Часть вторая
Ожидание бесило. Вот прям до одури. Попутно бесила квартирка в Припяти, на кухне которой они ждали, бесила висящая в воздухе пыль. Знатно раздражала игра в "дурака" на щелбаны. Но самое бесячее было то, что Семецкий проигрывал ощутимо больше, чем выигрывал, и то, что Шухов не рассчитывал силу (скорее всего - намеренно), и Юра уже раз двадцать помер. "Надо бы прекращать. Интересно: до Лёхи похоронки доходят? Он там со смеху ещё не загнулся?" - Я выиграл! - весело возвестил Шухов, навешивая Семецкому "погоны". - Подставляй лоб. Сотворив самую мученическую гримасу, на которую только был способен, Юра наклонился вперёд. Щелчок. Боль. Темнота. Очнулся... в поле. Видимо, Зоне надоели издевательства Чёрного над Вечным, и она перенесла Юру куда подальше. - Вот и ладушки, вот и хорошо... - бубнил под нос Семецкий, поднимаясь с земли. Осмотрелся, да так и замер. - Ты... ты чего здесь? - вырвалось у сталкера. В глазах Другого застыл аналогичный вопрос.***
Оповещения о смерти Семецкого приходили каждые пять минут. Сначала это было забавно. Потом стало тревожно: спустя несколько сообщений, система оповещений перестала писать причину его гибели, и новость с очередной смертью Семецкого с завидной регулярностью медленно, словно из цифрового тумана, проступала на экранах личных коммуникаторов. Всё больше сталкеров спешило в бар "100 рентген" в надежде узнать причину новой напасти. Было предположение, что сталкерская сеть заразилась новым вирусом, но проверка ничего не дала, а испытывать её работоспособность опытным путём добровольцев почему-то не нашлось. Напряжение нарастало, запасы спиртного таяли. Новички, совсем недавно освоившие для себя новую территорию, быстро нажрались в хлам и мирно спали. Те, кто был поопытнее, пели старые советские песни, смотрели мутным взором в стену и вели разговоры друг с другом, дополняя и заменяя особо заковыристые слова жестами. Со стороны это было похоже на нечто среднее между мельницей и дракой макак. Мастера, казалось, не пьянели, а становились с каждой рюмкой всё более угрюмыми до тех пор, пока самый угрюмый из них не шандарахнул кулаком по барной стойке. Некоторые из новичков дёрнулись во сне и смешно засеменили ножками. Сталкер посмотрел на своих смурных товарищей. - Так значица, сё, хорош лямку тянуть. Ежели чо странное идёть, то только оттудова. - Он не глядя вскинул руку в сторону, на что-то указывая. Его смурные товарищи разом повернули головы и упёрлись взглядами в побелевшего бармена. Смурные товарищи стали ещё смурнее, до предела нахмурив брови. Бармен шумно сглотнул и сполз под стойку. За его спиной висел плакат с изображённой на нём Станцией во всей красе. - Значица, надо идтить туды и разобратьси, чо к чему и ващще. - Так там же монолитовцы, - возразил кто-то, оторвавшись от медитирования на стену. Вся смурная компания повернулась теперь в его сторону. Неизвестный буркнул под нос "понял" и уставился обратно на стену, словно пытаясь высверлить в ней взглядом дырку. - Значица, решено. Берём автобус, добираимси до места и кажем кузькину мать всем, кто попадёт по горячую руку. Вперёд. Я знаю короткий путь.***
Другой бежал по Зоне, подгоняемый животным страхом, хотя оснований для этого вроде бы не было. Бегать по Зоне - занятие не самое безопасное, но сегодня удача и сверхъестественные явления были на его стороне: то тут, то там прямо в воздухе "включались" надписи, предупреждающие об аномалиях, притаившихся в ближайших кустах мутантах и прочих опасностях. Пару раз он замечал впереди слово "мина" и даже один раз "капкан". Оборачиваясь назад, Другой видел, как надписи "выключались" за его спиной, создавая всё тот же эффект, как в телевизоре. Видневшаяся вдалеке труба электростанции манила, словно маяк, подгоняя, заставляя бежать всё быстрей, не разбирая дороги. Сталкер едва не влетел в Воронку, чуть не пропустив предупреждающую надпись. - Надо передохнуть, - самому себе сказал Другой. Напряжение немного спало, но всё ещё звало вперёд. С трудом переборов себя, он сел под ближайшим деревом. - И поесть. Сталкер сидел на опушке леса. Перед ним простиралось ровное поле, гладкая земля, лишённая всякой растительности, а дальше открывалась прекрасная панорама Припяти. Другой жевал бутерброд, наскоро состряпанный из хлеба с колбасой, которые успел захватить, сбегая из бункера Семецкого. Мысли роем встревоженных пчёл вились в голове, не давая сосредоточиться на чём-то конкретном, а нестерпимое желание сорваться с места зудом отдавалось в затылке, только добавляя нервозности. "Ничего, - думал Другой. - До места доберёмся, а там уж разберёмся". Жжение в животе заставило его резко дёрнуться и выронить остатки бутерброда. Другой с сожалением посмотрел, как на еду набросились муравьи, отрывая от колбасы внушительные куски, а потом его скрутил повторный приступ. Сталкер засунул руку под комбинезон, ощупывая больное место. Там, где наёмники оставили огромную рану, которая во время Выброса затянулась сама собой, теперь чувствовалось что-то твёрдое, совершенно не похожее на человеческую кожу. Место было холодным, шершавым и твёрдым, как камень. А потом оно начало пульсировать. Другой резко отдёрнул руку и задрал комбинезон вверх, ожидая увидеть... Да он и сам не знал, что может там увидеть. После всех недавних странностей, он был готов увидеть там всё, что угодно. Это был камень. Чёрный камень с красными прожилками на поверхности. И он пульсировал, словно чужая плоть, не в такт, и при каждой пульсации красные прожилки светились изнутри. Но самым хреновым было то, что этот камень, похоже, рос, захватив уже всю правую часть живота, и явно не собирался останавливаться. Воздух загустел, Другой поднял голову и в паре метров от него с лёгким хлопком материализовался Семецкий. Лоб несмертного был почему-то ярко алого цвета. - Ты... Ты чего здесь? - Да я это... Щупаю вот, - ответил Другой, всё ещё держа задранным комбинезон. Семецкий перевёл взгляд на живот и его брови поползли вверх. "Ну нихрена себе" произнёс он в полголоса. - А ты тут чего? - А мы того... Убивать тебя собрались, - не сводя глаз с камня, сказал несмертный. - Ааа... Разговор явно зашёл в тупик. Положение спас Шухов, с хлопком появившись перед Семецким. - Юр, ну ты куда пропал? Чёрный Сталкер проследил за взглядом несмертного, обернулся и замер, уставившись в ту же точку. "Ну нихрена себе" произнёс Шухов, вскинул револьвер и выстрелил. За мгновение до этого, перед глазами Другого "включилась" огромная надпись, заслонившая собой всё пространство перед глазами. Ярко красные буквы сигналили об опасности "Враги! Беги!". Сталкер дёрнулся, но пуля была быстрее. Человек упал на землю, держась за грудь, не в силах остановить кровь. Другой стоял рядом и смотрел, как Другой лежал на земле и умирал. Их взгляды встретились, и они одновременно сказали "Ну нихрена себе". Глаза одного сталкера закатились, а его грудь перестала дёргаться в предсмертных конвульсиях. Второй сорвался с места и со всех ног побежал через поле в сторону видневшихся впереди высоток, оставляя за собой изумлённых зрителей. Добежав до середины поля, он "выключился", словно старый советский телевизор.***
Чертыхнувшись, Шухов создал пространственную и исчез в ней. Семецкий остался стоять памятником самому себе, не в силах пошевелиться. "Что это шчас такое было?.." Пошатнувшись, сталкер таки сдвинулся с места, направившись в "100 рентген". Во всяком случае, он так думал. "Другой умер. А другой Другой слинял. И... бля. Ещё раз. Другой умер..." Так, прокручивая в голове не особо нагруженный смыслом, но страшно тяжёлый сейчас монолог, Семецкий брёл, не разбирая дороги, пока не наткнулся на сталкеров.Ехавших в автобусе. - Япппонский бох, - вырвалось у него, когда они повыскакивали из транспорта и окружили его.***
Шухов бежал по складкам пространства, заглядывая в каждый разлом и разрыв. Звуки, запахи, разноцветные пятна. Следы. Множество следов. Кроме единственного нужного. "А пережил ли Другой Выброс на самом деле? Может с ним то же, что и со Шрамом? Хотя Шрам как-то не двоился..." Он остановился в одном из пространственных пузырей. Где искать Другого - неизвестно. Как искать - тем более. А мысли о том, кем стал сталкер, и он ли это вообще, Шухов старательно отгонял. "Так или иначе, Юрка мне этого выстрела не простит".***
Сталкеры были настроены серьёзно и торговаться не собирались. - Значица, так. Ты либо с нами едешь, либо того, - хмурый сталкер провёл ребром ладони по шее. Семецкий уже устал за этот день офигевать, но бровь всё же приподнял, удивляясь одновременно рабочему автобусу и нелепой угрозе сталкера. Да и вообще он устал. В первую очередь морально. - И куда же вы путь держите, хлопцы? - А вон тудыть, - хмурый махнул рукой в сторону станции. - Где-то тама Семецкого убивають, а ежели он совсем помрёт, тогда всё, кирдык всем. Хапокалипсис, во! Так что лезь вовнутрь, к остальным. Несмертный опять поднял бровь, удивляясь новым подробностям своего существования. Он посмотрел на автобус и увидел нескольких сталкеров, явно новичков, прижавшихся грустными лицами к окнам. - Мда. На ЧАЭС, значит... - в голове Семецкого начал созревать план. - Э, погодите! - подал кто-то голос. - Да это же и есть Семецкий! Ну точно, он. Я его убил как-то раз, за кабана принял. Ну, это. Случайно, конечно. Сталкеры оживились. Со всех сторон доносились возгласы "Он, точно, и правда Семецкий". А потом в ход пошли байки, кто интересней и красочнее его убил. - О! Так значица всё. Спасли мы тебя. Расходимси, парни! Сталкеры развернулись и зашагали обратно к автобусу. - А ну стоять! - слова громом пронеслись по округе. Сталкеры замерли, кто-то вздрогнул. - Повернуться! Сталкеры синхронно повернулись к Семецкому, словно весь день тренировались. "Всё-таки не зря столько с Шуховым путешествовал. Научился паре приёмчиков". При мысли о Шухове Семецкому стало грустно, но сейчас не время было раскисать. - Знач так! Каждый из вас меня убивал, а потому каждый из вас мне обязан своей жизнью. И долг этот вы отдадите, либо сегодня добровольно, либо, если откажетесь, завтра я приду за ним лично. И будьте вы хоть трижды мастерами, это вас не спасёт, потому что я - бессмертен, а вы - нет. Но вы пойдёте за мной не потому, что я вам приказал, а потому, что должны закончить начатое. Вы остановите Апокалипсис! Нескладная пафосная речь всё же подействовала: угасший, было, огонёк решимости в глазах сталкеров вновь разгорелся. Хотя, благодарить в первую очередь надо было высокий градус в их организмах. Семецкий не понимал, какие метаморфозы происходили с Другим, и до него сейчас, похоже, в одиночку было не добраться. Но Шухов, хоть однажды от неожиданности и упустил его, второй раз эту ошибку не повторит. И если Чёрный Сталкер, как он сам сказал, не может проследить за Другим, то конечная точка пути ему точно известна. А значит и Харону. А значит, Семецкий тоже должен там быть. - Так значица... А куда идтить-то? - вырвал несмертного из размышлений хмурый сталкер. Семецкий поднял руку и, не глядя, указал куда-то в сторону. Сталкеры посмотрели в указанном направлении. - Ну да. Куда ж ещё, - пробубнил хмурый.***
Безумная гонка за призраком не дала никаких результатов. Шухов представил, что сейчас, наверное, выглядит, как загнанная лошадь. Нужно было менять тактику, а в его случае это означало успокоиться и подумать. Он шагнул в один из многочисленных изломов пространства и оказался на припятской набережной. "То, что нужно", - пробормотал Шухов, садясь на ближайшую лавочку: безмятежная гладь реки успокаивала, направляя мысли таким же неторопливым потоком, неизбежно выносившим к нужным "берегам". Возможно, слишком далёким: вдруг захотелось покурить. Пагубная привычка, один из немногих осколков былой жизни, проявлялась в редкие минуты сильных волнений. Никотин, как и любой другой яд, на него не действовал, но если хочется, то почему бы и нет. Шухов щёлкнул пальцами, материализуя уже зажжённую сигарету, и задумался. "А ведь Другой уже собирался уходить, - сразу же пронеслось в голове. - Да что там, практически ушёл. Он уже не был в Зоне, когда уводил за собой наёмников. Тропа вела его дальше. Но путь не закрылся сразу за ним, потому те наёмники и смогли пройти, потому и случился тот Выброс. Можно сказать, Другой забрал кусочек Зоны с собой, как сувенир. Или как нить Ариадны. Чтобы однажды вернуться. Поэтому и Семецкий смог прийти Другому на помощь и вытащить его. Прошёл, так сказать, по хлебным крошкам. Похоже, они даже не поняли, где побывали". Шухов помрачнел, вспомнив о Семецком. Он всё ещё надеялся, что несмертный однажды поймёт его поступок и простит. И всё же, увидев эту странную штуку в животе Другого, Шухов выстрелил, не задумываясь, на одних рефлексах. Чутьё подсказало (завопило!), что эта штука опасна для всех, но что за опасность она в себе таила и что вообще это было, Шухов сообразить не успел: эффектное раздвоение и не менее эффектное исчезновение поразили даже Чёрного Сталкера. "Слишком много стало странного в Зоне даже по меркам Зоны", - мрачно подумал Шухов. Сигарета обожгла пальцы. Он увидел, как пепел медленно падает на землю, и отбросил окурок. "Блин, и ведь даже не затянулся ни разу". "И всё же, этот камень в животе и то, КАК ушёл Другой... Здесь явно что-то есть, - Шухов щёлкнул пальцами и материализовал стаканчик сливочного мороженного. Мороженное на набережной - первое дело! - Так, на что это было похоже? - Шухов прокрутил в памяти ту сцену. - Хмм, это прям как... телевизор, что ли? А тот камень..." И тут до Шухова дошло. Однажды, когда небо было голубым, а трава - зелёной, когда О-Сознание подходило к точке невозврата, читай, окончательному и бесповоротному созданию Зоны, а Шухов ещё и не подозревал, что станет живой легендой, был найден камень. Чёрный камень с красными прожилками, пульсировавший, словно живой. Этот камень прошёл много опытов и раскрыл много секретов, прежде чем попал на ЧАЭС. Эксперименты над заключёнными, проходившими в описях как "материал для опытов", шли полным ходом, и одним из направлений этих экспериментов было полное подчинение разума подопытных и беспрекословное исполнение команд. Методы были разными, но эффективнее всего себя показало сочетание определённого состава психотропных веществ и просмотр видеоряда, составленного из определённого набора кадров. Тот самый пресловутый 25-й кадр. А потом один умник, шутки ради или желая выжать побольше из спонсоров, подсоединил камень телевизору, используя его как источник питания. Эффект превзошёл все ожидания: камень не только смог подать достаточно энергии для длительной работы телевизора, но и значительно повысил подчиняемость подопытных. Если раньше у человека срабатывал подсознательный страх перед очевидной опасностью, вроде огня, то теперь он спокойно входил в кипящую воду и стоял там, пока не получал другой приказ или пока мог стоять. Потом они нашли второй камень. Радости учёных не было предела: камни появлялись с завидной регулярностью, поставив создание живых роботов на поток. Были созданы целые залы для промывки мозгов людям, уставившимся в подключённые к камням многочисленные мониторы. В конце концов, камней стало так много, что их просто отправляли на склад, там же, в административных зданиях ЧАЭС. Несколько камней было отправлено спонсорам, пожелавшим взглянуть на чудо-диковинки. А потом, озарив небо ярким, нестерпимым светом, грянул первый Выброс, навсегда изменивший всё. Изменились и камни. Собранные в одном месте, они смогли подчинить себе людей со всего здания, где был расположен склад. Разъярённая толпа лавиной выкатилась из дверей. У каждого в руках был камень, прикасаясь которым к едва уцелевшим после Выброса работникам станции, они, спустя какое-то время, превращали людей в таких же одержимых. Тогда же учёным представился случай испробовать зомбированных в настоящем деле. Бунт был подавлен, проект свёрнут, а от камней было решено избавиться, вернувшись к другим способам промывки мозгов. Экстренная проверка камней, попавших за периметр Зоны, показала, что они утратили свою силу и угрозы не представляли. Стало понятно, что от них будет эффективнее избавляться, переправив камни за Кордон, попутно имея возможность получить за это деньги. Так в Зоне "нашли" первый артефакт. Самое интересное, что камни со временем стали видоизменяться, приобретая формы и свойства нынешних артефактов, и теряя свои изначальные черты. У Зоны действительно своеобразное чувство юмора. Но угроза не исчезла. На территории станции появлялись всё те же камни с теми же свойствами, что и раньше, и единственным способом избавления от них было пересечение границы Зоны. При этом контакт обычного человека с ними приводил всё к тому же подчинению. Пришлось придумывать различные хитрости, вроде грузовиков смерти, которые и по сей день вывозят камни из Зоны в сопровождении мертвецов. Эту историю Чёрному Сталкеру рассказал один болтливый излом за кусок свежей кабанятины. Шухов не верил. Артефакты - это камни из параллельной реальности, подчиняющие людей и изменённые Зоной? Бред. А вот человек, идущий на смерть, нет, на нечто, что хуже смерти - это уже не бред. Ещё оставалось много вопросов, но решать их было некогда - впереди ждало спасение сталкера, которого он сам же и приговорил. "Необходимо вырезать чёртов камень, а уж насчёт новых органов что-нибудь придумаем. Надо Семецкому сказать. Вместе веселее", - с такими мыслями Шухов сконцентрировался на несмертном и слегка офигел: Семецкий приближался к Саркофагу со скоростью, крайне не свойственной пешеходам. "Он там что, на бреющем летит что ли"? Шухов создал пространственный пузырь и, оставив на лавочке так и не тронутый стаканчик ванильного мороженного, переместился. И офигел ещё больше. Семецкий, изображая вождя мирового пролетариата, по пояс высунулся из верхнего люка автобуса, битком набитого сталкерами всех мастей и рангов. Несмертный размахивал рукой и что-то говорил. По выражению лица и широте взмахов было ясно, что говорит он нечто воодушевляющее и очень пафосное, а за спиной его реял чёрт знает откуда добытый советский флаг. - Нда, - заулыбался Шухов. - Ещё бы усы, кепка и пинжак - и будет реинкарнация Ильича. Шухов почувствовал чьё-то присутствие за спиной, обернулся, и улыбка сползла с лица. Воины Монолита занимали свои боевые посты.