Лучшая Божественная Партия

      Есть один небольшой остров, где люди счастливы и не знают забот. Работа не в тягость им, а лишь в радость, о преступном не смеет подумать никто. Они готовы принести в жертву львиную долю припасов, ничего не жалея для Богов. Но самой главной работой для этих людей является поклонение их Богиням. Женщины ли, мужчины ли, старики ли, дети ли - все они одинаково любят своих Богинь и готовы отдать за них жизнь.       Милые девочки, что на фоне Олимпийских Богинь выглядят милосердными и идеальными. Старшая - Стэно, возвышенная и мудрая госпожа, безупречные манеры, строгий голос. Она была способна влюбить в себя любого мужчину, лишь единожды позвав его по имени. Казавшаяся идеальной женой при своих навыках, она была безмерно ленива. Стэно интересовалась лишь теми, кто мог достать для нее желаемое. Совершенно не приспособленная к самостоятельной жизни, она всецело полагалась на без ума влюбленных в нее людей, поручая им любую работу, которую те выполняли с превеликим удовольствием. С теми же, кто казался ей бесполезным, Богиня расправлялась весьма жестоко.       Вторая сестра - Эвриала, жизнерадостная и веселая, символ детского задора и искренности. Она была способна вселить храбрость в любое сердце, и каждый, кого бы она назвала, был готов защищать ее даже ценой собственной жизни. Казавшаяся идеальной дочерью при своем поведении, она была невероятно непостоянной. Настроение Эвриалы менялось быстрее, чем направление ветра в пасмурный день. Она была невероятно эгоистична и хитра и развлекала себя тем, что добивалась желаемого при помощи шантажа и угроз. Любимой забавой Богини было поручение самоубийственных миссий вожделевшим ее мужчинам, а родственникам она наказывала молчать о произошедшем, если те, конечно, не хотят отправиться следом...       В то же время младшая сестра - Медуза сильно выделялась на фоне прекрасных Богинь. Лишенная бессмертия, она росла и развивалась, как простой человек. Она была лишена обаяния старших сестер и не могла заставить полюбить себя, не могла подчинить своей воле. Медуза была прекрасней Богинь Олимпа, совершенней земных женщин, но не сознавала этого. Рожденная, чтобы защищать* своих сестер, она была наделена огромной силой. Прекрасное оружие, благородный клинок в потрепанных ножнах. Она могла бы быть больше, чем просто узницей Храма, вместо чтения, могла бы постигать боевое искусство. Каждый раз, когда я наблюдал за ней, я видел огромный потенциал воина, который не могли погубить даже годы бездействия.       В отличии от сестер, которые лишь казались идеальными, Медуза действительно была мудра в своих речах, обладала идеальными манерами, стремилась постичь веселье и всегда была искренней. Она любила людей и мечтала жить среди них обычной жизнью, трудиться в полях, пасти скот, предаваться веселью в дни празднеств, приносить жертвы Богам, возможно, завести семью. Мне было действительно жаль эту девочку, брошенную в одиночестве среди толпы.       Нельзя сказать, что Стэно и Эвриала не любили людей, напротив, они обожали их, просто не ценили. Богини нуждались в превознесении своих имен ровно также, как и в доказательстве любви к ним. Вечно молодые девочки не оценивали своих слуг как живых существ, скорее те были для них игрушками. И они получали особое извращенное удовольствие, ломая эти самые игрушки без сожаления и абсолютно не заботясь о последствиях. В своих играх Богини часто заходили слишком далеко, сталкивая меж собой людей, вынуждая сражаться за них. Стэно и Эвриала заигрывали с своими жертвами, смущали их и, подчиняя своей воле, отправляли на верную смерть. Но все будто не замечали этого ядовитого следствия божественной любви и желали услужить. Окруженные своими игрушками, сестры редко обращали внимание на Медузу, и та большую часть времени была предоставлена сама себе. Я видел, как в ней трепещет не раскрытый потенциал, сознавал, что она и понятия не имеет о том, насколько сильна. Я слышал, как сестры потешались над ней, как высмеивали ее рост и телосложение, называя коровой. Вообще они часто сравнивали ее со скотом, обесценивая красоту, обращая в пыль самоуважение. Еще немного, и она бы погрязла в саморазрушении настолько, что осталась бы бездушной оболочкой. Ее тоска ощущалась почти физически, когда я решил вмешаться в этот бесконечный цикл страдания и самобичевания.       Она сидела за очередным свитком, задумчиво подперев щеку кулаком. В одиночестве Медуза позволяла себе расслабиться и забыть о манерах. Хоть со стороны и казалось, что она поглощена чтением, я был уверен, что девушка вновь терзалась в своих мыслях вопросами, на которые ответов не было.       - О чем читаешь? - решил привлечь к себе внимание я. Медуза встрепенулась и резко развернулась. Запираясь в библиотеке, она позволяла себе снять повязку, защищающую от ее смертоносного взгляда людей. На меня уставилась пара испуганных глаз необычной расцветки. Светлая радужка казалась почти прозрачной и отливала лиловым, квадратные зрачки, без сомнения, указывали на необычные свойства глаз. Сибела не могла навредить мне, но даже так я ощущал силу ее глаз.       "И эта редчайшая жемчужина проведет всю свою жизнь затворницей в окружении свитков?" - мысленно возмутился я, четко осознав, что так больше продолжаться не может. Мое сердце болело при взгляде на нее, мысли мчались ураганом, внутри клокотала ярость шторма.       Так и не ответив мне, она поспешила отвернуться и принялась раскапывать залежи свитков в поисках повязки.       - Если бы твои глаза могли причинить мне вред, я бы уже обратился в камень, так что в повязке нет нужды - я подошел ближе, и, когда она медленно обернулась, мы оказались очень близко друг к другу. Высокая, она часто оказывалась одного роста с мужчинами, а над женщинами сильно возвышалась. Я видел, как, оказавшись рядом с кем-то ниже нее, Медуза начинала горбиться, стараясь казаться меньше. Сестер сильно забавляли нелепые попытки младшей уменьшиться. Я же был выше минимум на две головы, и потому, когда навис над ней, отчетливо увидел отразившиеся в необычных глазах растерянность и страх.       - Не бойся, дитя... - я взял ее хрупкое лицо в свои большие ладони. Идеальная форма, высокие скулы, тонкий заостренный носик, пушистые длинные ресницы, манящие алые губы. Как подобная девушка могла сомневаться в своей красоте?       - К-кто в-вы? - дрожащим голосом вопросила она. Теперь я заметил, что все ее тело сотрясалось от волнения, а может и от страха.       - Единственный, кто проявляет к тебе благосклонность - улыбнувшись, ответил я, все же решив отпустить девушку. Та сразу попятилась от меня, но очень быстро наткнулась на стол, за которым сидела не так давно.       - Вы...Бог? - вздрогнув от столкновения с мебелью, спросила она, судорожно хватаясь за столешницу. Похоже все-таки испугалась...       - С чего ты решила? - чтобы снизить повисшее в комнате напряжение, я отошел на пару шагов назад и заметил, как девушка выдохнула.       - На вас не действует Сибела. - коротко ответила Медуза.       "Ах, ну да... Быстро сообразила."       - Что вам нужно? Наш остров никогда не проявлял себя с агрессивной стороны... Если вы пришли за сестрами, я... я дам вам отпор! - стараясь держаться уверенно, нахмурилась девушка. До того серьезны были ее намерения, что я даже удивился, откуда в ней эта слепая вера в свои силы и желание защищать тех, кто либо издевается над ней, либо игнорирует.       - Я не собираюсь причинять вред тебе, твоим сестрам или вашим людям. Культ этих девочек слишком мал, чтоб задеть самолюбие кого-то вроде меня. Только Богиням нет покоя от вашей славы, хотя, скорее, от зависти. Я же пришел к тебе с определенной целью... - Медуза схватилась за чернильницу, не найдя ничего более тяжелого на столе. Я поспешил ее успокоить, рассказав о своем намерении - Я пришел с даром, я тебе не враг, успокойся, прошу.       - Сестры говорили, что нет никого коварнее Олимпийцев - не отпуская чернильницу, ответила девушка. Ее недоверие было мне понятно, но так говорить с ней было невозможно.       - Ты скучаешь в этом Храме, изо дня в день ожидая перемен, но чем больше лет проходит, тем меньше надежды в тебе остается. Ты нуждаешься во внимании и помощи, и я готов дать тебе их. - я замолчал, надеясь, что мои слова заставят ее довериться.       - С чего вы решили? Я неплохо живу, люди превозносят сестер... и меня... - стараясь не терять лицо, ответила Медуза, однако чернильницу все же поставила на место.       - Я знаю все, о чем ты говоришь, когда остаешься одна. Знаю об оскорблениях, что сыпят на тебя сестры. Слышу, как ты рыдаешь в ванной, разбавляя своими слезами горячую воду. Погружаясь в море, о чем шепотом молила ты?       Девушка замерла. Ее лицо выражало недоумение.       - Разорвать череду однообразных дней... - едва слышно произнесла она. В голосе звучала неуверенность, будто она сомневалась в своих же словах.       - Изменить твою жизнь я, конечно, не в силах, но я дам тебе инструмент, с помощью которого ты сможешь освободиться.       - Инструмент? - она ненадолго умолкла, потупив взгляд - Но... боюсь, это будет напрасный подарок... Я ни на что не способна и скорее всего не смогу должным образом его использовать...       Как же сильно она сомневается в себе.       - Зря я выразился так туманно... Вряд ли у тебя не получится его использовать правильно, потому что я дам тебе друга.       - Что..? - я видел, как недоумение в ее глазах сменяется восторгом, а затем недоверием.       - Чистая душа, которая не будет ничего требовать от тебя и всегда будет преданна тебе, даже после твоей смерти.       Похоже, мои слова не принимались на веру, Медуза продолжала держаться в стороне и больше не смотрела на меня.       - Не веришь мне? Хорошо, я не виню тебя.       Сказав так, я подошел к балкону, с которого и зашел не так давно. Вуаль ночи давно опустилась на остров, и россыпь звезд тускло сияла в вышине. Огромная луна нависала над островом, бледная, холодная. Я поднял руку, разрезая ладонью луч света. Второй рукой я осторожно обхватил поток и сжал, легонько потянув вниз. Серебряный луч обратился нитью, за которую я продолжал тянуть, наматывая его на ладонь. Когда даже пальцы оказались скрыты, я легко разорвал нить, и другой ее конец вновь стал лучом и устремился к земле.       - Чего ты желаешь? Что по-твоему чисто и безупречно? - поинтересовался я у девушки, пересекая библиотеку с поднятой на уровне груди рукой, перемотанной серебряной нитью, излучающей мягкое свечение. Медуза стояла, раскрыв рот от удивления. Похоже ответа от нее ждать не придется. Я направлялся к чаше с нетронутой водой для омовения рук. Опустив в холодную воду ладонь, я подозвал растерянную девушку к себе.       - Мне нужно, чтоб ты была рядом. Подойди, не бойся.       На негнущихся ногах она медленно приблизилась. Свободной рукой я осторожно взял ее запястье и поднес ладонь девушки к чаше. Перехватив руку, острым ногтем я пронзил подушечку пальца, и пара алых капель с плеском упала в воду. Медуза отдернула руку и прижала ее к груди, вопросительно посмотрев на меня.       - Частичка жизни. - пояснил я и медленно начал вытаскивать руку из воды. За пальцами тянулось множество серебряных нитей однородным потоком, я сбросил их, и они бесформенной колеблющейся массой повисли в воздухе.       - Придай форму. Медуза, кто будет твоим другом? - я перевел взгляд на девушку. Та с нескрываемым восхищением рассматривала вибрирующие в воздухе нити. После недолгой паузы, она с улыбкой ответила:       - Тот, кто всегда будет свободным! - кажется, впервые за долгие годы она улыбалась так искренне, по-настоящему радовалась чему-то. Не успел я закончить мысль в своей голове, как нити оживились и начали быстро двигаться. Они беспокойно колебались до тех пор, пока не обрели узнаваемую форму. Первыми появились копыта, снизу вверх раскрывался образ, задуманный юной Богиней, - белоснежный конь. Последние нити сплетались в хвост и гриву, но это было еще не все. По обе стороны от туловища располагались два массивных крыла. Пегас.       Я, словно зачарованный, смотрел на это прекрасное создание, обрамленное светом. Он поистине был совершенен. Признаться честно, я не ожидал, что Медуза загадает нечто подобное. Похоже она и впрямь очень устала пребывать в добровольном заточении.       - Неужели... это не сон? - она прошла мимо меня и осторожно прикоснулась кончиками пальцев к морде Пегаса. Широкие ноздри зашевелились, он обнюхивал ладонь девушки. Похоже, признав в ней хозяйку, Пегас немного подал голову вперед, выпрашивая ласку. Медуза тихонько засмеялась и принялась гладить нос коня.       Теперь я был уверен, что как минимум одно существо в этом Храме будет заботиться о ней, убережет от тоски и не оставит страдать в одиночестве. Прежде, чем Медуза успела поблагодарить меня, я покинул это место.