Тайна уборщика на 13-ой улице

      Тэнэ обреченно вздохнул, когда, вернувшись на кухню, обнаружил там уснувшего гостя. В любой другой ситуации спящий симпатичный парень в его квартире возможно бы и польстил самолюбию, но прямо сейчас подобная картина была не в кассу. Оставаться дома до вечера падре не планировал. Уже хотя бы потому, что днем шумный дух был значительно слабее, а, значит, для расследования дневное время суток подходило лучше всего. И тут такой неожиданный сюрприз… Будить уснувшего сном младенца Руфо по какой-то причине тоже не хотелось. За годы службы в церкви священник успел повидать множество людей с такими же лицами. Уставшие, сломленные, но отчаянно желавшие жить нормальной, размеренной жизнью. Им не нужно было многого, лишь немного стабильности. Как правило, именно такие люди и становились самоубийцами. А суицид, совершенный обдуманно и сознательно, а не в припадке исступления, церковь всегда признавала и будет признавать столь же тяжким грехом, как и отнятие жизни у другого.       Вернувшись к себе в комнату, Тэнэ стянул с кровати покрывало и вместе с ним вернулся на кухню. Накрывать бомжа темно-коричневым мехом альпаки с подкладкой из его же кожи было безумно, но варианта дешевле в этом доме просто не было. Кениг любил роскошь, как и все уважающие себя люди. Тем более, что он ее заслуживал. Ему и в голову не могло придти, что когда-нибудь здесь появится кто-то, чью жизнь можно было оценить даже меньше, чем на один доллар. Бог с его мнением наверняка бы не согласился, но у людей свои расценки.       — А куртку мог бы и повесить, — обнаружив оную на спинке стула, недовольно заметил падре. — Ну и молодежь пошла…       Свою длинную тираду на тему нынешнего поколения святой отец закончить не успел. Стоило поднять переживший и лучшие времена предмет гардероба, как из его кармана тут же выпала фотокарточка… на белой стороне которой жирными, красными буквами было выведено: «Королева бала всех в рот ебала))))».       — Я даже знать не хочу, что там, — закатив глаза, изъявил свое желание Тэнэ, в противовес своим же словам уже переворачивая возможный компромат. — Ого…       Классический фасон черного цвета, именуемый женщинами как «рыбка», идеально подходил на удивление изысканному Руфо: он подчеркивал достоинства стройной фигуры и полностью соответствовал торжественности обстановки. Лиф прекрасно держал форму бюста, наилучшая посадка которого обеспечивалась декоративной шнуровкой. Как и грудь, подол также был украшен роскошным кружевом с россыпью искусственных бриллиантов. Он был великолепен! Это легко читалось по помятому, измученному лицу… Преподавателя? Кем еще мог быть уже немолодой, небритый чувак со съехавшей мантией и пожеванной выпускной шляпой? В любом случае, для студента мед. академии, как гласила надпись на здании заднего фона, он не вышел ни возрастом, ни лицом. Дополняли картину обступившие «королеву» «рыцари». Виниловые комбинезоны на молнии в интимной зоне особенно хорошо смотрелись на их молодых, гибких телах, который льнули друг к другу, как одинокие деревья под порывом сильного ветра. Спереди, видимо, это творение извращенца расстегивалось полностью, а сзади наоборот утягивалось шнуровкой. Все это было отчетливо видно благодаря вызывающим, игривым позам юношей. Они смотрелись абсолютно безумно на первом плане среди своих серьезных, одетых по форме одногодок.       «Понесла народ нелегкая», — непроизвольно подумал падре, разглядывая каждую деталь странной фотографии настолько тщательно, что не услышал шорох пробудившегося Руфо.       Не сразу спросонья догнавший, что происходит, тот сощурился, оглядывая стоявшего священника. Прозрение пришло на удивление быстро. Нервно дернувшись и подскочив, он резко вырвал заветную бумажку из рук, сетуя на то, что вообще не сжег к чертям этот всемирный позор. Хотя это, пожалуй, единственное фото с Кицей, где его возлюбленный смеялся совершенно искренне…       — Положь на место! Кто тебя просил по карманам шастать?       Не смутившись, Кениг с хищной улыбкой поинтересовался насчет изображения, которое не каждый день встретишь:       — Что это? Костюмированная вечеринка?       — Не будь придурком! Это выпускной…       — Скорее дурдом. Веселенькая же у вас церемония получения вышла, что сказать… В твоей академии вообще были натуралы?       — Э-э, ну, были, наверное. Но в моем окружении все были кроватными богатырями, — покраснев от таких вопросов, но не сдаваясь, Руфо с вызовом посмотрел на мужчину, сующего нос не в свое дело.       Вздохнув, Тэнэ оглядел взъерошенного парня, прячущего фотографию в карман разодранных черных джинс. Судя по состоянию одежды, покупал он ее не просто давно, а явно в прошлой жизни. И то скорее всего не сам. Разодранные по бокам вовсе не для красоты, они представляли собой довольно жалкое зрелище. Впрочем, как и все, в чем друг Дэма был одет. Потрепала его жизнь…       — Добре. Мне не интересны ваши похождения во время обучения. Все мы были в юности слегка не от мира сего. Но, знаешь, шмотки свои сменить бы не помешало. А то, глядишь, люди на улице за окаянного примут, а бабки креститься начнут. Особенно если навесить еще этот странный ошейник. Странно, что он у всех.       — Ты что-то имеешь против? Это часть академической формы.       — Надеюсь, ваш директор хоть раздетым не гулял? — мужчина уже и не надеялся на отрицательный ответ. Это заведение больше походило на обезьянник, и он мысленно порадовался, что не имел чести учиться там.       «Интересно, будь я их другом, что бы заставили напялить меня?.. Свят-свят!»       — Нормальный он. Не говори того, о чем не имеешь ни малейшего понятия.       — Знаешь, я тебе удивляюсь, — Тэнэ присел за стол, подперев рукой подбородок. — Ты не выглядишь сумасшедшим. Да и на фото вполне жизнерадостный. Может, это не мое дело, но… у тебя есть возлюбленный? Это из-за него ты в таком состоянии? Как его там… Кажется Кица. Он представился под фамилией Лавэнэ и сперва я решил, что вы братья, но… Не он ли лапает твой зад на фотографии?       — Ты прав. Тебя это не касается.       Руфо отвернулся к окну, безразлично глядя на уже более оживленную улицу. Ситуация с мужем полностью вывела парня из строя. Сколько он не старался спокойно оценивать ситуацию, подумать о том, как прожить без него — все превращалось в ничто. Все идеи были бессмысленны. Без любимого существование в этом мире… В этом городе. Вообще везде! Оно было пустым. Руфо все же любил и будет любить только его. Даже если Кица такой самовлюбленный придурок. Слабохарактерный и бессовестный. Но все же он ЕГО придурок.       — Не нужно было мне приходить. Но я благодарен за кров. Прости за беспокойство, я отплачу за еду, как будет возможность. — Руфо забрал лежащую на столе куртку и направился к выходу, виня себя за проявление слабости перед чужим человеком. Незачем перекладывать свои проблемы на других.       — Постой! — не выдержав, Кениг схватил его за руку, не давая пройти. Но, смутившись, тут же отцепился. — Ладно, можешь пожить здесь, если хочешь. Мои хоромы довольно большие, подберем тебе комнату.       Расширив глаза, парень растерянно взирал на ставшего внезапно заботливым священника, который, как уже ему удалось выяснить, в душе был полнейшим гопарем, живущим так, как хочет он, и не зависящий ни от кого.       — Я как бы и не просил… Да и я не смогу за нее заплатить…       — Сможешь. Будешь подобием раба. Ой, то есть домработника. Готовить еду, убираться, возможно стирать, хотя тут есть стиральная машина, — он так азартно перечислял на пальцах будущие обязанности, будто ребенок, которого взяли в турпоход родители.       Руфо молчал, не зная, что и сказать на такое и заботливое, и наглое заявление. С одной стороны, пожить подальше от Кицы, собраться с мыслями и встать на ноги ему не помешало бы. А с другой — быть рабом не пожелал бы никто. Разве что самые отбитые мазохисты.       — Подумай об этом. Я все время работаю, поэтому квартира постоянно пустует. Совершенно не успеваю делать домашние дела. Помощь хотя бы на пару недель вовсе не лишняя. Платить буду полцены. Двенадцать долларов в неделю. Итого мне шесть и тебе шесть. Все честно, если учесть что в жилье, как и в еде ты нуждаться не будешь, — он слегка улыбнулся, разряжая обстановку.       Натягивая обувь, гость слушал его нахальное предложение без особого интереса. Но все же смысл в словах падре был. Он один, без дома, без денег, без родителей. Последние, слава Богу, живы, но к сыну, что вступил в брак с мужчиной, относятся не лучше, чем к говну… И на что он вообще надеялся со своим галимым дипломом медбрата?       — Служитель церкви с личным рабом в одном доме. Интересненько звучит.       — Так что думаешь? Согласен?       Парень тяжело вздохнул, подняв голову к потолку украшенному молдингом. А куда еще было деваться?

***

      Дэмон поудобнее устроился на диване, как никогда желая провалиться. Дерьмо в его жизни все набирало обороты, и он ничего не мог с этим сделать! От раздражения парень бросил подушку в стену. Все же он предпочитал спать на перьях, а не на холлофайбере! Черт бы побрал этого Росена! У него дома даже подушки были ненастоящими! Старый друг отнесся к разгрому своего имущества весьма пофигистически. Сидя за компьютером, он довольно гыгыкал, что-то быстро печатая на клавиатуре. И судя по сияющей роже, писался он далеко не с заказчиком.       — Росен, оставь Кицу в покое, — садясь, не сдержал своего возмущения Келлерман. — Он замужем, у него хорошая работа и достаток. Отваливай уже.       Сталкер резко повернулся, взглядом прожигая в нежданном и негаданном госте дырку. В последний раз они виделись в баре «Дикий бык», где и начистили друг другу рожи… И прямо сейчас история имела все шансы повториться! Росен был несдержанным парнем, причем не только за пределами постели, о чем услужливо оповестил его Лавэнэ в тот далеко не лучший вечер.       — Кольцо на пальце мою мать не остановило, и меня не остановит, — запел свою шарманку парень, закалывая алую челку заколками. — Можно сказать, что если бы не ее настойчивость, то я бы и на свет не появился. И вообще, не лезь не в свое дело, Келлерман. Я помогаю тебе только потому, что ты — друг Кисы. Усек?       — Да уж куда яснее? — поднявшись, холодно заметил Дэм, внутри же съедаемый злостью. — Не против, если я кофе себе заварю? Или мне лучше на коврик прилечь?       Росен повернулся обратно к монитору, показывая гостю фак. Ему и правда было наплевать на все вокруг, когда дело касалось Лавэнэ…       Иногда Келлерману казалось, что было бы куда лучше, не встреться они тогда на вступительных. Киса был слишком открытым и простым парнем, а Росен… кусок ублюдка, да и только. Что еще можно сказать хорошего о человеке, который делает деньги на «чужом белье»? Да еще и готов пойти на все, чтобы разрушить жизни других? Нет, Дэмон абсолютно не понимал связи, что сковывала этих двоих. Чем таким обладал Росен, что сумел привлечь их Кицу? Лавэнэ никогда не цеплялся к отбросам, а тут еще и самый редкий его подвид. Узрите: деградант постельный, Красная книга. Ну или просто скотина.       Не обращая внимания на устроенный им мини-бардак, парень поплелся на кухню. Интерьер мягкого светло-коричневого оттенка даже приятно удивил Дэма, привыкшего видеть у себя сплошной минимализм. Огромное окно закрывали черно-красные шторы из габардина, окутывая все помещение неприятной темнотой. Почувствовав ностальгическую панику, он резко распахнул их и с наслаждением отметил, как приятно греет солнце даже сквозь стекло. Удивительно, но грубый и с виду бесполезный Росен являлся довольно чистоплотным. Окна были кристально чистые, все вещи аккуратно сложены и даже стулья придвинуты на одинаковом расстоянии…       «Вот так открытие… Я думал, ему плевать на все, кроме того, в чем он выходит в люди…»       Даже не получив разрешения хозяина, он стал нагло раскрывать все шкафчики в поисках заветной тары с зернами и кофемолки. К счастью, разворачивать квартиру не пришлось: все стояло в одном месте. Ручная чугунная кофемолка европейского типа была украшена завитой прописной буквой «Р» классического латинского алфавита. Почти как предметы канцтоваров у школьницы. Взяв глубокую миску, чтобы все не рассыпать, как рукожоп наилучшего состава, Келлерман засыпал зерна в небольшое отверстие и, вращая выполненную в виде веток дерева ручку, получил заветный помол. Теплый и пряный запах наполнил комнату, опьяняя своим жгучим и резким ароматом. А ведь чудо-священник тоже пах корицей… Разозлившись на самого себя, парень попытался отвлечься от мыслей в мерку «18+», но тут же задумался о жестоких словах, сказанными этим красным петухом касательно его отношений с Кицей. Он, конечно, понимал, что это не его дело, но Руфо с Кисой столь долго были его друзьями и невозможно было закрыть на это глаза. Не зная, что ему делать, он рассеянно крутил жернова, завалив миску до самых краев. Да, по головке его не погладят за такой труд. Разве что ершиком от унитаза. Или даже граблями. Учитывая Росена, в его обители могло встретиться что угодно, включая ручного тюленя в ванной. Никогда не узнаешь, что ему захочется в конкретный момент.       Засыпая в турку кофе и сахар, парень залил все это месиво холодной водой и стал нагревать на слабом огне до появления пены. Глядя на него, Дэмонтаниель грустно улыбнулся. Было бы неплохо сперва нормально поесть, поскольку последние дни были адски неподходящими для такой простой и обыденной процедуры. Даже доширака он не видел довольно давно. Как только он мог предать его любовь?! Но увы, этот хозяин по гостеприимности схож с дикобразом. Не поприветствует, не поможет, да еще и украсит тебя иголками напоследок.       Возможно, Кице этот лошара понравился именно из-за его уверенности в себе? Руфо был довольно спокойным парнем… Даже слишком. Но несмотря на это, он безоговорочно доверял возлюбленному, пусть и был совершенно не романтичен. Качества, которые так чтил Лавэнэ, обошли его супруга при рождении стороной. И все же они нашли что-то друг в друге и жили вместе!       Приготовив любимый кофе по восточному рецепту, нагревая его дважды, он налил часть жидкости в керамическую кружку, не заботясь о хозяине квартиры. Если захочет — сделает сам. Отпив разок, Дэм в ярости поставил кофе обратно. Навязчивые мысли не давали покоя, мешая насладиться лучшим в мире напитком! А лучшим он был, потому как-то, чему обучала мама, плохим быть не могло! Все же было здорово иметь собственное кафе… Вероятно, стоило подумать над тем, чтобы вернуться в семейный бизнес.       Прикрыв дверь в кухню, Келлерман набрал номер Тэнэ в надежде узнать, когда же тот поможет вернуться в нормальный дом. Сидеть у Росена, казавшегося отвратительным засранцем, было невозможно. Хоть Дэм и был хамоватым паразитом, но такого в отношениях, пусть и непродолжительных, себе не позволял. Слишком низко.       Трубку священник снял не очень быстро, видимо, с недоумением пялясь на высветившийся номер «Привлекательной киллер-куропатки». Как видно, ему везде не рады.       — Слушаю.       — Тэнэ? Это Дэмон. Я хотел узнать насчет дома… Я могу чем-нибудь помочь, чтобы ускорить процесс изгнания, очищения или что ты там будешь делать? — он нервно тер руку, придерживая телефон плечом.       — Я же говорил, что как освобожусь, так сразу помогу. Думаю начать после службы. Если что-нибудь найду или буду нуждаться в твоих услугах, я позвоню, — голос Кенига звучал тихо, еле различимо из-за шума воды. — Я думал, что ты сейчас будешь спать.       — Да разве тут уснешь… — на выдохе проговорил «куропатка». — Что-то ты темнишь. Сомневаюсь, что ты вообще наберешь мой номер.       — Если будешь хорошим мальчиком, то я непременно это сделаю, не переживай.       — Хорошим мальчиком? — Келлерман улыбнулся, неожиданно для себя полностью расслабляясь. — Из твоих уст… это звучало возбуждающе.       — …       — Эй, не игнорь меня! — не получив ответа, нервно воскликнул Дэм, даже приподнявшись со своего места от возмущения. — Я тут заигрывать с тобой пытаюсь! И отойди от воды, нихрена не слышно!       — Уже сделано, — видимо и правда сменив место своего расположения, на удивление легко согласился Тэнэ. — Когда ты кричишь, твой голос звучит даже немного хрипло…       — А твой меня успокаивает, — неожиданно для себя признался Келлерман, садясь обратно и даже отпивая немного кофе. — Я, собственно, поэтому и звоню. Прости, если отвлек. Ты, наверное, в душ собирался, а тут я со своими закидонами…       — Ничего подобного, — резко оборвали его на том конце провода. — Я как раз сам собирался тебя набрать и проверить, все ли с тобой хорошо. А в душе сейчас Руфо.       Келлерман завис на несколько минут, усиленно пытаясь переварить услышанное. Он не ослышался? Реально Руфо? Не так много здесь бегает представителей мужской «фауны» с таким редким именем. Стараясь звучать как можно непринужденнее, он спросил:       — Лавэнэ собственной персоной? Что он делает у тебя?       — Лучше сам у него потом спроси. Я просто не мог отказать твоему другу, сидевшему на тротуаре с видом смертника в шесть утра, одетого почти как неимущий. Или он панк?       — Нет, он не особо парится насчет субкультур. Но постой… с утра? — он с трудом складывал картинки воедино, понимая, что дело, конечно, в Кице. — Спасибо за помощь, я буду уже вечно тебе должен. Он в порядке?       — Ну сейчас относительно да. Следи лучше за своими собутыльниками. Я не ангел, чтобы собирать всех под свое крылышко.       — Я понимаю. Передай ему, чтобы отзвонился мне. Дело срочное.       — Да, изображу заботливого братца. Как только помою ему спинку.       Услышав такое, Дэмон в злобе сбросил вызов, кинув мобильник на стол, не заботясь о собеседнике. От отвращения ему стало паршиво.       «Да что у этих придурков вообще творится?»       Парень не мог понять, как Руфо был способен на подобное. Не особо веря в историю Кенига, он подумал о том, как же легко его друг решил проблему, тупо сменив одного партнера на другого. А ведь они знакомы-то совсем немного… стоп! А сколько они вообще знакомы? Он знал от падре, что насчет полтергейста звонил Кица, но ведь они даже не виделись! Тэнэ же сразу прибыл к нему, не общаясь с ними… Чем дольше хозяин неудачного арендованного жилья думал о происходящем, тем меньше понимал. А ведь он только что жалел этого засранца! Спокойный, верный… А как же!       Разблокировав телефон, Келлерман не думая набрал номер Кицы, но успел сбросить трубку в самый последний момент. Нет, нельзя было делать поспешных выводов. В конце концов, Тэнэ мог сказать правду… А в этом случае его вмешательство лишь навредит. Но если… Келлерман отложил мобильный, гоня прочь дурные мысли. Он должен ждать и верить в единственное, что осталось. Верить в своих друзей.