Просто собака

      Внутри батареи что-то громко стучало и перекатывалось. Надсадно скрипели пружины старого продавленного дивана, от которого несло невероятной смесью запахов, заставляющих морщить нос. Откуда-то из коридора донесся сначала стук упавшего предмета, затем несвязная ругань.       Бублик вздохнул и заерзал на бетонном полу, пытаясь устроиться поудобнее. А это не очень-то удавалось в маленьком промежутке между боковой стороной вышеупомянутого дивана и стеной, к которой, видимо, для обогрева была приделана батарея «гармошкой», но толку от этого не было никакого, потому что, во-первых, об отоплении в этом доме никогда не слышали, а во-вторых, окно над батареей было выбито, и хоть и заклеено кое-как картоном от обувных коробок, но в прорехи все равно задувал ветер.       К этой самой батарее и был крепко привязан поводок, причём так коротко, что псу было даже не встать.       Место было, прямо скажем, не очень привлекательное даже для пса, привыкшего на свалке к зрелищу разрухи и хаоса. Рёбра «гармошки» больно врезались ему в бок, а единственный выход на более свободное пространство преграждала колченогая табуретка, к которой зачем-то прислонили жестяной таз. Поэтому даже если бы он мог выйти, то вряд ли незаметно.       Вообще вся комната была набита всяким хламом, в основном старым и негодным, что делало её действительно очень похожей на свалку. Разве что свалки не устраивают прямо в квартирах и в них не живут люди, а здесь люди жили, что прекрасно подтверждали все еще доносившиеся из коридора ругательные слова.       Тут размышления пса прервали тихие шаги. Отчаянно заскрипел диван, и девочка, перегнувшись через бортик, наклонилась над Бубликом.       Он, насколько это было возможно, завилял хвостом. Когда некоторое время назад эта девочка привела его сюда и привязала к батарее, он не стал сопротивляться. Ей его отдал мальчик, значит, она не могла быть плохой.       Девочка опустила руку и потрепала его по шерсти, а затем плюхнула на пол перед носом пса миску, полную старой каши пополам с такими же мясными обрезками.       В домах у Петьки и Петра Викторовича Бублику приходилось едать получше, на долгая жизнь на улице научила его не отказываться от предложенного угощения. Поэтому он опустил морду в миску и аккуратно принялся за еду, стараясь ненароком не перевернуть посуду.       Когда с кашей было покончено и пёс поднял голову, облизываясь, девочка уже исчезла. Он тяжело вздохнул и было положил морду на пол, приготовившись к долгому ожиданию, но тут она появилась вновь и принялась быстро отвязывать поводок. Бублик радостно вскочил, разминая затекшие лапы.       Девочка осторожно ступала по скрипучему разбитому паркету, оглядываясь по сторонам и подтягивая к себе поводок, чтобы пёс не отставал, хотя он и так покорно плелся рядом. Выглянув в коридор, она быстро метнулась к входной двери, и они выскользнули наружу прежде, чем ругавшийся где-то рядом человек успел их заметить.       Лестница здесь была еще ужасней, чем комната, это Бублик заметил еще тогда, когда они поднимались. Вся черная, жутко пахнущая, забросанная различным мусором, без всякого освещения она напоминала сцену из бегающих по экрану картинок дома у Перта Викторовича, тех, которые были особенно страшные. Пёс за свою жизнь немного раз бывал в подъездах, но даже самые худшие лестницы, которые он видел, были гораздо красивее этой. Он не понимал, как люди, которые всегда так любят чистоту и стремятся к ней (ну, по крайней мере, большинство), могли жить в таком месте.       Девочка быстро потянула его вниз. Спотыкаясь и чуть не падая, Бублик пошлепал за ней.       Где-то на середине спуска лестница резко обрывалась. Несколько ступенек отсутствовали напрочь, и продолжались только через несколько метров зияющей пустоты. Пес замер в растерянности, но девочка быстро метнулась к оконному проему и выскочила наружу, не оставляя Бублику ничего, кроме как прыгать следом.       Передняя сторона дома оказалась завалена каким-то строительным мусором, поэтому спускаться было не очень трудно. Девочка ловко передвигалась по импровизированному спуску, явно делая это не в первый раз.       Наконец они спрыгнули на замусоренный песок, и пес испытал огромное облегчение, снова почувствовав твердую землю под лапами. Он встряхнулся, избавляясь от противного ощущения высоты, и требовательно гавкнул, задирая морду к девочке.       Та лишь раздраженно дернула поводок и быстро пошла вперед, не оглядываясь на Бублика. Он покорно потрусил следом, не решаясь перечить: а вдруг опять заведет куда-нибудь на верхотуру, а то и хуже. Кто знает, чего от нее ожидать.       На небе быстро сгущались тучи, начал накрапывать мелкий дождь. Пес хотел остановиться и отряхнуть капли с шерсти, но девочка только прибавила шагу, не обращая внимания на непогоду.       Бублик совершенно не понимал, куда они идут. Вокруг были лишь однообразные серые дома, такие же, как тот, из которого они ушли, только гораздо чище. Не менее однообразные и серые улочки нескончаемо скользили под лапами, то и дело виляя и резко сворачивая вбок, будто пытаясь завести путников в непроходимые дебри каменных джунглей, и там поймать и слопать, или принести в жертву какому-нибудь каменно-джунглевому богу.       Но девочка, так же ловко, как недавно на стене, лавировала в хитросплетении дорожек, на корню пресекая их жалкие попытки запутать и увести.       Пёс с благоговением посмотрел на нее и чуть завилял хвостом. Несмотря на все, что девочка заставила его перетерпеть, она все равно ему нравилась. От нее явно пахло чистыми детскими еще чувствами, на которые не способны уже взрослые люди. Бублик чувствовал исходящую от нее доброту и знал, что несмотря на внешнюю суровость, она такая же, как и другие дети, встреченные им раньше (ну, большинство из них). Она тоже любит играть с друзьями во дворе, тоже умеет радоваться самым простым вещам, и тоже хочет, чтобы ее любили.

***

      Юта быстро шла вперед, иногда подтягивая за поводок еле-еле плетущуюся собаку. Кроме того, начался дождь, но внутри девочку приятно грела мысль о том, как хорошо все складывается. Сейчас она отдаст собаку, получит деньги, и наконец сможет купить поесть. Этот тупой изнеженный мальчишка даже ничего не взял в обмен на пса, а вот в ларьке шаурмы около вокзала его купят за милую душу, и заплатят прилично.       Юта давно научилась извлекать выгоду из всего, что попадалось ей на пути. Еще тогда, когда ушел отец. Тогда матери, начавшей крепко выпивать, было совсем не до маленькой четырехлетней девочки, и Юта быстро поняла истинные ценности, господствующие в этом мире. А уж когда мать пропила квартиру в городе, и они переехали сюда, Юта была уже готова.       Она тряхнула головой, избавляясь от ненужных воспоминаний, и ускорила шаг. С тех пор прошло уже почти четыре года, и за это время девочка прошла через многое. Позади остались и вечная вражда с бандитскими группировками, и голод, и нужда, и отчаянная борьба за свое место в мире, за свою жизнь. И в этой борьбе Юта выиграла.       Сейчас ее знают все, кто имеет хоть какое-то влияние на происходящее в районе. И почти все они ее боятся: она показала себя, она смогла доказать, что ее жизнь стоит дороже, чем они думали. Теперь у нее есть власть, которой она может неограниченно пользоваться. И пусть эта власть пока фиктивная, и не приносит ей особых доходов, все равно она добьется своего. Ее будут уважать и бояться все, кто только можно, и плевать, на что придется ради этого пойти.       Юта мельком скосила глаза на тихо бредущую рядом собаку, и девочку неожиданно удивил спокойный, без всякой злости или страха, взгляд зверя. Он смотрел так, будто абсолютно и безоговорочно доверяет человеку, с которым познакомился несколько часов назад и который ведет его по неизвестному маршруту. Юта невольно восхитилась такой выдержке, которую редко можно встретить и у людей. Казалось, псу совершенно все равно, что с ним будет в дальнейшем.       Внезапная мысль заставила ее поежиться и покрепче перехватить поводок. Может быть, собака даже и не знала, что будет. Не знала, что хозяин ее предал и отдал неизвестно кому, и теперь она, Юта, ведет животное на ужасную и бесславную смерть ради своей наживы. И зверь безоговорочно доверил ей свою жизнь, веря своему хозяину и веря в то, что люди не причинят ему вреда.       Что-то похожее на сострадание зашевелилось в ее душе. Нет, она давно уже искоренила в себе жалость; люди жестоко обходились с ней, и она отвечала им тем же, никогда не прощая никому ни малейшей провинности. За это качество она и получила свою власть: безжалостно уничтожая всех, кто осмеливался вставать на пути, Юта вгоняла в священный ужас всех оставшихся, напрочь отбивая у них охоту протестовать. Но девочка никогда не трогала слабых, и сейчас ей было жаль бессловесного пса, оставленного на растерзание суровой судьбе без возможности постоять за себя. Она тоже когда-то прошла через предательство, но смогла преодолеть себя и идти дальше, а зверь даже не понимал, что именно произошло, и скорее всего, не поймет до самого конца.       Юта никогда не замечала за собой особой любви к животным, но что-то в виде этого пса заставляло сжиматься ее сердце. Не от того, что он был особенно красив, — так, простая дворняжка, — а от какой-то светящейся изнутри любви к людям и к жизни, безграничной веры в добро и в светлое будущее. Этот свет изливался через наполненные счастьем собачьи глаза, выходил через короткие взмахи свернутого в бублик хвоста, через высунутый кончик влажного розового языка. Никогда еще девочка не видела столько искренних эмоций в одном живом существе.       Будто подслушав ее мысли, пес поднял на Юту свой немыслимый взгляд и пару раз вильнул хвостом. И на девочку тут же нахлынула целая лавина воспоминаний, из тех, старых, когда на нее смотрели с такой же любовью, как сейчас посмотрел он. Когда все было хорошо и ничего не предвещало грядущей беды. Когда у нее были любящие родители и любимые друзья. Когда не было постоянной изнуряющей борьбы за собственную жизнь. Когда она была просто ребенком, живущим в своем счастливом мире и не знающим, что такое людская жестокость.       Они завернули за угол, и впереди открылась обыкновенно шумная вокзальная площадь, сейчас же тихая и пустынная, поскольку последний вечерний поезд уже давно ушел, а ночная электричка будет еще не скоро. Вечера поздней осени — холодные и промозглые, и люди, обычно от нечего делать толкущиеся на площади, стараются быстрее разойтись по теплым домам. Даже ларьки, не предвидя возможных покупателей, почти все позакрывались. Но заветный ларек с шаурмой, как всегда, работал — в каких-то паре шагов от выхода с перрона и в метрах ста от Юты и пса.       Девочка остановилась и замерла в недоумении.       Неожиданно, поддавшись какому-то внутреннему порыву, она опустилась перед псом на колени и взяла его за ошейник. Слезы застилали глаза, но Юта уже этого не замечала. Пес удивленно глядел на нее.  — Беги, — хрипло прошептала она. — Беги, пока еще можешь.       И резким движением сдернула с его шеи ошейник вместе с поводком.       Пес в недоумении отступил на несколько шагов. В его глазах читалась растерянность.  — Ну! Беги же! — крикнула девочка, вскакивая и резко топая ногой. — Беги!       Пес прижал уши к голове, отошел еще немного, а затем повернулся и бросился бежать, изредка оглядываясь назад.       Юта стояла, и по ее щекам катились слезы. Пусть она сделала много зла в своей жизни, и ей уже ничего не исправить.       Но она спасла его.

***

      Бублик мчался по пустынным улицам. На секунду ему показалось, что все это уже было когда-то: безлюдные тротуары, быстрый бег и щемящее чувство страха в груди. Но тогда он точно знал, чего боялся, и тогда к страху не примешивалось пугающее одиночество.       Девочка просто прогнала его прочь, такое уже бывало, и не раз. Но отчего же так пусто и холодно на душе?..       Он выбежал на пустую площадь и остановился, неожиданно поняв, что совершенно не знает, где находится.       Он слишком привязался к людям.       Слишком привык быть домашним.       Ветер трепанул листву деревьев, стряхивая с нее дождевые капли. Пес сел на холодный асфальт и задрал морду вверх, в хмурое небо.       Он уже много раз оставался на улице один.       Но в первый раз не знал, что делать.