Хомяк и Улитка

— Ричард, я дома.— послышался голос Джеймса в прихожей. — С возвращением, дорогой.— ответил я, на ходу вытирая руки, а там как обычно пошли объятия и поцелуи. — А как поживает мой Берти? — спросил Мэй, присаживаясь на корточки, лицом к лицу с Берти. — Очень даже хорошо. Правда пинается, маленький негодник. — Наверно, ему достался твой характер.— ответил Джеймс, любовно поглаживая живот. — Эй, разве я пинаюсь? — Ещё как, особенно во сне.— весело ответил он, идя на кухню.— А чем это так вкусно пахнет? — Ой, чуть не забыл про курицу? Сейчас выключу. — Не переживай, я сам её достану. — ответил Джеймс, надевая на руки прихватки.— Мм, какой аромат, ты меня просто поражаешь. — Это все специи и травы. Твоя мама любезно предоставила мне этот рецепт, когда вы с Джереми были в отъезде. Жаль, что я не был с вами. — ответил я.        С момента свадьбы прошло уже четыре месяца, и живот соответственно тоже подрос, а значит я в декрете. Но не в этом суть. Просто причиной моего длительного отпуска послужил один несчастный случай, ну это так Джеймс говорит, по мне ничего такого страшного не случилось. Просто во время очередных испытаний на выносливость наших ''ласточек'' мою машину случайно занесло не в ту сторону (просто в машине был не совсем исправен руль, и поэтому он жил своей жизнью, не слушаясь меня) и я стукнулся о ближайшее дерево. Ничего страшного, просто помялся капот. Мои руки, ноги были в порядке, как и все прочее, но Джеймс устроил целое светопреставление: он потребовал прекратить съёмки, кричал на всех и вся о том, что нужно вызвать скорую, сам со скоростью света прибежал ко мне, не давая никому приблизиться. Если бы не Кларксон, который вовремя оттащил бушующего Мэя в сторону, не знаю, чем бы все это закончилось. Когда все же он пришёл в себя я стал уверять его, что все хорошо, что ничего страшного не случилось. Но Мэй начал тараторить о том, что это было опасно не только для меня, но и для нашего малыша, и что я просто обязан взять дикрет. В тот момент его было трудно переубедить. Я был сильно обижен на него, поскольку считал, что он, таким образом, ограничит мою свободу и все своё время я буду сидеть дома словно затворник. Джеймс в свою очередь называл меня эгоистом, который думает только о себе, забывая о семье и о ребёнке. Тогда я не выдержал и убежал, если это можно было назвать побегом, ведь с таким пузом далеко не уйдешь, и естественно Джеймсу удалось меня догнать. Заключив меня в свои медвежьи объятия он принялся извиняться, говорить какой же он дурак, признаваться в любви и все такое, а я в свою очередь пытался попросить у него прощение, но выходило это, мягко говоря, не очень: мой голос дрожал, а по щекам лился целый град слез, которые я и не пытался сдержать. В итоге, когда все вроде пришло в норму, Мэй и я все же вернулись к съёмках. На этот раз все прошло гладко. Однако это не означало, что Джеймс изменил мнение насчет декрета и я был вынужден согласиться, не потому что так хочет Мэй, а ради безопасности нашего Берти. Кто знает, чем может обернуться очередной такой заезд. — Спасибо. Все было очень вкусно. Ты совершенствуешься с каждым днем. — сказал Джеймс, вытирая рот салфеткой. — Пожалуйста, для меня это было не сложно.— ответил я. — Давай я вымою посуду. — предложил Джеймс.— Ты, наверно, устал. — Нет, что ты. Мне совсем не трудно… — Нет, Ричард. Я настаиваю. — ответил он, целуя меня в щеку. — Почему бы тебе не подняться наверх и расстелить постель, а я скоро к тебе присоединюсь. — Ну хорошо. Только не задерживайся.        Как и обещал, Мэй управился с посудой быстро и так же быстро приняв душ, он присоединился ко мне. — Джеймс, как ты думаешь, я буду хорошим папой? — Что за странный вопрос. — И вовсе он не странный. Ну так что? — Конечно ты будешь самым лучшим папой на свете. Уверен, что ты прекрасно справишься с этой ролью. Даже не смей сомневаться в этом. — Ты правда так думаешь? — Абсолютно. Так ведь, Герберт Адриан Мэй? — положив руку мне на живот. Даже через одежду Мэй смог почувствовать легкий толчок, что не могло его не радовать.— Думаю, он со мной согласен. — Значит я спокоен. Джеймс, и еще одно. — Что такое? — Поцелуешь меня?        Вместо ответа Джеймс прильнул к моим губам в нежном поцелуе. Целовались мы не спеша, сплетая наши языки в медленном тягучем танце. Я и не заметил, как мои руки начали расстегивать его пижамную куртку. Затем по разным углам комнаты разлетелась вся наша одежда и мы остались абсолютно нагими. — Повернись ко мне спиной и обопрись руками о спинку кровати, мой хороший.— попросил Джеймс. — Х-Хорошо. — ответил я, выполняя его просьбу.        В следующую секунду я почувствовал губы Джеймс, ласкающие мою шею, а его руки, тем временем, любовно поглаживают мои ягодицы. Я млел от этих ласк, поскольку Джеймса не было дома почти три недели и моё тело просто изнывало и требовало его прикосновений. Они меня дразнили, заставляя хотеть его ещё больше. И вот один из пальцев начал проникать в мой вход, размазывая смазку. Губы и язык Джеймса стал изучать мою спину, ненадолго задержались в районе поясницы, затем они переместились к ягодицам. Я ощущал лёгкое покалывание из-за щетины Мэя, но такой контраст ощущений мне нравился. — Нагнись ещё ниже, сладкий.— тихо сказал Джеймс, целуя меня в правую ягодицу, там где у меня была родинка.        Боже, эта сладкая пытка, как же я его хочу. Но тут из моих губ вырвался резкий стон, поскольку я почувствовал язык Джеймса, который кружил у моего входа. — Ооо, Джеймс, твой язык... — Ты очень восхитителен на вкус, как дикие ягоды. — По-пожалуйста, не останавливайся...        И Мэй выполнил мою просьбу. Его язык облизывал, то проникал во внутрь моего входа, собирая мою смазку. Это было великолепно. Затем подключились его пальцы, делая мне приятно ещё больше. — О, Господи, Джеймс я...я... а-а-а.— Не успел я договорить, как волна экстаза пробила меня и я кончил, не разу не прикоснувшись к себе. — Ох, Джеймс, Ах.— вскрикнул я, поскольку Мэй резко вошел в меня. Положив руки мне на талию Джеймс перешел на жёсткий темп. Толчки его были очень быстрые и короткие, дыхание его сбилось и больше было похоже на рык. — Ричард...я люблю тебя...люблю... — И я тебя...люб...О, да, ДА.— последнее слово я, буквально, прокричал, поскольку почувствовал как Джеймс кончил, проталкивая свой узел.        Стоя на ватных коленях я начал медленно сползать вниз, стараясь не сильно касаться животом матраса. Но Джеймс вовремя подхватил меня и перевернул нас на бок. Джеймс был все еще внутри меня, его грудь была мокрой от пота, и я готов поклясться, что слышал как бьётся его сердце. — Прости меня, Ричард. Я был слишком груб.— прошептал Джеймс мне на ухо. — Нет... Все было просто замечательно. —ответил я и, повернув голову насколько это было возможно, поцеловал его.        Проснулся я от того, что очень хотелось пить. Джеймс видимо сморенный нашими ''играми'' тоже быстро заснул, даже не дождавшись когда закончиться сцепка. Поэтому, чтобы не разбудить его, я аккуратно вытащил его член и тихонько пошел на кухню. Осушив где-то пять стаканов воды, я полез в холодильник, в поисках найти что-нибудь вкусненькое. И вот мне на глаза попался аппетитный яблочный пирог, который принесла мне Зои. Добавив к нему взбитых сливок я принялся поглощать эту вкуснятину. — Приятного аппетита.— резко прозвучал голос Джеймса, я аж чуть не поперхнулся. — С-спасибо, а ты чего не спишь? — Думал попить чего-нибудь, а может и перекусить.— ответил Джеймс, пряча голову в холодильник.— Тебе не холодно? — Тоже самое хочу сказать о тебе.— ответил я, поскольку мы оба были голыми. Но Мэй решил не отвечать.        Ночной перекус мы устроили в гостиной, перед телевизором, где показывали всякую чушь. Но это было не важно. Главное было присутствие Джеймса. В этой тишине, не считая звука телевизора, я чувствовал себя защищенным и умиротворенным настолько, что даже не заметил, как я уснул и как Джеймс понес меня обратно в спальню.