Источник

После того злосчастного, единственного занятия по окклюменции, Гарри больше не приходил на дополнительные уроки к Снейпу. На уроках ЗОТИ вел себя как никогда тихо. Не пререкался с профессором, идеально выполнял все задания по этому предмету и ни разу не поднял глаза на зельевара. В конце урока всегда старался уйти в числе первых и не оставаться с мастером боевой магии один на один. Он вообще старался быть как можно незаметнее. Получалось конечно плохо, но профессор и сам не горел желанием лишний раз встречаться с Поттером. Так думал Гарри. А профессор был занят поисками Дурслей. К удивлению и радости гриффиндорца, Снейп не сказал никому о том, что узнал о его жизни. Гарри конечно понимал, что затишье не может длиться вечно. Эмоции зашкаливали и скоро единственным спасением от гнева станет Светоч. А он не оставит все просто так и гриффиндорцу придется многое рассказать и объяснить. Вот только как это сделать менее болезненно? Поттер не хотел навязываться, поэтому он не мог просто сказать профессору о их партнерстве. Ох, и как же стать ближе к этому ядовитому, но такому нужному змею? Время пролетало, вопросов становилось все больше. Гнев начинал перерождаться в ярость. А ее допускать было нельзя. Он не сможет удержать ее и тогда пострадают все, не виновные в том числе. Проблема Малфоя тоже не хотела ждать, наследие требовало принять решение, гнев нашептывал просто убить и светлого, и темного Лордов. Но вся проблема была в том, что он должен был заставить их осознать все их ошибки. А для этого нужна вся его сила, так как их грехи потянут за собой грехи тех, кто с ними связан. А это снова упиралось в необходимость близости со Снейпом. Гриффиндорец прекрасно помнил, что лишь соединившись, слившись со Светочем он мог достигнуть равновесия своей силы и эмоций. Но соединившись они станут супругами навсегда, а так использовать профессора он не мог. Да даже просто мысль о том, что он будет вынужден повторять то, что делал с ним Дурсль, вызывала приступ паники и тошноты. Время текло горной рекой, унося нужные силы равновесия из души гриффиндорца, дошло до того, что его сны стали еще более жестокими. В них он: то пытал магов, наслаждаясь их болью и страданиями, то сам страдал от действий Дурсля старшего, который неминуемо превращался в Северуса. В конце концов Поттер начал стараться вообще не спать, но Бодрящее зелье не могло заменить ночной отдых. А Зелье Сна без сновидений мало того, что не избавляло от снов на всю ночь, так его еще и нельзя было принимать каждую ночь из-за привыкания. Гарри становился все более нервным и дерганым, не спасали даже выматывающие тренировки, которые он устраивал себе в тайной комнате, в надежде что сможет вымотать себя настолько, что никакой кошмар не всплывет в измученном сознании. Естественно это не осталось незамеченным, сначала с новой силой налетели «друзья», в попытках влезть не в свое дело - они же могут помочь! Чем бл..., чем они, мать их, могут ему помочь, тупые, никчемные недомаги! Еще эта Джинни со своими томными взглядами, наряженная, словно собралась на панель ,на работу и никто же ей и слова не скажет о том, что такое поведение недостойно ведьмы! Рон и Гермиона как будто не видят, на кого она похожа, Минерва Макгонагал и та будто ослепла! А эта предательница крови, еще и таскаться со всеми подряд начала, она что думает, что он конченый дегенерат и не знает того, что знает вся школа?! Да чтоб им всем с соплохвостами целоваться. Как же они его достали! Через некоторое время, к игре "выведай что не так с золотым мальчиком", подключился Малфой. Который, к слову сказать, и сам выглядел не лучше но: — Со мной и так все ясно, у меня убийство Дамблдора на носу, а как этого избежать или сделать я не знаю. Но вот что с тобой творится Поттер? — ткнул ему в грудь, холеным пальчиком, аристократ, сощурив глаза и пытаясь видимо по лицу грифиндорца догадаться, потом почему-то испуганно отскочил от Гарри. — Поттер, ты что? Ты что..? Я же тебе серьезно сказал, я не надеюсь на твою помощь и уж тем более не стану обвинять тебя в моих будущих бедах. Ты не обязан, слышишь, ты не должен мне помогать! Гарри от такого, чуть не сел мимо кресла, они как всегда встретились в Выручай-комнате. По мере того, как до Поттера доходило о чем говорит Малфой, его глаза и без того большие, становились еще больше. Драко... Драко подумал, что он так извелся из-за приказа Темного Лорда отданного слизеринцу. От осознания того, что за него искренне кто-то испугался, хотя бояться стоит за себя, становилось немного теплее, не так одиноко что ли. — Драко, дело не в твоем вопросе, вернее не только в нём. Но ты не прав, говоря что я ничего не должен, твоя сила взывала ко мне и я не мог не откликнуться на её зов. Это слишком сложно объяснить, дело не в мнимом комплексе героя... — А в чем тогда дело? Объясни, я хочу понять: почему ты не можешь пройти мимо моих проблем, почему предлагаешь помощь ничего не требуя в замен? — Драко, ты проходил проверку крови когда тебе исполнилось 13? Малфой заторможено кивнул, явно не понимая причин такого вопроса. — Тогда ты знаешь, что некоторым ... магам, магия дает ... как бы это выразится... наставления, или указания того, почему она отдает какой нибудь, угасший или не совсем угасший, но не имеющий прямых или достойных наследников род, под руку конкретного мага. Так что... — Гарри замолчал не зная, что ему дальше говорить, в своем стремлении успокоить разволновавшегося слизеринца, он опять не продумал как выкрутиться, теперь загнал сам себя в угол. Гриффиндорец развел руками как бы намекая на то, что остальное не нуждается в озвучивании. Малфой медленно кивнул, не совсем понимая к чему ведет Поттер. Как правило такие указания от магии касались рода который унаследован. Но не решаясь озвучить свои сомнения в словах гриффиндорца, мало ли какие заветы кому и для каких целей дает магия, ей виднее, слизеринец молчал. Гарри облегченного вздохнул, все-таки слизеринцы это вам не бестактные, глупые гриффиндорцы которые пока не выпытают все, не успокоятся, да и потом еще будут лезть с ненужными, идиотскими, совершенно бессмысленными советами. С ними, слизеринцами, было гораздо проще общаться, лично для Гарри это было так, особенно после принятия наследия. — И что теперь, Гарри? Ты слышишь силу магов? Их просьбы и обязан им помогать? — В некотором роде, Драко, в некотором роде. — Поттер устало откликнулся на спинку кресла и прикрыл красные от недосыпа и нервного напряжения глаза, ненадолго замолчал, раздумывая дать ли Малфою подсказку на счет его наследия или нет. Все же рано или поздно, ему придется открыться перед магами, а с Малфоем они уже давно обменялись непреложными обетами о не разглашении информации касающейся друг друга, так что можно было и подкинуть пищу для размышлений любопытному змеенышу. Может отвлечется от своих не веселых дум? — Как тебе объяснить, я не просто слышу просьбы о помощи от силы мага, она рассказывает мне все желания, деяния и прегрешения перед магией, совершенные ее носителем. Я не знаю как объяснить понятнее, но я не просто не могу не помочь магу, если он этого достоин, не могу и закрыть глаза на грехи мага. Я обязан либо помочь, либо наказать. Гарри замолчал глядя на ошарашенного слизеринца, пытаясь не рассмеяться от вида его вытянувшегося в изумлении лица. Такого откровения Малфой явно не ожидал. В его серебряных глазах отчётливо отображается сила мысли, с которой он пытался что-то вспомнить, понять. Но явно проигрывал собственной памяти, он со вздохом, пообещал разобраться в загадке заданной грифиндорцем. На это заявление Гарри лишь рассмеялся и пожелал удачи. После откровения Поттера в Выручай-комнате, Драко от него отстал, лишь время от времени задумчиво поглядывая на героя, иногда с недоверием встряхивая головой, будто выгоняя из нее невероятные мысли на его счет. Это всякий раз вызывало у Гарри улыбку. Но не спасало от нервного напряжения, он буквально пятой точкой чувствовал, что скоро грянет гром и чем закончится его срыв, предполагать даже не пытался. На него уже косились не только студенты но и преподаватели, из за своего дара абсолютного знания и помощи мамы с тетей, у него не было проблем с успеваемостью. Но вот с каким выражением лица и с какими интонациями он отвечал на уроках, вызывало недоумение и негодование у всех профессоров, за исключением разве что Снейпа. Ему одному Гарри не хамил, не грубил, как и прежде стараясь лишний раз не смотреть на преподавателя защиты. Сны с участием Дурсля-Снейпа не оставляли его теперь, они снилились каждую ночь, отодвигая на задний план даже сны с пытками магов. Поттер готов был взвыть от безысходности, безвыходности положения в котором оказался. Его кошмары понемногу трансформировались, под готовностью гриффиндорца на всё, лишь бы это не закончилось выбросом магии и неконтролируемой ярости, с которой он разнесет, к дементорам, весь остров не оставив в живых никого среди магов, маглов и магических народов. Он был готов вытерпеть все издевательства, которые только мог представить Дурсль, от Снейпа. И теперь ему снилось как он сам упрашивает, умоляет Северуса сделать с ним все это. У Гарри было чувство, что он сходит с ума. Он был готов наложить на всех магов империус, или же разнести к Мордреду и Моргане Хогвартс, но вот как подойти со всем эти к профессору Снейпу увы не знал. Гриффиндорец готов был убить любого, голыми руками, если еще хоть раз услышит вопрос: — Гарри с тобой все в порядке? Эти глупые маги ни черта не знают о его проблемах, которые сами и создают ему, так еще и лезут со своими вопросами! На что они надеются, с наигранной тревогой заглядывая ему в глаза?! Они что, сговорились и решили устроить массовое самоубийство с его геройской помощью?! На что они толкают его. Камикадзе хреновы! Да он уже сейчас, мало чем отличается от Волдеморта, он ненавидит их всех! Всех до одного! Это было неизбежно, это должно было случиться и это случилось. Сегодня утром, Гарри Поттер, как обычно, встал с дикой усталостью и невыносимым желанием кидаться всеми непростительными сразу. Он проспал от силы часа два и это после четырех суток полного бодрствования! Он был зол, взбешен и непередаваемо решителен. Сегодня он поговорит с этим слизеринским василиском и если надо будет, силой заставит этого вампира сделать все эти гнусности! Сегодня ему уже не до мук совести по поводу невозможности использовать того единственного, кто мог удержать от безумия. Сегодня он уже на краю, когда достаточно мимолетного дуновения ветра и он сорвется в пропасть. Пропасть, из которой не выбраться, в которую он заберет их всех! Гарри напился умиротворяющего бальзама, успокоительного зелья и даже магловских транквилизаторов. Он решил, что пойдет к Снейпу прямо после завтрака, благо сегодня суббота и большинство студентов и профессоров уйдут в Хогсмит. Не успел он начать ковыряться в своем завтраке, как возле него остановилась первокурсница из пуффендуя и передала записку от директора: « Гарри, мои горгульи любят сахарные крендельки. » Гарри с тоской посмотрел на преподавательский стол, Снейп как всегда предельно собранный, с полностью безэмоциональным лицом, пил кофе из маленькой чашечки. Его черные омуты бездумно оглядывали большой зал, пока не споткнулись о большие, прекрасные изумруды, которые смотрели на него с какой-то покорной решимостью, точеная бровь медленно, словно издеваясь, поползла в верх и изогнулась в ехидной издевке. Поттер на это только хмыкнул и чуть приподнял уголки губ, в такой же ехидной ухмылке, а потом что-то сказал, беззвучно, одними пухлыми, такими притягательными для зельевара, губами. Северус не разобрал что, но то, что это было адресовано ему, он понял. «А вот это уже интересно. То шарахаетесь от меня как от богарта, боясь глаза поднять, то ухмыляетесь, явно нарываясь на трепку. Что случилось, мистер Поттер, неужели повзрослели? Перебороли слабость и страх?» — подумал Северус. Дальше развить мысль ему не дало окончание завтрака, пора было идти к Дамблдору, чтоб ему своими дольками подавиться. «Почему этому старику всегда необходимо все повторять по несколько раз!» С такими мыслями зельевар поднялся из за стола, кинул последний взгляд на гриффиндорский стол, но своего несносного мальчишку не увидел. Тот за несколько секунд до этого покинул большой зал и поплелся к директору, в его голове были практически такие же мысли о директоре. Их встреча произошла гораздо раньше, чем они оба думали. Встретились как ни странно у горгульи, которая задолбала всех, своей чрезмерной любовью к сладкому. — Мистер Поттер. — Профессор Снейп. — Сахарные крендельки — одновременно, с одинаково гадкими ухмылками. По лестнице поднимались молча, Снейп постучал в кабинет директора и пропустил Гарри, давая пройти первым. Гарри ухмыльнулся одними губами, но не возражал. — Вызывали, директор? — снова одновременно, на что Снейп, мысленно улыбнулся, а Гарри обернулся и посмотрел на профессора нечитаемым взглядом, что изрядно удивило зельевара, но об этом опять же никто не догадался. — Да, да. Мальчики мои , присаживайтесь, чаю, лимонных долек? — Нет, спасибо, директор я только что позавтракал — сказал Гарри, мысленно желая захлебнуться или подавиться, желательно насмерть. Северус только отрицательно покачал головой. — Директор Дамблдор, что-то случилось, я хотел пойти в Хогсмит. — Боюсь что да, мой мальчик. Видишь ли, дело в том, что Пожиратели Смерти напали на Литтл Уингинг. Девять домов на Тисовой улице сожжены адским пламенем. Мне очень жаль, мой мальчик, но все твои родственники погибли, так же как и их ближайшие соседи, среди остальных, если тебя это утешит, есть выжившие. «Блять, он издевается? Какого хера меня должно заботить кто из маглов выжил, а кто нет? Дурсли сдохли, это главное! Жаль тебе? Козел старый, тебе жаль? Конечно тебе жаль, подонок. Кто же теперь меня доводить до стихийных выбросов будет? Как же я теперь смогу сдохнуть от твоего Аркана, выкормыш ты, соплохвоста? Жаль тебе? Конечно тебе и жаль, чтоб тебя Мордред с Дементорами, во все дыры затрахали, только тебе не их жаль и не меня, который совсем один остался. А свою столько лет осуществляемую казнь.» — Гарри изо всех сил старался не поддаваться взметнувшемуся гневу, так как уже увидел желание директора отдать его Грюму, чтоб он теперь исполнял роль Вернона Дурсля. А после слов Дамблдора о том, что Темный Лорд специально напал на Дурслей, потому что всем известно, как они трепетно и нежно, с какой искренней заботой и любовью относились к мальчику-который-выжил и как ему, Альбусу, много имен, Дамблдору, жаль его родственников, которые несомненно любили Гарри как родного сына — не помогло уже ничего!! Ни уговоры, самого себя, ни призывы успокоиться от Дамблдора, ни все те зелья и магловские таблетки которыми залился и напичкался Поттер, буквально час назад, ни зелья которые вливал в него Северус сейчас! Ни помогало ничего, кроме этого бархатного голоса, который нежной лаской проходил по нервам измотанного, эмоционально нестабильного подростка и таких нежных, но надежных рук, которые после того как директор зачем-то, хотя Поттеру было абсолютно понятно зачем, по магловски, ножками ушел за мадам Помфри, схватили и потянули в объятья, прижимая лицом к такой надежной, пахнувшей травами и кофе, груди. Снейп обнимал своего гриффиндорца и шептал ему на ухо просьбы успокоиться, просил взять под контроль магию, ведь в Хогвартсе учатся маленькие дети, да и незачем кому либо знать, насколько силен его Гарри. Это помогало, постепенно ураган, бушующий в кабинете, не пощадивший никого, кроме самого Гарри и Северуса и ничего, распыливший кучу артефактов и портретов, не оставивший и упоминания о директорском столе и кресле, вернулся к своему создателю, одаряя по пути Северуса нежнейшей лаской. А Поттер как-то, тихонько, расслабленно прижался к нему, вцепившись пальцами в воротник, его, Снейпа, мантии и стоял не шевелясь, лишь глубоко вдыхая его запах, будто пытаясь надышаться на будущее. Через некоторое время Северус услышал шаги на лестнице и тихий шепот куда-то в грудь. — Нам нужно серьезно поговорить, профессор. Ровно в ту секунду, как открылась дверь в кабинет и вошли директор с испуганной мадам Помфри, Поттер еще раз удивил профессора защиты от темных искусств, растекаясь безвольной лужицей по его телу, так резко, что Снейпу пришлось подхватить его на руки. А юный гриффиндорец еле заметно улыбнулся, куда то в шею своего профессора, мастерски притворился бессознательной тушкой. Северус на всякий случай не стал подпускать медиковедьму к Поттеру, сказав что и так все понятно и у этого остолопа обыкновенное магическое истощение, которое обычно бывает при таких обстоятельствах. После чего, мастерски вынудил директора навязать, ему, Северусу, заботу о мальчишке, не отпуская того с рук, переместился камином к себе в покои.