Оборотная сторона медали

Как только в коридорах замка все стихло, Нушрок поднялся с кресла и посмотрел в окно. Некоторое он время смотрел на улицу, наблюдая за тем, как слуги, выполняя распоряжения хозяина, закрывали ворота и расставляли по периметру двора караул. Затем он, осторожно приоткрыв дверь, выглянул в коридор: стражники застыли в полутемных нишах, точно изваяния. Нушрок усмехнулся: кажется, Цертих решил, как говорится, играть по-крупному, то есть, попросту сделал его своим пленником. Интересно, на что надеется этот кретин? Что Нушрок — слепой и глухой, не догадается о том, что «будущий зять» решил фактически посадить его под замок, как заложника, до тех пор, пока не приедет Анидаг, чтобы заключить с ним брак. Интересно, у Цертиха и впрямь настолько отказали мозги, что он всерьез поверил, будто Нушрок отдаст ему в жены свою единственную дочь, да и вообще, позволит ей хотя бы на пару шагов приблизится к этому дому? Впрочем, возможно, Цертих просто решил рисковать, несмотря ни на что, просто потому, что ничего другого ему не остается. Сам Нушрок, во всяком случае, поступил бы на месте Цертиха именно так. Нушрок плотно прикрыл дверь, вернулся назад в комнату и уселся в кресло: самое отвратительное — это ждать и ничего не делать, просто сидеть, сложа руки. Если бы не желание как можно скорее довести дело всей своей жизни до конца, Нушрок без труда выбрался бы сейчас отсюда, даром, что Цертих расставил стражу и предусмотрительно забрал у него шпагу. Во-первых, с тремя увальнями, что маячат сейчас в коридоре, он мог бы разделаться и голыми руками, в конце концов, а во-вторых, пусть у него сейчас при себе нет шпаги, но вот кинжал с собой. Его он предусмотрительно спрятал под одеждой, и уж тех, кто сейчас мужественно борется со сном, «охраняя» пленника, Нушроку не составило бы труда отправить к праотцам. Затем он выбрался бы потихоньку из замка, ну, а найти лошадь — это уже совсем просто. Но Цертих, конечно же, сразу поймет, что ему не удалось надуть Нушрока и сбежит. Тогда найти и поймать его станет очень сложно, если вообще предоставится такая возможность. Между тем, нужно только набраться терпения, как только Гурд и девчонки доберутся до его замка, передадут Ргиту послание, а тот уже сам поймет, что делать дальше. Первым делом он посадит под замок этих остолопов, слуг Цертиха, потом, оставив Гурда и девчонок в безопасном месте, вновь отправится на выручку своему старому другу. Значит, примерно на рассвете генерал будет здесь. Нушрок прикрыл глаза, в который раз повторяя про себя, что нужно успокоиться и просто ждать утра. Ему вспомнилась вдруг покойная жена: их разговор в тот самый, будь он трижды проклят, день, когда они с Азокертс виделись в последний раз. — Я все понимаю, милый, — сказала ему тогда Азокертс, — мы дали слово помочь нашему лучшему другу, и сейчас, когда господин Ниов в опасности, мы тоже не можем спать спокойно. Безусловно, мы рискуем головой, но ведь дело стоит того, верно, дорогой мой супруг? — Скоро все будет позади, — улыбнулся он ей, — и мы заживем счастливо — Да, — кивнула Азокертс, — у нашей дочери и у тех детей, что еще появятся, будет спокойная жизнь. Им не придется бороться изо всех сил ради своего собственного благополучия, ведь мы, их родители, все для них сделаем! — Я люблю тебя, — обнял он ее. — Если бы не ты, я никогда не узнал бы, что значит жить счастливо. — Я тоже очень люблю тебя, — Азокертс поцеловала его, затем чуть отстранилась и посмотрела мужу в глаза. — Помни, что бы ни произошло, я никогда не сделаю ничего, что могло бы навредить тебе. Нушрок кивнул и снова прижал ее к себе. Это был последний раз, когда они были вместе, на следующий день Азокертс погибла… Нушрок вздохнул: что ж, осталось совсем немного, если богу будет угодно, завтра все будет кончено, и он сдержит данное себе некогда слова, а души его жены, сестры и лучшего друга обретут, наконец, вечный покой, потому что их смерть будет полностью отомщена, а все их мечты станут явью. Даже если ему вдруг случится погибнуть, это совершенно все равно: останутся люди, которые доведут его дело до конца. Нушрок уже начал засыпать, когда услышал вдруг на улице какой-то шум. Мгновенно вскочив на ноги, он бросился к окну и увидел, как во двор высыпали слуги с факелами. В их свете Нушрок отчетливо увидел двоих всадников, въехавших во двор. Один из них, в широкополой надвинутой на глаза шляпе спешился первым, чтобы тут же услужливо подать руку второму. Нушрок, почувствовав, как бешено заколотилось сердце. Отойдя от окна, он решительно направился к двери. Ошибки быть не могло, поскольку света было достаточно: второй всадник оказался женщиной, в коей Нушрок без труда узнал свою дочь. Нет, он, конечно же, сразу понял, что Ргиту наверняка обо всем известно, и он где-то поблизости, но, черт возьми, где была его голова?! Зачем он отпустил Анидаг в это… змеиное гнездо? Нушрок снова усмехнулся: впрочем, надо же знать его дочь, наверняка она сама и настояла на том, чтобы поехать. А уж если его дорогая дочь что вобьет себе в голову, переспорить ее попросту невозможно. Интересно, кого Ргит отдал ей в сопровождающие, впрочем, догадаться можно легко. Он нахмурился: не случилось бы беды, ведь Цертих все же не идиот и не слепой, а если он вдруг заподозрит неладное — пиши пропало. Нушрок спустился вниз как раз в тот момент, когда Анидаг вошла в гостиную, приветливо улыбнувшись Цертиху, который, торопливо застегивая сюртук (очевидно, он уже собирался лечь спать), подошел к ней и взял за руку. — Какой приятный сюрприз, сударыня! — расплылся в улыбке Цертих. — Признаться, я не ждал вас так скоро. — Господин Цертих, — приветливо кивнула ему Анидаг, — надеюсь, вы не станете сердиться на меня за столь позднее вторжение. Просто все дело в том, что я получила известия от своего отца и письмо, которое передали ваши люди. Там говорилось о вашем договоре с моим отцом: о том, что мне предписывается как можно скорее прибыть сюда. — Да, моя дорогая, — выступил вперед Нушрок. Он приблизился к дочери, порывисто обнял ее, на мгновение крепко сжал ее руку, почувствовав, как она ответила на его рукопожатие, еле заметно усмехнувшись при этом. — Думаю, мы не должны, так скажем, откладывать дело в долгий ящик. — Что касается меня, — отозвался Цертих, — то я просто сгораю от нетерпения и отныне начну считать минуты до того сладостного мгновения, когда смогу назвать вас своей, о, прекрасная Анидаг! — Это случится очень скоро, Цертих, как мы и договорились, — спокойно проговорил Нушрок, в упор глядя на дочь. — Я полностью покорна вашей воле, дорогой отец, — склонила голову Анидаг, — и значит, стану вам примерной женой, господин Цертих, вы не будете разочарованы. — И вы, моя радость! — Цертих поцеловал ей руку и попытался было приобнять за талию, но Анидаг тут же отстранилась. В этот самый миг в комнате раздался шум. Обернувшись, Нушрок увидел, что «лакей» его дочери, до этого почтительно стоявший у двери, судя по всему, сделав несколько нетерпеливых шагов по комнате, налетел на стул и опрокинул его. — Ох, простите, ваша милость, госпожа, — пролепетал он, — я такой неловкий. — У меня будет одна просьба, — улыбнулась она Цертиху, — позаботьтесь о моем… конюхе. Я, видите ли, так торопилась к вам, что весь свой эскорт: слуг и экипаж, — оставила позади, сама же поехала верхом. Мне нужен был сопровождающий, и я взяла с собой слугу, который уже много лет предан нашему дому, не так ли… Бар? Нушрок торопливо отвернулся, чтобы Цертих не заметил его улыбки, которую он не смог сдержать, поскольку в «конюхе», натянувшим шляпу до самого носа и закутавшегося в плащ, словно на улице стоял лютый холод (на самом деле он наверняка прячет под плащом оружие, глупый мальчишка!), он без труда узнал Нотирта. — Да, госпожа моя, — прохрипел «Бар», изменив голос, чтобы сбить с толку хозяина замка, — вы правы. — Подите прочь, любезный, — махнул рукой Цертих. — Спуститесь вниз, на кухню, там вам дадут перекусить, а после найдите моего управляющего, он объяснит вам, где тут конюшня. Там вы и заночуете. Он отвернулся, давая понять, что большего внимания какой-то конюх недостоин, и снова взял Анидаг за руку. Нушрок быстро схватил Нотирта под руку и подтолкнул к двери. «Спрячься в оконной нише, — быстро шепнул он Нотирту, — и — ни звука!» Тот коротко кивнул и вышел за дверь. — Думаю, мы сейчас же и отпразднуем нашу с вами помолвку, моя несравненная, — осмелев, Цертих прикоснулся губами к щеке Анидаг. Нушрок, еле сдерживая ярость, сжал кулаки так, что ногти больно вонзились в ладони; он заметил, что дочь также содрогнулась от отвращения. Однако же, она быстро взяла себя в руки, и вновь улыбнулась. — Право, господин Цертих, ваша страсть столь сильна, что… как тут устоять бедной девушке? Мне остается надеяться лишь на ваше снисхождение. Во всяком случае, до тех пор, пока наш брак не будет освящен в главном соборе столицы, вы не посягнете на мою честь. — Не волнуйтесь, дочь моя, — отозвался Нушрок, — все будет как должно, уверяю вас. — Разумеется, — подхватил Цертих, у нас будет самая настоящая помолвка и самая настоящая свадьба, моя госпожа! Утром мы отправимся все вместе в королевский дворец и отпразднуем это грандиозное событие, как и подобает. Ну, а пока мы отметим нашу встречу, так сказать, в узком семейном кругу. С вашего позволения, — кивнул он Нушроку, — я пойду распоряжусь накрыть нам ужин в малой столовой и приготовить покои для моей милой невесты. Не скучайте, — он вновь принялся целовать Анидаг руки, — я скоро вернусь, сударыня. — Где Ргит, и что вообще значит весь этот маскарад? — сердито прошипел Нушрок, как только за Цертихом закрылась дверь. — Все в порядке, отец, — тихо произнесла Анидаг, — генерал здесь. Он со своими людьми у южных ворот. Нужно просто впустить их. — Здесь полно слуг, поэтому дождемся ночи и тогда… — Я все предусмотрела, дорогой отец, как только Цертих уснет, Нотирт спустится вниз и откроет генералу ворота. Нам не придется долго ждать, уж это я беру на себя. Нушрок хотел было спросить, что значит «беру на себя», но тут вернулся Цертих и, сияя от радости, сообщил, что скоро все будет готово, и они могут идти прямо в столовую, где слуги уже накрывают на стол. Нушрок шел рядом с дочерью, время от времени оглядываясь назад, и молясь про себя, чтобы Нотирт, который вне всяких сомнений попытается проследить за ними, не наделал глупостей. В столовой слуги как раз заканчивали накрывать на стол, и уже через несколько минут все было готово. Цертих жестом указал Нушроку на стул, приглашая сесть, но в ту самую минуту в комнату заглянул его управляющий с сообщением, что комната для госпожи Анидаг готова. Цертих поднялся ему навстречу, дабы отдать еще какие-то распоряжения. В ту же секунду Нушрок заметил, как дочь подошла к месту Цертиха и быстро всыпала ему в кубок какой-то порошок. Перехватив взгляд отца, Анидаг еле заметно повела плечами и кивнула. — Ну вот, все готово, — возвестил вернувшийся Цертих, — ваши покои готовы, моя дорогая Анидаг. Не обессудьте, если они покажутся вам несколько тесными, это же всего на одну ночь, уже завтра вы будете спать в самых просторных покоях королевского дворца. Мы с вами… проведем нашу первую брачную ночь в покоях, которые испокон веков занимали члены королевской семьи. — Что же, — откашлявшись, дабы дать себе время справиться с голосом, проговорил Нушрок и поднял свой бокал, — за успех нашего дела. И за ваш крепкий союз с моей дочерью, дорогой Цертих! — За нашу долгую и счастливую семейную жизнь! — пропела Анидаг. — За вас, моя прекрасная королева! — отсалютовал ей бокалом Цертих после чего практически одним махом осушил свой кубок. Ужин, к слову, оказался весьма сносным, кухарка у Цертиха была весьма опытной. За ужином Нушрок время от времени переглядывался с дочерью и вполуха слушал разглагольствования Цертиха о том, как будет проходить коронация Нушрока и свадьба самого Цертиха с Анидаг. Вскоре, безостановочно зевая, Цертих поднялся из-за стола, сказав, что у него слипаются глаза, медленно, спотыкаясь, дошел до большого кресла у камина, упал в него и захрапел. — Ну вот, — развела руками Анидаг, — честно признаться, я думала, это будет сложнее. — Чисто сработано, — усмехнувшись, Нушрок обнял дочь, — Ргит надоумил? — Отчего же? — отозвалась Анидаг. — Я и сама догадалась. Правда, я лично настаивала, чтобы это был самый действенный яд, но господин генерал сказал, что пока еще рано. — И он прав. Ладно, дочь моя, довольно с нас, признаться, гостеприимство Цертиха изрядно утомило меня. Уходим отсюда! Они вышли из столовой, плотно прикрыв за собой дверь. — Господин остался там и просил его не беспокоить, — бросил Нушрок стоящему напротив дверей лакею. Тот услужливо поклонился. — А я отправляюсь спать, — добавил Нушрок. Анидаг, которая тем временем уже ушла чуть вперед, остановилась у оконной ниши и позвала: — Нотирт! — Наконец-то, — с облегчением вздохнул Нотирт, выходя из укрытия, — спрячьтесь пока здесь, госпожа Анидаг! — он схватил ее за руку, притянул к себе, заставляя занять свое место. Лакей, охранявший коридор, заприметив незнакомца тут же бросился к нему, зовя на помощь, но Нушрок успел догнать его и сбить с ног. Прежде чем еще двое людей Цертиха подоспели на помощь своему товарищу, Нотирт передал Нушроку свою шпагу. — Благодарю! — кивнул ему Нушрок. — А ты? — У меня есть кинжал, — крикнул Нотирт, отбиваясь от налетевшего на него стражника. Нушрок тем временем, получив в руки еще и шпагу, вдобавок к кинжалу, без труда разделался со своим противником и бросился на выручку Нотирту. Вдвоем им потребовалось меньше минуты, чтобы стражник упал замертво. — Быстрее! — крикнул Нушрок. — Анидаг! — позвал он. — Поторопитесь, нам надо уходить! Анидаг подбежала к ним, и все трое бросились к черной лестнице, дабы не столкнуться больше со стражниками. — Скорее к южным воротам! — запыхавшись, произнес Нотирт. Они без труда спустились по лестнице во двор, осторожно, чтобы никто не заметил, пробрались к воротам. Через несколько минут двор был полон солдат генерала Ргита (расправиться со стражей, охранявшей ворота, также труда не составило). — Ну вот, — обнял Нушрок старого боевого товарища, — опять ты выручаешь меня из передряги! — Я делаю то, что велит мне долг нашей с тобой дружбы, — улыбнулся генерал. — Вижу, что госпожа Анидаг прекрасно справилась с заданием, значит, ты не станешь на меня сердиться за то, что я привез ее сюда. — Я сказала генералу, — пожала плечами Анидаг, — что меня никто не сможет остановить. Я должна была помочь вам, отец. — А я не мог оставить ее одну, — улыбнулся Нотирт. — Что же, — отозвался генерал, — нам осталось только довести дело до конца. Вы двое, — повернулся он к Анидаг и Нотирту, — - возьмите сопровождающего, на всякий случай, и скачите в замок. — Заберете Гурда и этих двоих девчонок и отправляйтесь в столицу, — приказал Нушрок. — А мы закончим здесь и тоже поедем туда. — Понятно, — кивнул Нотирт. — Не беспокойтесь, господин Нушрок, — все будет исполнено. — Берегите себя, отец! — Анидаг, привстав на цыпочки, поцеловала его в щеку. — И ты тоже, дочка, — он поцеловал ее в лоб, — будь осторожна. Я понимаю, — повернулся он к Нотирту, — что это напоминание излишне, но… все же скажу еще раз: следи, чтобы и волос с ее головы не упал. — Я клянусь вам, — улыбнулся Нотирт, — что жизнь за госпожу Анидаг отдам, если потребуется. — В этом можно не сомневаться, — улыбнувшись, кивнул Ргит. Как только Анидаг и Нотирт уехали, Ргит распорядился закрыть ворота, и вместе со своими солдатами отправился в замок. Вскоре все слуги Цертиха были вынуждены перейти в распоряжение генерала, те же, кто попытался было оказать сопротивление, отправились в подземелье. — Теперь, — проговорил Ргит, — я думаю, настала пора поприветствовать и самого хозяина. — Он спит, как младенец, — сказал Нушрок, — в малой столовой. — Пригодилось, как видишь, — отозвался Ргит, — снотворное, что я купил у одной знахарки. Я намеревался сам проникнуть в замок, не знал только, какой предлог подойдет лучше. Но тут мальчишка-зеркальщик рассказал о том, что задумал этот проходимец Цертих, а твоя дочь твердо решила, что поедет к нему сама. Ну и план сложился сам собой. — Давай же доведем его до конца, — отозвался Нушрок. Через четверть часа связанного по рукам и ногам Цертиха положили в закрытую карету, которая на рассвете выехала из ворот замка и направилась в сторону столицы. — Думаю, — рассмеялся генерал Ргит, глядя вслед процессии, — Цертих весьма удивится, проснувшись в темнице королевского дворца. — В компании своего приятеля Абажа, — подхватил Нушрок; после чего они с Ргитом пришпорили своих коней и поскакали следом. «Теперь, — подумал Нушрок, — действительно осталась самая малость, и вскоре мы все заживем, наконец, спокойно.»