Мерно ступая по Обители, я увидел неподалеку два силуэта. Один мощный и громадный, испещренный рельефной мускулатурой. Самый внушительный среди Ануннаков. Рядом с ним стояла фигура почти в два раза меньше. Пышные формы, широкие бедра. При своей полноте, она всегда двигалась изящно, с легкостью большой дикой кошки. Они оживленно о чем-то спорили, но, поскольку обсуждение производилось шепотом, изречения каждого из них сливались для меня в единый едва различимый шум.
-
Как он там? - приближаясь, поинтересовался я. Две пары глаз вперились в меня. Глубоко посаженные зеленые глаза смотрели с тревогой, в то время как в аквамариновых бушевала едва сдерживаемая ярость.
Похоже, все шло не очень хорошо.
-
Он одичал... - глаза женщины наполнились слезами -
Спустившись в Земной Мир, он лишился рассудка и одичал!
-
А чего ты ждала? - зашипел на нее мужчина -
У него нет души! Пока он был с нами, он напитывался нашей мудростью, учился у нас. Теперь, оказавшись среди животных, он учится у них и становится таким же зверем. - он погладил свою длинную платиновую бороду, в которую был вплетены золотые нити.
Я сделал шаг вперед и заглянул за край Обители. Далеко внизу под нами копошилось уродливое громадное существо. Оно что-то искало в траве.
-
Мда... в таком состоянии он точно не исполнит своего предназначения - задумчиво изрек я и привычно пятерней взлохматил свои кудри.
-
Я не пойду к Энки с новостью о том, что его идея с наставлением Гильгамеша на путь истинный провалилась! - заявил Ану, скрестив свои огромные ручищи на груди.
-
То есть ты хочешь, чтоб это сделала я?! - уперев руки в бока, поинтересовалась Аруру, хищно сощурив свои изумрудные глаза. Их взгляды вперились друг в друга, и я почувствовал себя лишним, но не был уверен, что при таких разногласиях стоит их оставлять наедине.
-
Так, успокойтесь. Мы решим это проблему! - твердо заявил я -
Правда... пока не ясно каким образом... Но решим!
Вопросительные взгляды обратились в мою сторону. Нужно было срочно выдвигать хоть какие-нибудь идеи, говорить хоть что-то.
-
Что ж... у него нет души, но он обучаем и зависим от своего окружения. В окружении Богов он разумен и мудр, в окружении зверей он дик и порывист. Так?
Аруру согласно кивнула, подтверждая верность моих домыслов.
-
Ну конечно! - Ану осенило -
Все дело в зверях! Они мешают развиваться Энкиду, как человеку! Признав его себе равным, они воспитали из него такое же животное. Надо разорвать эту связь!
-
Только как? Животные приняли его за своего, живут и спят с ним. Он на охоту с ними ходит, на водопой тоже. Люди же боятся его, кличут монстром, в лес не ступают. - внесла свою лепту Богиня. Слова ее были верны. И мы все трое призадумались над решением.
-
Хм, а что облагораживает любого смертного? Даже самого уродливого или гнусного? - начал размышлять вслух я -
Что заставляет стремиться к идеалу, самосовершенствоваться?
-
Желание достичь большего? - неуверенно ответил Ану, но его слова были неверны.
-
Желание достичь большего должно возникнуть для начала, а у него его нет. Есть куда более простой путь, куда более естественный.
-
Любовь? - догадалась Аруру, в ней я и не сомневался -
Но как он может полюбить кого-то? Он сейчас живёт подобно зверю единым с инстинктами!
-
Любовь придет с разумом и опытом, а сначала будет низменное и животное - вожделение. - пояснил я -
Однако, даже так он будет находиться в компании человека и будет перенимать необходимое, отвергая свою животную природу.
-
Значит решено. Пошлем к нему женщину. - подвёл итог Ану.
-
Охотно верю, что женщина добровольно возляжет с кем-то вроде Энкиду! - зло бросила Аруру -
Потому я и не хотела, чтоб он выходил в Мир Земной, он ещё был не готов! И люди... люди терпеть не могут что-то настолько некрасивое, что-то...
-
Уродливое и мерзкое. - решил помочь ей с описанием я. Да, Энкиду был далеко не красавец, но его сердце было добрым и чистым. Аруру очень привязалась к нему и посему боялась, что люди не примут ее сына, что попытаются уничтожить его. Энки и велел ей создать что-то уродливое, чтоб Гильгамешу сложнее было признать в таком существе себе равного. Но если Энкиду не обретёт разум, до Гильгамеша он вообще не доберется.
-
Ни одна женщина в здравом уме не отдастся Энкиду! - продолжала стоять на своем Аруру -
Этот план невозможно воплотить в жизнь!
-
А зачем нам та, кто переспит с ним добровольно? - Ану вновь поглаживал свою длинную бороду. -
Пошлем жрицу, и дело с концом. Они подневольны, приказ Богов - высшее слово. Дабы угодить нам, она возляжет хоть с ослом, ибо таково наше веление.
-
Это жестоко. - вырвалось у меня, слова Ану действительно повергли меня в шок.
-
Я даже знаю, кого отправить. - согласно кивая, ответила Аруру, будто не слыша меня -
Шамхат!
-
Что? Только не ее! - возмутился я -
Гильгамеш не простит того, что Высшая Жрица, положенная Мэ лишь ему, спит с подобным чудовищем! Да и питает он к ней, по видимому, особые чувства...
-
Кто? Гильгамеш??? - Ану расхохотался. Его громовой смех прокатился по всей Обители. Впервые я видел, чтобы что-то его так веселило.
-
То, что он ходит к ней, не даёт ей особого положения. У него нет жены, конечно он будет пользоваться услугами блудницы! Ему и раньше с большой неохотой отдавали на ночь дочерей, а теперь-то, после его попыток сыграть в Бога, и подавно не пошлют! - ответила мне Богиня.
-
Дело не в этом! - я начинал злиться, все были так единогласны в своем мнении на счёт правителя Урука. -
Он и общаться с ней ходит.
-
Чтоб услышать, как он великолепен и несравненен. Все общение Гильгамеша с людьми сводится к ублажению его самомнения, и не надо искать в этом высших причин! - твердо заявила Аруру. По ее глазам я видел, как ее коробит от упоминаний подвигов Гильгамеша на любовном поприще. Да, конечно ее будет раздражать тот, кто ни во что не ставит ценность брака, тот, кто порочит девиц, тот, кто не продолжает род.
-
Хватит об этом. - прежде, чем я успел ответить, рявкнул Ану -
Плевать мне на его чувства к Жрице, нам нужно усмирить его, поставить на место, а не потакать и нахваливать. Аруру, отправь к Энкиду Шамхат, пускай она его сделает человеком.
На том и порешив, эти двое разошлись, я же остался сидеть у края и наблюдать за беспечным Энкиду.
"Лучезарный Шамаш, прошу, явись мне. Прими мою жертву, внемли моей мольбе. Выслушай меня, на коленях стою, о милости Бога Солнца прошу." - прозвучал стих* из ритуальной молитвы в моей голове. Что ж, Гильгамеш взывал ко мне.
Но стоит ли являться к нему в такой час? Стоит ли предупредить о задуманном Ануннаками? Стоит ли рассказать о надлежащем Шамхат деле?
"Нам нужно усмирить его, поставить на место, а не потакать и нахваливать!" - прогремел в моих мыслях голос Ану. Я устремил свой взгляд вдаль, посмотрел на Урук. Запуганные молчаливые тени - вот они, жители славного града! Энки был прав, больше так продолжаться не может.
***
-
Но... при всем уважении, я не могу покинуть Урук! - робко попыталась возразить вновь я.
-
Не можешь покинуть его не из-за обязанностей своих, а по причине приказа Царя. - сухо ответила полная женщина, немного возвышающаяся надо мной.
-
Следовать приказам Царя - значит уважать Волю Богов, которые этого Царя и поставили над нами.
-
Шамхат! Не гневи меня! Слово Богини важнее слова Царя! - пожаловавшая ко мне в гости женщина явно злилась. Что ж, сомнений в том, что она Богиня, у меня не было. Однако мысли о том, как поквитается со мной Гильгамеш за ослушание, не давали покоя. Тут уж и не ясно сразу, что хуже: месть Богини или месть Царя.
-
Смилуйтесь, Достопочтенная Аруру! - я пала ниц -
Но мне никак нельзя покинуть Урук! Коль ослушаюсь Царя, он казнит меня! Непременно казнит, как вернусь! А не вернуться я не могу, я же Верховная Жрица!
-
Я обещаю тебе Божественную защиту, Шамхат. - голос ее смягчился -
Не переживай, если все сделаешь правильно, ты спасешь Урук и своего Царя. После такого Гильгамеш ни за что тебя не казнит. - заверила она меня -
Встань.
Я посмотрела на нее: Богиня протягивала мне руку, дружелюбно улыбаясь. Я послушно взялась за ее горячую мягкую ладонь и поднялась. Мысли о возможной смерти так напугали меня, что я даже не заметила, как слезы стекают по моим щекам. Пухлой рукой женщина аккуратно стерла слезы с моего лица. От нее пахло молоком и медом. Возникло ощущение, будто меня утешает родная мать...
-
Будет тебе, девочка. Не переживай. - я улыбнулась, с трудом борясь с желанием обнять эту тучную женщину, щедрую на ласку и заботу. -
Что скажешь? Выйдешь за высокие стены Урука?
-
Выйду, выйду, Госпожа моя! - согласно кивая и улыбаясь, ответила я.
-
Прекрасно. Следуй до домов охотников. Уж те точно знают, где он обитает... И... - Богиня умолкла, словно не решалась что-то сказать -
Хочу, чтоб ты знала. Тот, с кем встретишься ты, - сын мой. Он неказист внешне, но очень добр в сердце своем. Не пугайся его, он не причинит тебе вреда.
К чему же были эти наставления? Покуда я еще была обычной Жрицей, с кем только ни доводилось мне делить постель, и чаще это были не юные красавцы, а обрюзгшие уродливые мужчины. Но по воззрениям Иштар любви достоин каждый. Даже самый уродливый человек. Особенно уродливый человек! Ведь пребывание в одиночестве никого счастливым не делает, а мысль о том, что даже кто-то настолько безобразный внешне достоин Божьей любви, вселяет в людей надежду. Всю свою жизнь я положила на служение людям, я дарю надежду. Так что не думаю, что этот... Энкиду, вроде, сможет меня удивить.
***
-
"Поднимись же рано утром на стены этого города, и ты увидишь, как он красив!
Пройди по стенам Урука, обозри основание, кирпичи ощупай: его кирпичи не обожжены ли, и заложены стены не семью ль мудрецами?" - глубокий приятный голос мужчины лился, подобно священным водам Евфрата -
Что кажешь, Шамхат?
Я немного помолчала, повторяя в мыслях своих слова спутника. Исполняя повеление Достопочтенной Аруру, по пути встретила я своего старого доброго друга - писца при храме. Ему велено было записывать быт наш, оставить в памяти потомков жизнь нашу и, конечно, поведать о нашем Царе.
-
Ах, Аннабидуг, как славно звучит! - я тепло улыбнулась, посмотрев на товарища. -
Даже захотелось подняться на стену, до того чудесно!
-
Ох, Шамхат, ты слишком добра ко мне... - юноша смутился, что повеселило меня -
Б-благодарю.
Румянец вспыхнул на его щеках, и мне немного стало жаль его. Все же Аннабидуг умел управлять словом так, чтоб оно вставало в нужное место и звучало правильно, кроме прочего, почерк его был лучше всех не только в Уруке, но и во всем Шумере, но мой добрый друг был так не уверен в себе...
-
А чего ты со мной советуешься? Обычно же у Алайи выспрашиваешь мнения. - продолжая улыбаться, поинтересовалась я. И хоть на спутника своего я не смотрела, но я точно знала, что теперь у него покраснели еще и уши. Алайя - моя младшая сестра, которая очень нравилась Аннабидугу. Тот часто, как повод придти к нам, использовал желание посоветоваться о
благозвучности. На деле же этот глупенький писец приносил нам теплые лепешки из своего дома и масло и подолгу беседовал с Алайей. Его семья всегда была добра к нам, и только благодаря помощи Аннабидуга и его родителей в прошлом нам удалось выжить.
-
Я... уф... - юноша довольно быстро замолк, будто подбирая слова. Это странно. Тот, кто, словно волшебник, управляет словами, не мог объясниться сейчас передо мной, хотя я задала простой вопрос. -
Шамхат, можно я не буду отвечать? - взмолился он. Я пожала плечами, возможно что-то произошло, но коль друг не хотел говорить, заставлять я его не буду. Хватало мне откровений пока что.
-
Я же не Царица тебе, можешь не говорить. - похлопав его по плечу, дружелюбно ответила я. Было слышно, как писец облегченно выдохнул.
-
А ты куда направляешься, Шамхат?
-
За стену. - коротко ответила я.
-
Но зачем? Разве Гильгамеш не велел тебе остаться в Уруке? - намерения мои сильно удивили Аннабидуга. Да, я рассказала ему о визите Царя. Как Гильгамеш нашел во мне единственного, кто мог выслушать, так и я нашла в Аннабидуге единственного, кто мог выслушать меня.
-
Велел. - кивнула я -
Но Боги велели мне покинуть наш славный город.
-
Зачем? - осторожно поинтересовался он.
-
Как часто Боги сообщают нам о причинах своих желаний? - засмеявшись, поинтересовалась я.
-
Верно... - как-то растерянно ответил он. Казалось, Аннабидуг был напуган чем-то, будто это ему нужно было отправиться в лес, а не мне. -
Шамхат. - он остановился, и мне пришлось развернуться к нему -
Береги себя, прошу!
В его словах было столько искренности, переживаний, что я обняла его, погладив по спине:
-
Не переживай, мой добрый друг. Я вернусь. Все будет хорошо. 
