвящается Бельчонку: не пытайся подстроиться под этот мир, пусть лучше этот мир подстроится под тебя. Глава получилась откровенной, пошлой и, надеюсь, горячей. Это продолжение истории Робота, просто потому что людям понравилось. Писалось в соответствии с характером, и самое странное, что Джи Ёну он подошел. Кажется, все люди и вправду хоть немного, но похожи. Приятного чтения Я тормоз. Честно, весь такой слоу и неуклюжий к тому же. Хотя мне всё время казалось, что это все остальные слишком быстрые, а я по какой-то причине не такой, как все. Единственный в своём роде. Люди, окружающие меня, такие смешные в попытках понять меня и изучить, каждый раз раздражаются, если у них ничего не получается. Нет, не потому что я очень умный и говорю на языке, который никто не знает. Просто с годами понимаешь, что твоё молчание по-настоящему вводит всех в ступор, а потом человек напротив тебя начинает медленно закипать, думая, что ты над ним издеваешься. Ха, просто ни до кого не доходит, что мне просто-напросто нечего им сказать. Серьезно нечего, смотрю на собеседника - и ничего. Не понимаю, в чём тут проблема, неужели так трудно поверить, что я просто слушаю? Что в этом плохого? В наше время все только и делают, что перебивают и не дают вставить и слова, забывая, что не обязательно что-то говорить, чтобы слушать. К сожалению, для моих пациентов странности моего характера мало что значат. Я с недавних пор работаю медбратом в одной из государственных клиник Сеула и не собираюсь увольняться только потому, что коллеги находят меня мягко говоря раздражительным. Я много через что прошёл и любил своё дело, несмотря на постоянные издёвки сотрудников больницы и полное отсутствие у них хороших манер, чтобы отойти на приличное расстояние и уже там называть меня «тупым неформалом, у которого руки растут из задницы, а тараканы в голове от безысходности тонут в тормозной жидкости» . Да, я тормоз, но тоже человек, и слушать такое изо дня в день не самое приятное занятие в моей жизни. Обидно, чёрт бы их всех побрал. Я не знаю, как я умудрился стать неформалом с таким сухим и пустым характером, как у меня. Но, решив, что таким образом я просто хочу хоть как-то компенсировать свой однобокий образ, я незаметно сам для себя стал злосчастным нарушителем больничных правил и, как ни странно, законодателем мод у пациентов помладше. Конечно, меня часто ругали за торчащие из-под халата безнадёжно изрезанные и потертые джинсы, но запретить мне носить их мне они не могли. «На что денег хватило, то и демонстрирую», - как всегда, оправдался я, замечая полу-ухмылку на лице того, кого тайно любил вот уже полтора года. А когда пригрозил ходить без халата, чтобы показать еле скрывающую мои татуировки майку-безрукавку с надписью “And…?”, он и вовсе улыбался, видимо, думая, что я ничего не замечаю. Вот бы ещё от этой улыбки не хотелось на самом деле отказаться от любой одежды и завалить этого парня прямо на больничной койке госпожи Мин, которая вот уже вторую неделю насмехается над моей одержимостью этим красавчиком. Слава богу, он, как будто что-то заметив, быстро ретировался из кабинета главврача, оставляя меня с ним наедине. Пришлось самому выслушивать, как по словам старого хрыча нужно воспитывать непутёвого меня. Придурок. Этот «Мистер совершенство» работал в нашей клинике уже третий год и постепенно очаровал весь персонал от девушек до коллег намного старше его. Холодный, молодой, преуспевающий главный хирург всего за год добился такого успеха, о котором многие даже после сорока продолжают мечтать. Девушки в клинике находили его несомненно красивым, и к тому же я лично мог убедиться, что с чувством юмора у него тоже было всё в порядке. Короче, жертвой его «идеальности», к моему ужасу, стал и я спустя полтора года моего пребывания в больнице. Я же тормоз – до меня медленно доходило, что я следил за каждым его шагом и старался определить, какое у него настроение, даже находясь в километре от него. Не совсем похоже на обычные чувства к потрясающему начальнику. Но придурком он стал благодаря тому, что был младше меня и смел относиться ко мне как к ребёнку. Я сперва списывал это на мою помешанность на нём и сверхподозрительность к его взглядам, но, после того как он обогнал меня в росте и стал при случае хвалить мои слабые потуги быть хорошим медбратом, все сомнения отпали. Никто не видел во мне ребёнка, тугодума - да, но не ребенка. Я привык не обращать на людское мнение внимания, но рядом с ним я не чувствовал в себе никакой уверенности, потому что он без особого старания добивался моей полной одержимости им. Несомненно, придурок. Мой идеальный придурок. Вот только это не отменяло того факта, что я как бы его люблю и совсем не умею скрывать этого. Просто не выходит не смотреть на него, когда он в своем белом идеально отутюженном халате проходит с обходом мимо меня и, даже не смотря в мою сторону, начинает улыбаться, как будто знает, какой эффект на меня производит. Не могу не замечать его расстроенное личико, если у него случилось что-то плохое, и как все смеются над его притворными шутками. Не обучен я притворяться и скрывать свои чувства за маской безразличия. Я вообще весь какой-то неинтересный и блеклый на фоне огненно-красных волос и многочисленных проколов в моём ухе. Поэтому, когда я врезаюсь во всё подряд и элементарно не могу безболезненно взять кровь на анализ у пациента, я вызываю не только смех у всего персонала больницы, но и сочувствующую улыбку господина Ли Сын Хёна. Он вообще пристрастился портить мне жизнь, замечая все мои оплошности. Как-то раз мне даже не пришлось особо стараться, чтобы привлечь его внимание: всего-то на всего уронить все бланки с результатами анализов, тем самым обеспечив себе бессонную ночь в попытке забыть, как он помог мне собрать их и молча ушел, напоследок потрепав меня по волосам. Но всё это глупости по сравнению с моей неконтролируемой реакцией на его голос, когда он проводит инструктаж для новых интернов. Серьезно, я мог кончить только от его сосредоточенного вида и попыток быть серьезным с таким милым голосом и детским личиком. Никогда не думал, что уверенность в своих силах и спасение чьей-то жизни может так сильно меня возбуждать. Не имею понятия, догадывается ли он о моих чувствах к нему или же нет, но его постоянные взгляды в мою сторону и полнейшее игнорирование правил приличия, когда он, шокируя всех, начинал ржать надо мной или очередной глупой ситуацией, в которую я попал, говорили громче всяких слов. Он просто издевался надо мной. Я не мог выкинуть из головы сегодняшний день, когда я снова раздражал всех своей медлительностью и неожиданно столкнулся с мистером “Я робот и могу всё” в коридоре. Он улыбался, казалось, одними своими большими глазами с уголками вниз и длинными густыми ресницами. Да, оторвать от него взгляда я не мог и, если честно, очень сомневаюсь, что ему бы этого хотелось. Я слежу за ним слишком давно, чтобы не знать, какие он использует методы, чтобы привлечь к себе внимание. Вообще-то, я также умею распознавать его истинные чувства и горжусь тем, что ему трудно что-то от меня скрыть. Может, я и не умею хорошо заботиться о своих пациентах, но я могу попытаться позаботиться о нём. Смотря на него в тот день, я не мог нормально соображать, и впервые этот мой недостаток раздражал уже меня. Слава богу, через минуту меня отпустило. Этому поспособствовало то, что он кашлянул, передав мне карты пациентов, которые он заполнил, как бы ненароком отметил, что новый цвет волос мне чрезвычайно идет и, улыбаясь, пошёл дальше. Ага, как же, ненароком. Ещё бы весь воздух с собой забрал, скотинка-то этакая, я был бы весьма благодарен. В тот день, я понял, что нужно что-то предпринимать, пока я окончательно не сошел с ума. Я долго думал, как мне признаться в своих чувствах к нему и даже не заметил, как во время перекура нацарапал на только что покрашенных в зеленый лестничных перилах свою любимую фразу «просто сделай это». Кажется, меня опять будут ругать. Впрочем, я привык. Taк ни к чему и не придя, я решил плыть по течению, и оно привело меня на лестничную площадку третьего этажа, где мы с мистером совершенством вот уже пару минут самозабвенно целовались. Я не знаю, как так получилось и почему обычная моя забота подтолкнула его сделать первый шаг, но я не собирался упускать этот шанс. - Мы не можем заняться этим прямо тут, - да, я реально могу тупить, когда очень припрет. - Я имею ввиду, что нас могут увидеть, а ты этого не хочешь ...то есть я не говорю, что ты трус, просто ты вряд ли ещё готов...прости, кажется я больше нервничаю, чем думаю. - Ничего, думаю, ты прав и я ещё не готов, - он отстранился от меня, и я испугался, что все испортил, когда почувствовал, что меня обнимают за талию и притягивают ближе к себе. - Встретимся у выхода после смены? Я подвезу тебя. Это был вопрос? Я молча кивнул и заставил себя разжать руки на спине парня и отпустить его работать. Хотелось его неимоверно, но я напомнил себе, с чего все началось и почему Сын Хён был так подавлен сегодня. Не понимаю, как этого не замечали другие. Он же даже не старался скрыть свое скверное настроение за широкой улыбкой и гордо поднятой головой. Когда же люди не только перестали слушать, но и смотреть в глаза человеку? Даже когда он, как обычно, шутил с медсестрами можно было заметить его понурый вид и совершенно нескрываемую боль в глазах. Кан Хель, это нормально к тебе ревновать? Кое-как закончив работу, я направился на стоянку, обдумывая, кто же на самом деле сделал первый шаг. В конце концов моё эго победило и я признал себя победителем, заявив самому себе, что если бы не нашёл в себе смелости спросить про его пациента, мы бы никогда нормально так и не поговорили. Ай да хороший я. - Садись. Я послушался парня, снова напоминая себе, что это совершенно нормально и я вовсе не выгляжу как какой-нибудь фанат, который готов на все ради простого автографа и пяти минут наедине со своей любимой звездой. Совсем на него не похож, ага. - Джи Ен, я с тобой разговариваю, - я посмотрел на Сын Хёна и обнаружил, что пропустил тот момент, когда он застегнул на мне ремень безопасности и стал звать меня, пытаясь что-то сказать. Вот, я тормоз. - Если его величество соизволило меня послушать, может быть, оно, то есть ты, скажешь, куда мы поедем? Эй, я всегда хорошо всех слушаю...слушаю ли? - Эм, разве мы не собирались к тебе? - пришлось делать вид, что я любуюсь прекрасным видом из окна на пустую стоянку, чтобы парень не заметил моего смущения. Возьми себя в руки, тряпка! - Отлично, тогда поехали, - заметив краем глаза, как он улыбнулся мне, я завёл машину, все ещё продолжая смотреть в мою сторону. - Держись крепче. Ещё бы мне не держаться, только вот скорость меня совсем не пугала, скорее, отвлекала от настойчивой мысли открыть на ходу дверь и выпрыгнуть из машины. Нет, не потому, что я боялся того, что могло произойти, а потому, что боялся напугать Сын Хёна своими желаниями. Я боялся, что он, как и все, начнёт раздражаться на меня, как только узнает поближе. Но я слишком сильно хотел быть с ним, чтобы сбегать от единственного шанса остаться хоть немного не рядом с ним, а вместе. Я должен просто сделать это. Я посмотрел на парня, сосредоточенного на дороге и не замечающего, как в этот момент с его лица спадает маска. Видя, как улыбка, застывшая по привычке на его лице превращается в гримасу отчаяния, я понял, что он все ещё переживал за Кан Хёля и по-прежнему во всем винил себя. Мне не нравилось видеть его в таком состоянии, и я мог пожалеть о том, что сделаю, но, чтобы отвлечь его хоть немного, я взял его свободную руку и скрестил наши пальцы. - Это не твоя вина, - слава богу, он не оттолкнул мою руку - вместо этого до боли в костяшках сжал её. - Как ты это делаешь? - он, видимо, заметил, что мне больно и ослабил хватку. - Что именно? - я непонимающе смотрел на профиль Сын Хёна, думая только о том, как мило его маленькая ручка смотрится в моей. И как он стал таким превосходным хирургом с такими пухленькими пальцами? - А, прости, я опять что-то пропустил? - Ахах, да нет, ничего, - он впервые искренне засмеялся за сегодня, и я не знаю, какую глупость ляпнул, но, если это может развеселить его, я готов каждую секунду выставлять себя на посмешище. - Просто меня забавляет, что ты не можешь даже пару минут сосредоточиться на чём-то одном, но при этом умудряешься замечать то, что другие даже с лупой не могут разглядеть. - Может, они просто смотрят не той стороной? - я, кажется, потерял нить разговора, но, как ни странно, мне не хотелось начинать оправдываться или извиняться. Я верил, что он поймет, что я хотел сказать, и на этот раз оказался прав. - Знаешь, раньше мне казалось, что это я виноват, что они ничего не видят, потому что я плохо показываю свои настоящие чувства, - Сын Хён затормозил у какого-то элитного комплекса и потянулся помочь мне снять ремень. - Но, может быть, ты и прав, если есть хоть один человек, который понимает меня без слов. - Ты о ком? - я задержал дыхание и сжал кулаки, чтобы не наброситься на парня прямо в машине, и был удивлен тем, что он опустил голову и снова начал смеяться. - …Я тебя обожаю, - отсмеявшись и быстро чмокнув меня в губы, он отстегнул ремень безопасности и указал мне в сторону входа в комплекс. - Я тут живу, выходи. Внутренне ликуя от признания парня, я на ватных от волнения ногах поплелся за ним к входу, отмечая для себя, что он живёт в шикарном месте и я не прочь был бы переехать к нему. Не то чтобы я был беден, скорее наоборот, но его квартира, как выяснилось позже, была шикарной не из-за расположения и дороговизны современного дизайна, а потому что в ней жил он. Я хотел бы жить с ним и называть домом место, где он мог быть моим. Может быть, я и медлительный по жизни, но с Сын Хёном это правило не действовало. С ним я хотел все и сразу. Про жёстче и глубже лучше вообще не вспоминать. - Сюда… подожди меня тут, я быстро, - меня бросили у лифта, направившись в фойе к стойке администратора, поэтому ничего не оставалось, как любоваться упругой задницей мистера совершенство и вспоминать про злосчастные жёстче и глубже. Какой же я нескончаемый романтик, и главное в этом определении моей глубокой и ранимой натуры было слово "нескончаемый". Кончать на этого парня я мог долго и упорно. - Джи Ен, я, конечно, понимаю, что тебе нравится искусство и все такое, но пускать слюни на гранитный пол, даже для тебя не совсем комильфо, - я вздрогнул и посмотрел на Сын Хёна, который с широченной и наглой ухмылкой на лице в открытую надо мной подтрунивал. Сейчас он не играл: я не знал, что думают и чувствуют 99% людей, но именно его понимал на подсознательном уровне. Он был на нервах, но счастлив. - Пошли, горе ты моё луковое. - Прямо-таки твоё? - Есть возражения? Мне не дают ответить и прижимают к стенке лифта и, это мать его, так шикарно, что сносит мне напрочь крышу. Плевать на камеры и случайных наблюдателей: это мой звёздный час и мой первый и последний парень в жизни. Я хотел его и, черт возьми, ничто не помешает мне заполучить его в безграничное пользование. Даже моя непроходимая тупость. Сорвавшись, я начал целовать Сын Хёна прямо в лифте, зарываясь руками в его короткие и жёсткие волосы. Он что-то промычал в поцелуй, но не стал вырываться, толкаясь в меня бедрами и соревнуясь с моим языком за право доминирования. Никогда ещё поцелуй с кем-то не был таким идеальным, законченным и наполненным смысла. Никакой нежности - просто потребность быть как можно ближе, показать, как сильно ты хочешь обладать им и доставить удовольствие. Никогда еще отсутствие каких либо мыслей не было так оправдано. Как можно о чем-то думать, когда эти маленькие ручки пробираются тебе под майку и начинают теребить твои соски? Хотелось стонать, кусаться и попробовать каждый сантиметр его кожи, но думать не хотелось вовсе. - Ты что-нибудь слышал? - Сын Хён добрался до ремня на моих джинсах и замер, так и не сняв упряжку. – Кажется, это было оповещение, что мы приехали? - К черту оповещение, - я подвинул парня и нажал на кнопку "стоп", задвигая страх за наши задницы куда подальше. - Для начала позаботься лучше обо мне. - Как бы ты хотел, чтобы я это сделал? - на самом деле я всегда мечтал подмять парня под себя и показать, на что пригодна его задница, а не волшебные руки, но что-то мне подсказывало, что это придётся оставить на потом, а сейчас позволить ему немного подоминировать. Чего ни сделаешь, чтобы удержать любимого человека рядом с собой. - Ты сомневаешься? Походу я опять завис. - Ага, сомневаюсь, что ты знаешь, что нужно делать, - я потянулся к ремню его брюк и, игнорируя выпирающий бугорок, начал лихорадочно избавлять его от лишней одежды. - Но, если что, можешь всегда попросить у меня помощи. Я всенепременно сделаю всё, что в моих силах. Не знаю, что за чушь несу, но, видимо, я должен был прислушаться к потоку своих мыслей, потому что спустя секунду обнаружил своим лицом холодную поверхность зеркала, которое украшало заднюю стенку лифта. - Это ещё надо поспорить, кому из нас понадобится помощь, - я неосознанно кивнул головой, начиная ненавидеть невозможность двигаться, и уперся в гладкую поверхность руками, чтобы хоть немного вернуть себе контроль над ситуацией. - Тише, я не причиню тебе боль. - Да, пошёл ты, - хотелось врезать малому и наказать за игры в недоделанного альфа-самца, но стоило ему прикусить мочку моего уха и пройтись зубами по моей шее, как все мои попытки вырваться прекратились. Блять, он реально знает, как меня усмирить. - Да...продолжай. - С удовольствием, - Сын Хён немного отстранился от меня, позволяя увидеть свое растрепанное отражение в зеркале и размять затекшие руки. Мда, если и существует шлюха мужского пола, то сейчас я внешне мог спокойно представляться именно ей. - Ты прекрасен. Я не стал ничего отвечать, замечая, как после его слов не только моё лицо напоминает свекольное поле, но и шея начинает покрываться багровыми пятнами. Никогда не наблюдал этого за собой во время возбуждения, и сейчас было довольно неловко замечать, как обычно карие глаза тонут в чёрной сердцевине и становятся практически угольно чёрного цвета. Уши, конечно, уже ощутимо горели, а место, где их касались зубы и язык парня до сих пор покалывало, как будто Сын Хён всё ещё прикасался ко мне, а не спускал с меня джинсы вместе с бельём. Что? Какого хера? - Если ты опять летал где-то в своих мыслях, сообщаю, мы пытаемся заняться сексом, и в одежде это сделать будет затруднительно, - надо мной явно смеялись, и я бы оценил всю эпичность его сарказма, если бы не чувствовал себя таким слоупком. - Оу, Джи Ен, похоже, я нашёл место, которым ты думаешь. Я не понял, о чем он, поэтому проследил в отражении зеркала за его взглядом и хотел было возмутиться, как меня прижали к теплому полуголому телу и тем самым вынудили безмолвно признать: о чем бы я ни думал, я никогда не переставал хотеть этого парня. В этом смысле он мог быть прав даже больше, чем думает. Я практически всегда находился в возбужденном состоянии рядом с ним. От его довольной улыбки стало немного обидно за себя, но один взгляд на его руки, медленно спускающиеся по моему телу, как я глухо выдохнул, любуясь запотевшим зеркалом, и накрыл руку парня своей, направляя её вниз, туда, где я больше всего в ней нуждался. Меня начала пробирать мелкая дрожь, как только тёплая ладонь охватила мой член и нежно провела по всей длине. Ощущать это - ни с чем не сравнимое удовольствие, но видеть это и делать все возможное, чтобы ни на секунду не закрыть глаза, выбивает весь дух, заставляя усомниться в собственной выдержке. Если Сын Хён не поспешит, это может закончиться триумфальным позором для меня и полным разочарованием для него. - Быстрее, - кажется, он меня не понял, что привело к тому, что я чуть не кончил от его быстрых движений. - Блять, Сын Хён, ты же понял, что я имел в виду?! - А что, если нет? - от его игр создавалось впечатление, что он хочет меня не так сильно, как я его, в противном случае, его выдержке может позавидовать любой святоша. - Что, если я хочу услышать это из твоих уст? - Или ты трахнешь меня, - я был менее терпеливым, чем он, и гордость утратил где-то между третьим и четвёртым этажом, пока мы поднимались в лифте, - или катись к чёрту. Не для твоих игр впервые в жизни кому-то свою задницу подставляю. Не знаю, что я сказал так или не так, но это подействовало молниеносно. Рука на моём члене пропала, и я снова оказался плотно зажатым между зеркалом и возбужденным телом парня. Следующая пара минут выпала из моей памяти, потому что в нетерпении и попытках освободиться я мог лишь слышать бешеное биение своего сердца и приглушенные маты за своей спиной. Видимо, не только я был на пределе. - Чёрт, в следующий раз посоветуй мне купить смазку в аптеке, а не воровать это дерьмецо в кабинете проктолога, - я бы посмеялся, если бы не хотелось так плакать. - Сейчас...сейчас. Я пытался отвлечься и даже расслабиться, чтобы не начать кричать на парня за то, что тот совсем не нежно засунул в меня сразу два пальца и начал растягивать меня. Никакого удовольствия, честное слово, и я не думаю, что это была хорошая идея, но стоило его руке вернутся к моему члену, а губам зашептать мне непонятные успокаивающие глупости в ухо, как возбуждение постепенно начало возвращаться, и я и сам не заметил, как начал толкаться парню навстречу, чтобы его пальцы еще раз задели заветную точку внутри меня. За двумя пальцами последовал третий, после чего мое терпение лопнуло, и я оттолкнул руки Сын Хёна, чтобы самому приступить к самому важному. Сделать это в моем состоянии было крайне трудно, но, кажется, мистер совершенство потерял-таки свой рассудок и, вернув себе инициативу, медленно начал проникать в меня. Каждый сантиметр ощущался, как что-то инородное вторгающееся в твоё тело, и мне пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы вытерпеть все, что он мне мог дать. Впервые я хотел, чтобы у этого придурка хоть что-то было несовершенным и уж точно меньшего размера, но, когда он вошёл во всю длину,я поменял свое мнение, находя его идеальный размер совершенным для меня, и надеялся, что он тоже сможет насладиться этим чувством нашего единения. - Прости, я не хотел причинять тебе боль, - Сын Хён успокаивающе гладил мою спину, продолжая сдерживать свое желание начать двигаться. Я знаю, потому что видел в отражении зеркала, как сильно он сжимал зубы и стряхивал со лба намокшую от пота челку. От мысли, что он мучается ещё больше, чем я, мне стало, как ни странно, намного лучше и само собой получилось расслабиться. - Ты такой узкий, с ума сойти. - Ага, было бы прекрасно, если бы ты наконец сошёл с ума и начал меня трахать по-человечески. Ты так не дума... Я почувствовал первый толчок, даже не успев договорить. Пришлось опереться о зеркало, чтобы не упасть от пронзившей боли вперемешку с наслаждением. В горле застрял стон, которым я умудрился подавиться, наблюдая в отражении, как Сын Хён закусывает нижнюю губу и, уже не сдерживаясь, входит и выходит из меня на всю длину. Потрясающее чувство наполненности и отрезвляющая примесь боли, отходящая на второй план, как только его набухшая головка задевала мою простату. Хотелось всё больше и больше, и, когда мои мысли казалось бы были услышаны, меня ожидал сюрприз в виде его руки, в таком же быстром темпе двигающейся по моему члену. Двойное удовольствие и, не могу точно заверить было во мне это раньше или нет, но я подходил к краю, только наблюдая за парнем в зеркале и находя его безумно сексуальным трахающим меня в зад. Зеркало точно станет моим фетишом или он...думаю объединить. Мне не хотелось кончать первым, но слишком интенсивно было удовольствие и шансы устоять ещё немного казались мизерными, поэтому я отпустил себя и, закрыв глаза, откинул голову ему на плечо. Не помню, когда ещё кончал так бурно и, судя по всему, громко, но это не имело никакого значения по сравнению с приглушенными стонами Сын Хёна, которые я смог расслышать, как только моё сердце вернулось к нормальному ритму, а мозг из члена в голову. Он ещё пару раз толкнулся в меня, а потом прикусил мне плечо, чтобы оставаться бесшумным и кончил следом за мной. - Презерватив? - я ещё не восстановил дыхание, но уже мог прошипеть пару слов. - Хороший мальчик, подумал обо всём. Я развернулся к нему и не смог сдержаться от желания поцеловать его. Это было сумасшествие, и я до сих пор ощущал, как доза адреналина гоняет по моей крови. Оторвавшись от Сын Хена, я подтянул свои штаны и помог ему привести себя в порядок, после чего мы наконец-то вернули лифт в рабочее состояние и последующие пару минут старательно делали вид, что ничего такого не вытворяли в общественном месте, где вообще-то стоят камеры и все это видят люди, кто это видео должен был просматривать. Добравшись до его квартиры, я не выдержал и всё-таки спросил. - Какого чёрта нам не пришли на помощь, если мы по идее застряли в лифте? - Сын Хён внезапно засмеялся, а потом толкнул меня к двери, накрывая мои губы своими. - Что? - Я не просто подумал обо всём, милый, – кажется, мне нравится, если он будет меня так называть. - Я заплатил администратору до того, как мы зашли в лифт, потому что понял ещё в больнице, что долго не выдержу. Камеры были выключены, а также я был уверен, что в течение часа нас никто не побеспокоит. Как думаешь, секс с тобой стоит пятидесяти тысячи вон? - А что думаешь ты? - я мысленно сказал "спасибо" всем богам, что заполучил такого умного парня. У моего сердца всегда был хороший вкус. - Я стою того? - Думаю, нет, - сердце пропустило удар, но я смог сохранить спокойствие на лице, не отводя от любимого глаз. - Тебе не кажется, что ты ещё не всё отработал? Может, зайдём и обговорим условия возвращения твоего долга? - Хмм...вполне резонно, - я толкнул дверь ногой и спиной протолкнулся в его квартиру - всё, лишь бы не выпускать Сын Хёна из кольца своих рук. - Я даже знаю, как увеличить свой долг, чтобы возвращать его тебе до конца наших дней. - И как же? - как же я люблю его коварную улыбку. Весь в меня. - Ты что-нибудь слышал про римминг? После этого дня я ещё долго не мог поверить, что Сын Хён принадлежит мне и никуда не собирается убегать, но спустя полгода наших отношений наконец признал, что это реальность и мне нет необходимости просыпаться. Он всё так же пытался быть идеальным, а я каждый день старался напомнить ему, что он просто человек. Я всё так же был полнейшим слоупком, и он каждый день показывал мне, что для него это не имеет никакого значения. Мы не были идеальными, и наши чувства часто приводили нас к полнейшему сумасшествию, но это того стоило. Стоило каждой ссоры, сцены ревности и невысказанных обид. Это стоило всего, что у меня есть и, как я и обещал, я буду до конца жизни отдавать за неё долг. Своей любовью.