Дневники мумии

      Я не мог отвести взгляд от палочки на что лежала на столе. Что в ней было не так. В куске дерева я чувствовал древнюю силу. Вагон слегка покачивало. В салоне купе, было трое человек. Двое мужчин и одна женщина. Лица мужчин были размыты и всматриваться в них было столько же смысла как смотреть в отражение мутной воды. А лицо женщины заставило мое сердце бешено колотиться в груди. Это была она. Та ради любви, которой, я стольким пожертвовал. Анк-су-намун. Мой цветок пустыни. Один из мужчин взял с стола палочку и спрятал ее во внутренний карман пиджака. — Разумеется это ваш выбор. Но я советую вам хорошо подумать. Вам доступна такая возможность. Право обладать такой силой…  — Вы не сможете контролировать эту силу! Это голод, который призван в наш мир что бы поглотить его! После него уже нечем будет править! — Второй мужчина демонстративно отвернулся к окну. Поезд остановился на одной из станций. Первый мужчина взмахивает рукой и саквояж плавно плывет по воздуху вслед за ним к выходу из купе.  — Мне было очень интересно с тобой общаться хранитель мертвых. Желаю тебе удачи с твоих начинаний, уверен, что мы с тобой еще встретимся… Сон растворился как ночной туман под лучами утреннего солнца. Меня разбудил голос. Тихий женский голос, показавшийся мне знакомым. Я открыл глаза и обнаружил что лежу на ступеньках двухэтажного здания из желтого кирпича. Довольно типичная постройка в этом городе. Возле меня стояла женщина. Темные волосы и черные блестящие глаза. Лет до тридцати. Вы спали здесь всю ночь? — да ее голос однозначно был мне знаком — ведь это вы довели моего отца до дома после того странного дождя? Я хорошо помнил вчерашнего старика, что не побоялся выступить в одиночку против толпы, чтобы защитить незнакомого человека.  — Я вам так благодарна. Ночь была страшная. Вам незачем было ночевать на улице. Нужно было лишь просто сказать… — она оглянулась и указала рукой на здание — мы открываемся, заходите к нам я дам вам еды. Через четверть часа я ел горячую похлебку с свежевыпеченным хлебом и рассматривал изнутри устройство пекарни.  — После того дождя начали происходить странные события, люди как будто забывали очевидные вещи, например отец забыл, что отправился за кукурузной мукой, для сегодняшнего хлеба. — женщина открывала окна запуская в душное помещение свежий утренний воздух. — Я ведь не знаю твоего имени. Она протянула руку и улыбнулась красивой белоснежной улыбкой. — Ева Шульц. Я дотронулся до ее тонких пальцев — Имхотеп.  — Какое у тебя интересное имя. Прямо как у древних египтян. Довольно редкое в наше время. — Ева разжигала печь не прекращая говорить со мной — Тебе наверно, интересно откуда я знаю про имена в древнем Египте. Мне очень нравиться читать книги про историю этой страны. Хотя время на чтение не слишком много. Послышался скрип деревянной двери. — Наверно это Карим, наш пекарь. Ты не стесняйся, доедай и чувствуй себя как дома. Каримом оказался невысокий темный мужчина лет пятидесяти. Он обеспокоено спросил Еву на счет состояния его отца и довольно дружелюбно пожал мне руку.  — Он так и не забрал муку, на счет которой мы договорились с торговцем. А наших запасов не хватит на весь день. — Карим оценивающе взглянул на меня — ты вроде бы крепкий парень, нету желания подзаработать? Я кивнул. Хоть я и не нуждался в деньгах или еде, почему-то захотелось задержаться здесь немного дольше. Может потому что мне понравился запах свежевыпеченного хлеба. Ева радостно улыбалась — вот и отлично, я уверена, что папа не будет против. К тому же учитывая, как ты ему помог. На верхнем этаже послышался стук. — Наверно Габриэла проснулась. Она выбежала на лестницу. Карим проводил ее соучаствующим взглядом. — Такая молодая девушка. А столько пришлось пережить в жизни… — Он повернулся ко мне — хорошо парень, давай я объясню, как найти нашего торговца… День пролетел незаметно. Может это особенность тяжелой работы. Время скользит как течение Нила, смывая былые тревоги и сомнения. Я сидел рядом Каримом, на небольшой лавочке возле входа в пекарню, после того как мы закончили с последней партией хлеба на сегодня. Пекарь устало смотрел в звездное небо. Ева приглашала его остаться на ужин, но он отказался.  — Ты так и не рассказал откуда ты родом. Я пожал плечами.  — Не хочешь говорить… — Карим усмехнулся рассматривая молодой месяц, что вышел из-за редких туч. — ну это твое личное дело. Этой семье очень не везло в жизни. Яков, это отец Евы, которому ты помог вчера, имел неплохую работу в Берлине. Вдовец, который воспитывал двух чудесных дочерей, вынужден был бросить все что у него было на родине и бежать год назад. Они вложили все что у них осталось в эту пекарню и наняли меня как пекаря. А потом обнаружилась болезнь Габриэлы.  — Что за болезнь? — за весь день я не видел девочки.  — Она редко выходит на улицу — пекарь вытащил из кармана кутки несколько папирос и протянул мне одну из них. Я отказался и он пожав плечами затянулся едким дымом — Туберкулез. К тому же довольно тяжелая стадия. Яков говорит, что она получила болезнь в концентрационном лагере возле Мюнхена. Чудо что они оттуда вообще выбрались. Решили переехать в Александрию из-за климата и близости к мертвому морю, но как я понимаю ей ничего не помогло и ее судьба стала вопросом времени. Кариф докурил и метнул окурок в строну канализационного отверстия. — Я вижу, что ты неплохой парень, Имхо. А так же вижу, что ты бежишь от своего прошлого. И я хотел бы тебя предупредить. Твое прошлое это твое личное дело. Но оно не должно настигнуть тебя и навредить этой несчастной семье. Они и так настрадались. Надеюсь мы поняли друг друга? Я молча кивнул.  — Ну вот и отлично. Тогда можешь переночевать в подсобке пекарни. Завтра у нас полно работы. Ночью я опять видел сны. Эхо из мира мертвых звучало в моей голове. Голоса, которые я пытался забыть, вернулись. Кто был тот человек в вагоне? Кого они пытались оживить? Я проснулся в холодном поту. Кошмары что снились мне имели под собой реальные воспоминания. Я не мог ответить хочу ли я их возвращать. Ведь я знал, что с ними вернётся расплата за ту боль, что я причинил многим людям в моей прошлой жизни. Мне казалось, что я попал в тело человека, который натворил много зла в этом мире. Я хотел начать все сначала… Первая половина дня была очень насыщена, но ближе к обеду и наступлению жары у меня начало появляться время для передышки. Кариф выпекал хлеб, Ева стояла за прилавком, а я выполнял подсобную работу. Даже самая тяжелая работа приносила мне удовольствие. Когда нет времени на раздумья и самобичевания — это просто чудесно. Пекарь научил меня замешивать тесто и лепить лепешки. Он очень меня хвалил и сказал, что с такими темпами я быстро стану его помощником. Ближе к вечеру пришел Яков, он практически весь день был на рынке и скупал необходимые для выпечки ингредиенты. Я помог ему принести с рынка несколько мешков кукурузной и пшеничной муки. Он с удивлением смотрел, как я взял груз и за один заход принес его в пекарню.  — По тебе и не скажешь, что ты такой здоровый. — он оценивающе осмотрел меня с ног до головы — Тебе бы одежду нужно новую прикупить, а то мне кажется ты уже вырос с этих штанов. Штаны Антуана, действительно были маловаты, и я с готовностью кивнул. У одного из знакомых торговцев я купил новую тунику, парусиновые штаны и сандалии. Торговец сказал, что если я докуплю к этому комплекту куфию, то буду выглядеть как настоящий воин пустыни. Я отказался. Не хотелось опять становиться воином. Я пытался узнать у Якова почему он так поступил, тем дождливым вечером, но все безрезультатно. Дождь полностью забрал его воспоминания. Когда мы вернулись с рынка домой, Карим вынес на руках Габриэлу. Девочка выглядела на десять лет, хотя Ева сказала, что ей уже тринадцать. Светлые волосы и бледная кожа. Большие глаза голубого цвета. Ее тихий смех часто прерывался кашлем. Я вытащил блокнот с рассказами Антуана и прочитал вслух несколько зарисовок летчика про пустыню. Еве и Габриэле рассказы очень понравились, и они с восторгом рассматривали иллюстрации в блокноте. Там были не только рисунки Антуна, но и мои. Они сказали, что у меня талант. Карима и Якова очень заинтересовал мой рассказ про летчика, хоть мне и пришлось упустить некоторые моменты. Думаю, они очень бы поверили истории про созданный мной источник… Наш разговор в тот вечер прервал шум двигателя. На улицах этого города автомобильный транспорт был редкостью и все местные жадно выглядывали из окон рассматривая невероятных механических гостей. Массивные машины, колонной двигались по городу, как будто демонстрируя свое превосходство жителям местных трущоб. В комнате наступило напряжённое молчание, которое продолжалось пока не стих вдалеке рев бронемашин. Тишину прервал Яков — Вы видели их символику?! Это ведь они! Что они здесь делают?! Я выглянул в окно, но последняя машина уже скрылась за углом дома.  — Там свастика — увидев мое замешательство, пояснил Карим. Яков согнувшись сидел на своем стуле и никак не реагировал на попытки дочерей привести его в чувства. Его взгляд стал пустым и безжизненным, как будто здесь было лишь его тело. — Он потерял, жену в одном из этих лагерей. Конечно воспоминания терзают его. Если тебе не трудно, помоги Еве отнести Габриэлу в комнату, ей пора спать. Вечером, когда я попрощался с Каримом, вниз спустилась Ева. Она уложила Габриэлу и отца и собиралась перед сном проверить все ли в порядке в пекарне. Почему Габриэла не ездит к морю, когда ей нужен морской воздух? И помогают ли лекарства что она принимает? — Ева отвернулась от меня в сторону окна и не ответила. Подошел к ней, чтобы заглянуть в ее глаза. Иногда в глазах человека можно прочитать больше чем в всех словах, что он может сказать. Она некоторое время молчала, а я рассматривал ее красивое, еще практически детское лицо.  — Ты даже не представляешь, сквозь что нам пришлось пройти. Габриэле пришлось тяжелее всего. Отец потратил все свои сбережения что бы вылечить ее. Все что у нас не успели забрать эти ублюдки в серых шинелях, с нашивками в виде орлов. — Она смотрела мне в лицо обжигающим взглядом. Было видно, что она сдерживает злость. — Мы перепробовали все, единственная надежда лишь на новое экспериментальное лекарство из Франции. Но его действительность еще не подтверждена, а его стоимость десять тысяч франков. Она закрыла ставни окна и пошла к лестнице, на мгновение задержавшись при выходе из комнаты. — на днях отец купит ей кресло, и я смогу возить ее к морю. В ближайшее время, это самое большее что мы можем сделать… Доброй ночи, Имх. Когда она поднималась по лестнице и думала, что я ее не вижу в темноте она вытерла лицо рукавом рубашки. Но я хорошо вижу в темноте. Было еще не слишком поздно и я решил посетить один магазин который заметил, помогая Якову днем. Он был недалеко от той площади где я был свидетелем прерванной казни. Старая дверь заскрипела и над нею зазвонил колокольчик, оповещая хозяина лавки о новом клиенте. Я огляделся вокруг. Стены были увешаны коврами и полотнами. А под потолком висел ряд люстр. Лавка была завалена различными артефактами местного производства, рассчитанных на доверчивых иностранных покупателей.  — Рады приветствовать вас в антикварной лавке Сахиба. Чем могу помочь? — за широким прилавком, на котором лежала куча различной бижутерии, сидел круглолицый толстяк, который по всей видимости и являлся Сахибом.  — Я хочу кое-что продать. Вы ведь покупаете старинные вещи?  — Как ты мог заметить, тут навалом такого барахла. Сомневаюсь, что ты можешь предложить мне что-то ценное — Толстяк небрежно махнул рукой на кучу хлама на столе.  — Мне кажется, что у меня есть вещь, что могла бы заинтересовать вас. — Я вытащил из рюкзака книгу и положил ее на прилавок.  — Тебе на каком языке сказать, чтобы ты шел отсюда со своим барах… — Продавец запнулся когда его взгляд упал на мой товар. — Ты это откуда взял? Вроде старинная вещь… И что ты за нее хочешь?  — Десять тысяч франков. Торговец присвистнул — и на кой-тебе такие деньги? Что ты с ними собираешься делать? Да и еще в французской валюте.  — Это моя цена — сказал я протягивая руку за книгой.  — Не торопись — торговец вздохнул, — чтобы сказать свою цену я должен оценить эту вещь у своего коллеги. Оставь книгу мне и приходи сюда завтра вечером. Если она действительно оригинал, я заплачу тебе твои деньги.  — Согласен — я был очень доволен, что не пришлось торговаться, так как этого терпеть не мог. Когда я уже подходил к выходу, торговец окликнул меня — у тебя есть родня или близкие?  — Нет — я покачал головой — я подрабатываю в пекарне и там же живу.  — Хорошо, тогда не забудь, завтра здесь, в это же время… Еще на улице, до того как я зашел в свое скромное жилище, я почувствовал, что что-то не так. В пекарне был кто-то чужой. Я ощутил его могильный холод, который исходил от него. Не человек. И не живой. Стараясь не издавать шума, зашел в комнату, которую мне выдели под ночлег. На мгновение я увидел тень, что стояла возле открытого окна. Два светящихся глаза, как раскалённые угольки, повернулись ко мне и тень бесшумно выскользнула в окно. Я за секунду преодолев расстояние комнаты, всматривался в ночную темноту улицы из оконного проема. Вдалеке, на крышами летело что-то отдаленно напоминающее летучую мышь. Утро, после бессонной ночи было хмурым и неприветливым, но к работе я привык и большая часть дня пролетела незаметно. Якоб обсуждал с Каримом ситуацию в стране и в Александрии, в частности. На рынке ходили слухи, что прибыл целый батальон элитных немецких войск. Ходили разные слухи о причинах появления и планах немецкой экспедиции. Один из торговцев, сочувственно кивая головой в сторону Якова, высказал догадку, что целью немцев является еврейское население города. На рыночной площади мне довелось увидеть нескольких германских военных. Я обратил внимание на одну интересную особенность. У некоторых офицеров, кроме стандартное экипировки, был бросающийся в глаза посох, покрытый декоративной резьбой. Что было любопытно, кроме меня посох никто не замечал. В этом куске дерева я чувствовал силу, которая напоминала мне палочку из моего сна. День пролетел незаметно, ближе к вечеру Ева помогла спуститься Габриэле и мы смогли поболтать до заката. Я вышел из дома, когда стемнело. С собой я взял мешок из-под муки, чтобы сложить туда вырученные за книгу деньги. Торговец ждал меня в переулке, возле черного входа в магазин. Он был не один. Вместе с ним стояло еще трое человек. Может он боялся, что я не смогу донести деньги сам?  — Вот шайтан, ты не говорил, что он такой здоровый, Сахиб! — удивлено присвистнул один из спутников торговца. Это был коренастый человек, с густой кучерявой бородой. Он поглаживал в руках поблёскивавшее при свете факелов, мачете — тут нужно докинуть еще по сотне каждому!  — Мы договорились на счет цены заранее, Махмуд! — Торговец брезгливо смотрел на меня, как будто мой внешний вид привел его к непредвиденным тратам.  — Ну тогда можешь разбираться с ним сам, дорогой друг. А мы с парнями будем делать ставки, кто из вас кого…  — Ладно, шайтан с тобой, пес пустыни! Но что бы после выбросили тело в Нил! — Сахиб плюнул под ноги своему товарищу и быстро зашел в лавку, закрыв за собой дверь.  — Все будет в лучшем виде! — Махмуд закричал вслед торговцу и сразу же повернулся ко мне — Не обессудь парень, ничего личного, нам с парнями тоже нужно на что-то жить. Я обернулся и увидел, что из-за спины ко мне подошло еще трое человек. У всех было какое-либо оружие, ножи или палки со вбитыми гвоздями. Итого шестеро. Они стали полукругом, так что я оказался в центре. Бродяги мешкали и неуверенно смотрели на своего вожака. Махмуд издав яростный крик, бросился на меня, замахиваясь налету топором. Я щелкнул пальцами, и почва под ногами доходяг превратилась в зыбучий песок. Через мгновение из песка торчали лишь их головы. Я вернул концентрацию поверхности в нормальное состояние и аккуратно переступая через головы, вошел в антикварную лавку. Со спины мне слышались хрипы и проклятья. Зайдя внутрь, я увидел, что Сахиб сидел за прилавком, что-то записывая в свой журнал. — Я ведь сказал, рассчитаемся, когда избавитесь от тела… Торговец поднял взгляд и волосы на его голове начали неестественно шевелиться. — Что ты тут делаешь?! Это значит, что ты всех их… Я, не спеша, подошел к прилавку и положил на него мешок. — Надеюсь туда все влезет? А ваших друзей нужно откопать в ближайшее время, а то сырость плохо влияет на суставы. Сахиб взял мешок и принялся быстро заполнять его пачками денег — Я дико извиняюсь за прошедшее. К сожалению, я не нашел французской валюты, потому отдам по курсу в египетских лирах. Я грустно кивнул. Конечно придётся искать обменный пункт. Но не отменять же теперь сделку. Когда торговец закончил наполнять мешок, я взял его и направился к выходу. Пересчитывать не было смысла. После произошедшего инцидента, он навряд ли он захочет, чтобы я возвращался к нему в лавку. Возле двери мое внимание привлек один предмет в углу магазина.  — Сколько стоит эта штука? — спросил я у торговца, что смотрел мне в след обезумевшим взглядом.  — Для вас бесплатно! — Сахиб попытался изобразить на лице доброжелательную улыбку, хотя вышло у него так себе. — В подарок за доставленные неудобства…  — Как неожиданно, спасибо. — я закинул на плечо старое кресло-коляску и отправился домой.