И огонь встретил бензин

If I had stayed to hold you up It would not make you better

      Прогулка затянулась. Себастьян долго гулял по палубе, любовался чистыми волнами и наслаждался свежим морским бризом. Смотря вдаль, на линию горизонта, он ощущал себя спокойнее. И всё же мыслями постоянно возвращался к Джиму и его откровениям. Он сам убивал на войне и не считал убийство чем-то из ряда вон, но Джим совершил убийство в подростковом возрасте, когда юношеская жестокость, максимализм и звериная ярость достигают своего апогея, и теперь, спустя годы, он так и не раскаялся. Более того: был готов на новое убийство.       Омегам тяжело, особенно когда семья не принимает их. Сколько всего пережил Джим. Предательство отца, любовника. Затем он вкусил свободу в театре и снова угодил в плен своей природы. Быть омегой означало жить без прав и желаний. Себастьян всё понимал, но не был уверен, что сможет принять. Начинать совместную жизнь с Джимом, чтобы потом его бросить, было бы подло. И связывал их, к сожалению, только секс.       Затем Себастьян долго сидел в баре и общался с Джоном Уотсоном, который жаловался на вечную занятость Шерлока. Вернулся он в каюту только к ужину, когда решил переодеться.       Он открыл дверь и увидел Джима. Точнее, Джеймса. Элегантный тёмный костюм красиво сидел на его хрупкой фигуре, волосы были уложены, а на лице не осталось и следа недосыпа или слёз. Только ссадины на губе и брови. Смотря в чёрные глаза Джеймса, Себастьян понимал, что тому сама судьба велела быть омегой: за этот взгляд все должны были падать к его ногам. А на деле он и его красота стали рабами альф.       — Нормально? — спросил Джеймс.       — Да, — кивнул Себастьян. — Ты шикарно выглядишь.       — Но пойдём мы отдельно... всё же мы не пара, — предложил Джеймс. — И не будем парой.       Себастьян спорить не стал. Одевшись в новый костюм, он причесался, глянул в зеркало и первым покинул каюту, даже ничего не сказав.       В зале на этот раз был не просто ужин, а торжественный вечер с музыкой и танцами. Только войдя, Себастьян поморщился: до чего же он не любил все эти развлечения. Радостно смеясь и улыбаясь, пары кружили в танцах, общались, а остальные наблюдали со стороны. Броские яркие платья, светлые и тёмные смокинги — от всего рябило в глазах. В такие моменты Себастьян мечтал снова оказаться в джунглях подальше от высшего общества.       — Полковник Моран! — Рядом с ним возник очаровательный Рудольф. Он приоделся в голубой выходной костюм и красиво уложил светлые волосы. — Прошу прощения за своё отвратное поведение в тот раз. Позвольте исправить ситуацию? Давайте потанцуем!       — Я не...       — Да бросьте! Будет весело! Идёмте, полковник!       Рудольф схватил Себастьяна за руку и потащил за собой к танцующим. Тот, хоть и не хотел, с трудом заставил себя не сопротивляться, чтобы не стать посмешищем. Рудольф устроил руки на его плечах и, придвинувшись, принялся о чём-то весело рассказывать. Себастьян слушал вполуха и вёл юношу в танце, придерживая его за талию. Со стороны на них с улыбками смотрели Эдвард и его друзья, словно Себастьян уже сделал юному омеге предложение. Только мысли Себастьяна были заняты Джимом. Он то и дело озирался, выискивая его взглядом.       — Всё нормально? — спросил Рудольф.       — Да, да, всё... Послушайте, Рудольф...       — Полковник, — перебил тот и погладил его плечо. — Вы так напряжены... Вам надо расслабиться. Просто танцуйте со мной. Вот так, ещё и ещё... Видите, как здорово!       Себастьян невольно улыбнулся юношескому оптимизму Рудольфа. Он даже задумался, а не стоит ли ему переключиться. С ним танцует такой молодой и очаровательный Рудольф, красивый и скромный, который точно станет верным и порядочным мужем. Его светлая улыбка, которую Себастьян наблюдал каждый день, невольно грела душу. С ним не было проблем, волнений. В синих глазах читалась некая загадка, и Себастьян впервые почувствовал лёгкую тягу к нему.       Если бы он позволил себе немного раскрепоститься, то смог бы забыть о Джиме. Погрузиться в общение с другими людьми и открыться новым знакомствам, отпустить Джима, оставив в памяти краткие вспышки курортного романа. А дома его бы ждал кто-то вроде Рудольфа. Приносил бы чай, ухаживал и встречал. Это была бы идеальная жизнь.       Но стоило в дверях показаться Джиму, как Себастьян ощутил нечто странное. Теперь его сердце действительно затрепетало, а в груди стало тепло и легко. В каждом движении и взгляде Джима было нечто знакомое и такое родное, что щемило сердце. Да, он не стал бы обожать своего альфу, не приносил бы чай и не ждал бы дома, а бунтовал бы против устоев общества. Но разве это было не лучше тихого и скучного спокойствия?.. Себастиан запутался.       Джим осмотрелся и сразу увидел их. В этот самый момент Рудольф приподнялся на носочках и поцеловал Себастьяна в губы.       Ни один мускул на лице Джима не дрогнул. Он отвернулся и отошёл в сторону, где сел за дальний столик. Себастьян заметил, какие странные взгляды бросают в его сторону бывшие приятели. Они то и дело шептались и смеялись.       — Атмосфера в зале накалилась... — произнёс Рудольф. — Может, погуляем на свежем воздухе?       — А что случилось? — спросил Себастьян. — Я не в курсе.       — Какое это имеет значение, полковник? — Рудольф протянул руку и коснулся пальцами его лица. — Вы так красивы.       Себастьян недовольно передёрнул губами. «Полковник», прозвучавшее из уст Рудольфа, неприятно резало слух. Джим произносил это иначе. Да и прикосновение Рудольфа не казалось приятным. Оно было чужим и холодным.       — Я хочу знать, — твёрдо сказал Себастьян. — Что случилось?       — Чарльз Милвертон рассказал, что Мориарти оказался тем ещё... Милвертон хотел сделать ему предложение, а тот изменял ему до и во время круиза. Теперь, думаю, он персона нон-грата, как и любой, кто захочет общаться с ним. А я думал, вы потому и расстались с ним, что слышали...       Себастьян промолчал. Внезапно он мягко потянул Рудольфа в сторону и отвёл его к Эдварду. Так же мягко, почтительно, он поцеловал его руку и улыбнулся.       — Полковник?.. — тихо спросил Рудольф, понимая, что его бросают.       — Спасибо за танец, Рудольф, — улыбнулся Себастьян. — Мне польстило ваше внимание.       — Полковник! — окликнул тот, и все, кто стоял рядом, услышали. — Вы мне нравитесь.       — Простите, — улыбнулся Себастьян и качнул головой. — Но мне нравится другой.       Себастьян и сам не понял, в какой момент всё для себя решил. Возможно в тот, когда увидел Джеймса в дверях. Всё его нутро откликнулось на омегу, и дело было вовсе не в сексе и не в вязке. Это было нечто другое, и теперь Себастиан точно знал, кто ему нужен.       Джим сразу заметил, как по залу прошёлся шёпот. Он поднял голову и увидел, что к нему с улыбкой приближается Себастиан. Он остановился у его стола, изобразил поклон головой и протянул руку.       — Приглашаю вас на танец, мистер Мориарти.       — Вынужден отказать, господин полковник, — грустно улыбнулся тот. — Не стоит танцевать с опозоренным омегой, когда у вас только-только появился такой благородный мальчик.       — Которому я отказал. Снова. И всё из-за вас, мистер Мориарти. Неужели я за это даже танец не заслужил?       Джим удивлённо моргнул и, кажется, растерялся. Собравшись, он распрямил плечи, гордо вскинул голову и вложил свою руку в ладонь полковника. Он встал, выходя с Себастианом в зал, и тот мягко обхватил его за талию, ведя в танце. Джим мягко сжал его плечи и приблизился, такой родной и знакомый. Себастиан танцевал и думал, что Рудольф манит его как молодой и открытый омега, с которым могло бы быть легко. С Джимом у него было столько проблем, но при этом именно он, Мориарти, заставлял сердце полковника биться чаще.       Себастиан вёл Джима и улыбался ему. Тот тоже невольно улыбнулся, смотря в его глаза и подался ближе. В этот момент они стали свободны, оказались в уютном мире, где никто не смел им указывать как жить. Джим даже тихо засмеялся: он казался таким счастливым, что Себастиан невольно пообещал себе, что всё отдаст за его улыбку. Он хотел засыпать и просыпаться с Джимом, хотел купить домик в Лондоне, чтобы жить, завтракать и ужинать вместе. Хотел дарить ему подарки и поцелуи, ходить вместе в театр или уехать в Индию. И он собирался уберечь его от убийств и страхов. Если надо — Себастиан сам убьёт для него кого угодно.       — Никогда не замечал за вами жалости к униженным и оскорблённым, Моран! — крикнул Милвертон со стороны и отсалютовал бокалом с шампанским. — Акция «помоги опозоренным и использованным» объявлена открытой?       Компания Милвертона рассмеялась, а Джим ощутимо сжал плечо полковника. Он попытался увести Себастиана в сторону, но тот остановил его и смело глянул в сторону смеющихся.       — Почему же? — ответил полковник. — Я увёл Джеймса на танец, чтобы его не увёл никто другой. Мало ли, замуж позовут.       — Уже не позовут! — весело отозвался Чарльз. — После вскрытия его «послужного списка».       — Почему? Я зову. Джеймс, — полковник посмотрел на Мориарти, — выходите за меня.       Джим вскинулся и испуганно мотнул головой. Милвертон едва не поперхнулся шампанским, а его друзья так и замерли с раскрытыми ртами. Вокруг постепенно переставали танцевать, и все прислушивались к происходящему, словно стали свидетелями лучшего в мире шоу. Джим дёрнулся, пытаясь отстраниться, но Себастиан сжал руку, удерживая его на месте.       — Я серьёзно, — сказал он тише. — Выходи за меня! Что было до, меня не интересует.       Джеймс выдохнул и задрожал. Он часто заморгал, а его щёки покрылись красными пятнами. Он нервничал, весь дрожал, и Себастиан в этот момент ощущал себя не лучше. Он решал не только свою, но и чужую судьбу. Их судьбу. Весь день он думал об этом, отговаривал себя, а в итоге взял и сделал предложение. И нисколько не жалел.       — Ну чего ты? — спросил он. — Мне тоже страшно.       — От меня даже семья отказалась... — Джим всё же вывернулся из его рук и отстранился.       — Да и чёрт с ними. Уедем, проживём, Джим. Я не обижу тебя и другим в обиду не дам.       — Ты не осознаешь, что творишь!       — Да в том и дело, что осознаю.       — Наш секс...       — Это был просто секс.       Джим моргнул. В начале их знакомства он сам сказал эту фразу, чтобы отрезвить Себастиана и напомнить, что между ними возможен секс и только секс. Сейчас Себастиан говорил то же самое, но совсем в другом контексте. Он признавался в чувствах и желаниях.       — Я делаю тебе предложение не из-за секса и вязки, — пояснил Себастиан и снова протянул руку. — Я хочу показать тебе мир. Именно тебе, Джиму. Чтобы мы вот так же наряжались, гуляли, сидели и пили вино в кафе Парижа или Вены, а потом ели дома пиццу, запивая пивом или чаем. Чёрт, Джим! Выходи за меня и всё. Со всем остальным разберёмся позже.       Пока они шептались, все так и замерли в томительном ожидании. Внезапно Джим поднял руку и вложил её в протянутую ладонь, принимая предложение. Кто-то в зале охнул, кто-то тут же принялся это обсуждать. А Джим улыбнулся, его губы дрогнули, и Себастиан крепко сжал его пальцы, уводя теперь уже жениха из зала.       — Вы обещали, что у них ничего не получится! — со слезами сказал Рудольф Чарльзу.       — Ещё не вечер, юноша, — хмыкнул тот. — Ещё не вечер.       Себастиан вывел Джима на палубу, где тёмное небо отражалось в волнах, окружая собой всех и вся. Звёзды были так низко, словно до них можно было дотянуться рукой, а вокруг стояла чарующая интимная тишина. Джим прильнул к груди альфы, обнял его за шею и поцеловал, упиваясь свободой. Себастиан понимал, что Джим счастлив освободиться от Чарльза и чужого мнения, как понимал и то, что не ищет лёгких путей. Он выбрал этого строптивого омегу, сложного, непокорного, но такого прекрасного, что сердце томительно ныло, стоило тому лишь оказаться рядом.       — Я хочу уехать с тобой, — прошептал Джим, разрывая поцелуй. — А в Лондон мы вернёмся позже, когда всё уляжется.       — Не бойся ничего, — сказал Себастиан, вжавшись лбом в его лоб. — Нам больше никто ничего не скажет. Скоро мы прибываем, и на большой земле я познакомлю тебя с мамой и сестрой, как со своим женихом. Осознаешь? Ты жених.       — Паршиво звучит, если честно, — поморщился Джим, но с его лица не сходила счастливая улыбка. — Я впервые ощущаю свободу.       — Я и сам словно освободился, — прошептал Себастиан, смотря в глубокие тёмные глаза. — В тот момент, когда окончательно выбрал тебя, Джим. Мы навеки связаны.       — Полковник Моран, — произнёс Джим, и Себастиан довольно зажмурился. Теперь «полковник» звучало в разы лучше. — Я хочу вас, мой альфа.       — Всё самое лучшее для вас, мистер Мориарти. — Себастиан прикусил его нижнюю губу и потянул. Он был влюблён, очень влюблён, впервые за всю свою жизнь.       Джим улыбнулся, продолжая обнимать его за шею. Себастьян опустил руку, властно сжимая его ягодицу и вызывая тихий протяжный стон. Этого было достаточно, чтобы завестись окончательно. Себастиан нетерпеливо потащил Джима в каюту, а Чарльз Милвертон думал о том, что только-только получил положительный ответ по их делу, как Джим ускользнул.       Морана надо было устранить.