Mafia slut

— Какого хрена происходит? Ты объяснишь мне? — Чонгук рвёт и мечет. Ханна бегает по своей квартире от первого ноутбука ко второму, периодически что-то ищет в телефоне, созванивается с кем-то и до сих пор не дает ни единого внятного ответа. — А ты можешь прекратить истерику и хотя бы не мешаться? — девушка полностью сосредоточена на работе и не реагирует на чересчур эмоциональные реплики брюнета. Одновременно принимать и обрабатывать информацию из пяти источников крайне сложно, особенно в такой момент, когда каждая секунда на счету. — Знаешь, со стороны это все похоже на дешевый розыгрыш, — Чону сносит все возможные тормоза от этой хуйни, которая происходит уже как несколько дней, и единственный персонаж, который абсолютно не вписывается во весь этот цирк стоит перед ним и окончательно заставляет распрощаться со всем своим самообладанием, — Выкладывай давай, пока не пожалел, что не придушил тебя, — мужчина не разменивается на нежность и грубо хватает Ханну под локоть, разворачивает к себе лицом, нависая над девушкой. — Следи за своими словами, Чонгук. Я тоже могу пожалеть о своём выборе, — Ханна не уступает в этой психологической борьбе, — Между делом расскажу все. Наверное… *** Юнги проснулся ближе к обеду. Состояние разбитости никуда не ушло, может за вечер и притупилось под действием алкоголя, но новый день пришёл вместе с реальностью и осознанием всего происходящего с Мином. «Главное не думать» — повторяет как мантру, потому что стоит дать волю своим мыслям, и он опять упадёт в это болото из своих истерик и боли. Будить Тэхёна не хочется, как и задерживаться в этой квартире. В телефоне ни одного уведомления, будто Юнги вовсе больше не существует, и весь мир забыл о нем, только к сожалению этот «мир» заключается в одном единственном человеке, хоть убейся. «Главное не думать. Главное не думать» Идя по уже проснувшимся улицам Осаки, Юнги не замечает этой жизни, которая окружает его. Для него все вокруг будто немое серое кино, он не различает цветов и красок, звуков и запахов. Все резко стало для него слишком серым и безжизненным. Как и его душа. Не видит, как рядом с ним останавливается чёрная тонированная иномарка и опускается стекло задней двери. — Прошу вас сесть в машину. Юнги хочет в голос рассмеяться или даже истерически задёргаться, потому что серьезно? Какого хуя вообще происходит? Такой популярности у него не было давно. Парень хочет выразить бесконечную благодарность на могиле своего отца за все оставленные после себя «подарки», но похоже ему представится возможность сделать это лично. У него даже нет ничего из оружия. Бежать тоже не вариант, в таких случаях разговор короткий: догонят, удар в живот, мешок на голову и в багажник. Блондин только демонстративно закатывает глаза, шепчет одними губами «Как же вы меня все заебали» и садится в машину. Удар по голове и темнота. Очнулся Юнги уже со связанными руками, прикреплёнными к стулу и с дикой звенящей головной болью. В носу неприятный запах хлорки, а перед глазами мелькает неоновый синий свет, исходящий откуда-то сбоку. «Если я сегодня сдохну, то это точно будет на твоей совести, Чонгук.» Даже почти перед лицом смерти Юнги думает о Чоне. Он ловит себя на этой мысли и считает это абсолютно ненормальным явлением. Эта зависимость начинает убивать и душить все больше с каждым днём. Она прогрессирует как раковая опухоль на третьей или четвёртой стадии, пока в конец не лишит возможности на исцеление. Снова утонув в своих мыслях, Мин не замечает, как у него что-то спрашивают, а потом следует удар по лицу. Рука сильная, во рту уже чувствуется вкус железа, а вся левая сторона лица отзывается жгучей болью. Он молчит, не отвечает на вопросы, которые ему задают. Юнги даже не вникает в них, полная прострация. Только успевает через нос вдыхать побольше воздуха и прокручивать в голове воспоминания о весне, легком прохладном ветре, который нежно ласкал кожу, цветущей сакуре в саду, лепестках, которые как снег падали на землю и парили в воздухе. Удары сильные и вмиг рассекающие висок и, кажется, дробящие кости, но это, возможно, лишь его воображение. Он сейчас не здесь, Мин сейчас в весеннем саду их семьи, наслаждается цветением сакуры вместе с маленьким самураем, который теперь даже выбит на сердце и живет в нем столько лет. *** — Вся эта история началась недавно. Ты и сам принимал в ней участие, — Ханна ждала новой информации от «своих» людей, пока поиски зашли в тупик, — Пусан воспротивился на новые изменения в поставке и объявил войну. Как видишь, Япония здесь не осталась безучастной. Ты уже летал в Токио в январе и сам все знаешь. Господин Мин после твоего отъезда попросил меня приглядывать за японцами, чтобы в случае чего мы могли замять ещё не успевшую развязаться войну. Все было спокойно, пока Юнги не решил в очередной раз показать свой характер и сбежать в Осаку. Пришлось изменить наши планы. Когда ты наконец нашёл Юнги, глава направил меня быть поближе, чтобы в случае диверсии я была вашей поддержкой и гарантией, — Ханна закуривает и передаёт зажигалку Чону, который сидел напротив девушки и пытался сопоставить все, что знает сам и что сейчас ему говорит Ханна, — Господина убили, теперь клан без главы, а единственные претенденты — это ты и Юнги. Японцы это знают. Ведать они проверяли подлинность информации, которую получили о вашем пребывании в Осаке. Поэтому Юнги сейчас в большой опасности, его ищут, и у нас уже меньше двенадцати часов, чтобы найти его первыми, — закончив с сигаретой, девушка снова возвращается к ноутбуку и принимает входящий звонок по телефону. У Чона в душе поселяется противное и склизкое чувство страха. Такого с ним никогда не было, это чуждо для него, но сейчас мужчину чуть ли не наизнанку выворачивает от своей беспомощности. Этот яд пробирается в самые тёмные и далекие уголки его разума и уничтожает все на своём пути. Брюнет никогда не подозревал, что когда-нибудь он будет так бояться за чужую жизнь. Нет. Не чужую, а за жизнь Юнги. За жизнь единственного и самого дорогому ему человека. Только сейчас Чонгук понимает, что если они не успеют или не найдут его, он сравняет с землёй этот город и, если потребуется, — Японию. Сейчас информацией владеет Ханна, и она действительно делает все возможное. Девушка этого не показывает, но тоже переживает, это видно по её резким движения и слышится в грубых ответах в трубку телефона. — Есть три варианта его нахождения. Предлагаю ехать и смотреть, времени мало, — Ханна напряженно смотрит и ждёт ответа от Чонгука, который только услышав первое предложение, уже подрывается со своего места и бежит в сторону прихожей. — Как же я ненавижу это. Грёбаный Ким Тэхён, только попробуй подвести меня, — шипит себе под нос и выбегает из квартиры вслед за Чоном. Они вместе выезжают с парковки. Ханна на своём белом Кадиллаке, а брюнет за рулём красной Ауди уже мчится через всю Осаку в сторону детского спортивного интерната на окраине, не обращая внимание на спидометр под двести, огни ночного города и безумно бьющиеся в агонии сердце. *** Ханна подъезжала к самому ближайшему по координатам зданию. Это оказалась крыша многоэтажки офис-центра. Она уже преодолевала последний пролет аварийной лестницы, отсчитала до десяти, перезарядила магазин пистолета и толкнула дверь. На крыше никого. — Что-то ты поздно, неужели не могла отлипнуть от него? Тишину ночи прорезал такой же тихий голос. — Не тебе меня упрекать, Тэхён, — девушка увидела выходящий из тени знакомый силуэт, усмехнулась и убрала пистолет. — Возможно. Юнги хороший любовник, но и Чонгук, я уверен, тоже, — мужчина многозначительно ведёт своим взглядом по свежим бордовым отметинам на шее Ханны и тоже усмехается, — Где он сейчас? — Отправился за город. Почему ты отпустил Юнги? Я же тебе сказала держать его возле себя, — девушка понимает, что идея скинуть Мина на Тэхёна была изначально провальной, но она и сама не понимает, почему попросила его. Из всей ситуации они выиграли всего неделю, а во второй раз, как уже видно — не прокатило. — По твоему мне нужно было его связать? — Да хоть ноги сломать. Теперь его вытащить будет крайне сложно. Поехали дальше, но почему-то мне кажется, что Чонгук его найдёт раньше, — девушка разворачивается в сторону выхода с крыши и почти задыхается от очередного резко начавшегося приступа.