***
Несмотря на напускное спокойствие, Шурик боялся. И чувства тут были не причем. Он боялся того, что их ожидает в безлюдных и мертвых сопках. Ведь по пути сюда он обнаружил просеку. Просто длинная линия чистой земли среди леса, острым лезвием разрезающая на много километров вперед эти дикие места. Будто бы тут хотели построить высоковольтную линию передач, да только в последний момент передумали. И ≪дорога≫ та вела прямо к их цели - антеннам на заснеженных вершинах. Странно. Это было похоже на какую-то давным-давно заброшенную трассу, а точнее - ее подобие. Но зачем строителям той радиостанции тут такие приколы? Проще же материалы для стройки на вертолетах привезти. Еще одной загадкой больше. Но внутренняя паранойя кибернетика выла и кричала, умоляя парня развернуться назад, в лагерь. И ведь мысли всякие голову заполонили, страшные, гнетущие и тревожные. Шурик тряхнул головой, словно избавляясь от надоедливого наваждения, и взглянул на застывшую у костра Ульяну, которая грустно и молчаливо хлебала из котелка куцую похлебку. А сама она поникшая, уставшая. Сидит и подрагивает от накатившей вечерней прохлады. Кибернетику даже стало жалко ее. И он отлично знал, как сделать так, чтобы улыбка надолго поселилась на лице девочки. Но все еще размышлял, стоит ли идти на этот безумный и отчаянный шаг, который, возможно, изменит его жизнь. Настало ли время? Но момент же ведь идеальный. Они вдвоем. Наедине со своими чувствами. Все проблемы остались далеко-далеко позади, там, в лагере. А если откажет? Что делать-то? Будет невероятно обидно. Да и свою толику дегтя в отношения с девочкой добавит. Была не была! Живем-то один раз! Руководствуясь именно этой фразой, парень молчаливо принялся копаться в своем рюкзаке, а пионерка даже и не заинтересовалась этими телодвижениями, хотя раньше наверняка спросила бы, чего это он там затеял. Видимо, даже любопытство начало угасать в её душе. Нащупал рукой папки с их документами и незаметно положил их под сумку. И задумался так, с чего бы начать свое признание о небольшом таком грешке в своей черствой когда-то душе. — Уль, знаешь, я тут кое-что вспомнил… — начал Шурик, судорожно подбирая слова. — Помнишь, мы вчера разговаривали… Ну… О чем мечтаем. А? — Помню, — почему-то горько вздохнув и не отрывая взгляда от пламени костра ответила девочка. — Раньше я хотела просто не возвращаться в детский дом. А сейчас… Ну, просто хочу, чтобы все это, — она взмахнула руками по сторонам, — кончилось побыстрей. Обратно хочется вернуться. — Вот оно как, — протянул кибернетик. — Тогда это… Смотри, что есть. Договорив и за мгновение успокоив свои трепещущие перед чувствами эмоциями, Шурик достал злосчастную папку. Ульяна от этого, наконец, оторвалась от созерцания пламени и с нескрываемым удивлением взглянула этот ≪подарок≫. — Держи, взгляни получше, — парень вручил в руки девушки папку. — Д-да это… — В голосе Ульяны сквозило крайнее недоумение, ведь увидеть собственное личное дело она сейчас вообще никак не ожидала. — Зачем? — Это мой тебе подарок на день рожденья. Ведь тот самолет-то мы с тобой и не собрали, — с улыбкой, чуть подрагивающим от переживания голосом твердил кибернетик. — Я помню твою мечту. Ту самую. Спокойную жизнь, без всяких там идиотов из детского дома. И я тебе её дарю. — А как это мне поможет? — Думай шире. Не весь же мир сейчас этой дрянью поражен. Есть границы распространения этой заразы. Фронты, так сказать. Все как на войне. А это твои единственные документы, удостоверяющие твою личность. А если их не будет, то ты умрешь. Пропадешь без вести, так сказать. Ульяна Советова — мертва. Сгорела в пламени. Твари девочку сожрали. И ты вовсе не она. У тебя, например, в Ленинграде родители есть. И ты очень сильно хочешь к ним вернуться. Понимаешь? — добрым, учительским тоном толковал парень. Наконец-то она все поняла. И первая эмоция — шок. Вот так просто Шурик забрал её страх, страх возвращения в те страшные места, страх одиночества. И как только сама не догадалась это сделать? Своровал, считай, на малое, но преступление ради неё пошел. Мысли относительно далекого будущего бурным потоком хлынули в разум девочки. Теперь она могла себе позволить мечтать о совсем других вещах, более великих для нее. Спокойная и счастливая жизнь. Свобода. Избавиться от осточертевшего клейма — детдомовская. С Ульяны словно оковы сейчас сняли. А сама она словно током пораженная на месте застыла, немигающим взглядом уставившись в папку. — Ну так что, ты готова, — с интересом и вызовом в голосе говорил кибернетик, — стать свободным человеком? Окинула взглядом ухмыляющегося парня. Кое-как поборов внутреннюю дрожь, кивнула. И кинула документы в костер. Вот и все. Горит её прошлое голубым пламенем. Горят её страхи, её эмоции. Темное прошлое сияет и взвивается в темное небо миллионами ярких искр. К звездам. К небытию и вечному забвению. И вправду, сегодня она умерла, а точнее - умер маленький кусочек её души, кислотой точивший и не без того страдающий разум. Оно и к лучшему. Даже легче стало. Шурик встал вдруг и, подойдя к любующейся пеплом девочке, приобнял её. — Ну вот. И хрен тебя кто теперь достанет, — прошептал он ей на ухо. Повернулась к нему и искренне улыбнулась. Первый раз такую яркую улыбку он видел на её лице. Добрую. Буквально сияющую. И тишина. Беззаботная, спокойная. Только костер шипел, пытаясь переварить такую кипу бумаги. Вдруг Шурик вновь вздохнул, поняв, что настала и его очередь. Как бы ни хотелось, но момент терять нельзя. — Знаешь, а это ведь еще не все, — тихо говорил парень. — А? — с невероятным интересом отозвалась девочка. Кибернетик взял её за руку и присел рядом, готовясь начать уже свое откровение. Трудно, да. Слова тисками приходилось из себя вытаскивать. Хотелось забыть об своем стеснение. Стеснении собственных чувств? Глупо же. Но так оно и бывает. В голове все звучит идеально, а на деле заикаешься и боишься, как мышка. — Когда я не был с тобой так близко знаком, я считал тебя глупой. Наивной и маленькой девочкой, чьим смыслом жизни были только глупые шутки. А потом у меня все с ног на голову перевернулось. Именно ты смогла меня заставить взглянуть на жизнь совсем иным взглядом. Я тебя сильно недооценивал. Очень сильно. Ты самый прекрасный человек, которого я встречал в своей жизни. Я… Я могу смело говорить, что ты вдохнула в меня жизнь. Заново. — Голос пионера начал предательски дрожать от странного, иррационального страха. — И сегодня, вот… Тебя не стало. И знаешь что?! Хочу просто быть с тобой всегда рядом. И никогда не отпускать. — Даже улыбнулся с наивности собственных слов и продолжил: — Хочу помочь тебе побороть все твои страхи. Все твои проблемы. Хочу любить. До дрожи в коленях. До истерики… Шурик, глядя хладным взглядом на себя со стороны, понимал, что выглядит как глупый, наивный ребенок. Но ничего уже не мог с собой поделать. Чувства давно уже вышли за пределы приятной игры. Теперь это был шторм. Правильно говорят: бойтесь гнева и чувств спокойных людей, потому что они все держат в себе и копят. А эти мгновения парень со скрипом, с неимоверной душевной болью выпускал из себя все то, что скопил за это время. Раскрывался той, которой позволил себе довериться. Каждая идиотская мысль, на грани беззаботной романтики и самого смелого безумия. И для того, чтобы описать мечту парня, зачастую даже слов не хватало. Просто сидел, стыдливо прикрыв лицо руками и говорил. — Я уже просто не понимаю, как я смогу существовать без тебя. И потому… Сегодня я хочу умереть вместе с тобой. Тоже пропасть для всех. Но единственный вопрос: хочешь ли этого ты? Замолчал и поник в гибельном ожидании. Пытаясь не глядеть на Ульяну, вручил ей в руки уже свое личное дело. И после этого время словно даже замедлилось. Тишина, уже тревожная накрыла все вокруг. А он смиренно ожидал её ответа. Вдруг раздался шелест и кибернетика обожгло хлынувшими на руку крошечными угольками. Все же да. Теперь жадное пламя поглощало уже его страхи. На шее пионера в невероятно крепком и неожиданном объятии повисли тонкие девичьи руки. — Как же я долго ждала от тебя этих слов…***
Задала тогда Женя жару. Славя просто не была готова к такой подставе. Да даже от местных парней такого не ожидала! Понимала, на что способны мальчишки, желающие почувствовать девушку. А оно вот так оказалось. Хотя, сказать честно, это было мало похоже на изнасилование. Просто споили и совратили. Девственности хотя бы не лишила, хотя в порыве страсти могла и так поступить. Но все равно девушку точило странное чувство. Нечто среднее между стыдом и обидой. Все в лагере уже спят. Тишина абсолютная в зале. Только пионеры смирно и спокойной сопят, как маленькие совята. А вот Славяне все еще не спалось. Лежала в своей кровати и с печалью взирала во тьму подземелья. Вспоминала тот злосчастный день. Сама не понимала, что это тогда было. Почему не сказала "нет", а сидела и просто наслаждалась тем, что с ней играются, и пальчиками, и языком? Женя умело подавила любые попытки сопротивления и воспользовалась ею. Прямо как прирожденный манипулятор, эта нимфоманка отрывалась на невинной помощнице вожатой в течении доброго часа, оглашая стонами стенки полутемного тоннеля кухни. Раньше она была вообще весьма далека от темы секса и прочих запретных для правильного пионера непотребств. Ну просто не интересовало это её и все. А если и изредка задумывалась об этом, то по любви же хотела. С тем человеком, которому сердце свое не стыдно открыть. А тут прямо без её воли втянули. И самое страшное - ей это понравилось. Неправильно, гадко, даже отвратительно. Но это если наблюдать со стороны. А так, как оказалось, это весьма приятный процесс, а главное - не несший почти никаких последствий. Ибо тайна этого неожиданного эксперимента похоже умрет вместе с девушкой. Потому и мнение на счет этого случая было у Слави двояким. Вроде как и опыт нереально интересный, да и ощущения неплохие, но узнай кто об этом, то хоть из города убегай. Стыдоба! Дочь — лесбиянка! Родная семья отречься же может от такой девушки. В общем, грозило это все серьезными проблемами. Да и сказать честно, после этого всего в Славяне еще кое-что сломалось. Громко так, с протяжным звуком упало на землю и разбилось на миллион осколков, уйдя в небытие. Это были её стереотипы об любви и сексе. Как оказалось, если пробовать это с женщиной, мир не расколется пополам и она сама в тюрьму не попадет. Только вот если это все опять же останется между ними. Жене же все это было по кайфу. Она не считала это изменой, а потому библиотекаршу совесть не мучила. Просто тогда исполнилась её маленькая и потаенная мечта. Ведь эти воспоминания она будет холить и лелеять теперь всю свою оставшуюся жизнь. В омуте тихом черти водятся. Жалко, что на безумное трио с Электроником белокурая красавица так и не согласилась, не смотря на все приемы тихони-библиотекарши. Вряд ли бы парень отказался от такого подарка судьбы. Но не это было главным, а то, что суть этого мероприятия она умудрилась, считай, навечно сохранить. Где-то в глубине бункера, в завалах ящиков с инструментами, лежит пачка откровенных фото. Глаза завязала ей, а сама фотоаппарат схватила. И компромат невероятно серьезный на чуть ли не главную занозу лагеря появился, так еще и вечер скучный скоротать можно, окунувшись в теплый водоворот приятных воспоминаний. А если отставить пионерские шалости, то буквально весь лагерь погрузился в ожидание. Тревожное такое, словно затишье перед бурей. Теперь судьбу всех обитателей этих темных казематов решает парочка отважных путешественников, находящихся отсюда в черт-те скольких километрах. Но большинство искренне верило в то, что вот-вот и они все отсюда дружно свалят. Доверие к государству хоть и было невероятно сильно подорвано, но надежда кое-какая осталась. К несчастью, именно бытовые проблемы зрели все больше и больше, грозясь стать настоящим яблоком раздора. То кто-то одежду не поделит, то у кого-то любимый альбом украдут. Где-то завелась крыса, в общем. Грусть, да и только. Все пионеры думали, что если и будут ссориться, то наверняка из-за какой-нибудь серьезной проблемы, а не по мелочам всяким. Крупных конфликтов не было, но все это копилось и копилось. У некоторых особо отличившихся личностей терпение начинало кончаться. Благо хоть вожатая пресекала все на корню. Приспосабливалась к обстановке, так сказать, и не спускала взгляд с социальной обстановки лагеря.***
Глупый и наивный ты, Сёма. И чем только думала? Сама дерзкая и грубая, но умудрилась втюриться в этого безобидного романтика. Хотя своя доля храбрости в нем имелась. Прав был парень: звезды тут всегда красивые. И как только раньше этого не замечала? В городе такого не увидишь. Вот если бы так холодно не было, то вообще все шикарно было. Ведь этим вечером Персунову в голову пробилась одна шальная мысль. Тот даже осмелился исполнить её в этот же вечер. Вокруг одна только тьма и тишина безмятежная. В эти краткие мгновения даже тяжкие мысли об их будущем и судьбе ушли куда-то далеко-далеко за горизонт, откуда уже скоро грозился выкатиться солнечный диск рассвета. Потащил же ведь, на ночь глядя, на небо глядеть. Глупо, мило и очень опасно, учитывая, что в райцентре творится. Хорошо хоть оружие догадались схватить. Так, на всякий. А оно и не нужно, слава богу. Наконец-то за много дней они только вдвоем! Убежали, прямо как дети малые, на холодную крышу бывшей администрации лагеря. Вид внизу невольно вселял тревогу. Лагерь, когда-то наполненный веселым детским гомоном, замолчал. Опустел. Легкий ветер гонял листву с голых деревьев. Листопады давно кончились, покрыв весь асфальт вокруг ярко-золотым покрывалом, одни только лужи уцелели. Не лился яркий свет с окон пионерских домиков, да и фонари сбоили, мигали, вызывая неприятную резь в глазах. Но главное, что дожди кончились. Скоро настанет время зимней стужи. Но отсюда это было плохо видно. Да и не до этого было. Алиса с Семеном в обнимку сидели на крыше и просто молчали, искренне наслаждаясь компанией друг друга. Неудивительно: парню было приятно даже просто помолчать рядом с ней, и ей с ним - тоже. В руках - кружка термоса, а на душе - спокойствие. Вдруг девушка вынырнула из глубокой пелены задумчивости и, покопавшись в кармане куртки-ветровки, достала оттуда смятый окурок папиросы, чем заставила Семена невольно ухмыльнуться. Курить она любила, а вот курево уже кончалось и каждую сигарету она берегла как зеницу ока, понимая, что навряд ли где сможет восполнить запасы. — Тебе оставить? — прошептала Двачевская, не отрывая взгляда от неба. Парень на это предложение ответил смирным кивком. Закурив и расправившись с папиросой в пару затяжек, Алиса передала папиросу парню, а сама затихла. Пока парень с явным удовольствием глотал едкий дым, то понял, что просто не прочь сейчас поговорить. Хотя бы о какой-нибудь безделице. — Сём, можешь мне кое-что пообещать? — Хулиганка, словно почувствовав желание пионера, решилась на один небольшой, но невероятно ответственный шаг, который, возможно, сыграет огромную роль в её жизни. — Хм? — обернувшись к ней, сказал он. — Я только сейчас поняла одну простую вещь, — вновь уткнувшись в стремительно светлеющие небеса, вела монолог Двачевская. — Если тут помрем, то это будет очень обидно. — Умирать — это всегда обидно. Особенно молодым. Но давай не будем об плохом, а? Сейчас там Шурик разберется с той станцией, авось и выберемся. Не зря же ведь он пошел. — согласился парень, вдруг взяв её за руку. — Так я к чему это… — прервалась девушка, думая над словами. — Я так хотела побывать в Калининграде. Ты открытки видел? У нас в библиотеке есть. Там словно как за границей. Круто же. И… Т-ты же ведь поедешь со мной туда? Давай просто рванем туда сразу, как только это все кончится. Только пред ликом смерти и опасности человек может забыть про материальные блага и начать чувствовать мир. Любить, мечтать. А главное - исполнять все это, не откладывая на завтра. Двачевская только сейчас осознала, сколько времени она потеряла - минуты, часы, года... На образование это ненужное, на глупые свары со сверстниками и прочие скучные и ненужные вещи. Теперь, когда вокруг происходит черт-те что, такая обыденность, как время, резко подскочила в цене, ведь сколько его осталось, не знал никто. Но теперь девушка наслаждалась каждым мгновение, пусть и тяжелой, но жизни. Уж теперь-то она не будет разбазаривать за просто так свой ценный ресурс. — Ты думаешь, я способен сказать "нет"? Конечно, поедем. Вот бы только денег на все это счастье достать, — с некой долей иронии в голосе ответил Персунов. — Ну… — Двачевская вдруг задумалась и, привстав, пожала плечами. — Хрен с этими деньгами. В переходе музыку играть будем. — Тогда я буду гитаристом, — весело сказал пионер и улыбнулся. — Эй, а я кем буду тогда? — театрально возмутилась Двачевская, слегка толкнув парня в плечо. — А-а-а-а… А ты рядом будешь, усилитель держать. Чтобы не промок, — хохотнул Семен, даже не смутившись от своего высказывания. — Гад, — с улыбкой на лице прошептала она, неожиданно обняв его.***
Странный такой парадокс. Никто не знает, что случится завтра, вокруг монстры бродят, а жизнь зависит от парочки влюбленных пионеров, а сам он об будущем думает. Счастливом, но наполненным до верху юношеским безумством будущем. Сорваться с места в неизвестный город? Запросто. Жить, не заботясь о своей дальнейшей судьбе и деньгах? А почему бы и нет? Глупо и наивно. И невероятно весело. Сейчас хотя бы выжить - и то хорошо. Но хотя бы мечтать ему можно об этом? Любить и быть любимым — чем не смысл существования обычного человека? Замерзли. А восход в своем апогее. С каждой минутой округа оживала. Да кое-где вдалеке послышалась птичья трель! Двачевская давно так не отдыхала. А точнее - просто расслаблялась. К сожалению, хотелось курить, а нычка с табаком - внизу, в пионерском бункере. Так еще и холодно стало, ветер то и дело поддувал, заставляя парочку зябко подрагивать, словно они голуби озябшие. Потому Алиса уже явно намекала Персунову, что пора бы сворачиваться. Но, похоже, эмпатия у парня была на нуле и он этого всего просто не замечал. — Сём, ты красивый, но тупой, как воробей, — с улыбкой причитала она. — Пойдем, а? Я как цуцик замерзла уже. Тот только молчаливо и задумчиво кивнул и не спеша принялся собирать пожитки. Быстро собравшись, парочка юркнула в проем чердака и оттуда вышла из здания. Шли не спеша, даже расслаблено, и разговаривали о бредятине всякой. Ненужной, но увлекательной. Даже маленький план появился. Электроник же выздоравливает потихоньку. А труд, говорят, полезен. Так что пусть тот сваяет зарядку для мобильника Семена, который тот обозвал ≪Иностранным Плеером≫. Музыки, картинок и прочих шедевров того времени там хоть отбавляй. Хоть вечером чем заняться будет. От забытья пострадал весь лагерь. В некоторых домиках уже даже стекол не было. Интересно, ветром выбило? Как раз не так давно был серьезный такой ураган. Пионеры вышли на давно опустевшую, заваленную палой листвой и мелким мусором, площадь. Оглянувшись по сторонам, Семен заметил одну вещь, которая заставила его серьезно так испугаться. Обычный, смятый листок бумаги, валяющийся на неухоженном, жухлом газоне около скамьи. Свежий такой, белоснежный, словно недавно из какого-нибудь альбома вырвали. Встревоженная парочка остановилась, Алиса почему-то схватилась за свой автомат, а парень быстро подошел и подобрал находку. Немного мокрая, рваная, будто бы была гвоздиком прибита. Странно. Как оказалось, это была записка. Или послание. Чернила были уже немного размыты, но неумелый, корявый почерк чьей-то руки был хорошо виден. Судя по зачеркнутым буквам ошибок, писали, скорее всего, под плохую диктовку или отправитель был весьма малограмотен. Словно первоклассник с прописями балуется. Персунов переглянулся со своей девушкой и те уселись на скамью - читать будут. Пионер невероятно аккуратно развернул листок и начал вдумчиво читать: Я видела их. На железной дороге. Они бегут из города. Как ты и говорил. На юг. Небольшая стая. Боятся. Хлада боятся. Это сейчас трое. А дальше что? В центре их целые орды. Пионеры-то отсидятся, а мы? Мы ушли. На запад, к развалинам. Как договаривались. Я уже почти здорова. Легкие болят только еще немного. Если ты это читаешь, то, пожалуйста, береги себя. Я не знаю, что тут будет, когда ты придешь. Жду тебя очень. Твоя Ю. Интересно, интересно девки пляшут. Сразу появилось множество вопросов: что, где и когда? А самое главное - так это информация. Твари из города, похоже, мигрируют в теплые края, спасаясь от наступающих снегов. Жесть. Зараза-то вместе с ними распространяется. Только бы их где-нибудь на подступах задержали! И кто же писал это послание? Может быть, это какие-нибудь местные, по лесам прячущиеся? Похоже, две новости для вожатой, хорошая и плохая. Хорошая — это то, что в округе, похоже, остались живые люди. Плохая — мутанты из райцентра бегут на юг, спасаясь от зимних холодов. Через лагерь. От принятия этого факта по спинам пионеров пробежал предательский холодок страха. Они-то думали, что тут хотя бы в какой-то мере в безопасности, ан нет - все наоборот. Скоро тут будет буря. Уже сорвались в сторону бункера. Необходимо срочно вернуться назад. И с собой несли страшные вести. Если записка написана реально недавно, то скоро пионеры могут попасть под целый вал из всяких отродий. Хуже будет только на редких форпостах на границе заражения. А интуиция-то девичья еще вчера тревожно ныла, подсказывая, что может случиться нечто плохое. А в голове Семена со скоростью пули проносились воспоминания о тех вещах, которые он видел в опустевшем лагере. Теперь все части обстановки выстроились в единую картину. Вскрытые домики, разорванная дверь в столовую, мелкий, но, но свежий мусор в округе и прочие, незаметные с первого взгляда, признаки наличия жизни. Все наводило на то, что у пионеров появились некие сожители. Надо быстрее, быстрее бежать! Хрен знает, что в местных лесах околачивается теперь. А они, дураки-то, на крышу ночью побежали! Идиоты. Как же хорошо, что он нашел это послание! Так бы врасплох застали. Вот расслабились бы пионеры, вышли наружу, а там всяк тварь тут как тут. Легкие жгло, а мышцы ног стремительно наливались свинцом. Физические нагрузки, даже несмотря на множество своеобразных тренировок, все еще были чужды пионерам. Мимо пронеслись уже почти родные домики, здание администрации и даже пляж. До спасительного леса, в котором пряталась спасительная тропа к бункеру, было уже рядом. В глазах уже темнело. Но от усталости ли это было? Такое крошечное, темное пятнышко, сбоку. Следовавшее за ними. Задаваться вопросами времени не было. Девушка кое-как поспевала за Персуновым, который, видимо, от страху втопил так, что аж пятки сверкали. Что же дальше будет? Неужели все планы по переезду в деревню теперь отменяются, пока снегом всю округу не завалит? Опять, как кроты, будут сидеть в той дыре до посинения? Похоже, ни фига, ни-че-го не налаживается. От принятия этой мысли у Алисы, несмотря на страх, на душе стало еще тоскливей.***
Зайдя глубоко-глубоко в лес, пионеры остановились. Отдышаться. И зачем только бежали? Из-за паники и растерянности разве. Фиг его знает, в общем. Только у парня теперь болит спина, так как автомат при каждом движении бил по хребту. Вот только темное пятнышко на периферии зрения пионерки не желало уходить. А даже наоборот, сменило положение. Теперь словно за деревом пряталось. Двачевская проморгалась, не понимая, что происходит. Оп-па. Опять сменило. Семен вдруг остановился и достал свой автомат. — Алиса-а-а-а… — испуганно тянул парень, направив ствол автомата на дерево, где находилось темно-пепельное ≪пятнышко≫. — Т-ты это видишь? Девушка только испуганно кивнула. Значит, это даже не просто галлюцинация. А вот ≪плод≫ ее воображения, издавая трансформаторный стрекот, направился прямо к парочке, оставляя после себя дымный шлейф, противно пахнущий гнилью и озоном…