Тайна уборщика на 13-ой улице

      Вера в друзей закончилась через два часа. Так и не сумев найти в себе покой и понимание, Дэмон пожелал все еще зависающему в компе «товарищу» сдохнуть аутоэротической смертью*, после чего с облегчением покинул его ненавистную квартиру. Он никогда не сможет привыкнуть к людям, подобным Росену. Это было выше его морали, коей и без того было немного. Благо, кофе делало свое дело: оно помогало не спавшему всю ночь и голодному Келлерману держать себя на ногах и даже немного мыслить, хотя, если разобраться, кофеин сам по себе не нес никакой энергии. Он лишь заставлял организм более полно и глубоко использовать присутствующий в клетках запас АТФ — молекул, распад которых приводил к выделению энергии… Годы обучения в академии пригодились в жизни, пусть даже и в теории.       Идти по сути было некуда, разве только в церковь на утреннюю службу. Там и должна была находиться одна небезызвестная скотина, а именно гоповатый священник с наклонностями извращенца. Где это видано, чтобы служители церкви чужих мужей уводили?! Да еще и среди белого дня?! Ну ладно, не дня, а раннего утра, но это сути не меняет!       Выйдя на улицу, Дэмон остановился. Двухэтажный каменный храм с шатровой колокольней уже издалека привлекал внимание стройностью пропорций и богатыми архитектурными деталями. Подойдя ближе, можно было увидеть корпус и наружную отделку, что сохранились почти полностью. Пятиглавый храм имел форму полукорабля, высотой около сорока трех метров, по бокам верхнего этажа которого были размещены галереи, покоящиеся на четырех романских арках, и через которые проходил свет в окна нижнего этажа. Раньше галереи были открытыми. Дэмон помнил это по крестинам сестры. Но буквально лет пять назад их покрыли кровлей, которая держалась на пяти четырехугольных колоннах с каждой стороны. «Спасибо» маме и ее редким воскресным походам на службу.       Обходя непривычное для его глаз здание, настолько нелюбимое, что он скорее бы искупался в кипящей лаве, нежели бы лобызал позолоченный крест под звуки пения бородатых мужиков в черном, парень в удивлении дернул за ручку массивную дверь. Его немного напряг тот крохотный факт, что звуков выше, чем курлыканье голубей, не было особо слышно. Вздрогнув от скрипа, Келлерман оглядел широченные колонны, которые, судя по внешнему виду, простояли без ремонта не одно и даже не пять десятилетий. За необычно расставленным интерьером увидеть кого-либо сразу было довольно сложно.       — Прошу прощения!       Дэмон нерешительно сунул нос в крохотную иконную лавку, надеясь хотя бы там застать работников. Но нет. Здесь ему тоже светил полный облом. Однако, видимо услышав его голос, эхом отдавшийся по сводам храма, от главных транспарантных витражей, выполненных из просвечивающихся на свету стекол, к нему поспешил какой-то мужчина в стандартном для служителей храма одеянии. Хотя, кое-что все же отличалось.       — Вам чем-нибудь помочь?       — О… да, — Келлерман смутился, непривычный к такой доброжелательности к его персоне где-либо помимо работы. — Будьте добры, подскажите, могу ли я поговорить с отцом Тэнэ? Я слышал, что у него должна быть сейчас служба…       — Его, к сожалению, сейчас нет на месте. Службу, ввиду некоторых обстоятельств, связанных с его самочувствием, перенесли. Я могу оставить ему информацию о Вас, если это важно. Обычно мы этого не делаем, но Вы выглядите обеспокоенным. Вам нужна помощь Божья?       — Можно и так сказать… А когда он будет?       — Полагаю, падре приступит к работе на следующей неделе, — мужчина с сочувствием посмотрел на подавленного неожиданными вестями беловолосого парня. Тот стоял, нервно сжимая пальцы одной руки другой, стараясь унять чувство безысходности, так некстати накатившее средь бела дня.       «Что же все-таки с Руфо?»       — А-а, ничего страшного… Это не срочно, я приду в другое время. Извините за беспокойство, — Дэмонтаниель попрощался с просфорником и тихо вышел из храма, откуда буквально пулей рванул к своему горе-дому, поддергиваемый неожиданной догадкой. Жопа чуяла, что не стоило доверять этому с виду спокойному и честному засранцу.       «Твою мать, я прибью этого смазливого святошу! Как только увижу его скользкое мырло, то засуну ему его же рясу в чертов рот, который вообще смеет пиздеть простым смертным! Болеет он, епт, как же! Зарежу собаку! Мало того, что домогается до парня, у которого есть муж, пусть и придурок, но все же еще живой, так еще ведет себя как говнюк, работая через пятую точку. Сожгу нахрен! — Парень несся через все три квартала, невзирая на усталость и пугая народ.       Внезапно из обочины резко вынырнула машина, чуть не сбив Келлермана. Едва среагировав, он буквально оттолкнулся кулаком от транспорта, прочувствовав прекрасный деревянный резной забор на мягкость. Проезжавший водитель в сердцах открыл окно и полил беднягу матом. Не признаваться же придурку-пешеходу, что сам чуть сердце на Пандоре не оставил…       В злобе отряхивая штаны, кассир, не обращая внимания на боль в щеке и колене, с силой стартанул дальше, пытаясь вспомнить, о чем он вообще думал. Хотя, это было уже и не столь важно. После таких обнимашек его адреналин резко снизился до уровня бетона в подвале многоэтажки, поэтому желание убивать чуть поутихло. А вот разобраться во всем происходящем хотелось до сих пор! Расстояние от церкви до дома было более чем приличным, но не непреодолимым. Бежать пришлось долго, часто ускоряясь на переходах, но вскоре заветная цель была достигнута. При взгляде на свою законную жилплощадь, парня охватило крайне неприятное, тошнотворное чувство. Уперев руки в колени, он пытался вернуть себе спокойное, ровное дыхание вместе с остатками разума, но те почему-то упорно не хотели облегчать жизнь хозяину. Поднявшись по лестнице к двери, Дэмонтаниэль неуверенно остановился. Погрузившись в свои мысли, он лишь сейчас смог услышать тихое, еле различимое пение. Уже знакомый, но теперь звучавший как-то иначе голос обволакивал, завораживал, местами вибрировал, приятно вскружив голову. Душа внутри отзывалась на этот голос. Она вместе с телом неосознанно тянулась к нему, заходя в дом и больше ни о чем не беспокоясь. Словно под гипнозом, Келлерман шел вперед, не испытывая никакого дискомфорта от того, что привычная картина мира резко изменилась. В гостиной стоял тот, кто призвал его. Окруженный неестественным небесным сиянием, он пел, призывая к себе души… Души, что утратили всякую надежду. Души, которым бы он мог помочь. Тепло, исходящее от этой песни, обещало защиту и покой. Будто почуяв его, священник обернулся, удивленно раскрывая большие темные глаза. Только хлопнули в воздухе подол и широкие рукава рясы, как Дэмон без чувств упал на пол. Он не видел, как сокрытый телом священнослужителя полтергейст метнулся к нему, словно дикий зверь, заметивший брешь в защите своей жертвы. Не видел он и того, как обеспокоенно двинулся в его сторону Кениг, поднимая руку с крестом и направляя свою духовную силу на защиту, казалось, такого обычного человека. Для Дэмонтаниэля больше ничто не имело значения… Но только для него.

***

      Откровенно не понимая, какого лешего здесь забыл этот парень, Тэнэ с волнением рассматривал его тело на расстоянии, прекрасно осознавая, что сейчас произошло то, чего он втайне боялся на всех ранее проводимых обрядах. Сам процесс контроля души призрачного гостя подразумевал собой полное отвлечение от всего происходящего вокруг него, к тому же ему необходимо было строго следить за тем, чтобы никто на ближайшие несколько метров не имел чести зайти в одну комнату с этой аномалией. Это могло повлечь за собой крупнейшие проблемы. Включая разнос всего и появления своеобразных цепей и клетки для еще живой души. Что, похоже, все же произошло с бедным парнем. Пусть и изрядно тупым, но не заслужившим такой жестокой участи.       Лежащий на руке Келлерман выглядел так, будто потерял сознание, но была одна жуткая черта, полностью перечеркивающая это предположение: его глаза были полностью открыты. Пустые, дающие ощущение того, будто хозяин дома был мертв. Если бы не вздымающаяся грудная клетка.       «Он, дышит — значит, не совсем прыжок в бездну, — подумал Кениг, однако до него уже дошла вся горечь происходящего. — Вот же ж…       Рука парня, на которой он лежал, была вывернута под неестественным углом, говоря о невозможности проявления обычного чувства слабости. Если он был жив, но при этом не реагировал на подобное, то выходит, сейчас положение падре было довольно плачевным. Священник в спешке, пытаясь собраться с мыслями, проверил на прочность защитный круг, в котором находился, и схватил молитвенник, неуверенно поглядывая на написанные собственной рукой буквы на латинице. Не успев даже найти нужное, он вздрогнул, услышав слабый, полный боли и невыносимой тоски стон. Отвлекшись от книги, мужчина почувствовал, как по его телу прошелся холодок. Тяжелая, гнетущая атмосфера буквально камнем навалилась на сознание, указывая на скверность происходящего.       Скрипя зубами будто от нечеловеческой боли, Дэмонтаниэль неторопливо, с трудом поднимался на локтях, тихо прося о помощи. И Тэнэ бы поверил, точнее, даже хотел верить. Но, если включить здравый смысл, было понятно, что даже и имея такие раны, кассир едва ли смог бы терпеть такое, находясь в полном сознании. Выход был один. И, похоже, не самый приятный для стоящего напротив везунчика. Умом падре понимал, что нужно делать, хоть и сталкивался с подобной ситуацией только в теории. Однако внутреннее беспокойство, сковавшее его сердце, мешало действовать. Он впервые осознал, что все же способен искренне сопереживать и… бояться. И причиной такого спектра непривычных ощущений был потерянный, бледный длинноволосый парень, на щеке которого красовалась весьма неприятная ссадина… Падре будто впервые заметил, как сильно же Дэмон был истощен от постоянных стрессов и недоеданий. Да, жизнь Кенига выглядела райскими причудами по сравнению с жизнью этого человека.       «На таком лице не должно быть никаких царапин, это неприемлемо», — непроизвольно подумал святой отец, полностью отвлекаясь и забывая, что должен сделать.       А сделать ему предстояло еще многое, ведь дух, завладевший вдруг ставшим таким важным телом, не собирался уходить по доброй воле. Об этом красноречиво говорил холодный, отчужденный взгляд белесых глаз.       — Отпусти его, — предупреждающе, начал Тэнэ. — Отпусти, иначе я уничтожу тебя. Уйди по доброй воле и обрети покой. После ритуала экзорцизма ты докажешь Богу свою греховность и попадешь в ад. Уйди сейчас, и у тебя появится шанс на искупление.       «Дэмон» жестоко улыбнулся. Полтергейстам всегда было сложно говорить… Особенно длинные, внятные предложения. А все потому, что после смерти они забывают как это делать. И все же, элементарное «да» и «нет» сообразить способны. Хотя бы кивком. Кениг закрыл глаза, собираясь с мыслями. Значит, его «доброе» предложение отклонено. Что ж, этого стоило ожидать.       — Я сломаю его… — голос «Келлермана» звучит хрипло, но далеко не так, когда он повышает голос. — Сломаю…       — Я тебя услышал, — кивнул Кениг подходя к краю пентаграммы. — Ты хочешь, чтобы я вышел. Логично, ведь моя духовная сила поможет тебе продержаться куда дольше.       «Дэм» улыбнулся, обнажая ряд белоснежных зубов… А вместе с ними и выпирающие четыре клыка. Раньше они были незаметны, но теперь, когда этим телом владел шумный дух, значительно сильнее духа хозяина, то выходит и тело стало перестраиваться под него. Тэнэ протянул руку, впрочем не торопясь полностью покидать круг. Проход будет открыт совсем немного. Поэтому у него есть целых миллисекунды, чтобы загнать ублюдка в его же ловушку… Кениг бы поаплодировал сам себе, если бы не было так паршиво. Он не должен был навредить настоящему Дэмону. Ни сейчас, ни потом.       «Келлерман» на четвереньках подполз к кругу, облизывая губы. Полтергейст уже предвкушал расправу, действуя, как и всегда, инстинктивно, следовательно, ослабевая свое внимание. Ухватившись за руку Кенига, «Дэм» буквально тут же отпустил человека, зашипев, словно кошка. Горло обожгло огнем, и далеко не беспричинно. Воззвав к духовной силе, таившейся внутри креста на шее своего протеже, Тэнэ сковал дух, не позволяя ему покинуть тело без его позволения. Сам по себе крест был бесполезен, если не зарядить его мощной духовной энергией. Что Тэнэ и сделал, перед этим тщательно спрятав ее, дабы не дать духу лишнего повода позариться на чужое тело. Отодвинуться от себя падре также не позволил. Пользуясь замешательством своего врага, он резко покинул пентаграмму, за ворот впихивая в нее «Дэмона». Защитный круг — обоюдоострый меч. Он мог служить как защитой, так и тюрьмой. Особенно для того, кто был одержим. Это и случилось с потерявшим бдительность полтергейстом. Хотя, похоже, он был сильно ослаблен, находясь в непривычном для него состоянии. На радость хитрому священнику! Схватившись за волосы, «кассир» упал на колени. «Тюрьма» оказывала на него весьма неприятное влияние, из-за чего он издал резкий звук, больше похожий на визг животного, то и дело будто ударяясь об стенки воображаемого барьера.       Тэнэ, глядя на этот бедлам, непроизвольно подумал о соседях, вынужденных все это слышать. Было странно, что они до сих пор еще не вызвали кого надо, ведь радиус покрытия энергией этой территории позволял технике работать в других домах… Помотав головой, пытаясь избавиться от ненужных мыслей, он вытащил из кармана свой новейший телефон и вздохнул с чувством полной безнадеги. Как и полагал, чертова электроника оказалась в искусственно созданной аномальной зоне полностью бесполезна. Однако, слабая надежда все еще теплилась в его душе. Бросившись к куче хлама, он схватил свой небольшой рюкзак с одной шлейкой, который всегда брал на такие случаи, и вытащил оттуда единственную непробиваемую вещь, способную, как показала практика его знакомого, выдержать даже выстрел пули. Прекрасный динозавр прошлого поколения, представитель одной из вечных компаний, телефон марки Нокиа просто осчастливил его, показав свой полностью рабочий экран. Да, недаром его сравнивают с молотом Тора и шутят, будто это личный телефон Чака Норриса и причина образования Марианской впадины! Хоть это все и тяжелая наркомания, но о прочности сего изобретения никак не лгали. Набрав номер домашнего телефона, он сделал то, что откладывал лишь на самый крайний случай: позвонил Руфо. Растерянный парень мигом откликнулся на просьбу, видимо, все же имея теплые дружеские чувства к Дэмонтаниэлю, раз решил вопреки страху и здравому смыслу прибежать в логово паранормального непотребства.       Тэнэ позволил себе легкую улыбку, когда в голове промелькнула шальная мысль, что на месте его друзей он бы поступил точно так же. А, возможно, и на месте его парня… Вернувшись к насущной проблеме, Кениг подобрал с пола кусок какой-то веревки и положил рядом со своей реликвией. Все вместе они вернут Дэмонтаниэля. И если повезет, то еще и сходят на свидание. Эта рожа может выглядеть убедительно, даже когда не с ними. Поразительная способность. Но он, конечно же, об этом никогда не скажет.