Больше, чем друг

Эш не могла просто сказать Джонни, что её уже второй день мучает странный сон. Вроде бы, сначала она просто падает, но потом зависает в воздухе и видит… её родителей. И не сколько их, сколько странные урывки её воспоминаний. Например, какие-то странные рисунки, игрушки, зеленоватые обои и чьи-то лапы, нежно обнимающие её. Она даже слышала какие-то странные звуки, похожие на песню. А также ей чудился какой-то странный запах, похожий на духи. Эш знала, что всё, что мы видим во сне – наши воспоминания, что ничего не появляется просто так, значит, Эш… вспомнила свое прошлое до того, как… - Их убили. И оставили меня без ничего. Джонни, явно научившийся понимать Эш с одного взгляда, подошел к ней и тихо спросил. - Что случилось? - Джонни, помнишь о… - Твоем прошлом? Да, помню. Как не помнить такое, - Джонни заранее обнял её, так как понял, что возможно, Эш не сдержит своих чувств и заплачет. - В общем, мне, кажется, приснилось что-то, что было до того, как мои родители погибли. - Правда? - Ага. И самое странное, что мне это так хорошо, вспомнилось, как будто… это произошло вчера, - Эш вздохнула, обхватывая лапками бок Джонни, - я видела… зеленые стены и… окна… полукруглые, с занавесками. А занавески такие… такие… в общем, я должна там побывать. - Где «там»? - В моем старом доме. Обязана! Может быть, я смогу узнать о родителях больше, если побываю в нашем старом доме… типа, рискнуть стоит, верно? - Эш, я с тобой хоть на край света! Так что, указывай, юнга на все готов. Эш фыркнула. - Нужно узнать больше информации о тех годах. Знаешь что-нибудь об этом? - Не-а. Но кое-кто другой знает место, где можно это узнать, - Джонни прищурился. На следующий день они стояли около библиотеки. - А она… - Она открыта, - Джонни держал её за лапку, - Розита сказала, что у нас в распоряжении два часа. Так что, нужно успеть. - Ага. Когда они взяли пропуск, Эш пришлось задрать голову, чтобы увидеть вершины стеллажей. Мелкая. - Так, что ищем? - Так, что-то связанное с войной с дикобразами. Посмотри там, - Эш подпрыгнула, в попытке разглядеть верхние полки. - Помощь нужна? – Джонни осторожно поднял её так, что она смогла увидеть, что написано на корешках книг. - Спасибо. Так, тут ничего интересного. Пошли дальше. Они обошли несколько рядов стеллажей. Ничего. - Стой. Нам не нужна книга! – Джонни опустил Эш, - нам нужна газета! Конечно! Нам нужен ящик с газетами! И когда они в ужасе рассматривали четыре ящика желтой прессы, Эш уже подумала, что это – дохлый номер, как Джонни вдруг вытащил связанную стопку газет с прикрепленной к ней бумажкой «Игольчатая война». - Молодец, Джонни, - Эш нежно провела пальцем по его щеке. Они разложили перед собой газеты и стали внимательно изучать заголовки. - Есть? - Не знаю… но, кажется, тут твоя бабушка, - Эш протянула ему газету. - Бабушка? – Джонни глянул в заголовок, и его бросило в дрожь. - Что? «Шарлотта подписывает разрешение на травлю дикобразов в больших городах Америки». Его бабушка… - Она тоже хотела убить тебя, - Джонни опустился на колени, - моя бабушка – монстр! Она хотела убить тебя, меня, а потом, наверное, захотела построить звезду Смерти и разнести на атомы несколько планет. - Ох, не плачь, Джонни, - Эш присела рядом и нежно поцеловала его нос, - всё хорошо. - Прости! У меня, кажется, семейка монстров какая-то! Почему все хотят друг друга убить?! Я, наверное, тоже убью кого-нибудь! - Я, скорее, плавать научусь, чем ты убьёшь кого-нибудь! – Эш приподняла его голову, - Джонни, ты – самый добрый и милый зверь из всех, кого я знаю. Так что, перестань плакать и помоги мне разобраться в этих бумажках. Слова Эш, словно заклинание заставили Джонни улыбнуться. - Ты, все-таки, лучшая, Эш. - Заканчивай сопливые разговоры, помоги мне! – Эш старалась не рассмеяться. И спустя пятнадцать минут, они вместе читали выдержку из газеты с заголовком «Внедрение сил в малонаселенные города». - И следующим по счету становится город Калатония, то есть, наш, счастливый случай, где все дикобразы живут в одном месте. Думаю, мы просто устроим резню… - Эш остановилась. Дальше читать она не могла. Каждое слово ранило её сердце, в боку закололо, а иглы разлетелись во все стороны. - Эш, не надо! Такого больше не повторится! Не плачь, комочек, - Джонни обнял Эш и прижал её дрожащее тело к себе. Эш почувствовала, что Джонни тоже не особо хочется читать дальше. И какое-то время они сидели на полу, обнимая друг друга и проливая ручьи слез. Джонни из-за того, что его собственная бабушка разрешила один из самых массовых геноцидов в истории, а Эш – потому, что против них ополчился весь мир. Дикобразов никогда много не было, а после этой катастрофы, их осталось единицы. - Почему мы? Почему? – Эш рыдала, крепче прижимаясь к Джонни. - Не знаю, Эш. Правда, мы должны двигаться вперед. Хватит! – Джонни нежно гладил Эш по голове. Та кивнула. Хватит уже ей быть плаксой! Улыбнувшись, Эш шмыгнула носом и прошептала: - Что бы я без тебя делала. - Забудем об этом, - Джонни поцеловал щёку Эш, и они поднялись с пола. Пока Эш, пересилив себя, дочитывала статью, Джонни вытащил откуда-то ещё один ящик и странный предмет, похожий на видеокамеру. - Что это? - Проектор. Сейчас будем фотографии смотреть, - Джонни поставил его на стол и направил на белую стену, - так, давай мне первую кассету. Меняя кадры, Эш и Джонни рассматривали семьи, стоящие на белом фоне. Такая фотография была у каждой семьи незадолго до начала «Игольчатой войны». - Постой! – Эш вдруг вскрикнула, когда Джонни закрыл глаза и резко промотал две кассеты, - давай назад! Это они! Тоже, как остальные, на белом фоне, стоят и улыбаются. Один из них держит на руках маленький сверток. - Это ты? - Не спрашивай, - Эш краснея, подошла к стене, - это вы? Мои… мама и папа?.. - Постой! – Джонни вытащил кассету из проектора, изображение исчезло. - Куда? - Тут на кассете написана ячейка семьи. Теперь нужно попасть в архив. - Это, конечно, класс. Только, кто нас в архив пустит? - Ну, никто, зато я знаю, как нам туда попасть в разы быстрее, - Джонни поправил свою куртку, - бери кассету с собой. - Чего это ты удумал? - Да так… готова на беспредел? - Ага, - Эш осторожно убрала кассету в карман своей кофты. Когда они стояли перед зданием архива, Джонни хитро спросил: - И когда ты успела стать такой большой? Эш покраснела. - Этой фотографии слишком много лет. Итак, как нам пробраться внутрь? - Ну… вопрос хороший. Подожди. В каждом здании должен быть пожарный вход, который всегда открыт! Пошли, - Джонни взял Эш за лапку, и они быстренько пошли в сторону заднего входа. Оказавшись внутри, Джонни включил на своем телефоне фонарик, и в двух шагах от них озарились стеллажи. - Так, тут номера с начальной цифрой «три». А у нас какая цифра? – Эш достала из кармана кассету, - у нас номер «два». Пошли. И когда они чуть не врезались носами в стеллаж, они подняли головы и чуть не упали. - Почему всё так сложно! – Джонни взял кассету в лапы и подпрыгнул, - Эш, я делаю это только ради тебя. - Хватит оправдываться! – Эш краем глаза заметила нужный номер, - вот этот! Они сели на пол и положили перед собой папку с номером, который совпадал с номером кассеты. - Ага! – Джонни победно вскрикнул, - адрес есть! И тут случилось то, чего Эш так боялась. Охрана. Да… Проникать в здание, принадлежащее городу, так и заканчивалось. - Бежим! – Джонни схватил Эш, и через пару секунд они очутились на улице, нервно дыша и кашляя. Холодный воздух бил им в морды, лунный свет освещал улицу. - Эш, прости меня. Прости, - Джонни опустил Эш на мокрую от росы траву. - Ох, расслабься. Помнишь адрес? - Что-то связано с улицей Магнолий. Но… - Но такой улицы в городе нет! – Эш закончила фразу, - хотя, нам не нужен город! Нам нужен его пригород! - Точно! Как в газете было написано, что все дикобразы живут в одном месте, значит, это место и есть та самая улица Магнолий! – Джонни улыбнулся. Эш кашлянула и попыталась сдержать слезы радости. Они нашли его! - Хорошо, значит, завтра нужно будет добраться туда. Муну скажешь, что я по делам ушла? – Эш повернулась к Джонни. - Нет. - Эй, ты чего? – Эш опешила. - Я с тобой. Типа, может, это далеко. Могу подбросить. - Ох, ну, ладно. Тогда, что мы Муну скажем? - Придумаем завтра. И когда настало «завтра», Эш и Джонни были очень удивлены, когда увидели, что все столпились около входа и не заходят. - Что-то не так? – Джонни спросил это, когда мисс Кроули снова постучалась в стеклянную дверь. - Не знаю. Но мистер Мун ещё не открывал сегодня дверь! - Это безобразие! Я не могу тут вечно стоять! – Майк глядел на часы. - А записка есть? - Ну… - Розита глянула сквозь стекло, - есть! Она прижалась своим пятачком к стеклу и прочитала записку. - Что там? - Дорогие друзья. Я у… у… я не понимаю этот почерк! Мисс Кроули, помогите! - Дорогие друзья, я удостоен чести принять участие в… - Ох, ну все понятно! – Эш закатила глаза. - В конкурсе театральных руководителей. Сегодня я должен встречать почетное жюри конкурса, поэтому, даю вам всем внеплановый выходной, - мисс Кроули вытащила из глазницы свой стеклянный шар и прищурилась. «Отлично! Теперь им не придется оправдываться, где они были!» - Тогда мы… наверное… пойдем, да? – Эш схватила Джонни за лапу. - Ага. Типа, пока, - Джонни нервно помахал всем лапой. Отдышавшись, Эш пробормотала: - Ну, одну проблему решили. Узнал, как добраться до нашего места? - Ага. Двадцать минут отсюда, - Джонни взглянул на часы. - Класс! Теперь пошли! Через полчаса (Джонни запутался в карте), они стояли на улице, которая пустовала очень долго. - Вау. Это как в фильмах про зомбиапокалипсис! Так, а какой из этих домов нужный? - Подожди! – Эш приложила пальцы к вискам, - сейчас вспомню. Этой ночью её снова мучил сон о её родителях. «Так, дом… цвета она не помнила, но зато помнила, что из окна комнаты с зеленоватыми обоями было видно странное, дерево, которого Эш до жути боялась, поэтому смотрела в это окно только через занавески. Окно было… полукруглым. И в комнате всегда пахло… печеньем, значит, это была кухня! А ночью, например, если Эш, перебирая своими маленькими ножками, прокрадывалась в кухню, чтобы попить воды, то в окне был виден фонарь, освещающий это жуткое дерево, что заставляло Эш в ужасе бежать обратно, зарываться в одеяло и пытаться забыть о монстре, то есть, дереве. А вот другая комната. С пестрыми обоями. Там всегда было тепло и… кажется, Эш видела там странную картину. Чей-то нежный голос говорил ей, что это – ваза с цветами, но Эш уже не помнила, какие это были цветы. Ох, а ещё одна комната, куда Эш почти не заходила днем, поэтому цвет обоев она даже и не помнила. Но, как она любила представлять, они были белыми. Около стены стоял огромный шкаф, рядом с ним старое зеркало, увешанное разными цепочками и ожерельями, заставленное флакончиками и разными смешными вещицами, применения которым Эш так и не нашла. А ещё такая большая кровать. И теперь Эш поняла, почему так смутно помнила эту комнату. Это была комната её родителей. О, а если войти в дверь с витражом, то можно было оказаться на заднем дворе. Там было много красивых цветов. И Эш строго-настрого было запрещено рвать их, даже, если она просто хотела поиграть с ними. А ещё, в заборе была калитка, которая вела к крутой тропинке. Куда вела тропинка, Эш тоже не помнила. Но звук… что-то быстрое, журчащее, особенно в летнюю душную ночь, такое успокаивающее, словно… течение! Река!» - Джонни, я вспомнила! Вспомнила! – Эш схватила своего парня за лапу и потащила в сторону улицы. И пока она шла, оглядываясь по сторонам, она вспоминала все больше и больше. «Дом с погнутой трубой, как любила думать совсем ещё маленькая Эш, был домом с очень маленьким камином, поэтому Санта-Клаус нечаянно сломал печную трубу. А дом с некрашеной стенкой словно застыл на стадии капитального ремонта. Несколько домов-близнецов, в которых Эш постоянно путалась. Кочка, на которой росли одуванчики, теперь была в каких-то жухлых листьях. Обычно на этой кочке появлялись первые цветы, и Эш постоянно сидела рядом с этой кочкой и представляла, как было бы здорово, если бы она была такой маленькой, чтобы прыгать по одуванчикам. Выбоина в асфальте, место, которое Эш любила обходить стороной, потому что один раз упала и разбила свою коленку так, что даже пришлось зашивать. Даже сейчас у неё на правой ноге остался этот маленький, а по тем временам огромный, шрам». - Эш, объясни, куда мы… - Тише! И снова воспоминания, накрывающие девушку волной. «Соседи, которых Эш практически не видела, потому что с раннего утра вся улица забиралась в автобус, идущий в город, заводила машины, седлала велосипеды или просто пешком, уходила на работу, казались Эш фантастическими существами, которых ей ну очень хотелось поймать. Она даже придумала такую игру. Каждый день, после обеда, она вылезала из своего дома с сачком в лапках и пряталась за стеной своего дома. И стоило ей увидеть кого-нибудь из соседей, проходивших ли по улице, или общавшихся с её родителями, Эш с восторженными визгами убегала на задний двор и пряталась за огромным кустом. Эту игру маленькая Эш очень любила, но впоследствии, эта игра сыграла с ней злую шутку». И когда Эш, наконец, остановилась, то поняла, что они на нужном месте. - Это он? – Джонни подошел к дому и попытался открыть дверь. Она поддалась, - дамы вперед? Освещая проход фонариком, они оказались в небольшой прихожей. Джонни тут же сжал плечи и промямлил: - Для меня домик маловат. - Хватит. Смотри внимательнее! – Эш оглядывалась по сторонам. Слишком темно и пыльно. Они вошли в небольшую арку и чуть не задохнулись от пыли. Да. Все, как Эш и представляла. Гостиная, пестрые, выцветшие у одной стены, обои, картина со странными цветами, диван со скрипящими пружинами, подушки с ручной вышивкой и журнальный столик со стеклянной крышкой. - Эш, похоже, у меня начинается клаустрофобия! - Погоди! Открой окно, станет лучше! – Эш махнула фонариком на полукруглые ставни. И когда в комнату пролился ещё и дневной свет, стало просто замечательно. Книжный шкаф около небольшой арки, ведущей на кухню, изразцовый камин, несколько свечей, стоявших на каминной полке. - Подумать только, тут раньше горел настоящий огонь! – Эш села рядом с камином и протянула к нему руки, представляя, как греет их. Джонни сел рядом с ней, приобнял Эш одной лапой, а другую тоже протянул к воображаемому костру. - Ага. Словно кто-то нажал на паузу. Как будто в кино. - Идем? – Эш поднялась и под её ногами заскрипела половица. - Да. Куда дальше? - Туда, - Эш указала на небольшой коридор. Осветив белую дверь, Эш вздохнула и медленно повернула ручку. Заперто. - Джонни, есть лом? - А как же! – Джонни, краснея, достал из-под куртки знакомую железяку. - Отлично. Только не вынеси дверь! – Эш посветила фонариком на задвижку. Раздался щелчок и дверь открылась. - Ничего себе, - Джонни вздохнул. По сравнению с гостиной, спальня родителей казалась райским уголком. Серовато-белые стены, резной шкаф, детская кроватка, зеркало, все так же увешанное бусами, кровать и… десятки фотографий на противоположной стене, сделанные, как коллаж. - Вау, Эш, - Джонни провел пальцем по бордюру детской кроватки, - ты и сейчас в ней поместишься! - Заткнись! – Эш заглянула внутрь. Она представила себе крохотное создание, завернутое в простыню, лежащее здесь. И этим существом была она. Но эта мысль быстро рассеялась, на соседней стене висело слишком много фотографий. - Посмотри, Джонни! Это же… - Эш подошла к стене и привстала на носки. Черно-белые фотографии, цветные, выцветшие… словно складывались в один фильм в голове Эш. Вот на первой её мама ещё первоклассница, стоит с огромным букетом цветов, закрывающим её мордочку. А потом она, уже с её папой, кружится в медленном танце на выпускном, дальше, уже на цветной фотографии, Он дарит Ей цветы, они обмениваются кольцами. И дальше у Эш на глаза навернулись слезы. Её отец нежно обнимает маму, у которой уже отчетливо видны признаки беременности. А именно мешковатая одежда, усталый взгляд и огромный живот, который Она обхватила своими лапками. - Мам? – Эш, словно ожидая ответа, дотронулась до фотографии, но тут же отдернула палец, так как от снимка с хрустом отлетел маленький кусочек. Ещё несколько фотографий, уже после рождения Эш. Вот фото, сделанное в больнице. Эш, завернутая в простыню с номером, шелковой ленточкой привязанной к её лапке, своими огромными голубыми глазами смотрит в камеру. Надпись «Наше сокровище» на этой фотографии была сделана черной ручкой и таким почерком, что Эш сначала и не поняла, что это за слово. Как будто кто-то черканул это на ходу. Фотография, где Эш спит, свернувшись калачиком в лапах её мамы, заставила Джонни вздрогнуть. - Чего? - У меня тоже есть… такая, - Джонни замялся и подавил комок в горле. Эш не обратила внимания на эти слова. Снимки словно держали её в клетке. Эш встает на свои маленькие ножки, делает первые шаги, говорит первое слово (на фотографии этого не слышно, но Эш поняла это по надписи «Первое слово – папа»), обнимает какую-то странную плюшевую игрушку и держит в своих крохотных лапках несколько ромашек. - Ты такой лапочкой в детстве была, - Джонни подошел к ней и положил лапу ей на плечо. - Все такими были. Ты тоже таким был, - Эш отдернула его лапу, - а тут я просто малявка. Но Эш сказала это, чтобы Джонни отстал. Вот последняя фотография, сделанная полироидным фотоаппаратом. Эш, её родители стоят на заднем дворе и все держат в лапах по цветку. - «Наше сокровище растет». Джонни, пойдем, - Эш снова потянула его за лапу. - Куда? - Во двор. Я должна увидеть наш са… останки нашего сада. И, как Эш предполагала, единственное, что осталось целым на месте, которое нужно было называть садом – каменные дорожки, сделанные специально, чтобы Эш не зашла на грядку. - Я представляю, как бы тут было красиво, если бы были цветы, - Джонни оглянулся и опешил, - Эш? - Что? – Эш медленно подошла к калитке. - Это окно… нас там не было, - Джонни пальцем указал на полукруглое окно, под которым лежали веточки куста. - Да. Но… двери там тоже не было… - Эш кивнула. - А ты видела, как странно стояли коробки около противоположной к двери спальни твоих родителей, стенки? - Точно! – Эш поднялась с колен. И пока Эш дрожащим лапами вцепилась в фонарик, Джонни растолкал ящики, в которых лежало что-то похожее на гвозди. И за ящиками оказалась ещё одна белая дверь. Эш вручила Джонни фонарик, подошла к двери, вздохнула и медленно открыла дверь так, что она заскрипела. Ох, боже! Розоватые обои с нарисованными бабочками, белый пушистый ковер, низенькая кровать, плюшевые игрушки, рядком сидевшие на кровати и белая дверца шкафа у соседней стены. Типичная комната маленькой девочки. - Это твоя… комната? - Похоже на то, - Эш смотрела на стены. Рисунки. Её детские рисунки. С листков бумаги на Эш смотрели странные лупоглазые твари, протягивая свои лапы к ней и её парню. Съежившись, Эш повернула голову. В нескольких шагах от неё стоял стол, на котором в забвении лежали карандаши и листочки, на которых детской лапкой было старательно нарисовано ещё одно странное существо. - Кто это? – Джонни прищурился. - Не помню, - Эш помотала головой. Вдруг что-то заставило её вздрогнуть. Последнее воспоминание, которое расставило все на свои места. «Как-то раз ей строго-настрого запретили выходить из комнаты, но Эш, у которой в детстве был очень игривый характер, ослушалась родителей, тихонько выползла из своей комнаты, сжала в лапках сачок и спряталась за стеной своего дома. В тот раз на улице стояли странные черные машины, которых девочка никогда не видела. С замиранием сердца, Эш смотрела, как какие-то непонятные звери в форме заносят в эти машины что-то большое и завернутое в целлофановые мешки. Когда один из них приблизился к их дому, Эш спряталась за этим кустом, а потом, услышав крик ужаса, увидела, как дверь открывается, и на крыльце появляются страшные морды. Один что-то бормотал, волоча на себе кровавые тела её родителей, а другой заглядывал в кусты, срезая головки цветов. И вот прямо над Эш звякнул нож, как её схватило что-то холодное, словно сталь. Два глаза, которые, как Эш думала, горели красным, швырнули её в сторону крутого обрыва, ведущего к реке. Эш не смогла за что-либо ухватиться и упала в холодную воду. А потом… она… чуть не утонула. Да, как вдруг что-то знакомое вытолкнуло её на берег. И тогда Эш было наплевать на свое порванное платье, занозы и царапины. Течение уносило вдаль её родителей, окрашивая воду в красный цвет. Эш начала плакать. Своим детским голоском она звала кого-нибудь на помощь. Но… кто же придет на помощь маленькой девчушке в рваном платье, заплаканными глазами и грязными балетками, которые ещё утром были чистыми». Эш вдруг опустилась на колени перед своей детской кроватью, закрыла мордочку лапками и зарыдала. Она вспомнила всё! Всё! Только, это «всё» разбило Эш. На миллион кусочков, которые с треском разлетелись по комнате с её рыданиями. - Не плачь, Эш, - Джонни сел рядом с ней. Почему Эш забывает, что Джонни находится рядом с ней?! - Перестань успокаивать меня! – Эш зарыдала ещё громче и уперлась в живот Джонни, получая сильный толчок головной боли. - Тебе очень плохо. Я тебя понимаю. Просто… - Джонни нежно гладил Эш по голове, прижимая к себе всё крепче. Эш жалась к нему изо всех сил, думая, что тело парня способно защитить её от воспоминаний. Через какое-то время она немного успокоилась и вздохнула. - Прости, - Эш съёжилась, - прости. Я слишком много вспомнила. Даже больше, чем нужно. - Поцелуй для поднятия духа? - Давай. Хуже уже быть не может, - Эш повернулась к нему, и Джонни нежно поцеловал щеку Эш, - спасибо. - Ой, да не за что! Если надо, то мои неуклюжие лапы помогут тебе всегда. Обращайся, Эши. Через какое-то время они поднялись с пола. - Ты идешь? – Джонни уже был готов сквозь стенку вырваться на свободу. - Да. Да, конечно, идем. Когда они, наконец-то, вышли из дома, Джонни с облегчением вздохнул. - Я свободен! Клаустрофобия прошла. Эш, я… Эш? - Я буду скучать. - По дому? - Ну, да. Типа, это же мой первый дом, - Эш вдохнула пыльный воздух. - Пойдем. Когда они ехали обратно, она прислонилась носиком к стеклу и вспомнила кое-что ещё. «Это случилось, спустя несколько минут после того, как Эш поняла, что осталась одна. Она поднялась с колен и огляделась. Вокруг неё были высокие деревья, поэтому ей показалось, что она находится в лесу. Мама часто рассказывала Эш сказку, что в лесу заблудилась прекрасная принцесса, которая потом встретила доброго принца, и они стали жить вместе в красивом замке. Только теперь эта сказка показалась Эш какой-то несмешной шуткой. Потому что доброго принца она не увидела, лишь почувствовала, что начало темнеть и подул сильный холодный ветер. Поднявшись на ноги, Эш пошла вдоль течения реки. Её отец часто рассказывал ей, что когда она пойдет в школу и ненарочно заблудится, то выйти к дому можно будет как раз по течению реки. Будучи смышленой девочкой, Эш пошла на небольшой огонек, который был виден из кустов. Увидев трассу, Эш в страхе остановилась. Она не знала, куда едут эти машины, но точно знала, что в машину к незнакомцам садиться нельзя. Поэтому просто села под кустом и стала наблюдать, как мимо проносятся машины. Глазки её слипались, и она медленно погружалась в тяжелый сон. А потом, после того, как Эш почувствовала, что кто-то поднимает её на лапы, она проснулась. Странное место. Эш раньше его видела. Когда… упала и разбила коленку. Ей было очень больно, поэтому родители отвезли её в такое же странное место, где ей сделали ещё больнее, а потом, через несколько дней, боль прошла вообще. - Ты в порядке? – писклявый голосок над Эш заставил её приоткрыть глаза. Прямо над ней стояла мышь в очках, в белом халате и с тетрадью, - ух ты! Живой дикобраз! Где вы её нашли? - Около трассы. Как будто она заблудилась в лесу и выползла на шум. Бедняжечка. - Простите? – Эш попыталась поднять голову, но не смогла, - а вы не видели моих родителей? - Ох, детка, прости. Кажется, твои родители… - кто-то сел рядом с Эш и погладил её лапку, на которой красовалась царапина, - они… умерли. Умерли? Но… но… Эш заплакала. Теперь ей снова сделали больнее. Только теперь где-то внутри. И эта боль не проходила долго. - Пожалуйста, не надо слез! – крыса протянула ей конфету, - меня стипендии лишат из-за твоих рыданий! Эш знала, что нельзя брать конфеты у незнакомых зверей, но вдруг почувствовав чудовищный голод, в два счета расправилась с конфетой и снова свернулась клубочком, думая обо всем, что сейчас случилось. - Как тебя зовут, горе? – крыса приготовила ручку. - Эш. Но мама мне запрещает с чужими разговаривать, - Эш промолвила это и провалилась в сон». Эш резко открыла глаза. Они вернулись. - Ты в порядке?– Джонни помог Эш выбраться из машины. - Ага.… - Что-то приснилось? - Не помню - Прости. Ну, это… до завтра, - Джонни поцеловал нос Эш. - Ага. Пока, - Эш вздохнула. И как ей не хотелось это признавать, но от прошлого не отвязаться.