***
— Это твое первое Рождество, малышка, — воркует Бетти со своей племянницей, когда приезжают Джейсон и Полли, и охотно забирает ее на руки, усадив на один бок, чтобы положить булочку и кусочек запеканки в тарелку Джагхеда перед тем, как скатать огромный шарик мороженого для его горячего шоколада. — Миленький костюмчик, малышка, — говорит Джагхед, трогая маленькую ножку Эсси. На ней белый комбинезончик, у которого на капюшоне ушки — если его поднять, то она становится маленьким белым медвежонком. Слышится звук затвора камеры, и все трое поворачиваются на Полли. — Рождественские воспоминания, — щебечет она, забивая память телефона. Бетти слегка закатывает глаза и дает Джагхеду его тарелку с завтраком и кружку с шоколадом, которые он с удовольствием забирает и говорит: — Спасибо. Она улыбается и поворачивает голову к обеденному столу, чтобы показать, где ему нужно сесть. Как только он уходит, Бетти выбирает себе булочку, а Полли подходит к ней и обвивает одной рукой, сжимая в объятиях. — Я имею в виду, кто знает? — тихо говорит она. — Может быть, когда-нибудь он станет дядюшкой Джагхедом. Бетти бросает на сестру взгляд, говорящий, что ее слова не произвели на нее впечатление. — Мы вместе меньше года. — Я знала, что выйду за Джейсона уже через полгода. «Будучи подростком, ты все идеализировала», — хочет сказать Бетти. — «И вечно витала в облаках». Но она прикусила язык, ведь сегодня Рождество, а Полли была права, ведь она, в конце концов, вышла замуж за Джейсона. Они едят завтрак (Бетти не может ничего поделать с лучезарной улыбкой на лице Джагхеда, когда тот попробовал пряный горячий шоколад), затем они перемещаются в гостиную, чтобы открыть подарки, лежащие под елкой. Бетти и Джагхед садятся на двухместном диванчике. У нее все еще на руках Эсси, у которой уже закрывались глаза, и девочка расположилась головой на груди Бетти, почти выронив свое одеялко из рук. Большая часть подарков предназначена Эсси, но так как ребенок на грани сна, открывать подарки начали взрослые. Мать Бетти дарит ей набор дорогих средств по уходу за кожей, которые (хоть и дорогие) содержат подозрительное количество веществ для предотвращения старения и против морщин. Отец дарит ей два свитера и блузку, которые были несомненно выбраны Элис, а Полли и Джейсон дарят ей пару красивых, сверкающих, серебряных туфель, на которых она вряд ли сможет ходит, но Полли говорит, что они идеально подходят, чтобы надеть их на Новый год. — Джагхед, прости, что мы не купили ничего получше, — сказала Полли, протягивая ему красиво завернутый пакет, — так как Бетти держала тебя в тайне… — Ой, вам не стоило ничего мне покупать, — говорит он, держа подарок и чувствуя себя неловко, будто не знает, стоит ли его брать. — Конечно, мы должны были! Бетти кладет голову на плечо Джагхеда, любопытствуя, что же внутри, пока он открывает подарок. Оказывается, это первое издание романа «На дороге». — Вау, — произносит он. — Надеюсь, тебе нравится Керуак**, — искренне говорит Полли, и Бетти подавляет улыбку. Трудно представить, чтобы он говорил что-то кроме «да». — Мне очень. Да. Я… — речь Джагхеда внезапно обрывается, когда он открывает форзац и приглушенно говорит. — Она подписана, — он смотрит широкими глазами на Бетти, затем на Полли. — Я не могу ее принять. — Конечно, можешь, — говорит Джейсон. — Мы взяли ее из моей семейной библиотеки. Мы заранее сделали копию, поэтому это не потеря. Кажется, Джагхед потерял дар речи, поэтому Бетти сказала «спасибо» от его имени. — У нас с Элис тоже ничего не было, — говорит Хэл. — Не по нашей вине, конечно же, — вмешивается Элис. — Да, — соглашается Хэл, — но тем не менее, — он протягивает Джагхеду завернутую коробку. Это довольно стандартный набор для ухода, который легко найти в любом универмаге: бритва, гель для бритья и умывания. Он говорит вежливое «спасибо», а Элис кое-как улыбается в ответ. — Возможно, стрижка неплохо будет смотреться с гладковыбритым лицом, — говорит она. Бетти еле сдерживается, чтобы не нахмуриться, и вместо этого поглаживает его волосы. — Нет, мне и так очень нравится, — весело говорит она. — Готов открыть мои подарки? Джагхед, кажется, действительно оценил все, что она подарила (выбирая не без помощи Арчи, конечно), а именно: записные книжки в различных нейтральных тонах марки «Молскин»***, зеленый свитер, который, как ей показалось, был невероятно удобным, и две виниловых пластинки с песнями группы, которую (как утверждал Арчи) он обожал. Он сразу же надевает свитер прямо с этикеткой и целует ее в висок. — Спасибо, детка. — Пожалуйста, — отвечает она, и настала ее очередь получать подарки, которые он для нее «приготовил» (точнее которые она сама для себя приготовила, бегая по городу с Вероникой и готовясь к этой поездке). Она вручает Эсси Джейсону и начинает разворачивать подарок. Там большой мягкий шарф в розово-красную клетку, который будет хорошо сочетаться с ее пальто, новый бестселлер, который она и так собиралась купить, и ожерелье — подвеска в виде сердца с искусственным синим сапфиром, обрамленным белым золотом. Его выбрал Арчи: Вероника сказала, что так будет правдоподобнее, если ее близкий друг купит что-то менее модное. — Милый, мне так нравится, — говорит она Джагхеду, делая вид, что видит его впервые. Она достает подвеску из бархатистой коробочки, и Полли на всю комнату восклицает: — Ой, какое красивое! Бетти расстегивает ожерелье и протягивает его Джагхеду, чувствуя себя смущенной, когда говорит ему: — Наденешь? Он берет ожерелье, она двигается, поворачиваясь к нему спиной и убирая растрепанные волосы с шеи. После того, как он застегивает замочек, на мгновение его пальцы застывают в паре сантиметров от ее кожи. Она отпускает волосы, которые падают на плечи, они вновь усаживаются на диванчике, а Бетти легонько трогает кулон. Полли и Джейсон суетятся с Эсси, но ее родители смотрят именно на Бетти, и она видит, как опущен один уголок рта матери. Может быть, Бетти стоит поддаться духу Рождества, быть милостивой и всех простить, но на самом деле выражение лица матери приносит ей удовлетворение. Она наклоняется и оставляет легкий поцелуй на губах Джагхеда. Когда они отрываются друг от друга, она смотрит ему в глаза и тихо говорит: — Я люблю тебя. То, как прекрасно она играет, удивляет ее. Он просовывает руку через ее плечо, нежно целует ее в нос и говорит: — Я тоже тебя люблю.***
Когда Бетти выходит из комнаты после того, как переоделась к Рождественскому ужину — мамины поблажки действовали лишь утром — она застает Джагхеда, снующим по залу. — О боже, что натворила моя мать? — спрашивает она. Он улыбается. — Не волнуйся, ничего. Она занята индейкой. — Фух, — вздыхает Бетти, а затем одаривает его сочувствующей улыбкой. — Ты просто хотел отдохнуть? — Вообще-то я… — он потирает затылок, прежде чем снова опустить руку. — Я хотел подарить тебе подарок. — Ты ведь уже подарил, — говорит она, касаясь ожерелья, чтобы напомнить ему о подарке. — Ты сама себе их подарила. А еще ты подарила мне подарки, причем замечательные, поэтому это кажется мне несправедливым. Поэтому я хотел тебе что-то подарить по-настоящему, — он достает конверт из кармана своих темных джинсов. — Извини, что не обернул. — Все же нормально, — говорит она. — Джагхед, ты действительно не должен мне что-то дарить. То, что ты здесь, уже… — Бетти, — он расплывается в улыбке и прижимает к ее рукам коверт. — Открой. — Ладно, — говорит она. Она распечатывает конверт и открывает его, доставая оттуда два билета. Это билеты на ее любимый балет «Ромео и Джульетта», но это еще не все. Это билеты (причем мгновенно распроданные) на шоу, в котором Мисти Коупленд**** была в ведущей роли. Бетти с изумлением смотрит на них. — Как ты…? Он пожимает плечами. — У меня есть хороший друг, занимающийся искусством. У него есть связи. Она смотрит на него. — Но откуда ты знаешь, что я… — Я вспомнил ту ночь, когда вы встретили нас в баре. Тебе пришлось работать допоздна, и ты была расстроена, потому что упустила момент, когда билеты поступили в продажу, и это означало, что ты не увидишь свою любимую танцовщицу в главной роли своего любимого балета, — он изогнул бровь. — Хотя Вероника сказала, что причиной была текила. Она испускает легкий смешок. — Не правда. — Да, ты довольно быстро ушла, — говорит он, медленно улыбаясь. — Но, правда, причина же была в этом, не так ли? Теперь вы с Вероникой можете пойти вместе. Или ты можешь пойти на свидание. Я имею в виду, что это твои билеты. — Джагги… спасибо, — говорит она, чувствуя себя потрясенной. — Подарок невероятный, я даже не знаю, что сказать. Большое спасибо. Она поднимает руки и обнимает его за шею. Он обнимает ее в ответ, обвив ее руками. Он позволяет ей обнять его, чтобы дать ей возможность вместить всю ее благодарность в этот жест, а затем он наклоняет голову, чтобы прошептать ей на ухо: — Эта книга, которую подарили Джейсон и твоя сестра, стоит десятки тысяч долларов. — Блоссомы богаты, — шепчет она. — Даже слишком. Джейсон это имел в виду, когда сказал, что это не потеря. — Город полон сюрпризов, да? — вздыхает он, когда они отпускают друг друга. Бетти смотрит на билеты и улыбается. — Да.***
Дойли приезжают к ужину. Дилтон приносит цветы; Бетти обрезает стебли и ставит их в вазу, старательно игнорируя взгляды, которыми он буравит ее. В них читается смесь боли и злости. Она отказывается чувствовать себя виноватой, ведь она не смогла бы провернуть это другим способом, а когда они виделись в последний раз благодаря маминому сводничеству, она абсолютно не имела интереса к этой партии. — Так это он, — говорит Джагхед тихим голосом, облокотившись о высокий столик рядом с ней. — Угу, — пропевает Бетти не открывая рта. Она одаривает его улыбкой, когда поворачивается к нему, будто он сказал что-то, что могло ее осчастливить. — Когда ты так притворно улыбаешься, то очень похожа на свою мать, — говорит он, соединив брови. — Ой, — отвечает она со смехом, и его комментарий вызывает у нее настоящую улыбку. — Так-то лучше, — говорит он мягким голосом, уже наклоняясь, чтобы поцеловать ее. Поцелуй мягкий и короткий, поэтому Бетти все еще улыбается, когда они отпрянули друг от друга, и Джагхед скользит рукой вниз по ее спине, чтобы сжать ее ягодицу. У нее резко открывается рот, и она моментально закрывает его, шепча: — Это был ужасный поступок. — Я думал, что я для этого и приехал, Купер, — говорит он и оставляет еще один поцелуй на ее губах прежде, чем оставить ее с вазой и цветами наедине.***
Ужин проходит неестественно, только Эсси сидит на высоком стульчике, улыбаясь и хихикая, и определенно разряжает обстановку в комнате. Джагхед располагает руку на спинке стула Бетти, зовет ее «деткой», когда просит передать ему картошку и поглаживает ее плечо, когда миссис Дойли поворачивается к ним и, хмурясь, спрашивает, сколько они уже вместе. Ей кажется, будто Джагхед посылает сигналы через свое отношение к ней Дилтону, что он принял ее с распростертыми объятиями, и это, в принципе, должно ее разозлить, ведь в этом скрывается неявное женоненавистничество, потому что Бетти не из тех девушек, которых можно сделать мужской собственностью, но ее это вовсе не злит. Это заставляет ее чувствовать себя в безопасности, что кажется ей странным: в безопасности от карьерных успехов Дилтона, в безопасности от явных, пусть и не озвученных вслух надежд матери, в безопасности от семейства Дойли, рассматривающего ее, как будущую мать их внуков. Она хочет отвергнуть это чувство, засевшее под самую корку мозга, но она не совсем уверена, что это за чувство. Несмотря на то, что она много съела, внутри она чувствует себя пустой, когда Джагхед перестает скользить пальцем по ее плечу, смазывая маслом рулет и нуждаясь в обеих руках. — Бетти, — говорит Дилтон после того, как они доели пирог. Ее мать уже на кухне и моет посуду, и Бетти кажется, будто ее посетил эффект дежавю. — Могу я с тобой поговорить? — Конечно, — говорит она. Джагхед поглаживает ее спину, и она поворачивается к нему, поцеловав в уголок рта. — Я скоро вернусь, милый. Он кивает, не подавая виду, что обеспокоен. — Не спеши. Она ведет Дилтона в кабинет родителей и закрывает дверь, чтобы они могли поговорить наедине. — Извини, вы ведь пришли с… некоторыми ожиданиями, — хотя это не ее вина, и ей не стоит извиняться. — Я думала, что после Дня Благодарения было ясно, что между нами ничего не выйдет. Моя мама не должна была обнадеживать тебя или твоих родителей. — Бетти, я понимаю, — говорит он. Она вздернула брови. — Правда? — Да, теперь твое поведение выглядит оправданно. У тебя уже был парень, поэтому у нас не было ни малейшего шанса. — Именно, — говорит она медленно. — Мнение твоей матери — это одно, возможно, она просто надеялась, что ты выберешь кого-то более… Бетти скрещивает руки. — Более? — повторяет она, заставляя его ответить и не утруждая себя скрывать смелость, которая подсказывает ей продолжать разговор и сказать все, что она о нем думает. — Ну, — Дилтон прочищает горло, — это сейчас не относится к делу. Мнение твоей матери не имеет значения, потому что я, Бетти, через четыре месяца получу магистра по психологии. Меня уже приняли в докторантуру. И для меня очевидно — язык твоего тела, твой внешний вид, твоя манера речи — ты очень влюблена в… — Джагхеда? — мягко заканчивает за него она, но этот вопрос сам по себе — он действительно говорит, что она влюблена? — Да, Джаг Хеда*****. В любом случае, это мое профессиональное мнение, — он протягивает руку, чтобы она пожала ее. — Желаю тебе всего наилучшего, Бетти. Она протягивает ему руку. — Как и я тебе, Дилтон.***
Вернувшись в гостиную, она обнаружила, что кофе уже подан, а ее отец и мистер Дойли играют в шашки. Джагхед сидит на полу, по-видимому, получивший поручение не подпускать Эсси близко к камину. Она садится рядом с ним и смотрит на огни рождественской ели, пытаясь избавиться от неопределенности, в которой она, кажется, внезапно застряла. — Все нормально? — спрашивает Джагхед. — Да, — отвечает она, протягивая руку и переплетая свои пальцы с пальцами его руки. Он ободряюще сжимает ее ладонь. Дилтон наблюдает за ними из другого конца комнаты, а на его лице самодовольная ухмылка. Бетти чувствует, как начинают пылать ее щеки, и она осознает, что ей хочется снова врезать ему только сильнее, чем на День Благодарения.***
Самое доброе слово, которым Джагхед может описать Дилтона Дойли, — глупец. Джагхеда вовсе не смущает идея, что Элис Купер считает Дилтона подходящей партией для Бетти. Конечно, они ведь оба образованны, и, возможно, у Дилтона нет татуировок или частично криминального прошлого, но также он невыносимый, раздражающий павлин. Два дня, проведенные с Бетти, помогли ему выстроить некое мнение о ней, которое никак не вяжется с тем, что он узнал о Дилтоне за два часа. Она заслуживает лучшего. Он также осознает, что явно не его самого, и он здесь лишь потому, что он как раз полная противоположность этому лучшему. Бетти — прекрасный весенний тюльпан, появляющийся из снега и грязи, чтобы радовать глаз в теплое время года, а он, в свою очередь, — терновник, колючий и отталкивающий. А что касается Дилтона, то это — чертов вонючий одуванчик, который появляется, когда не просят, и думающий о себе невесть что. (Джагхед признает, что, возможно, эти метафоры подобраны в порыве эмоций. Он предпочитает винить в этом вино, употребленное после ужина, но он все равно ненавидит Дилтона). Несмотря на это, он понимает, почему Бетти хотела, чтобы он был здесь с самого начала. Он не может представить, какого быть между двух огней — Дилтоном и ее матерью — без какой-либо защиты. Кроме того, он рад быть этой самой защитой особенно после двух дней практики. Правда немного беспокоит тот факт, как легко ему становится играть роль парня Бетти. Их руки и губы сочетаются просто идеально, и он уже не в первый раз в течение Рождественского дня задается вопросом: а как бы она вела себя при других обстоятельствах? После ужина они сидят на полу: он прислонился спиной к теплому камину, а Бетти лежит у него на груди, его руки обвивают ее талию, а ее правое колено перекинуто через его ноги. Она одета в красивый свитер, вероятнее всего, новый, купленный специально для Рождественского дня, сделанный из кашемира, шерсти или чего-то в этом роде, но настоящая мягкость — ощущение ее кожи большим пальцем, которым он скользнул под ее кофту, чтобы прижать к себе за бедра. Дойли, кажется, совсем откинули последние надежды, но Элис раздражал тот факт, что Джагхед победил. Он не совсем уверен, что знает, о чем говорили Бетти с Дилтоном, но Дилтон, похоже, совсем не расстроен из-за того, что его псевдо-девушка обнимается со своим очевидным парнем у камина, поэтому, видимо, разговор прошел в дружеской атмосфере. Он оставляет поцелуй на макушке Бетти, игнорируя непривычную искру в груди, когда девушка пододвигается еще ближе к нему, и выводит маленький круг большим пальцем на коже Бетти. Полли встает, чтобы уложить ребенка спать, Джейсон покорно плетется следом за ней. Мистер Дойли, кажется, воспринимает это как намек, что им пора идти; Джагхед точно не будет по ним скучать, но он все еще стоит, собираясь попрощаться с ними, пока вибрация в кармане не дает ему повод отлучиться.***
Прежде чем достать телефон и ответить на звонок, Джагхед поднимается наверх и проскальзывает в ванную Бетти. — Счастливого Рождества, какашка, — говорит он вместо приветствия, закрывая за собой дверь и облокачиваясь о нее. — Ха-ха, — громкий и чистый голос его сестры звучит в маленьком динамике так, будто она здесь, рядом, а не за сотни километров от него. — И тебе счастливого Рождества, Джаг. Извини, что я немного припозднилась, хотела дождаться, пока закончу все дела с мамой и бабушкой. — Все нормально, я тоже был занят, — Джагхед убирает кисти для макияжа со столешницы и встает на нее, облокотившись спиной о зеркало. — Как прошел день? — Как и всегда, все по-старому, — отвечает Джеллибин, в ее голосе не слышно каких-то эмоций, будто веселый тон мог каким-то образом его расстроить. Он осознает, что, в принципе, мог бы, если бы он думал об этом на протяжении какого-то времени. Он любит свою сестру, хочет, чтобы у нее было все на свете, хочет, чтобы она наслаждалась праздниками, но трудно не завидовать тому, что она может отмечать праздники со своей матерью, женщиной, которая пообещала любить своих детей, а вместо этого выбрала только одного из них, а он здесь, в чужом городе притворяется парнем девушки, которая никогда не будет встречаться с ним в реальной жизни. Он здесь, потому что он из той категории людей, которых мама не полюбит. — Как там Арчи? Джагхед смущенно смеется. — Э-э, я уверен, что у него все в порядке. Вообще-то я не с ним, я… с другом. Попросили помочь. Джеллибин произносит что-то вроде удивленного «о-о-о». — Может, с подругом? Он вздергивает брови, хотя единственный человек, который может это видеть — он сам, и издевательски спрашивает: — Тебе семнадцать или все еще десять? — Все еще десять, — радостно отвечает она. — Так значит, это девушка. Джагхед вздыхает. — Да, но все совсем не так, как ты думаешь. — Ты не знаешь, о чем я думаю. — Разговор на эту тему закончен, ДжейБи, — обрубает он, а его голос звучит строже, чем он предполагал. На другом конце телефона молчат несколько секунд, поэтому он сглатывает. — Ты все еще собираешься приехать в феврале? — Да, если все будет хорошо. Сейчас оплачиваю взнос на поездку с классом, мама уже подписала разрешение, так что скорее всего. Джагхед улыбается, услышав эту новость, и ненадолго закрывает глаза. — Прекрасно. Это прекрасно, ДжейБи. Не могу дождаться нашей встречи. — Мне тоже не терпится тебя увидеть, Джаг, — на конце ее линии что-то зашуршало. — Ладно, мне пора. За мной скоро заедет Лиза, чтобы мы могли поболтать с ее кузенами. Передавай привет своей девушке, — добавляет она, едва сдерживая смех. Джагхед закатывает глаза. Ох, уж эти подростки. — Обязательно, — говорит он. — Слушай, ДжейБи… — Что? — Я скучаю по тебе, вредина. — О-о-ой, я тоже скучаю, Джаг. Вечером пришлю фотку пирога, который мы сегодня ели. Там была целая гора сливок, клянусь, ты был бы в восторге. Он улыбается. — Да, хорошо. Счастливого Рождества. — И тебе, — отвечает она, и звонок прерывается. Джагхед поджимает губы и запрокидывает голову, вновь прислонившись к зеркалу и все еще держа телефон в руке. В детстве он мечтал, чтобы у него была нормальная семья со своими традициями, которым нужно было бы следовать, и воспоминаниями, о которых приятно вспомнить. Эту мечту он похоронил уже в подростковом возрасте, когда он впервые связался со «Змеями» и начал смотреть с презрением на такие семьи. Зависть, вот что это было, обыкновенная зависть, потому что он никогда не узнает, что это такое. Даже здесь, с Куперами, он всего лишь посторонний человек. «Ладно», — говорит он себе, — «хватит». Джагхед присаживается, спрыгивает со столешницы и кладет телефон обратно в карман. Он открывает дверь в ванную и к своему удивлению обнаруживает Бетти, прислонившуюся к стене и рассеянно жующую губу. — Привет, — говорит он. Бетти улыбается ему. — Привет. Эм, я сказала маме, что мы устали и ляжем пораньше, если ты не против. — Оу, — Джагхед удивлен, и он не устал, но он лучше потратит два часа на свой мобильник, чем на кого-то еще, поэтому он пожимает плечами. — Не против. — Просто я больше не хочу там с ними сидеть, — признается она, ведя его в спальню. — За сегодня было слишком много… Куперов. — Ты же сказала, — шутит Джагхед, подходя к подоконнику. Он вытаскивает из сумки штаны от своей пижамы и поворачивается, чтобы посмотреть на нее, — что ты устала. Бетти тоже достает пижаму. — Ну, не совсем. У меня немного болят ноги, поэтому я с нетерпением жду, когда смогу развалиться на кровати, но я не знаю, смогу ли я заснуть. Он медленно кивает, загоревшись идеей. — Ну, у меня есть ноутбук. Мы могли бы посмотреть фильм в постели, — говорит он, чувствуя, как уши обдает жаром от смущения из-за сказанного. Это кажется таким интимным — в постели — то, что могла бы делать настоящая пара. Коими, он напоминает себе, они не являются. Но затем загораются ее глаза, и она быстро кивает, и, блять, он впервые собирается провести время с девушкой таким образом. — Пойду переоденусь, — мягко говорит она и проскальзывает в дверной проем. У Джагхеда появляется возможность переодеться в пижамные штаны и майку. Он сидит на кровати с открытым ноутбуком, пытаясь подключить к нему наушники, когда Бетти босиком прокрадывается в комнату. Сегодня на ней другая пижама, но все равно рождественская: красные фланелевые шорты в клетку и серая майка, которую носят только жаворонки двадцать пятого декабря, хотя Джагхед бьется об заклад, что все с точностью до наоборот. Он все равно улыбается. Бетти, кажется, понимает, на что он смотрит, и она улыбается, пожимая плечами. — Я немного переборщила с праздником, и она действительно подходит только для того, чтобы носить ее в это время года. Не суди меня. — Даже не думал, — отвечает он, подмигивая ей.***
Им потребовалось двадцать две минуты, чтобы решить, какой фильм смотреть. Бетти была против любого сериала от «Нетфликс», либо потому что она уже его видела, либо потому что весь сезон еще не вышел. Джагхед заканчивает споры своим решением о просмотре фильма «Эта замечательная жизнь», когда Бетти говорит, что не смотрела его, и они наконец ложатся на подушки у изголовья кровати. — Я не могу поверить, что ты не смотрела этот фильм, — заявляет Джагхед. — Ты критиковала меня за то, что я еще не посмотрел «Очень странные дела», а сама, оказывается не смотрела «Эту замечательную жизнь». — Ты уже миллион лет обещаешь посмотреть «Очень странные дела», — настаивает Бетти. — «Эту замечательную жизнь» сняли в сорок шестом! — восклицает Джагхед, подмигивая, когда Бетти подносит палец к губам и хихикает. — Извини, — шепчет он, предлагая ей один из своих наушников. — Наушники, миледи? Смех Бетти становится громче. — Миледи, — повторяет она, тыкая ему в руку. — Щеголеватый джентльмен. — Так и есть, детка, — говорит он, потягиваясь. Он смотрит на нее и дотрагивается до экрана ноутбука. — Тебе видно? Она ложится чуть ниже, кусая губу, чтобы сконцентрироваться. — Да, — говорит она, но очевидно, что ее голос звучит неуверенно и на самом деле ей не видно. Он поднимает правую руку и просовывает ее позади Бетти, чтобы он мог схватить ее за талию, а затем подтягивает ее ближе к себе. Она понимает намек и опирается головой о его плечо, чтобы их поле зрения было более ровным; рука Джагхеда переезжает ей на спину, и он тихо спрашивает: — Так лучше? Бетти вставляет один наушник в ухо, Джагхед — другой. — Да, — говорит она, прижимаясь щекой к его плечу. — Чувствую себя подростком, — говорит она полушепотом, тихо хихикая. «Да», — хочется ему сказать, — «я тоже». Она продолжает говорить: — Слушай, а кто звонил? Арчи? Джагхед стискивает зубы и сглатывает. — Эм, нет. Моя сестра. — Ой, это же хорошо, — говорит она слегка удивленно. — Ей… — Семнадцать, и давно ли мы созванивались? Да, — Джагхед издает смешок. — Я написал ей утром, а она перезвонила только вечером. Извини, я не хотел вот так сбегать, но иногда ее очень трудно поймать. — Все в порядке, это было вовремя, — пожимает плечами Бетти. Начинается фильм, и она на время замолкает, когда видит первую традиционную сцену со снегопадом и звучащими молитвами к ангелам. Когда ангелы начинают говорить о Джордже Бейли и начинается чередующееся свечение неподвижных галактик, она тихо добавляет: — Мне жаль, что ты сегодня не можешь быть со своей сестрой. Внезапно его горло сжимается от ее слов, и на мгновение веки начинают адски пылать. Он не ожидал этого, и ему кажется, будто они потяжелели. — Мне тоже, — мягко говорит он, прижимая ее к себе за талию. Появляется ангел Кларенс, молящий о шансе вернуть себе крылья, и все, на чем Джагхед может сосредоточиться — это плавная кривая линия ее талии под его рукой и аккуратно расположенное колено Бетти у его бедра. Она вздыхает, уткнувшись в его майку, а этот удар был настолько легким, что он даже не уверен, что это действительно было, но где-то в груди становится легче. — Здесь тоже хорошо, Бетти, — внезапно говорит он. — Да, — соглашается она, наклонив голову назад, чтобы ненадолго взглянуть на него, — так и есть.***
После часа просмотра Джагхеду стало очевидно, что Бетти заснула на его плече. У него нет абсолютно никакого желания передвигать ее, хотя бы потому что он сам не совсем уверен в том, что именно происходит. Он просто знает, что этот раз последний, когда у него есть шанс побыть с ней именно так, и он будет держаться столько, сколько сможет. Он досматривает фильм, а затем с осторожностью закрывает ноутбук и откладывает его, чтобы не разбудить ее. Бетти во сне бормочет что-то непонятное, затем поворачивается и крепче обнимает его. Ее рука скользит по его груди и слегка сжимает его противоположное плечо, ее колено ложится на него сверху, и он запирает дыхание в ожидании, что она проснется и в ужасе отодвинется от него. Но этого не происходит, и он опускается на подушку вместе с Бетти. Он смотрит в потолок, кажется, несколько часов, закинув одну руку за голову, а второй обнимая свою прекрасную подругу. Его сердце переполняется чувствами и одновременно болит, и, не сумев разобраться в эмоциях, он наконец засыпает, повторяя слова папочки Бейли******: «Все, что у тебя есть — это то, что ты готов отдать».