Вырваться из тьмы

Запах дыма...       ...был слишком далек, чтобы заметить его. Пока что. И ничего, совершенно ничего не отвлекало Алису от ее чаепития. Девочка любила такие сны, и они снились ей очень часто. Временами ей снилось и другое - двор Червонной Королевы, шахматная страна, вся черно-белая, но с прекрасным голубым небом над ней, таинственные зеркала, река, текущая среди гигантских зарослей травы. Совсем редко (и Алиса побаивалась таких ночей) во снах являлись карточные стражи, высокие, толстые, с грубыми лицами и огромными острыми алебардами. Обычно они пытались вырвать признание в чем-то, чего Алиса не совершала, и то, что сбоку такой страж выглядел тоньше детской книжки, ничуть не делало их забавными.       Конечно, все дело было в этой самой книжке, в четырех историях, написанных в ней. Они были одними из первых, прочитанных девочкой, когда она только научилась читать. "Алиса в Стране Чудес", она же в Зазеркалье, "Охота на Снарка" и "Бармаглот" - стишок, напечатанный в самом конце... Подумать только, там шла речь о ней - или другой, но похожей Алисе, и происходило столько чудесных вещей. Жаль, что в реальности, как говорят родители, все грифоны перевелись, а гусеницы с кальяном - просто выдумка для малышей. Но если с ними нельзя встретиться наяву, можно это сделать во снах. Засыпая, Алиса всегда просила кого-нибудь придти к ней. И кто-нибудь приходил. Быть может, она родственница книжной Алисы, ведь ее фамилия - Линделл - так похожа на Лидделл.       Взрослые, разумеется, посмеивались над такими мыслями, иногда даже ругались - если вообще обращали на них внимание. Девочка не обижалась. Раз они - не она, что очевидно, то и понять то, что чувствует она, они не могут. "Прискорбно", как выражались порой те же самые старшие.       Не подумайте, что она была конченой лентяйкой и глупой фантазеркой, вовсе нет! Пусть витание в облаках и занимало у нее время, которое старшие почему-то хотели тратить на другие, не более полезные и гораздо более скучные вещи в духе обсуждения политики Франции, Алиса искренне старалась быть прекрасной дочкой, которой родители смогут гордиться. Поучиться в школе? С радостью, особенно в плохую погоду. Помочь маме или папе? С удовольствием.       Ведь Алиса из книжки тоже была хорошей девочкой.       Часы пробили, снова. Самих часов, впрочем, нигде не было видно. В этом сне стол для чаепитий стоял на плоской, поросшей мхом и низкой травой вершине какой-то скалы, возвышающейся, должно быть, над всей Страной Чудес. Шляпник, так похожий на одного из друзей отца, временами заходившего в гости, и гораздо спокойный, чем книжный, улыбнулся и поправил цилиндр.       - Как приятно, что ты пришла к нам. Добро пожаловать, дорогая.       - Вы уже приветствовали меня сегодня, сэр, - ответила девочка и хихикнула. Мартовский Заяц и Соня мирно храпели на стульях - видно, утомившись. Это было даже приятно, выходки Зайца порой выводили Алису из себя.       - Приветствовал, - Шляпник задумчиво кивнул и долил Алисе ароматного напитка из фарфорового чайника. Узор на нем менялся от сна ко сну. Сейчас там были шахматные клетки. - Но я не умею иначе. Ты знаешь, Алиса. Каждый раз, когда бьют часы, все начинается заново. С тех самых пор, как я поссорился со Временем, уже так давно. Не подумай, что я жалуюсь.       Девочка покраснела. Почему-то этот очевидный факт, сложившийся за десятки местных чайных церемоний, совершенно выпал у нее из головы. Должно быть, что-то отвлекло ее.       - Простите. Я совсем забыла, не знаю, почему.       - Все хорошо, я тоже не всегда об этом помню... - Шляпник вздохнул, - пока не настает заново пять часов.       Запах дыма стал, наконец, осязаемым. Вместе с ним откуда-то издалека донесся грохот, затем перестук, будто что-то упало и раскатилось по полу.       - Опять Бармаглот жжет внизу лес, рыщет, злыдень, - недовольно отозвался по этому поводу Мартовский Заяц. Его звериные, но разумные карие глаза приоткрылись. - Никто за ним не смотрит, распоясался.       Глаза снова закрылись. Все это было странно, куда "страньше" обычного. Бармаглот никогда не снился Алисе вместе с остальной Страной Чудес, и не та это была личность, с которой хотелось бы иметь дело. Шляпник пожал плечами и скептически щелкнул ногтем по своему блюдцу. Раздался приглушенный треск, словно оно было деревянным.       - Пусть бродит, сюда не доберется...хочешь загадку? - спросил он внезапно.       - Только если она не про ворона и письменный стол, - ответила девочка с облегчением.       В конце концов, это ее Страна Чудес, что ей здесь может по-настоящему навредить?       - Сейчас нет. Когда отражение становится реальнее того, что оно отражает?       Алиса задумалась. Загадка была хороша, и казалась лучше других загадок Шляпника. Но думать над чем-то, загаданным во сне, непросто.       - Не знаю, - ответила она наконец. - Подсказка будет?       В этот момент, с треском и дуновением горячего воздуха, скатерть на столе вспыхнула в нескольких местах. Заяц и Соня, мгновенно проснувшись, громко вскрикнули и кувыркнулись на землю вместе со стульями. Шляпник, отшатнувшись, сжал зубы и постарался прибить пламя широкими рукавами. Бесполезно. Через секунду желтое пламя поползло вверх по ним. Запах гари стал убийственным, лезущим в глаза и нос. Алиса, наконец, по-настоящему испугалась, не за себя, но за друзей, и в панике огляделась в поисках воды. Ее нигде не оказалось. Даже чашки на столе во мгновение ока потемнели вместе со скатертью, и там не было больше ни капли жидкости.       - Г-горячо, уй, как горячо... - бормотал Шляпник, вскочив из-за стола и пытаясь сбить пламя теперь уже со своего темного камзола. Огонь, словно живой, перекинулся на траву и начал выжигать на ней черные дорожки.       - Что мне делать, Шляпник?! - Алису обуяла теперь уже не паника, а странная беспомощность. На нее огонь почему-то не переходил, и это словно отдаляло ее от происходящего. Страна Чудес вокруг размывалась и исчезала, гасла в удушающем мареве.       - Беги, Алиса... Спасайся... Выбирайся... - прозвучал ответ. Девочка видела, как двигались губы ее друга, но это был не его голос, и он был очень тихим, словно доносился издалека.       Алиса проснулась. Скала, стол, сказочные друзья, оживленные ее фантазией, все это - как и следовало ожидать - исчезло. Пожар остался.       - Мама! Папа!       Огонь еще не успел добраться до комнаты Алисы, но дым висел плотным, удушающим одеялом, а из-под двери прорывалось багровое пульсирующее сияние. Когда девочка, кашляя и моргая, наконец дернула ручку, то застыла в ужасе - пламя стремительно распространялось коридору. Лестница наверх чернела и оседала под собственным весом, лакированное сухое дерево горело гораздо быстрее, чем можно было ожидать.       Спальня родителей и комната Элизабет, старшей сестры, находились на втором этаже.       - Мама! ПАПА!!! ЛИЗЗИ! ГДЕ ВЫ?! - крикнула Алиса во весь голос, понимая, что должна бежать, и как можно скорее. Но она не могла, как не могла уже и крикнуть еще раз в этом задымленном аду. Горло нестерпимо саднило.       - Спасайся! Выбирайся из дома... - донесся наконец ответ со второго этажа, хриплый и едва различимый в нарастающем реве пламени.       Скорее всего, это лишь послышалось бедной Алисе. Вряд ли в ту минуту, когда она прокричала последние слова, наверху хотя бы кто-то оставался в сознании. Но так или иначе, этот призрачный ответ ненадолго вывел ее из оцепенения, заставил шагнуть назад из огненного коридора, пройти по которому уже не было возможности, и закрыть дверь. За ней с оглушительным грохотом обвалился участок потолка. Уже почти на ощупь, Алиса пробралась через детскую к окну, с трудом открыла его и скорее вывалилась, чем выбралась наружу, навстречу собравшимся ночным зевакам и прибывшим наконец пожарным. Ночная рубашка на ней кое-где тлела.       "Она не пострадала..."       "Ожоги..."       "Сирота..."       "В больницу..."       "Ты слышишь?"       "Эй, очнись, все позади. Все хорошо. Слышишь?"       "Еще раз облейте ее водой..."       Бесчисленные слова, заботливые, сочувствующие, раздраженные, звучали вокруг девочки, все новые руки касались ее, но все это с трудом доходило до ее сознания. Внешне Алиса казалась лунатиком, бездумной куклой, способной лишь на выполнение простых просьб и односложные, порой бессвязные ответы. Внутри же, подобно мотыльку вокруг лампы, витала простая, логичная, взрослая и оттого ужасная мысль. Выразить ее словами - задача совсем не для нашего, такого привычного и простого земного языка. Если же отбросить тысячу оттенков и смыслов, имеющих значение для обладательницы мысли, то получится следующее.       "Не надо было быть такой фантазеркой."       "Но я..."       "Оправдания не принимаются. Ты сидела со своими выдуманными друзьями, и пыталась отказаться от реальности. Она не прощает этого, милочка...проснись ты на пять минут раньше, не желай ты подольше посидеть за этим столом, все было бы лучше. Посмотри на себя сейчас. Реальность растоптала тебя и твою убогую фантазию. Поэтому... не надо было быть такой фантазеркой."       Повтор за повтором, оборот за оборотом вокруг лампы, днем и ночью - во сне бесконечный диалог, бессмысленный, но приковывающий к себе все внимание Алисы, становился лишь менее четким. И, конечно, девочка больше не попадала в Страну Чудес, словно сгоревшую вместе со всем остальным.       В настоящем мире сутки шли за сутками, неделя за неделей, и вскоре Алиса оказалась в месте, где ей могли помочь. Или считалось, что могли.