у х о д и

Когда Лиза проснулась утром следующего дня, ей было максимально плохо. Казалось, что голова вот-вот разойдется по швам, и виной тому было вовсе не похмелье. Всё тело ломило, было так холодно, что стучали зубы и хотелось залезть под одеяло с головой и укрыться ещё одним сверху. Сомнений не было - это температура. Тут и градусник не нужен, чтобы это определить. В довесок ко всему ужасно болело горло. Неред понятия не имела, когда успела заболеть, а потом вспомнила, как вчера вечером курила на балконе. Она ненавидела запах табака, но оставленные Кашиным сигареты отвращения не вызывали. Ей это было необходимо. Она вспомнила, как вышла на балкон в одной футболке и любимых пижамных штанах с Бэтменом, как холод пробирал до костей и как по телу бежали мурашки, а она всё равно стояла и курила, медленно выдыхая едкий дым. Её футболка ещё долго пахла сигаретами, но ей было всё равно. А сейчас Лиза лежала в постели, не в силах встать. – Мне так хуёво, – голос хрипел, когда Лиза жаловалась на своё состояние Юлику, – Можешь привезти каких-нибудь лекарств? У тех, что валяются у меня в аптечке, давно срок годности вышел. Лиза знала, что всегда может обратиться к Юлику за помощью. Он никогда не оставил бы её в беде. За то время, что они жили вместе, им удалось сблизиться лучше, чем с кем-то ещё из друзей. Именно поэтому Юлик, разбуженный в девять утра телефонным звонком, не задался вопросом, какого, блять, хуя Лиза названивает ему в такую рань, а сонным голосом сообщил, что приедет минут через двадцать. Неред же была ему заранее благодарна. Вечный генератор шуток в голове Лизы не умирал даже тогда, когда она сама находилась в умирающем состоянии, поэтому, когда с момента звонка другу прошло двадцать пять минут, Неред была готова пошутить на счёт обещанных двадцати. И стоило ей об этом задуматься, как входную дверь открыли ключом с другой стороны. Из прихожей послышались шорох куртки, которую снимали и вешали на крючок, и шелест пакета с обещанными лекарствами. Только когда на пороге её спальни появился двухметровый рыжий Кашин, Лиза вспомнила, что ключей от её квартиры у Юлика не было.

f l a s h b a c k

– Твоя женщина заболела, – на другом конце провода Кашин слышал сонный голос Юлика, – У тебя есть охуенная возможность привезти ей лекарств и наконец помириться, ибо вы заебали уже со своими пиздостраданиями. Для Данила это и правда было хорошей возможностью, учитывая тот факт, что он таки нашёл свои ключи от Лизиной квартиры. Как оказалось, Даня забыл их у Руслана, когда был там в последний раз, а он заходил именно за тем, чтобы их вернуть, и в итоге спас друга от очередной глупости. Теперь Лиза не сможет оставить Кашина за дверью, потому что её никто и не спросит.

***

– Даня?.. – Лиза приподнялась на локтях и, нахмурившись, смотрела на Кашина в упор. – Что ты тут делаешь? – Пришёл спасать свою женщину, – Данил потряс в воздухе пакетом с лекарствами, – Как ебаный супергерой. И ты не в том состоянии, чтобы меня выгнать. – Ебучий Юлик. – пробубнила Лиза себе под нос. Такой подставы от друга она не ожидала. Кашин присел на край кровати рядом с Лизой и, наклонившись, поцеловал её в лоб с нарочито задумчивым видом, будто бы пытался определить наличие температуры. Неред едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. После принятых таблеток головная боль почти утихла, да и температура начала понемногу спадать. Лизу клонило в сон. Даня, покорно сидевший рядом с ней всё это время, сразу это заметил. – Тебе нужно поспать, тогда станет легче, – он заботливо поправил одеяло, прежде чем поднялся с постели, – Я буду в гостиной. Лиза зажмурилась, закусив нижнюю губу. Она отчаянно хотела, чтобы Кашин остался рядом и продолжил с заботой и теплом смотреть на неё, время от времени поправлять одеяло и целовать в лоб, притворяясь, будто отслеживает изменение температуры, только вот сказать об этом не решалась. Они же в ссоре, в конце концов. – Останься со мной. – Лиза пересилила себя и свою обиду, произнеся то, что вертелось на языке. Долго упрашивать не пришлось. Данил стянул с себя толстовку, оставшись в футболке, и забрался под одеяло. Он притянул Лизу к себе поближе, крепко обняв, и снова поцеловал в лоб, попутно заправляя выбившиеся пряди русых волос девушке за ухо. – Я тебя люблю, – прошептал он, большим пальцем поглаживая Лизу по щеке, – Ты мне веришь? Люблю тебя больше всего на свете. Моё маленькое смелое ссыкло. Кашин никогда не был мастером во всякого рода признаниях, не умел делать комплименты и говорить о своих чувствах. Каждое слово давалось ему нелегко, но именно в этот самый момент он ощущал острую необходимость в этом, иначе потом могло быть поздно. И лучшей наградой за его старания были тихие Лизины всхлипы. Она изо всех сил старалась заглушить их, уткнувшись Данилу в грудь. Он гладил её по волосам, пока она наконец не уснула.