Оборотная сторона медали

Кухарка, исподлобья глядя на них, поставила перед Олей и Яло по тарелке, на которой лежал хлеб, сыр, зелень и немного овощей. Потом, помедлив немного, водрузила на стол фарфоровый кофейник и две чашки. Оля молча кивнула в знак благодарности, но кухарка не обратила на это никакого внимания, она, так же не говоря ни слова, повернулась и вышла из комнаты. Бар привез, как и обещал, их с Яло в замок Нушрока. Оля, едва они въехали в ворота, и карета остановилась, принялась вновь горячо убеждать своих спутников, что им нельзя было уезжать и бросать Гурда в беде. Бар же лишь покачал головой и возразил, что они все равно ничего не смогли бы сделать, ведь против солдат, вооруженных до зубов, они бы все равно не выстояли. Теперь же им ничего не угрожает, хотя, честно говоря, Оля сомневалась, что в этом доме они будут в безопасности. Так или иначе, настаивал на своем дядюшка Бар, девочкам нужно передохнуть, собраться с мыслями, а там, глядишь, выход найдется сам собой. Он отвел девочек на кухню, попросил кухарку, молчаливую, хмурую женщину, приготовить им что-нибудь поесть, а сам пошел задать корм лошадям. — Бедный Гурд! — вздохнула Яло, задумчиво вертя в руках изящную кофейную ложечку. — Так мы и не спасли его. Неужели все было напрасно, Оля? Оля отодвинула от себя чашку и в упор посмотрела на Яло. — Нет, Яло! — твердо произнесла она, тряхнув головой. — Мы не должны сдаваться, раз мы сумели помочь ему один раз, значит, поможем и во второй. — Знать бы только, что с ним все в порядке, — протянула Яло. — Для начала, Яло, мы должны выбраться отсюда во что бы то ни стало. Не понимаю, — проворчала Оля, — зачем дядюшка Бар привез нас сюда. В это… логово Нушрока. — Мы должны, — напомнила ей Яло, — что-то передать его дочери. Что он там говорил? Бумаги за картиной? — В том-то и дело! — возмущенно тряхнула растрепавшимися косичками Оля. — Меньше всего мне бы сейчас хотелось встречаться с этой… Анидаг. — Но ведь Нушрок, — тихо проговорила Яло, — спас… то есть, пытался спасти Гурда и всех нас. Интересно, почему? — Ох, Яло, — вздохнула Оля, — я и сама не могу понять, что же на самом деле произошло. Скорее всего, — протянула она, — это какая-то очередная хитрость! И мы не должны ему верить. — Но дядюшке Бару-то мы верить можем? — Боюсь, нам ничего другого пока не остается. Как раз в эту минуту хлопнула дверь, и в кухню вошел Бар. Он улыбнулся девочкам, ополоснул руки, вытер их полотенцем, потом отбросил его на скамью, вместо того, чтобы повесить обратно на крюк, после достал из шкафа хрустальный графин и присел рядом. — Нам, я думаю, — сказал он, наливая себе воды из графина, — следует хорошенько все обдумать и решить, как быть дальше. Оля не успела ответить, как дверь снова распахнулась и в кухню быстрым шагом вошла женщина, одетая в темно-серое платье. На поясе у нее болталась увесистая связка ключей. Женщина огляделась вокруг, ненадолго задержала взгляд темно-карих глаз на Оле и Яло, и, поджав тонкие губы, уставилась на Бара. — Наконец-то! — уперев руки в бока, проговорила она. — Столько времени прошло, я уж не знала, что и думать, Бар! Хозяева вернулись? Где они? — Сядь, Асырк, — покачал головой Бар, — тут такое случилось… Я сейчас все расскажу. Асырк снова неприязненно взглянула на Олю, но промолчала и уселась за стол. — Боже правый! — воскликнула она, когда Бар рассказал ей обо всем, что произошло. — Значит, — пробормотала она, — снова та давняя история. Воскресла… — О чем ты? — моргнул Бар, а Оля и Яло мигом перестали жевать и стали внимательно прислушиваться к разговору. — Неужели забыл? — Асырк поднялась из-за стола. — Мне казалось, ты до сих пор вздыхаешь по Орбод. Она же нравилась тебе, Бар, или я не права? — Орбод… — тихо проговорил Бар. — Мальчик… это он… Хозяин сказал: «Передай дочке, это он!» Выходит, Гурд… Асырк! — Бар от волнения опрокинул стоявший перед ним стакан. — Я все понял: хозяин нашел мальчика! Сына госпожи Авос. Получается, он не погиб тогда. А теперь… Какой ужас! — он побледнел и прижал ладони к щекам. — Дядюшка Бар, что с вами? — хором воскликнули они с Яло. Оля ничего не смогла понять из этого разговора; ясно было одно: случилось нечто ужасное. Впрочем, это было ясно и так. — Это очень давняя история, девочки, — вздохнул Бар. — Только теперь все встало на свои места: хозяин действительно хотел помочь Гурду, потому что… Им можно доверять, Асырк! — повернулся он к женщине, которая возмущенно толкнула его в бок. — Словом, девочки, если все это правда, то и хозяин наш, и Гурд сейчас в серьезной опасности. — Так что же мы сидим, сложа руки?! — воскликнула Оля. Что бы там ни было, Гурду они должны помочь, в конце концов ради этого она и согласилась остаться в Королевстве кривых зеркал. Ведь справедливость должна восторжествовать, это правильно — именно так ее учили родители. Что ж, если Нушрок тоже решил помочь Гурду, то, возможно, для этого человека еще не все потеряно. В конце концов, плохие люди ведь тоже могут раскаяться, осознать, что творили нехорошие дела и исправиться. Так частенько повторяет папа, а уж он-то точно знает, что говорит. Да и бабушка, помнится, не раз говорила те же слова, соглашаясь с папой, значит, это правда. Честно говоря, Оля и сама понимала это. В конце концов, взять хоть ее саму: разве она не обижала раньше своих родных и подруг? Разве не думала только о себе, не заботясь об окружающих? Буквально в тот самый день, когда начались ее приключения, она отправила бабушку, и без того уставшую за день, за ключом для нее, и только потому, что ей лень было выходить из дома. Сейчас-то Оля посмеивалась над собой, больше того, ей было стыдно, что она так отвратительно вела себя, и одно можно сказать уверенно — больше она не будет такой вздорной, капризной и эгоистичной. Вот и выходит, что и бабушка, и папа были правы, когда говорили о том, что шанс исправиться есть у любого. — Оля! — она вздрогнула, словно выныривая из нахлынувших вдруг воспоминаний, и поняла, что Яло давно уже тормошит ее за рукав. — Оля, ты слышишь меня? Нам нужно ехать обратно в город. — Для начала, — отозвался Бар, — нам нужно передать госпоже Анидаг слова хозяина. — Верно, — тут же поддакнула Яло, — про какие-то бумаги. — Значит, дождемся ее, — согласилась Оля, — и поедем. Может быть, найдем каких-нибудь друзей и мать Гурда. Может быть, они смогут как-нибудь помочь нам. — Как это «дождемся»? — вскинулась вдруг Асырк. — А разве молодая госпожа не с вами? — Нет, — покачал головой Бар. — Да ведь ты же сам, — вскричала Асырк, всплеснув руками, — повез их с хозяином к господину Абажу. Еще вчера! — Разве она не вернулась? — пожал плечами Бар. Асырк молча покачала головой, а Оля вновь переглянулась с Яло. Кажется, тут и в самом деле творится нечто, если так можно выразиться, из ряда вон выходящее, а они влипли в очень серьезный переплет, и дела обстоят гораздо хуже, нежели казалось ей поначалу. — Неужели и с госпожой случилась беда? Не приведи бог! — испуганно озираясь по сторонам, произнесла Асырк. В эту минуту дверь снова приоткрылась и заглянувший в кухню лакей сообщил, что к господам приехали с визитом. — Кого там еще принесло? — проворчала Асырк. — Я пойду посмотрю, а вы покуда подождите здесь. Бар поднялся и сказал, что тоже ненадолго выйдет, проверить, задали ли корм лошадям. Оля же, как только за ним закрылась дверь, вскочила и потянула Яло за собой. — Пойдем скорее! — Куда? — не поняла Яло. — Проверим, кто там явился в гости. А заодно, сможем получше разузнать, что же тут происходит. Они осторожно пробрались по коридору и замерли около полуприкрытой двери, которая вела, судя по всему, в переднюю. В щелку, между дверью и стеной Оле было видно только Асырк, стоящую к ним вполоборота и край плаща и блестящие высокие сапоги незнакомого мужчины, с которым она разговаривала. — … хотелось засвидетельствовать ей свое почтение. Позовите же ее, Асырк. — Госпожи Анидаг дома нет, господин Нотирт, — почтительно ответила Асырк. — Как? — удивленно воскликнул Нотирт. — Она уехала вместе с господином Нушроком к вашему отцу, сударь. И с тех пор ее больше никто не видел. — Все это очень странно, — протянул Нотирт. — Что ж, когда госпожа Анидаг вернется, передайте, что я заезжал проведать ее. Оля поплотнее прикрыла дверь и повернулась, чтобы вернуться обратно на кухню, но в этот момент Яло положила ей руку на плечо и зашептала на ухо: — Послушай, Оля, я знаю, что нам делать! Идем скорее! Яло потащила ее куда-то по полутемным бесконечным коридорам; она так уверенно шла вперед, словно ей этот замок был известен вдоль и поперек, и она знала его как свои пять пальцев. Наконец, они спустились в какой-то подвал, и Яло, переведя дух, изложила свой план: они очутились в винном погребе где, оказывается, есть подземный ход. Именно с его помощью Яло удалось бежать из замка и пробраться во владения Абажа. Вот и сейчас она предложила Оле вновь проникнуть в дом Абажа, дабы разузнать что-нибудь. Ведь если Анидаг не вернулась домой, может быть, она до сих пор там? Ну и потом, вдруг у Абажа где-нибудь припрятан очередной ключ от кандалов, с помощью которого можно будет попытаться освободить Гурда. Если подумать, план был довольно-таки глупым, но по сути ничего другого не оставалось, в конце концов, почему бы и не попробовать. Вдруг вновь произойдет какое-нибудь чудо? — Ты не бойся, — приговаривала Яло, когда они спустились в погреб и приблизились к рыцарским доспехам, — тут ничего страшного нет. Вот увидишь, мы быстро доберемся до дома Абажа. И что-нибудь обязательно разведаем! Оля кивнула, улыбнувшись подруге. Кажется, Яло, как и она сама, сумела, наконец, преодолеть все свои страхи и научилась не пасовать перед трудностями. Ей самой, к чему скрывать, было немного не по себе, когда каменная стена разъехалась в сторону, но, как и раньше, Оля вспомнила, что не должна бояться и ни в коем случае не бросать друга в беде, и потому без страха шагнула вперед. Идти им пришлось довольно долго, пока, наконец, подземный ход не уперся в стену. — Вот здесь рычаг, — кивнула Яло, и Оля действительно увидела сбоку небольшой рычаг. — Сейчас мы откроем эту дверь. — Тихо! — Оля приложила палец к губам, услышав по ту сторону стены голоса. Они с Яло так и приникли к щелям, видневшимся в стене. В увитой цветами и плющом беседке они увидели Абажа, а рядом с ним еще одного невысокого полноватого человека с пышной рыжей шевелюрой. Пухлыми пальцами, унизанными перстнями, он нетерпеливо постукивал по мраморным перилам. — Вы уверены, Абаж, что все получится? — спросил он тихим вкрадчивым голосом. — Не извольте беспокоиться, господин Цертих, — отозвался Абаж. — Уверяю вас, Нушрок во всем признается, поскольку такой… пытки точно не вынесет. Да, да, именно так: что угодно, но только не это! Как только он увидит свою дочь в тюрьме, он сразу же сделает все, что мы ему прикажем. Уж я-то его знаю. — Что же, — кивнул господин Цертих, — я всецело полагаюсь на вас, Абаж. Однако, мне уже пора ехать. Смотрите же, чтобы все было исполнено в точности! Помните, от успеха дела зависит и ваша жизнь. — Я сделаю все, что нужно, господин Цертих, — кивнул Абаж. — Проводи господина Цертиха до ворот, — приказал он кому-то, судя по всему, слугам, которые стояли поодаль. А вы, — после непродолжительного молчания вновь заговорил Абаж, — идите и немедленно приведите ее сюда. Оля и Яло, затаив дыхание стояли около выхода из подземного хода; положение явно осложнялось, они не могли выйти, пока Абаж находился в беседке. А он, судя по всему, никуда не торопился и ждал возвращения слуг. Наконец, в беседке снова раздались шаги и голоса. — Что происходит? — громко и возмущенно спросил звонкий женский голос. — По какому праву вы меня заперли в подземелье, вы совсем рассудок потеряли, Абаж?! Оля поплотнее приникла к щели и увидела, как двое слуг помогли Анидаг подняться по мраморным ступенькам. Дочь Нушрока выглядела бледной и, как показалось Оле, изрядно напуганной. — Присаживайся, племянница, — ехидно улыбнулся Абаж, кивнув на небольшое плетеное кресло. — Я прошу простить меня за то, что был, возможно, не слишком учтив с тобой, но так было нужно. — В чем дело? — мгновенно вскинулась Анидаг. Она попыталась было встать, но Абаж положил руку ей на плечо и заставил сесть. — Извольте, наконец, объясниться! — воскликнула она. — Просто я хотел, чтобы ты не наделала глупостей, дорогая. Выслушай же, я сейчас все тебе объясню. Прежде всего, как я уже сказал, прошу извинить меня за то, что запер тебя. Но это лишь для того, чтобы ты, как я уже сказал, не наделала глупостей, подобно твоему отцу. — Где он? Что вы с ним сделали?! — Анидаг снова попыталась встать с кресла, но Абаж вновь не дал ей сделать этого. — Он в тюрьме, дорогая племянница, — спокойно, и даже, как показалось Оле, с плохо скрываемым торжеством произнес Абаж. — О боже! — Анидаг побледнела еще сильнее. — Да, милая моя, — буквально промурлыкал Абаж, — в тюрьме. И участь его теперь незавидна: он обвиняется в государственной измене. Он хотел навредить нашему дражайшему королю Топседу, замышлял убить его и посадить на трон какого-то самозванца, коего он решил выдавать за якобы выжившего потомка покойного принца Ниова. — Но вы же знаете, — возмутилась Анидаг, — что это… — Я знаю одно, — прикрикнул на нее Абаж, — его будут судить! А потом, в лучшем случае, сбросят с Башни смерти. В худшем же, — притворно вздохнул он, — просто вздернут, как простолюдина. — Нет, нет! — расплакалась Анидаг. — Не плачь, дорогая, — Абаж наклонился к ней и погладил по голове. — Ему уже не помочь. Но тебя я могу спасти. Представь на минуту, какова отныне будет твоя судьба? Ты — дочь государственного преступника! У тебя отнимут все: имущество, дом… титул. Выставят тебя на улицу! Ни одно уважающее себя порядочное семейство не примет тебя у себя. Но я ведь не чужой тебе, девочка моя, поэтому я тебе помогу. — Вы можете сделать так, чтобы отца отпустили и сняли с него эти ужасные обвинения? — с надеждой взглянула на него Анидаг. — Нет, — рассмеялся Абаж, — этого я не сделаю, Анидаг. Просто потому, что это не в моей власти. Да и не в моих интересах, — чуть тише прибавил он. — Нет, Анидаг, это попросту невозможно, посему — забудь о своем отце! — Вы с ума сошли?! — отшатнулась она от него. — Поверь, — Абаж ободряюще похлопал ее по плечу, — так будет лучше прежде всего для тебя, а ему… ему уже все равно, Анидаг. Думай о себе и своем будущем, дорогая. Итак, моя дорогая Анидаг, хватит ходить вокруг да около. Слушай, что ты должна сделать, дабы получить свободу и сохранить свое доброе имя. Прежде всего, ты подтвердишь в суде, что знала о подлом замысле своего отца выдать безродного оборванца за потомка королевской фамилии. Ты узнала обо всем случайно, но тебя этот поступок возмутил до глубины души. — Я… — начала было Анидаг, но Абаж тут же перебил ее: — Дослушай! Я еще не закончил. Затем — ты скажешь мне, где твой отец хранит бумаги своей сестры. Наверняка же он рассказал тебе о том, где прячет свидетельство о рождении мальчишки! — Я ничего не знаю! — вскричала Анидаг, резко встав с кресла. — Да если бы и знала, то… вы, что, думаете, я соглашусь на подобную дикость?! Вы плохо меня знаете, господин Абаж. — Ты, кажется, не поняла, деточка, — Абаж грубо схватил ее за руку, так что она негромко вскрикнула от боли, — от этого зависит твоя жизнь! Если ты мне ничего не скажешь, то отправишься в тюрьму. Следом за папочкой. Тебя сбросят с Башни смерти вместе с ним, или же вздернут на соседней перекладине, как сообщницу в государственной измене. Но если ты сделаешь все, что я тебе скажу, то… я не просто помогу тебе сохранить имя и репутацию, я, — он чуть приподнялся на цыпочках и, приблизившись к Анидаг, и доверительно сообщил ей на ухо, — сделаю тебя королевой! Это, уверяю тебя, в моих силах. Ты выйдешь замуж за моего сына, кажется, это не доставит тебе неудобств, ведь вы же с детства с Нотиртом добрые приятели. А когда я возведу его на престол, да, да, да! — это и есть моя самая главная цель, поскольку мой сын… имеет гораздо больше прав на корону, чем какой-то там безродный босяк! Так вот, когда я возведу его на престол, ты взойдешь на него вместе с Нотиртом. Ты же хочешь быть королевой, милая моя? От тебя в ответ требуется сущий пустяк: сказать мне, где бумаги твоего отца. Анидаг подняла на него глаза, посмотрела в упор, и Оля поняла вдруг, что невольно сопереживает дочери Нушрока. Если бы это было возможно, Оля бросилась бы ей на помощь прямо сейчас. — Идите к дьяволу, дорогой дядюшка! — отчетливо выговаривая каждое слово, произнесла Анидаг. — Не надо уподобляться своему папеньке, девочка, — ухмыльнулся Абаж, — твое геройство ни к чему не приведет. Последний раз спрашиваю: где бумаги?! — Я тоже повторю еще раз: отправляйтесь к черту! Дрянь! — презрительно скривилась Анидаг. — Отец верил вам, считал родственником, другом, а вы подло предали его! Так будьте прокляты за это, мерзкая вы жаба! — Заткнись! — Абаж замахнулся и ударил ее по щеке. Анидаг пошатнулась, отвернулась от Абажа, закрыв лицо руками. — Значит, — протянул Абаж, — ты ничего не скажешь, маленькая гадина. Ну что ж, ты сама выбрала свою судьбу. Кямох! Кочревс! — позвал Абаж. Через секунду перед ним стояли двое слуг. — Карета готова? — Да, ваша милость, — поклонился один из них. — Отвезите ее в королевскую тюрьму. Да смотрите у меня, глаз с девчонки не спускать, головой за нее отвечаете; к вечеру она должна быть уже там. Это письмо, — он протянул одному из них конверт, — передадите коменданту. Поторопитесь же! Слуги помогли Анидаг подняться, взяли ее под руки и увели. Напоследок она, презрительно усмехнулась и крикнула Абажу, что он все равно будет гореть в аду за свою подлость. Абаж лишь махнул рукой в ответ; довольно улыбаясь, он уселся в кресло и прикрыл глаза. Яло нервно переминалась с ноги на ногу; Оля обернулась и посмотрела на подругу. — Что нам теперь делать, Оля? — зашептала Яло. — Мы же не можем выйти, пока Абаж не покинет сад. Оля кивнула и взяла Яло за рку. — Нам и не надо никуда выходить, Яло. Все, что нам было нужно, мы уже узнали. Бежим скорее! — Куда? — Назад в замок! Ведь они, Бар и остальные, ищут Анидаг. Они думают, что она пропала, и мы расскажем им все, что только что увидели. — А разве это может хоть как-то помочь нам, Оля? — грустно вздохнула Яло. — Не знаю, — нахмурилась Оля, — но мы знаем теперь еще и то, что Нушрок находится в королевской тюрьме. И Гурд наверняка тоже там! Поэтому нам следует рассказать все дядюшке Бару и остальным, а там уж будем думать, что можно сделать, дабы помочь… им. Яло кивнула, и девочки, взявшись за руки, тронулись в обратный путь.