Девушка на миллион

Собрание капитанов — вещь редкая и помпезная: там либо восхваляли кого-то до небес, либо старик Ямамото разбивал всех капитанов критикой в пух и прах. Исключения составляли, конечно, экстренные собрания — по случаю всякого рода происшествий, бунтов, нападений, вторжений, войн в Обществе душ, но там уж было не до церемоний. Сейчас же дело относилось скорее к первому случаю, а потому приведшие себя в порядок, некоторые даже побрившиеся по этому поводу, заметно приосанившиеся и натянувшие на лица маски «бурной» заинтересованности капитаны, а также их помощники, расположившиеся за спинами командиров, смиренно внимали громкой речи главнокомандующего. Ичиго, правда, не мог поручиться за всех — он мог поклясться, что слышал, как Укитаке-сенсей подхрапнул в конце шеренги, но Кайен показал кулак брату, бросившему любопытствующий взгляд на того, и Ичиго пришлось снова изобразить абсолютную внимательность. Это было не так-то просто сделать, особенно сейчас. Капитан Седьмого мало того, что слушал вполуха, так еще и косоглазие мог заработать, потому как смотреть хотелось вовсе не на генерала, и не на товарищей напротив, а на лейтенанта, с которой капитан соседнего, Девятого, отряда поменялся местами на сегодняшний сбор. Удивительно, но ничего притягательного в девушке справа и не было: на голову меньше, фигура не очень, осанка вообще ужасна. Да еще и эти дурацкие, совершенно неуместные взрывные браслеты на подкачанных как у мужчины плечах. Кроме развитой мускулатуры у Хисаги Шу и смотреть-то больше было не на что. Торчавшие в разные стороны волосы, как у ощипанной вороны. Невыразительного цвета глаза — цвета намокшего пепла. Бинты скрывали половину ее лица, а также правую руку от локтя до кисти — девчонке не хило досталось, когда она заменяла того, в честь которого сделала тату на плече. Похоже, Шиба поторопился со спором, ибо сам предмет спора ему не сильно приглянулся. К тому же, сплетники в Готее, похоже, тоже не врали — у Шибы мог оказаться неслабый конкурент в лице капитана Мугурумы: уж больно заметно им кое-кто восторгался. Однако всем преградам назло Шиба продолжал коситься на Хисаги и перестать думать о ней — отчего-то приятно было слушать, как ее расхваливал генерал, и к черту угрозу иных недотворений Айзена, что еще могли бродить по Руконгаю! Шибу больше интересовала та, что выжила после встречи с одним из таковых, он глядел украдкой вправо на нее и мысленно рассуждал о противоречивости Хисаги — вопреки каменному выражению лица сурового воина она краснела всё сильнее и сильнее. Смущение, определенно, ее красило, делая из нее хотя бы сносного вида кандидатку на ухаживания аристократа. — Ага-а-а… — тихонько присвистнул Гин за спиной у Ичиго, естественно, заметив такой его повышенный интерес. А вот интерес лейтенанта живо заткнули одним сердитым взором, брошенным через плечо. «Как же к ней подступиться?» — обмозговывал капитан с одной стороны, с другой — предвкушал скорые остроты от Ичимару: когда того так просто было заткнуть? Разнести весть о компромитирующем споре по всему Сейрейтею Шибе ой как не хотелось, а с этого засранца стало бы. Он — не та четверка капитанов, пообещавших парню держать детали сделки в секрете. Шиба покосился тут влево. Хотя… Да, капитан Хирако определенно не внушал ему тоже доверия — он мог забавы ради что-то учудить непредсказуемое. Урахара тот вообще был большим охотником до розыгрышей и шуточек — даром, что ли, всю жизнь дружбу со смешливой принцессой Шихоин водил? Капитан Мугурума же, который отнюдь не заинтересован в выигрыше противника, мог и вовсе предупредить Хисаги. Или опередить Шибу. Мугурума ведь славился своими любовными похождениями. А вот у молодого капитана времени на противоположный пол не оставалось от слова «совсем». Ну, потому что и лейтенант лентяй — заваливал работой, да и сам аристократ — профан по части женщин. Несмотря на некоторый опыт в плотских утехах — хвала тому, кто создал кварталы подобные Шинохаре, — о непосредственных ухаживаниях за барышнями Шиба имел далекое представление. О-о-очень далекое и по большей части — книжное. «Ладно, — мысленно Ичиго поддержал себя, — удача любит смелых!» И не стал откладывать свой первый ход на дольше — постарался незаметно увязаться за лейтенантом Девятого отряда сразу по окончанию собрания. Выразить ей лично свое восхищение — чем не повод завязать непринужденную беседу? — Эй! Хисаги-сан, постой! Хисаги-сан! Она даже не обернулась, спешно прихрамывая по центральной аллее прочь из Первого отряда. «Хм? Глухая, что ли?» — Шиба даже приостановился: он звал ее достаточно громко, да и по части повреждений слуха в отчетах о происшествии недельной давности ничего не говорилось. Небольшие повреждения, пара вывихов и глубокое эмоциональное потрясение, вызванное гибелью боевых товарищей — вот что числилось в том. — Хисаги-сан! — крикнул он громче и припустился быстрее. Странным образом девушку никто не сопровождал, даже ее капитан. Очевидно, руководство многих отрядов осталось улаживать еще дела друг с другом или с главнокомандующим, словом, долго еще расшаркиваться, как обычно бывало после собрания, ведь пересекались капитаны меж собой нечасто. А вот у капитана Седьмого не имелось к генералу никаких вопросов, и о сотрудничестве с отдельными отрядами у него по плану всё было расписано на месяцы вперед, а попусту он болтать не особо любил. Тут Ичимару отчасти правду говорил, что его капитану лейтенант вообще без надобности, ведь он вполне справлялся со всеми делами один. Однако Ичимару даже не догадывался как хотелось молодому Шибе вырваться из «клетки» родного отряда и хоть ненадолго позабыть о бумажных стопах на столе — Шиба истинно хотел быть более полезным обществу, чем удачливый руководитель и старательный писака. — Хисаги-сан! — предпринял он третью безуспешную попытку и выругался под нос: — Да что ж такое, а?! — Войдя в шунпо и выросши перед девушкой, он выбрал кратчайший путь, но, к сожалению, не учел ее расшатанные недавним боем нервы — так бы и отправился в полет до самых врат, если бы не рефлексы, которые у него, в отличие от некоторых, были отточены то идеала. — Хэй, ты чего это, Хисаги-сан? — отозвался он, уже стоя за ее плечом. — Дерешься со старшими? Шу вытаращила на капитана незабинтованный глаз и гулко захлопала ресничками. — Госпожа? Я? — Ну да, — хмыкнул аристократ, — ты же не маленькая девочка и не уважаемая старушенция какого-нибудь клана. Ты не учитель, не мастер, не принцесса и не священнослужитель, — начал загибать он пальцы, — мы в разных отрядах и по счастью уже не студенты Академии, а также не близкие друзья и, хвала ками, не родственники, стало быть «госпожа Хисаги» — самый приемлемый вариант вежливого обращения к незнакомому, малознакомому или хорошо знакомому человеку, который вызывает уважение. — Ха-а? — Шу подколки не оценила, она вообще ровным счетом не поняла ничего из того, что пытался ей втолковать капитан Седьмого отряда. Одна мысль о том, что чужой командир заговорил с ней не по долгу службы, а так, посреди дороги, да еще и не простой капитан, а представитель Великого Дома, заставляла Шу разом недоумевать и опасаться за свои задрожавшие коленки. — Ну что ты в самом деле?! — уже раздраженно фыркнул Шиба, глядя как она молча то открывала, то закрывала рот, точно рыба. — Никого так сама не называешь? — Я… д-да. — лейтенант смущенно бросила взгляд на сторону. — Но ко мне прежде никто так не обращался. Ичиго озадаченно почесал затылок: похоже, наладить контакт с Хисаги Шу выйдет труднее, чем он рассчитывал. Они словно на совершенно разных языках говорили. — Простите, Шиба-тайчо? — Похоже, его внезапная пауза после контрастного потока красноречия вызвала у кого-то чувство неуютности, отчего Хисаги перемялась с ноги на ногу, собралась с духом и спросила в лоб: — Я чем-то могу быть вам полезной? А то меня в отряде ждут. Аристократ в который раз опешил, растерянно мотнул головой сперва: — Да нет, я просто хотел засвидетельствовать свое… — Однако тут он наткнулся на скучающее равнодушие в глазах цвета мокрого пепла и мотнул головой решительней. — Нет. Ничего. Ступайте, Хисаги-сан. Она не то кивнула, не то поклонилась, ни мгновения более не мешкая, развернулась и припустилась по прежнему маршруту, оставляя Шибу лишь задумчиво смотреть ей во след. — Да уж, — раздалось у него за спиной практически вскоре, — туговато вам придется, та-а-айчо. Больно крепкий орешек себе выбрали, еще зубы сломаете. Я прямо начинаю за вас волноваться… — Пронюхал уже? — даже не глядя на лейтенанта, буркнул Шиба. — А ка-а-ак же, — фамильярно похлопали его по плечу. — И да, — Ичимару миновал его тоже, не удосужив вниманием, — вы забыли предупредить Мугуруму-тайчо, что я не особо горю желанием переходить к нему в отряд, но я только что исправил это досадное недоразумение. Благодарить не стоит. Шиба и не собирался: проводив взглядом спину помощника, как мигом ранее проводил Хисаги, он лишь уточнил: — Будешь вставлять мне палки в колеса? — Буду, — вальяжно обернулся Гин, но оскалился многообещающе, — и не палки, а целые частоколы.

***

После первого по выписке из лазарета тяжелого рабочего дня, к тому же чрезвычайно насыщенного на разные события и эмоции, Шу испытывала сказочное удовольствие, просто паря ноги в тазу с горячей водой. Шу попутно осматривалась по сторонам — ее крохотная кухонька лейтенантского домика совсем запылилась, пока дома не было хозяйки, а принесенная Рангику-сан хурма даже успела свялиться за прошедшую неделю. Девушке бы прибраться, но она совершенно выбилась за сегодня из сил — всё старалась поспеть сделать, что пропустила в свой внеплановый «отпуск». Ах, если бы не категорический приказ капитана, то она бы ни за что не согласилась на столь долгое лечение. У нее-то и ран было — всего ничего: пару царапин на лбу, не такой уж и болючий вывих в локтевой кости и несильный ушиб ноги; правда, у нее бывало и похуже. Избавившись от бинтов на лице, не рискнув это сделать до торжественного собрания капитанов, Шу меланхолично рассматривала себя в зеркале — новые боевые отметины не смогли ее испортить сильнее, чем уже было, так что переживать по этому поводу точно не стоило. Кроме того она ведь решила, что добьется признания от командира своими заслугами, а не красивым лицом. Вот, за миссию в Сэнтее он очень ее хвалил. Нет, сначала конечно выматерил хорошенько. Затем отругал, что убил бы ее сам, если бы она позволила себе погибнуть на том треклятом задании. А потом, потом он строго-настрого запретил ей участвовать когда-либо еще в операциях созданного им спецотряда. Сперва Шу подумала, что таким образом он наказал ее за смерть подчиненных, что так капитан разочаровался в ней, но ее обозвали «дурой» за подобные мысли и сердито хлопнули дверью, покинув палату. Только оставшись наедине со своими страхами и мечтами, спустя целых три дня, до Шу дошло: капитан Мугурума злился вовсе не на то, что она сделала, а на то, что сделал он. Он каялся, что подверг ее опасности. Девушка рассеянно заулыбалась, втайне ото всех возгордилась сама собой за то, что такая нужная своему отряду, а также командиру, и в который раз помянула добрым словом своего погибшего друга, Тоусена Канаме. Если бы не он, не ходить бы ей больше теми же тропами, что и Мугуруме Кенсею. А ведь за это Хисаги переживала бы сильней, чем за свою собственную жизнь. Капитан без нее не смог бы справиться со всем. Так что, она не смела подвести его, вернулась бы к нему и мертвая даже. В дверь вдруг громко постучались, заставляя разморенную теплой водой Шу аж подпрыгнуть на месте. Кто бы мог заявиться к ней о такой поздней поре? Уж не дух ли не упокоившегося пятого офицера вернулся, быть может, чтобы ей отомстить? У страха глаза велики, у страха Хисаги — особенно, и она непроизвольно потянулась за прислоненным неподалеку Казешини. А тут как раз и дверь ей вынесли одним махом. — Фух, насилу прорвалась! — утерла лоб Рангику и попыталась незаметно пристроить вырванную дверь на место, талантом строителя явно не обладая. — Ат! — отмахнулась она, кое-как прислонив ту в итоге, и скоренько подплыла к подруге: — Птичка, ну как ты тут? Устала? Кушала? Прописанные Уноханой-тайчо травы принимала? А на сеанс лечебного кидо сходить не забыла? Ты у меня такая трудяга ведь! А что у тебя тут? А это новое, с премии уже купить успела, да? А воды тебе долить? А это что, ножницы? Ты что постричься вновь собралась? Только через мой труп! М-м, вяленая хурма-а? Неплохо-неплохо, надо будет Гина угостить… А выпить у тебя, душенька, есть? Если нет, могу кого-нибудь послать за саке? Сегодня вроде Лиза дежурит по центру, можно бабочку ей отправить хоть сейча-а-ас, и тогда устроим девич… Мацумото взметнула вопросительно брови, найдя подругу искренне улыбавшейся. Такое для Хисаги — большая редкость, правдоподобней бы было, если бы она под ее тарахтение уснула, но нет: Хисаги именно что улыбалась, несмотря на вид побитой собаки. — Что с тобой, Шу-чан? — Ничего, — неопределенно пожала та плечами, — просто очень рада вернуться домой. Соскучиться успела и по друзьям, и по работе. — Вот значит ка-а-ак? — Рангику притащила из гостиной себе дзабутон и помогла раненой омыть ноги, совершенно не брезуя подобной работой и страшно конфузя Шу. — Что-то ты темнишь, родная? — лукаво зыркнули на нее и смутили еще больше. — По глазам вижу, что опять о своем тайчо мечтаешь, да? Ох и несладко, поди, ему пришлось справляться без тебя. Мой, вон, Шиба-тайчо волком воет, когда я пропадаю… иногда. Девушки переглянулись и прыснули обе со смеху: «пропадала» как раз Рангику-сан со своего поста не иногда, а слишком часто — об этом все знали, хотя сама прогульщица утверждала, что вечно отлучилась по делам. Ну, почти как ее лучшая подруга. А то, что дела у них разные — у кого сочинение очередной статьи для колонки, а у кого сочинение списка покупок для следующей вылазки в Генсей, — так это уж у кого к чему душа лежала. Отсмеявшись, Хисаги вызвалась сделать чай, поскольку саке у нее закончилось, сна она всё равно уже лишилась, а ее гостья не сильна была в кулинарии. Хисаги же в отличие от Мацумото готовить умела и любила, частенько могла кого-то угостить и своим утопавшим в разнообразии бенто, и всякими сладостями собственного приготовления. — А Шиба-тайчо… из Седьмого отряда, — задумчиво проворачивая венчиком заварку в чайничке, Хисаги докопалась до более глубоких, то есть не самых значимых, воспоминаний из произошедшего с ней за день, — с вашим тайчо, Рангику-сан, часом не родственники? — Определенно, лейтенант Десятого отряда была кладезем информации подобного рода. Рангику округлила на миг глаза, даже замерев с пальцем во рту, который облизывала после расковырянной липкой хурмы, а затем смерила подругу странным взором, будто та дикость какую-то спрашивала. — Ну ты даешь, Шу-чан. Сынок это его родной. А тот, что лейтенантом в Тринадцатом служит, — племянничек. А ты что же это, — Рангику даже в струнку вытянулась от любопытства и сузила глаза в подозрении, — нашим «Клубничкой» заинтересовалась, м? — Что? Я? — Шу мгновенно сделалась сама как клубника и отчаянно помотала головой. — Он просто подошел ко мне после собрания. Зачем-то. Я так ничего толком и не разобрала. Я вообще никогда прежде с ним не пересекалась, знала чин и фамилию только по бумагам. Мацумото передразнила ее захлебывавшуюся манеру оправдываться, а затем поспешила порассуждать о выгоде такого нового знакомства: — Ичиго, конечно, на мордашку хорошенький, да еще и командир-умница, которого только поискать — сразу видно, что в мать свою пошел, а не в отца-бездельника. Но если ты что-то надумала насчет него, то тут без перспектив: ну, знаешь, аристократы, родовая честь, браки по расчету, гусь свинье не товарищ, и так далее, и тому подобное. — Да я как-то и не планировала, — поспешила заверить Шу и смущенно отвела взгляд, — вы же знаете, Рангику-сан, по ком моя душа тоскует. — Да знаю, — снисходительно хмыкнули ей в ответ, — хотя, веришь, Шибы — однолюбы, и в том их главное достоинство. Это тебе не твой тайчо, который станет в каждое декольте слюни пускать, хотя… Стоп! — У Рангику вспыхнули лучинами глаза, сделавшись синими-пресиними. Так бывало, когда она злилась от чего-то. — Погоди! Говоришь, Ичиго сам к тебе подкатил? Черед делать стеклянные глаза настал для Шу — подруга пугала ее такой резкой сменой настроения. — Ну да… Что-то о вежливых формах речи начал мне рассказывать, а потом хотел о чем-то еще «за-сви-де-тель-ство-вать», — еле сумела повторить она его велеречие, — но мне ведь нужно было спешить обратно в отряд, и мы на том и расстались. Мацумото недовольно поморщила нос и постучала настоятельно пальчиком по столу: — В следующий раз, когда увидишь этого субчика, Шу-чан, смело заряжай ему в пах или в нос, как я учила. Нечего сейрейтейским смазливым мальчикам думать о руконгайских девушках так легкомысленно. — Да он вроде и не… — Хисаги попыталась успокоить гнев подруги, но та даже кулаком прихлопнула для верности ранее сказанного, чтобы дошло: — В пах или в нос ему! Поняла? Даже на пушечный выстрел не приближайся к этому самоуверенному мальчишке. А я… Я… — Рангику спохватилась тут и живо вскочила на ноги, закатала рукава. — А я пойду еще и старшего Шибу за уши оттаскаю за негожее продолжение рода! Ишь чего удумали, ишь до чего опустились… — Так и ворча себе под нос, шумно зашагала она на выход, даже забыв попрощаться. Хисаги только сглотнула судорожно, так ничего и не поняв, что же с младшим Шибой не так? Впрочем, на всякий случай держаться от него подальше она всё-таки для себя решила твердо. Подруга ведь плохого не посоветовала бы?