Больше, чем друг

Джонни очнулся от сильной боли в спине. Сразу открыть глаза он не смог, так как яркий свет лампы бил ему в морду. Спустя несколько минут, когда спина перестала болеть так сильно, а глаза уже привыкли к яркому свету, Джонни с большим трудом повернул свою голову. Он находился в странном месте. Белые стены и потолок, резкий запах спирта и чистящего средства, белая плитка и ряды коек напротив него. Лапы были перебинтованы, на его носу красовалась огромная царапина. Голова была замотана бинтами, а пальцы едва шевелились. В дальнем углу кто-то сопел, как будто сдерживая слезы. Джонни обратно развернул голову. Слева от него в стене торчали знакомые иголки. Кошмар! Он что, упал? А потом… кажется, Джонни понял, что оказался в больнице. - Эш? Это ты? - Джонни снова повернул голову в сторону неосвещенного угла. Эш увидела его и кинулась целовать. - Ты живой! Живой! – она целовала его в нос и уши, не выпуская из своих лап, - я уже испугалась, думала, все, конец зверю! Не пугай меня так больше! Тут она не сдержалась. Она заревела и положила голову на край койки. Её иглы разлетелись во все стороны. - Эш, пожалуйста, не плачь, - Джонни, не смотря на ужасную боль в лапах, привстал и погладил Эш по голове. В ответ та заревела громче. - Ты идиот! Идиот! Знаешь, как я переволновалась! Идиот! Слышишь? Ты идиот! – Эш захлебывалась слезами. - Не плачь, пушистый комочек, успокойся. Я же жив. Правда? – Джонни взглянул на Эш. - Да! А мог и погибнуть! Опять из-за меня! Почему я такая… такая… катастрофа? – Эш все плакала и плакала, даже не пытаясь успокоиться. Джонни опустил свою лапу и упал обратно на подушку, так как в глазах начало двоиться. - Никогда так не делай! Никогда! – Эш била своим маленьким кулаком по матрасу. Её голос охрип от крика, мордочка намокла от нескончаемых слез, а лапка дрожала, когда Эш поднимала её в воздух. Вдруг лапа Джонни легла ей на плечо, а знакомый акцент промямлил: - Знаешь, ты красивая, даже, когда плачешь. Даже не знаю, что бы я без тебя делал, - Джонни гладил Эш, параллельно вытирая слезы, ползущие по её мордочке. - Перестань! Тебе станет хуже! – Эш попыталась отвертеться, но Джонни, почувствовавший в себе силы на то, чтобы встать, прижал к себе опешившую Эш и нежно поцеловал её носик. - Разве, мне может стать хуже, когда рядом ты? Когда ты на меня смотришь, мне кажется, что я смогу все, что ты захочешь, даже воскреснуть, - Джонни запнулся. Эш шмыгнула носом. И вправду. Он только что очнулся от комы, неужели из-за того, что она была все это время рядом с ним? Она улыбнулась и обняла его. - Кстати, как долго я был в отключке? – Джонни спросил это, когда Эш полностью успокоилась. - Два дня. Я уже подумала, что все. Но ты очнулся! Черт возьми, я так счастлива! – она не могла разжать свои лапки. Вдруг двери приемного покоя распахнулись и в палату влетели все остальные. - Ты жив! – все кинулись обнимать опешившего Джонни. - Да, я тоже рад вас всех видеть… только… может быть, отпустите меня… - он начал задыхаться. Только все разжали лапы, Бастер спросил: - Как себя чувствуешь? Голова не болит? Нам Эш позвонила, говорит, ты в больнице. Мы такие, как, в больнице?! Сюда прибежали, а ты тут без сознания валяешься. Эш тут все два дня просидела около тебя. - Правда? – Джонни посмотрел на свою девушку. - Конечно, я же люблю тебя, дурачок! – она поцеловала его в ухо, - я с тобой, хоть на край света! Никогда больше так не делай! Если я ещё раз узнаю, что ты полез на четвертый этаж, я убью тебя! - Хорошо, пушистый комочек, убей меня. Я заслужил это, - Джонни гладил её по щеке. Хотя бы, все было хорошо. Джонни был жив, Эш вернула его с того света, при этом пообещав отправить туда, если он ещё раз полезет следить за ней. Жаль, такой шанс испорчен. Зато, он точно знал, что сделает, когда выйдет из больницы. *** Прошло два дня после того, как Джонни выписали из больницы. Провалялся он там ровным счетом три дня. Правда, врачи ему строго-настрого запретили снимать гипс с левой лапы, а так же какое-то время воздержаться от долгого пребывания на холоде. - Эш, слушай, можешь мне гипс снять, пока никто не видит? Лапа чертовски чешется, – Джонни постоянно говорил это Эш на ухо. Но сама Эш даже и слушать об этом не хотела. - Сказали же, не снимать! Сейчас почешу, - она начинала чесать его огромную лапу, а Джонни тихо мурчал от удовольствия, когда маленькие пальчики Эш проходили между костяшками. - Тише, тише, урчатель, лучше? - О, да. Эш, что бы я без тебя делал? – Джонни нежно целовал её в щеку. - Лазил бы по стенкам и кричал, как у тебя чешется лапа, - Эш постоянно повторяла это. Они смеялись и молча, расходились по разным углам. Теперь Эш не могла думать о песнях. Её парня чуть не убила его собственная тупость. - И ты, Джонни, самый глупый зверь в мире! Зачем ты полез шпионить за мной? – Эш постоянно говорила это, целуя его нос. - Потому что люблю тебя. Видишь, даже на минуту потерять боюсь. А ты говоришь, что никому не нужна в этой жизни. Ты мне нужна, мой пушистый комочек, - Джонни обнимал её плечи правой лапой. - И все равно. Ты мне чуть сердце не разорвал! - Ой, да ладно. Моих ниток всегда хватит, чтобы починить его, - Джонни тоже целовал Эш, пытаясь хоть что-нибудь доказать. Эш старалась вести рядом с Джонни как можно естественнее. В глубине души она боялась, что Джонни снова попадет в какую-нибудь передрягу. И причиной снова будет она. Эш не хотела верить в то, что из-за неё кто-то готов отдать свою жизнь. Чувство того, что она нужна кому-то, Эш очень нравилось. Оно вызывало странное покалывание в сердце, а голова становилось такой легкой, словно воздушный шарик. Как Эш любила говорить, это чувство она испытывала, когда на горизонте появлялся объект, за которым нужен глаз да глаз. То есть, Джонни. С каждым днем лапа Джонни выглядела лучше, а однажды он на глазах Эш просто взял, и сдернул гипс со своей лапы, радостно провозгласив: - Моя пытка окончена! Теперь я могу обнять тебя! – он поднял Эш в воздух и поцеловал её. Эш чуть не потеряла сознание. Гипс ведь ему разрешили снять только сегодня! А значит, лапе ещё нужно… Вдруг Джонни медленно опустил Эш на пол и скрючился от боли. …время на восстановление. - Дурачок, вот, о чем ты думаешь? – Эш взяла огромную лапу и начала гладить её. - Ну, да… подзабыл, что нужно ещё немного подождать. Просто, Эш, я все это время думал, как обнять тебя. Я не могу упустить тебя из виду. Так и хочется держать тебя в лапах и целовать твои щеки и носик. Я же люблю тебя, мой пушистый комочек. Эш покраснела. Нет, правда. Ещё никто так не признавался ей в любви. В тот момент ей показалось, что вокруг все остановилось. Время, материя, пространство… Ничего не было! Только его глаза и кривая улыбка. Лучшие моменты в её жизни. - Ты же это серьезно, да? – Эш обняла Джонни, взглянув ему в глаза. - Если честно, я давно это тебе сказать хотел. Но, как видишь, только сейчас отважился. Ой, да брось. Ты же тоже без ума от меня? – Джонни ехидно посмотрел на неё. - Ты такой наглец! – Эш поцеловала его. - Знаю. Поэтому ты и любишь меня. Из-за моей наглости и безбашенности я кажусь тебе более очаровательным. Просто скажи это, - Джонни наклонился к Эш. - Ладно. Джонни, ты самый наглый и безбашенный парень на свете. И мне это нравится, - она нежно поцеловала его. И вправду. Джонни совершал все более безумные поступки, когда находился рядом с ней. Он лез в драку, прыгал с двадцатого этажа, таскал Эш на заброшенный корабль, падал с четвертого этажа и ломал свои лапы. И все ради своей девушки, ради своего пушистого комочка, ради Эш. И именно этот факт заставлял Эш идти вперед.