You don’t need this So run away
За полным залом гостей Джеймс наблюдал с верхнего пролёта лестницы, стоя у дальней затемнённой стены. Его холодные руки нервно подрагивали, и больше всего хотелось уйти отсюда подальше и закурить, но взгляд омеги был прикован только к одной паре. Виктор и Рэйчел Мориарти, получившие весточку о сыне от Чарльза Милвертона, уже были тут и сдержанно общались с другими гостями. Джеймс никогда не любил подобные приемы и празднества, особенно после того, которое было на лайнере, когда его прилюдно унизили и осмеяли за желание быть самим собой. Все гости были наряженные, красивые, дружелюбные и милые, но Джеймс знал — в них нет истинной красоты и доброты. Особенно в одном из них, змееподобном и омерзительном достопочтенном и уважаемом сэре. — Сэр ВиктОр Мориарти с супругой, думаю, хотят увидеть вас, — раздался за спиной знакомый голос. Джеймс обернулся, задумчиво смотря на Майкрофта Холмса. Тот надел один из своих лучших бальных костюмов (выгодно подчеркивающий фигуру) и привычно горделиво вскинул голову, смерив омегу оценивающим (но уже не презрительным) взглядом. От внимательного Майкрофта трудно было что-нибудь скрыть, да Джеймс и не пытался. — Только уважение к вам не позволяет мне трусливо сбежать отсюда, — признался Джеймс и снова посмотрел вниз. Майкрофт выдохнул и поджал губы. За последнюю неделю он смягчился по отношению к гостю, даже стал проявлять терпение к его несогласию или дерзости. В некоторой мере это можно было назвать сочувствием, насколько оно вообще было свойственно Холмсу. Столь яро уничижая омег в разговорах, он на деле проявлял недюжинное понимание, особенно по отношению к Джеймсу. — Что произошло между вами и отцом? — прозвучал вопрос, и Джеймс готов был поклясться, что голос Холмса прозвучал почти что мягко. — Вам эта история не понравится. — Мне не нравится неизвестность и неопределённость, Джеймс. Вы это прекрасно знаете. Что за привычка вечно пререкаться?! — Простите. Просто я сбежал из дома сразу после университета, — ответил Джеймс, оборачиваясь к Холмсу. — Провёл два года в театральной труппе, пока Милвертон, по распоряжению отца, не нашёл и не вернул меня обратно. Стоит ли говорить, что как личность я для него умер? Моя репутация была растоптана. — Ваши моральные принципы — раздел для отдельного опуса, Джеймс, — так же спокойно ответил Холмс. — Но помимо этого весомого недостатка вы самый умный омега из всех, с кем мне приходилось общаться. Концепт вашей теории астероидов, о которой мы говорили позавчера, гениален. И не пора ли уже начать превозносить свои внутренние достоинства? Многие ошибаются в молодости, думать надо о настоящем. Майкрофт протянул руку, приглашая спуститься вниз, и Джеймс нерешительно принял её, вспоминая, что когда-то услышал от этого человека. Неважно, что было в прошлом, главное — настоящее. Что ж, изменять Джеймс не собирался, дискредитировать Майкрофта своим поведением тоже, а вот показать себя с наилучшей стороны — почему бы и нет. Майкрофт повёл спутника к лестнице и несильно сжал его руку, когда ощутил напряжение. «Вы можете быть обезоруживающе очаровательны, когда захотите», — шепнул он Джеймсу. Эти слова, как и доверие Майкрофта, стали хорошим толчком. Джеймс не мог его разочаровать, а потому сдержанно улыбнулся и опустил голову, как того требовал этикет. Сначала очаровать, а потом проявить себя. И вскоре при разговорах с новыми или старыми знакомыми он гордо вскидывал подбородок и рассказывал о своей теории. Первым о ней заговорил сам Майкрофт, когда представлял Джеймса знакомым профессорам как «блестящего математика и очень талантливого юношу». За последние несколько дней Холмс раскрылся как внимательный и сговорчивый человек, и соседство с ним уже не пугало Джеймса. Казалось, ему даже нравилось хвастаться новым фаворитом. Профессор Саммерс, директор лондонского университетского колледжа, после этого разговора не желал отпускать Джеймса, прося рассказать ещё. — Это гениально! — восхищался он, а потом говорил уже Майкрофту: — Вы позволите вашему спутнику выступить с лекцией у нас? Не понимаю, где такой одаренный молодой человек был раньше! — Наши колледжи и университеты редко настроены на то, чтобы замечать блестящие умы омег, — ответил Майкрофт, явно задевая рядом стоящего бывшего директора ирландского университета. — У меня на... нет возражений. Он хотел сказать, что прав на Джеймса у него пока нет, но в последний момент изменил формулировку. Джеймс взглянул на него и кивнул, молча благодаря за проявленное уважение. Майкрофт ответил ему усмешкой, которую с натягом можно было назвать улыбкой. Старший Мориарти всё это время стоял в стороне, злясь на весь мир, и только его супруга, Рэйчел Мориарти, вопреки запрету мужа, прошла в центр зала, привлекая внимание сына и ловя его за руку. Джеймс обернулся на легкое прикосновение и улыбнулся, смотря в темные глаза, такие же, как и его собственные. Горделивая ирландская леди и ее сын были практически копией друг друга не только внешне, но и внутренне. — Рад вас видеть, — сказал Джеймс, почтительно поцеловав матери руку, хотя на самом деле готов был заключить ее в крепкие объятия. — А сэр Виктор не желает подходить? — Ты же знаешь, что твой отец ждёт, — улыбнулась женщина. — Ждёт, пока ты сам подойдёшь и поприветствуешь его, а ещё желательно в ноги упадёшь и будешь просить о прощении. — Этого не будет никогда, и он это знает, — улыбнулся Джеймс. — Он предпочел демонстративно стоять в стороне, пусть так и будет. Логичнее вам подходить к нам с Майкрофтом, а не наоборот. — Упрямец! — с легким прищуром ответила Рэйчел. — Ничего не изменилось! Миссис Мориарти улыбнулась тепло и мягко сжала руки сына. Они не виделись довольно долго, а доносившиеся до неё слухи оказались путанными и пугающими. Рэйчел никогда не осуждала сына, но опасалась гнева его отца и будущего супруга. Ведь любимым развлечением альф было укрощение омег, особенно строптивых и дерзких. — Мы слышали, что ты якобы был с другим, — произнесла Рэйчел едва слышно. — Шепчутся о каком-то скандале на лайнере Чарльза Милвертона. — Был и уже расстался, — кивнул Джеймс и поспешил успокоить перепуганную мать. — Мистер Холмс в курсе, его это не смущает. Почти что в курсе. Конкретно про лайнер Джеймс ему ничего не рассказывал. Рэйчел выдохнула и покачала головой, надеясь, что в семейной жизни Холмс окажется таким же беспристрастным, как и на публике. Ведь этот брак, если он состоится, должен был оказаться не более чем политическим ходом. Майкрофта тем временем увлекли в соседний зал турецкие послы. Сев за стол переговоров, они начали рассказывать, какие военные базы согласны уступить Британии, и этот разговор привлек ту часть гостей, которая увлекалась политикой: ведь в эту самую минуту вершилась история, и некоторые гости не хотели это пропустить. Джеймс взял мать за руку и повел туда, чтобы слышать и видеть, что происходит, пока её супруг упрямо стоял в стороне. Турецкие послы со страстной эмоциональностью описывали перспективы, а Майкрофт и рядом сидящий ответственный за его безопасность бета Грегори Лестрейд только сдержанно улыбались. Джеймсу было достаточно одного лишь взгляда, чтобы понять: что-то не так. Он нахмурился, жалея, что не может рассмотреть карту вблизи. Рэйчел заметила напряжение сына и сжала его пальцы, однако Джеймс проигнорировал. Пока турки расхваливали предстоящий выгодный договор, Мориарти уже углубился в размышления. — Прошу прощения... — перебил разговор Джеймс и тут же привлек к себе множество оторопелых взглядов. Рэйчел перехватила его за руку, предостерегая от глупостей, но было поздно. — Джеймс, отойдите, — попросил Майкрофт, явно удивленный вмешательством, и в его голосе послышались холодные нотки. Никогда прежде омеги не осмеливались лезть в дела альф. — Мистер Холмс, — Джеймс сделал шаг ближе, — приношу извинения за то, что перебил, но... — Омега? — догадался один из турок и откинулся на стуле, нагло ухмыльнувшись. — А в Англии у омег есть право голоса на важных заседаниях? Или он здесь, чтобы скрасить наш досуг? Так ещё рано, это после переговоров! — Джеймс, уйдите, — снова попросил Майкрофт и посмотрел на омегу с нескрываемым возмущением. — Джеймс! Джеймс не знал, как объяснить то, что видел, но отступать, особенно после того, как уже привлек к себе нежелательное внимание, не собирался. Он сделал шаг, нахмурившись взглянул на карту ближе, и Майкрофт резко встал, грубо схватил его за локоть и отвел в сторону. — Что вы себе позволяете?! — прошептал он, легко встряхнув Джеймса. — Стоило мне один раз оступиться и дать омеге права, как вы выставили меня идиотом перед всеми гостями! Джеймс поднял голову, смотря за плечо Майкрофта, и увидел заинтересованные жадные взгляды желающих посплетничать аристократов, волнение матери и жадный интерес турок. Очень жадный интерес. — Они вас обманывают, — пояснил Мориарти, оставаясь спокойным. — Я не знаю, как это сформулировать, чтобы не спровоцировать войну, но их карта липовая, мистер Холмс. Дайте мне взглянуть поближе, и я это докажу. Майкрофт недоверчиво свел брови. Он едва не задохнулся от возмущения, но вместе с праведным гневом ощутил лёгкий укол сомнения. Всё же Джеймс не был идиотом, чтобы опрометчиво делать такие заявления. — Вы много на себя берёте! — продолжил отчитывать Майкрофт. — Не глупите, Майкрофт! Я хочу обезопасить вас от ошибки, — не сдержался Джеймс, устав от упёртости альфы. — Дайте мне шанс! Майкрофт, поразмыслив пару секунд, сдался, отпустил омегу и кивнул, указав в сторону стола. Турки в вежливом удивлении вскинули брови и обменялись смешками, а в зале заинтригованно зашептались. Джеймс подошёл к столу, игнорируя праздный интерес и внимательно изучая карту под насмешливые взгляды турок. — Мистер Холмс, что происходит? — спросил посол. — Кто этот наглый омега? Почему он вообще позволяет себе открывать при нас рот? — Проявите уважение! — попросил Холмс. — Джеймс Мориарти — мой будущий спутник и сейчас он в своем праве. — Вы можете оприходовать хоть всех омег в этом зале, — турок подался вперёд, тяжёлым взглядом смотря на Холмса, — но это не даёт им права лезть в мужские дела... — Вот, — внезапно перебил Джеймс и указал пальцем на точку на карте. — Тут не может быть этой базы, её там никогда не было, потому что тут неподалёку базируются террористические группировки. Что у вас с масштабом? Мистер Лестрейд, сэр, подойдите, пожалуйста. Грегори Лестрейд вопросительно вскинул брови, удивлённый происходящим не меньше других, но послушно встал и подошёл к Джеймсу. — Посмотрите, — прошептал Джеймс, — если эта база расположена здесь, то этой тут точно не может быть относительно ещё двух. Более того, тут была красная точка. Вы же помните оборонные планы? — Я-то их прекрасно помню, вопрос в том, откуда их знаете вы, — так же тихо ответил Лестрейд, но всё же наклонился, присматриваясь. Немного подумав, он прикинул координаты и поднял на Майкрофта хмурый взгляд. — И правда что-то с масштабом... — Или с самой картой, — согласился Джеймс, а после шепнул на ухо Лестрейду: — они воспользуются вашими скромностью и страхом досконально проверить их и всучат пустышку, или террористический букет, выставив вас идиотами! — Омежка, много шепчешься, — дёрнул его за рукав турок, — но если так сильно любишь близкий физический контакт, то могу сказать, где мы остановились. Джеймс посмотрел на него и улыбнулся. Тепло, по-доброму и располагающе, но у Майкрофта от этой улыбки по спине прошёл холодок. А Джеймс, наклонившись к турку, ответил так тихо, чтобы услышали только те, кто сидел непосредственно за столом: — Если вы сейчас же не вспомните, что «случайно» ошиблись в своих расчётах, то мировое соглашение окажется у вас в заднице, как и эта карта, господин посол, — он продолжал очаровательно улыбаться, — а потом ребята вот с этой базы узнают, что вы чуть не загнали их британским политикам. Это будет очень по-мужски? — Вы знаете... — задумчиво ответил посол, после того, как Джеймс отстранился. — Пожалуй, мы и правда перепутали что-то в карте! Спасибо вашему очаровательному омеге за внимательность... — Это мой будущий супруг, — уверенно произнёс Майкрофт, гордо вскинув голову. — Если он, конечно же, примет моё предложение. Джеймс улыбнулся, смотря на Майкрофта Холмса. На этом же вечере присутствовал и Чарльз Милвертон. Услышав новости о предложении Майкрофта, он улыбнулся: жить глупцу Холмсу оставалось всего пару недель. Старший Мориарти так и не подошёл к сыну за весь вечер, зато попросил о встрече после, передав записку через слуг. Чета Мориарти ждала в малом зале, и Джеймс, хоть и не желал этой встречи, пересилил себя ради матери. Войдя в зал и закрыв дверь, чтобы им не помешали, Джеймс задержал взгляд на отце. Он исхудал, щеки впали, волосы стали редеть. И на его старом лице отражалась ещё более злобная гримаса, чем когда-либо раньше. — Вы не подошли к нам с Майкрофтом ни разу за весь вечер, — без приветствия начал Джеймс. — О чём же хотите поговорить сейчас? — Я не подошёл, — ответил старик, встав с дивана, — потому что мне было стыдно. Ты так и не научился держать свой поганый язык за зубами, опозорил себя и мистера Холмса! А как вёл себя! Хвалился чем-то перед профессорами, хотя омега должен молчать! — Мы с Майкрофтом разберемся сами, а тебя это не касается, — холодно ответил Джеймс, приблизившись к отцу. — Чего ты хочешь? — Откажи Холмсу! — приказал старик. — Откажи ему, не позорься! И уезжай! — Знаешь что... — Джеймс усмехнулся и покачал головой. — Ты всё такой же непрошибаемый кретин. Уходи и не лезь в мою жизнь. Старик с нечеловеческой скоростью завёл руку в сторону и махнул ей, обжигая лицо Джеймса хлёстким и болезненным ударом. Джеймс не удержался и громко вскрикнул, отшатываясь и хватаясь за горящую огнём щёку. Он не ожидал такого выпада и сейчас задыхался от боли, а в голове болезненно пульсировала мысль о том, что возможно его изуродовали навеки. — Такие метки должны напоминать тебе о том, кто ты! — сообщил отец, пряча в рукав гибкий хлыст, пока Рэйчел оттягивала его от сына. — Не трогай меня! Может из-за уродства Майкрофт Холмс сам его бросит! Слуги ворвались в зал, как только послышались крики. Они подхватили старика, уволакивая его прочь, а Джеймс бросился к себе и захлопнул дверь, успев накричать на особо любопытствующих. Закрывшись в ванной комнате, он убрал дрожащую руку от щеки и увидел вздувшийся белый рубец и жуткое покраснение вокруг него. Слезы застилали глаза, и Джеймс зачерпывал ледяную воду, прикладывая её к рубцу, но разрастающийся след уже было не скрыть. Когда щека заболела ещё и от холода, Джеймс вышел, но сразу заметил в комнате движение. — Я же сказал прочь! — закричал он, но замолчал, увидев ошарашенного Майкрофта. — Меня тоже прогоните? — спросил Майкрофт после паузы. — Я не в праве, — ответил Джеймс, ощущая, как дрожь охватывает тело. — Вы тут хозяин. Он устало опустился на кровать и прикрыл след от удара ладонью. Майкрофт обошёл его, осторожно сел рядом и решительно приподнял его голову за подбородок, а потом отстранил его руку, рассматривая алеющий рубец. Джеймс зашипел, когда лица коснулся влажный бинт. — При ушибах должно помогать, — сказал Майкрофт. — Так миссис Хэзер сказала. — Синяк все равно будет на половину лица, — тихо ответил Джеймс. — Я это знаю. Хорошо, если шрам не останется. Отец бил наверняка. Знает же, старый хрен, что урод вам при дворе не нужен. — Какой резон ему нас ссорить? — Майкрофт продолжал прижимать бинт к щеке омеги. — Он считает, что я опозорю своим поведением вас, а, значит, и его. Он приказал мне уйти и уехать из страны. — Он часто бил вас? Простите за вопрос, это, наверное, личное... — Часто. Чаще, чем в колледже. Поэтому я и сбежал после университета. — Прошу меня простить, — устало выдохнул Холмс. — Я должен был вас защитить. Я не... — Да нет в этом вашей вины, — ответил Джеймс. — Майкрофт, вы должны знать. На том лайнере у меня была не просто интрижка. Я был повязан с одним человеком. Джеймс и сам не знал, почему его внезапно потянуло на откровения. Возможно, значение сыграло то, что, несмотря на всю строгость, Майкрофт был единственным альфой, который оказался честен и уважителен с ним. Он был человеком чести, и Джеймс решил, что не хочет унижать его неведением. — Я знаю, — внезапно признался Майкрофт. — Языки у аристократии длинные. Но меня радует ваша честность, Джеймс. Вы всё ещё любите его? — Нет, — не задумываясь ответил он. — Он обманщик, который для меня мёртв. — В чём он обманул вас? — Он мне изменил. Майкрофт кивнул. Он отвёл взгляд, смотря в окно на темнеющее ночное небо. Джеймс не понимал его: Майкрофт был богат, известен, он мог выбрать кого угодно, но остановил своё внимание на нём, на Мориарти, словно разглядев то, чего не было в других. — Я хотел... а давайте завтра съездим в пригород? — внезапно предложил Майкрофт. — Я познакомлю вас с семьёй. — Да вы издеваетесь. — Джеймс несильно оттолкнул руку Майкрофта, демонстрируя ему страшный след на щеке. — Не позорьтесь и прикажите мне не высовываться в таком виде. — Идиотизм вашего отца не должен мешать нам, — заметил Холмс. — Меня не смущает этот след. И обещаю, что подобного больше не повторится. С этого дня вы под моей защитой. — Да бросьте, — улыбнулся Джеймс, хотя лицо тот же отдало болью, — все вокруг только и мечтают видеть меня с такими следами. — Потому что вы, как никто другой, их заслуживаете! Но именно за это я и выбрал вас, — признался Майкрофт. — Ваше чувство собственного достоинства и желание бороться за себя... мне не нужен слабак рядом. Только вы могли дерзнуть сегодня подвергнуть себя риску осуждения. Кстати, про оборонные планы мы ещё поговорим! И соберите вещи. Выезжаем с утра. — Я точно не перепугаю вашу семью своим лицом? — Джеймс прикрыл глаза, устав спорить. — Глупости!***
— Майкрофт Холмс! — высокий голос миссис Холмс заставил Джеймса вздрогнуть. Женщина повернула его лицо к себе страшным синяком, за ночь ставшим синим и разросшимся до скулы. — Это ещё что такое?! Как это понимать?! — Это не он, миссис Холмс! — поспешил успокоить её Джеймс, пока Майкрофт едва не задохнулся от возмущения таким предположением матери. — Это мой отец... Несмотря на то, что к загородному дому Майкрофт и Джеймс прибыли рано, чета Холмс уже ждала их. Миссис Холмс сразу же возмутил след удара на щеке омеги, и она же потащила Джеймса в зал, где принялась обрабатывать синяк мазью. — Ваш отец? Вот дикарь! — охнула женщина. — Вы мне уже нравитесь, — попытался улыбнуться Джеймс, но тут же зашипел от боли. К его удивлению, семья Майкрофта приняла его тепло, в отличие от семьи Морана. Миссис Холмс показала Джеймсу сад и рассказала об их семье, а мистер Холмс обсудил с омегой последние открытия в области физики. Они были доброжелательны и вежливы, словно не делили людей на омег и альф, и только явившийся к вечеру бета Шерлок оставался ко всем равнодушным, что полностью устраивало Джеймса. Ведь они пересекались на том злополучном лайнере. С ним же приехал и его партнёр, доктор Джон Уотсон, который лучше любого другого человека знал про историю Джеймса и Морана. Он тактично промолчал и даже не подал вида, что его как-то смущает эта ситуация. — Я только одного не понимаю, — шепнул Джон Шерлоку, когда они вышли на улицу, — если Джеймс теперь с Майкрофтом, то как же полковник Моран? У них с Джеймсом случилась вязка... — Забудь о нём, — посоветовал Шерлок, раскуривая очередную сигарету. — Майкрофт, скорее всего, в курсе этой интрижки, раз приволок Мориарти сюда. Меня больше интересует, как во всём этом проявит себя Милвертон. Этот Мориарти тут не просто так. — Дело же не в этом... — нахмурился Джон. — Милвертон тот ещё прохвост, но где именно сейчас полковник?.. Он не вернулся в Лондон, сэр Огастес его ищет. Шерлок, возьмись за дело об исчезновении моего старого армейского друга.