Оборотная сторона медали

Оля, широко раскрыв глаза от удивления, уставилась на Нушрока. Странно, но уверенность, с которой он произнес, что они непременно спасут Яло, вселила в нее надежду. Отчего-то она перестала сомневаться в нем, ведь самое главное сейчас — это помочь Яло, и если этот человек действительно знает, как ее найти и освободить, пусть сделает это. В конце концов, Гурду он действительно помог. Она сама говорила, что не следует до конца доверять Нушроку, но… почему-то последнее время действительно получается так, что именно он оказывается рядом тогда, когда нужна помощь. Если Гурд и впрямь его родственник и по-настоящему дорог ему, то друзьям Гурда Нушрок тоже поможет, значит, остается положиться на него. Кроме того, у Нушрока ведь есть поддержка в лице генерала (Оля не запомнила его имени) и остальных солдат, да и зеркальщики, кажется, тоже перешли на его сторону. Решено: она сделает все, чтобы помочь Яло, это даже не обсуждается, а если Нушрок сдержит слово, то она, пожалуй, согласится считать его по-настоящему хорошим человеком, как и Гурда. Оля взяла протянутое ей зеркальце, завернутое в шелковый платок, развернула его и принялась всматриваться в гладкую поверхность, покрытую, словно паутиной, тонкими трещинками (Яло, видно, где-то уронила зеркало, оно и треснуло). — Ну, где же ты, Яло, горе мое?— прошептала Оля и улыбнулась, чувствуя при этом, как защипало в глазах и в носу. Поверхность зеркальца помутнела, по нему, словно от камушка, брошенного в воду, стали расходиться волны. Оля не удивлялась, в конце концов, такое чудо она однажды уже видела. Когда волны успокоились, Оля увидела в зеркале огромный зал, чуть похожий на тот, где находилась в данный момент сама. Стены зала были завешены роскошными коврами, посредине стоял низкий диван, на котором лежало множество подушек. Собственно, подушки там были везде: они лежали и на полу, и на креслах, и даже на широком подоконнике. Камин жарко полыхал, словно в зале было очень холодно. Неподалеку от камина стоял круглый стол, застеленный ярко-желтой скатертью, а на нем — теснились разного рода угощения: фрукты, пирожные с кремом, вафли с шоколадом. Яло сидела на диване, понуро опустив голову и обхватив руками колени; Оля видела, как она что-то пробормотала себе под нос и со злостью пнула одну из подушек лежащих рядом с ней, другую же отшвырнула в сторону, чуть было не сбив стол со вкусностями. — Вот это да! — воскликнула Анидаг, заглянув Оле через плечо. — Вы знаете, что это за место? — Оля протянула зеркальце Нушроку. — Похоже на королевский дворец. — Нет, — покачала головой Анидаг, — это же… — … дом подлеца Цертиха, — закончил за дочь Нушрок. — Так называемые шелковые покои. Этот болван как-то раз побывал в гостях у заморского правителя, увидел его дворец, весь в коврах и шелках, ну, и захотел себе точно такой же. — Значит, нам нужно ехать туда! — воскликнула Оля. — Но в письме, которое передал нам Бар, — остудил ее пыл Гурд, — Цертих говорит, что я должен явиться в королевскую тюрьму с повинной. — И это лишь доказывает, — пожал плечами Нотирт, — что они не собираются освобождать девочку. — Ты пришел бы в тюрьму, — поддержал его Нушрок, — они заперли бы тебя там, или возможно, переправили еще куда-нибудь, где тебя было бы труднее отыскать. А потом — попытались добраться таким образом и до меня. — Когда они увидели, что я привез девочку вместо господина Гурда, — подал голос Бар, — они чуть меня на месте не убили. Господин Цертих сказал, что в сущности разницы никакой, пусть это и не такой ценный заложник. А потом его помощник вручил мне письмо и… Нушрок тяжело вздохнул, затем позвонил в небольшой серебряный колокольчик, после чего приказал явившемуся на зов слуге запереть Бара в одной из камер в подземелье и приставить солдата охранять его. — Посидишь пока там, — недовольно поморщившись, сказал он, — позже я решу, что с тобой делать. Бар поклонился, не сказав ни слова и глубоко вздохнул, позволяя слугам увести себя. — Не наказывайте его строго, — тихо проговорила Оля. — Если бы я решил строго наказать его, он бы уже раскачивался в петле на первой попавшейся перекладине, — ответил Нушрок. — Думаю, сейчас, — спокойно проговорила Анидаг, — нам следует подумать о другом. — Как спасти Яло, — поддакнул Гурд. — Мы знаем, где она, — продолжила Анидаг, — но… я все равно не могу понять, каким образом у тебя получилось увидеть свою сестру? — повернулась она к Оле. Оля пожала плечами: — Дело в том, что я… то есть, мы с Яло, всегда можем найти друг друга, стоит лишь взглянуть в зеркало. — Значит, — усмехнулся Нушрок, — я верно догадался. Ты — ее отражение? — Ну, — улыбнулась Оля, — как посмотреть. Но в общем, да, вы правы. — Невероятно! — вскричал Нотирт. — Я всегда считал, что это — глупые сказки для малышей, а на самом деле пройти сквозь зеркало, попасть на другую сторону — невозможно. — Как видишь, — Нушрок кивнул в сторону Оли, — возможно. Перед нами — живое тому доказательство. — Ты пришла… из зеркала?! — удивленно приподняла брови Анидаг. Оля кивнула. — Да. Через то самое, что стоит на вашей главной площади. То есть, сначала я оказалась в отражении передней своей квартиры, повстречалась там с Яло, а потом уже мы попали в вашу страну. — Все правильно, — задумчиво проговорил Нушрок, — выходит, хранители не забыли свои секреты. — Какие хранители? — не поняла Оля. — Откуда у тебя зеркало, через которое ты прошла, чтобы оказаться здесь? — вопросом на вопрос ответил Нушрок. — Не знаю, — развела руками Оля, — оно всегда было у нас. Бабушка говорила, что мой дедушка нашел его. Это случилось очень давно, еще во время гражданской войны. Дедушкиному отряду удалось выбить белых... Это, — пояснила Оля, — так у нас назывались противники тех, кто сражался за справедливость и за лучшую жизнь для простого народа — белогвардейцы. Так вот, отряду, которым командовал мой дедушка, удалось выбить белых из укрытия: одного старого поместья, где раньше жил богатый князь. Белых, как я сказала, разбили, поместье то — конфисковали, потом там, кажется, открыли школу. Все свое добро, как рассказывал мой дедушка, семейство князя вывезло, когда бежало за границу, а остальное — разграбили… Там практически ничего не осталось, одни развалины. И только в одной из комнат дедушка нашел старинные часы с простреленным циферблатом, и зеркало. Оно, на удивление, уцелело, на нем не было ни одной трещинки! Дедушке зеркало так понравилось, что он решил, не обращая внимания на насмешки своих товарищей, взять его себе. Ему чудом удалось сохранить его в целости и привезти домой. С тех пор оно и стоит у нас. — Ясно, — кивнул Нушрок, — выходит, твой дед был не из хранителей. Очевидно, это кто-то из тех людей, в чьем доме нашли зеркало. Хотя… если они его оставили… — Я все равно ничего не могу понять, — пожал плечами Нотирт и вопросительно посмотрел на Анидаг. Та в ответ лишь развела руками. — Я сейчас объясню, — заметив их замешательство, сказал Нушрок, — думаю, нам следует потратить некоторое время, дабы не возникало больше вопросов. Словом, — немного помолчав, словно собирался с мыслями, начал он, — началась эта история очень давно. Наше королевство называлось Зеркальным, как говорится, с начала времен, и, разумеется, название свое получило не просто так. Испокон веков оно славилось своими мастерами, которые изготавливали зеркала. Они, эти зеркала, были настоящими произведениями искусства, и любой мог выбрать себе вещь по вкусу, чтобы украсить ею свой дом. Большие и маленькие, в полный рост и карманные, в золотых рамах, отделанные драгоценными камнями и самые простые, стоившие многие миллионы или сущие копейки, — на любой, как я уже сказал, вкус и кошелек. Мастера-зеркальщики знали свое дело, и потому по праву считались самыми уважаемыми людьми в королевстве. Но были среди них не просто превосходные ремесленники, а самые настоящие волшебники. Они не просто делали красивую изысканную вещь, а вкладывали в нее частичку собственной души. — Как это? — спросил Нотирт. — Так, по крайней мере, говорят, — отозвался Нушрок. — Каким уж секретом владели те люди — неизвестно, но такие зеркала были самыми ценными и самыми удивительными. Благодаря волшебству или же просто какому-то особому секрету мастера, зеркало обладало, если так можно выразиться, собственной душой. Оно, к примеру, могло разговаривать со своим владельцем, и тысячи молодых красавиц мечтали именно о таком зеркале. Ведь взглянув в него, девушка видела себя в наиболее выгодном свете. Более того, она могла получить совет, как подчеркнуть свою красоту, ну, допустим, что надеть, как подкрасить брови или губы, словом, не мне вам объяснять. — Мне бы такое! — хмыкнула Анидаг. — Ну, вы, дорогая Анидаг, и без всяких там зеркал — самая красивая девушка на свете! — пылко воскликнул Нотирт и взял ее за руку. Гурд и Оля переглянулись, спрятав улыбку. «Кажется, — подумала Оля, — этот человек попросту влюбился в дочь Нушрока.» — Нотирт прав, — продолжил между тем Нушрок, — тем более, что именно это свойство волшебных зеркал и привело однажды к беде. Рассказывают, у одной женщины было как раз такое волшебное зеркало, и оно могло разговаривать с ней, если бы та захотела. А женщина, как по мне, была не слишком-то умна, поскольку все, что ее интересовало — это собственная красота. И она чуть ли не каждый день пытала свое зеркало: правда ли, что она — самая красивая на земле. — Я ль, скажи мне, всех милее, всех румяней и белее? — перебила вдруг его Оля, вспомнив "Сказку о мертвой царевне и о семи богатырях". — Вроде того, — усмехнулся Нушрок. — В общем, в один прекрасный день эта красавица вышла замуж за одного весьма состоятельного горожанина. Он был старше ее, два раза уже успел овдоветь, и имел сына, который давно жил в другом городе, и малолетнюю дочь. Девочка воспитывалась где-то в деревне, но вскоре после свадьбы отец перевез ее в свой дом. Время шло, девочка та подросла, стала взрослой девушкой, и вот однажды мачехе вдруг вздумалось в очередной раз узнать, красива ли она. Зеркало ей и выложило всю правду, мол, она уже не столь прекрасна, как раньше, а вот ее падчерица, напротив, и есть самая красивая девушка на свете. Мачеха же ничего умнее не придумала, как немедленно убить девицу. Она позвала слугу и приказала ему отвести свою падчерицу в лес и… — Связав ее, живую, под сосной оставить там — на съедение волкам, — вновь вклинилась Оля, процитировав известную сказку. — Ты что, знаешь всю эту историю? — удивленно воззрился на нее Гурд. — У нас есть такая сказка, — улыбнулась Оля. — Там говорится, что царевна сбежала из дома, потому что служанка сжалилась над ней, и заблудилась в лесу. Но все закончилось счастливо. — Да, — кивнул Нушрок, — в действительности так и было. Слуга не стал убивать девушку, потому что он ее знал с рождения, уважал ее покойную матушку, и не горел желанием попасть на виселицу. Он отвез девушку к брату, тот, разумеется, радушно принял ее, после чего написал отцу, открыл ему глаза на любимую женушку. Тому ничего другого не оставалось, как отдать вероломную жену под суд, но той удалось сбежать из-под ареста. Судьба ее неизвестна, одни говорили, будто она покончила с собой, другие — что ей удалось бежать. А падчерица ее вернулась домой и вскоре вышла замуж за сына городского старосты. Эта история, как понимаете, стала широко известна, и у девушки отбоя не было от кавалеров. Через несколько лет после свадьбы, при поддержке солдат и самых богатых жителей столицы, муж этой девицы провозгласил себя королем, а она, соответственно, стала королевой. Шептались, что это посоветовало им все то же зеркало, которое осталось в их семье. Юная королева, как видите, сумела распорядиться им лучше, нежели ее мачеха. У короля и королевы было два сына; когда родителей не стало (они скончались от старости, прожив более ста лет), они не поделили наследство и развязали войну. Старший брат убил младшего и возложил на себя королевский венец. Первое, что он сделал, взойдя на трон, — распорядился казнить жену, детей и внуков брата. Однако же, те неожиданно исчезли, а перед этим низложенная королева отравила малолетнего внука своего врага и прокляла весь его род. «Ты воздвиг свой трон на крови, — сказала она, — в крови твоя семья и захлебнется». После чего она увела свою семью прочь из королевства. Говорили, что, опасаясь мести, они сумели уйти так далеко, что никто и никогда не смог их найти. А слова ее, стоит заметить, сбылись: у короля осталось лишь три дочери, которые после его смерти вновь развязали войну и поубивали друг друга. Средняя сестра, к слову сказать, приходится нашему милейшему Топседу прабабкой. — А куда исчезла семья младшего брата? — тихо спросила Анидаг. — Кажется… я поняла, — прошептала Оля. — Судя по всему, они ушли сквозь зеркало, — отозвался Нушрок, — которое пропустило их в другой мир. Полагаю, они не пропали, сумели выжить там, стать своими. Зеркало они взяли с собой и, как я вижу, сохранили. Отец Топседа Седьмого тоже знал эту легенду и долгие годы искал волшебное зеркало на тот случай, если ему придется когда-нибудь спасаться бегством. Кривые зеркала, к слову, он распорядился усиленно изготавливать еще и потому, чтобы больше никто и никогда не вспомнил секрет изготовления того, настоящего и волшебного, ведь кривые зеркала — это, если так можно выразиться, искаженная суть, поэтому у них нет и не может быть кристально чистой частицы души мастера… Он думал стать единоличным обладателем волшебного зеркала. Но увы, единственное сохранившееся прямое зеркало, было всего лишь зеркалом, оно всегда молчало… А имя мастера, изготовившего его, давным-давно стерлось из памяти людей, ведь прошло столько лет, и никто не помнил, откуда оно взялось у той тщеславной красавицы. — Выходит, все это правда, а не сказки! — тихо проговорила Анидаг. — Верно, — согласился Нушрок. — В народе обладателей волшебного зеркала, потомков пращуров нашего короля, прозвали хранителями зеркал, и говорили, что однажды они смогут вернуться, дабы восстановить справедливость, если потребуется. Судя по всему, так оно и произошло. Ну, а твои родственники, как мне все же кажется, и есть те самые хранители, вернее будет сказать, их потомки. — Но ведь дедушка забрал это зеркало из дома бывшего князя, — задумчиво протянула Оля. — Не знаю, — развел руками Нушрок, — но только опять-таки, согласно все той же легенде, «открыться» зеркало может только потомкам хранителей. Но так или иначе, мы одно мы можем утверждать определенно: само зеркало — нашлось. — Значит, то… предсказание, — протянул Нотирт, — сбылось. Девочка пришла как раз в тот момент, когда нам потребовалось восстановить справедливость. — Выходит, так, — вздохнул Нушрок. — Собственно, сомневаться не приходится, поскольку самое первое предсказание тоже сбылось: династия короля-узурпатора исчезла с лица земли. Ну, почти: Топсед Седьмой ведь, как говорят, доживает последние дни… Впрочем, это уже несущественные детали, — Нушрок поднялся, позвал слугу и велел ему седлать лошадей. — Нам сейчас следует думать о другом: как спасти девчонку. И следует поторопиться, ведь если, не дай бог, эти мерзавцы как-то навредят ей, ты — кивнул он Оле, — тоже пострадаешь. — Ну да, — поняла Оля, — она ведь мое отражение. Но я сама ничего не боюсь! Я лишь хочу помочь ей! — Что мы будем делать? — Нотирт поднялся следом за Нушроком. — Едем в дом Цертиха, разумеется, — отозвался тот. — То есть, я еду туда, потому что этим негодяям, естественно, нужен в первую очередь я. — Я с вами! — воскликнул Нотирт. — Нет, — покачал головой Нушрок. — Ты отправишься в столицу, прямиком к Ргиту, я напишу ему, передашь послание. А после — делай все, что он скажет. — А вы собираетесь ехать в логово этого мерзавца один? — спросил Нотирт. — Это слишком рискованно! — Нотрит прав, отец, — обеспокоенно взглянула на него Анидаг. — Ничего страшного, — отмахнулся Нушрок. — Он не причинит мне вреда, поскольку понимает, что, убив меня, не выиграет ровным счетом ничего. Цертих далеко не дурак, поэтому не станет усугублять свое положение еще больше. Следовательно, он будет пытаться выторговать себе хоть какие-нибудь привилегии, и прежде всего — жизнь и свободу. Значит, преимущество на моей стороне, и все, что мне нужно — это сделать вид, будто я готов идти у него на поводу. А потом… я надеюсь, что вы, — обратился он к Нотирту, — с генералом придете на помощь. — Я тоже поеду! — хором вскричали Оля и Гурд. — Только вас мне и не хватало, — пробормотал Нушрок. Оля в ответ лишь молча покачала головой и упрямо вскинула голову, взглянув Нушроку прямо в глаза. Что бы он там ни придумал, но это и ее непосредственно касается. Яло попала в беду из-за нее, а значит, она обязана ей помочь. Поэтому Нушроку придется считаться с ней и взять с собой. Она обязана поехать! Оля повернула голову, посмотрела на Гурда, ища у него поддержки и по отчаянной решимости, мелькнувшей в его взгляде, поняла, что он — на ее стороне.